, большая грудь, осиная талия и крутые бедра с  длинными  ногами.
Ира  включила  душ, а я перегнул девицу на доску поперек ванны. Она отчаянно
брыкалась и мычала, мешая Ире содрать  трусы.  Я  посильней  придавил  одной
рукой  туловище  к доске, Ольга замерла и Ира, выкинув с ее трусы, принялась
обмывать тело. Дикий вой раздался в ванной.
     Мне надоел этот  вой.  Злость  закипела  на  эту  сумасшедшую  бабу.  Я
оттолкнул  Иру и, размахнувшись, врезал ей ладонью по заднице с такой силой,
что девица двинулась головой в стенку. Наступила тишина, только вода  шипела
из отверстий душа. И вдруг, четкий голос сказал.
     - Мне больно.
     - Лежи спокойно, больно не будет.
     - Ира, черт тебя возьми, помой ее всю.
     Ни  какого  шевеления. Я оглянулся. Ира с огромными глазами смотрела на
меня и не двигалась.
     - Ты долго будешь стоять, как истукан, - рявкнул я.
     Она как тень, поплыла к голове девицы.
     - Оленька, ты слышишь меня?
     - Ира, мне больно. Скажи этому..., - она запнулась, -  пусть  не  давит
меня рукой.
     Ира схватила мою руку и отбросила ее.
     - Оленька, вот мама обрадуется.
     Она  опять  заплакала,  прижав голову Оли к себе. Я поймал шланг душа и
потрогал плечо Иры.
     - Ира, помой ее. Я пойду в комнату.
     - Да, да. Иди, Дима. Я помою ее.
     Я вошел в комнату и с трудом расковыряв  уплотнения  окон,  раскрыл  их
нараспашку.
     На  кухне,  в  холодильнике,  было  много всякой жратвы. Я выбрал шпиг,
яйца, зеленый лук и стал творить яичницу на газе. Когда я  кончил  жарить  и
поставил  все  на  стол, стукнула дверь в ванную. Зашлепали шаги, удаляясь в
комнаты. Ко мне подошел кот и умильно посмотрел на меня.
     - Ты ведь тоже грязный, как поросенок, - сказал я ему.
     Взяв кота на руки, я понес его в уже пустую ванную. Он не сопротивлялся
и не пищал. Я выстирал его с мылом и прополоскал под душем. Потом,  дав  ему
встряхнуться, сунул в теплый носок, который висел на батарее ванны.
     - Теперь, приятель, можно с тобой и на бал.
     Приятель высунул лапу и вытирал ей мордочку.
     На кухне сидела Ира и ковырялась в яичнице.
     - Ты не дашь нам по глазку?
     - Боже. Что произошло? - не обращая на нас внимание, сказала Ира.
     - Ты меня слышишь?
     - Да. Возьми.
     Она  протянула мне сковородку. Я вытащил кота из носка, посадил на стол
и отрезав кусок яичницы положил перед  его  рожицей.  Он  вежливо  надкусил,
потом нагнулся и стал быстро жевать боковыми зубами корку шпика.
     - Ира, я пошел.
     Молчание. Она как автомат, ковырялась в яичнице.
     - Ну, пока приятель.
     Приятель сидел на краю стола и намывал гостей.

     Прошло  три  дня.  На  установке,  я получил первый камень в 230 карат.
Начальник долго любовался прозрачностью кристалла.
     - Ты его зарегистрировал?
     - А как же.
     - Можем мы увеличить выпуск кристаллов?
     - Нет.  После  каждой  операции  идет  обследование  структуры  металла
корпуса установки. Не дай бог, разорвет.
     - А если несколько установок поставить?
     - Ну,  это  какие  надо  площади!  По  ТБ, площадь зоны установки очень
велика. И потом, надо ли увеличивать выпуск. Рынок сразу отреагирует на это.
И камни в цене упадут, и скандал будет.
     - Наверно, ты прав. Меня все наверху теребят. Просят больше камней.
     - Виктор Степанович, из разговора с Нейманом, я понял, что  наши  камни
не идут через ГОХРАН. Это правда?
     - Правда.
     - Кто же тогда организует все операции с алмазами?
     - Кто, кто... Дедушка... Все так ему и скажи. Иди лучше...

     - Где ты был три дня?
     Носик Иры воинственно был нацелен на меня.
     - На работе.
     - А обо мне ты забыл? Ну ка собирайся, пошли. Мы все ждем тебя.
     Ира  еще  наговорила  всякий  вздор, потом успокоилась и мы пошли к ней
домой.

     Комнаты имели уже приличный  вид.  Запах  пирогов  пробивался  повсюду.
Круглый  стол ломился от яств. Олю я не узнал. Красивая ухоженная женщина, с
белокурыми волосами, стояла передо мной.
     - Это Оля, - представила Ира.
     Оля покраснела, протянула руку и опустила голову.
     - А это, мама.
     Изможденная женщина, борющаяся со старостью всеми  красками  макияжа  и
украшений, вцепилась мне в руку.
     - Как  я  рада  вас увидеть. Это чудо. Врачи ничем не могли помочь. Они
потом сами говорили, нужна была  мощная  встряска.  Я  Олю  водила  вчера  в
больницу, они все потрясены. Это все ваша заслуга.
     - Да это случайность. Ни я, так другой могли это сделать.
     - Да  нет.  Все  Иркины  ухажеры  доходили  до  этой  квартиры  и потом
испарялись навсегда.
     - Я их проверяла на прочность.
     - Еще бы. Замуж пора. Потом бы ускакала отсюда сама.
     - О чем ты говоришь, мама?
     - Да о самом обыкновенном, дочка. Чего вы стоите.  Садитесь.  Садитесь.
Вы Дима, сюда. Оля, где там бутылка шампанского? Давайте открывайте, Дима.
     Мы  выпили  за  Ольгино  выздоровление,  за  новую жизнь и после сытной
трапезы, я с девчонками переселился на диван. Мама ушла мыть посуду.
     - Что  делать  Ольге  дальше?  -  спросила  Ира,  -  Образования   нет,
специальности тоже. Мы здесь ломаем голову. Как ей жить дальше?
     - У  меня есть предложение. В отделе кадров нашего института сидит жена
моего начальника. Я ей все расскажу, женщина она энергичная, но  более-менее
справедливая,  может  она  и поможет. Устроим Ольгу препаратором, а вечерами
пусть учится.
     - Это сложно, препаратором.
     - Думаю нет. Научится потом всему.
     - Мама будет против.  Здоровье  закрепить  надо.  Осмотреться.  Она  же
отстала на 6 лет.
     - Смотрите сами. А ты-то как, Ольга?
     Она опять покраснела.
     - Я пойду, наверно, работать. Как вы скажете.
     - Ну и хорошо. Сначала присмотрись, отдохни, а там видно будет.
     Мы  посидели  еще  полчаса  и  я  за собирался домой. Ира захотела меня
проводить.

     На улице я попросил.
     - Ира. Ты извини, конечно, но не  могла  бы  ты  рассказать  мне  Олину
историю.
     Она помолчала, нахмурив лоб.
     - Хорошо,  Дима.  Я  тебе расскажу. Олю нашли недалеко от дома, соседи.
Они же  сообщили  в  милицию.  Милиция  по  горячим  следам  поймала  одного
насильника. Но через три часа его выпустили. Как оказалось, он сын секретаря
обкома партии и папочка надавил на управление милиции. Мой отец был взбешен.
Бывший  военный  моряк, в отставке, он взял кортик, подкараулил и убил этого
сосунка у дверей его дома. Потом пришел с повинной в милицию.  Его  засудили
на 20 лет.
     - А как же второй? Ты говорила был второй?
     - Был. Но кто второй неизвестно. Милиция так и не возбудила дело против
насильников.
     - Ты таскай Ольгу повсюду. Ей надо сейчас догнать все за 6 лет.
     - Ты очень хороший парень, Димка.
     Сегодня мы впервые поцеловались.

     Прошло полгода.
     Ольга,  кажется, влюбилась в меня. Она чаще находится в нашем доме, чем
в своем. С мамой у них полный контакт. Ольга приносит массу книг,  сидит  за
моим  столом  и  долбает  математику,  физику  и другие тошные предметы. Ира
ревнует меня к ней,  но  понимая  состояние  сестры,  прощает  ей,  ласковые
прикосновения к моим волосам или рукам.

     - Здравствуйте, Валентина Сергеевна.
     - А,  Дима.  Заходи. Давненько ты не был у меня. Никак заявление принес
или что-нибудь произошло?
     - Нет, Валентина Сергеевна, у меня к вам  просьба,  примите  на  работу
одну очень хорошую девушку.
     - А чего она не пришла?
     - Она болела долго и не всякое учреждение ее возьмет.
     Я все рассказал про Олю.
     Валентина Сергеевна устроила Олю на работу, препаратором в лабораторию.

     Наступил  Новый  год.  Наш  институт  устраивал новогодний вечер. Ольга
упросила меня и Иру прийти  на  него.  Ирочка  была  восхитительна.  Мужчины
устраивались  в  очередь,  чтобы протанцевать с ней. Ольга повисла у меня на
шее и не хотела отдавать никому, ни на один танец. После  очередного  танца,
мне удалось поймать Иру и мы, втроем пошли в буфет, чем-нибудь полакомиться.
Вдруг  Ольга  напряглась  и  схватила  меня  за  руку.  Лицо  ее  застыло  и
превратилось в белую маску. Она не отрываясь, смотрела на столик у окна.  За
ним сидел мой начальник и Валентина Сергеевна, его жена.
     - Это он...
     - Кто Оля?
     - Это тот мужчина, что на меня напал.
     - Этого  не  может быть, Оля? Это доктор наук, уважаемый человек. Рядом
его жена.
     - Да, да, но это он. Я его узнала, по ямочке в подбородке, она с  синим
пятнышком.
     - Оля, прошло столько лет. Ты ошиблась.
     - Нет, это он!
     Она  затряслась  всем  телом.  Я  схватил ее в охапку и уволок за дверь
буфета. Мы с Ирой стали приводить ее в порядок.
     - Успокойся, девочка. Я все выясню, а сейчас поедем домой. Там  немного
придем в себя.
     - Поехали, Оленька. Дима со всем разберется. Успокойся, дорогая.
     - Дмитрий Иванович, только не бросайте меня. Побудьте сегодня с нами.
     Ольга заплакала.
     Мы  одели  Ольгу,  затолкали  в такси и я поехал к ним домой. Ольга все
держалась за мою руку и дрожала. Дома Ира уложила ее спать и  мы  еще  долго
сидели перед ее кроватью, дожидаясь, когда она забудется беспокойным сном.
     В коридоре Ира прижалась к моей груди.
     - Что же будет, Димочка?
     Я гладил ее по блестящим волосам и молчал. Я еще не знал ответа.

     На  следующий  день  я  позвонил  Валентине  Сергеевне в отдел кадров и
попросил встретиться, как можно быстрее.
     - Так что у тебя опять стряслось, Дима?
     - Не знаю, как и начать,  Валентина  Сергеевна.  Дело  касается  вашего
мужа.
     - Моего мужа?
     - Да. Помните, я рассказал вам про Ольгу, вы еще ее приняли на работу?
     - Помню, как не помнить.
     - Так вот, Ольга опознала насильника. Это был ваш муж.
     Глаза  у  Валентины  Сергеевны,  кажется, вылезли на лоб. Краска залила
кожу лица.
     - Она не могла ошибиться, Дима? - захрипела она неестественным голосом.
     - Нет, она назвала одну примету насильника. В ямочке  на  подбородке  у
него синее пятнышко.
     В  кабинете стало тихо, только машины с улицы продавливали через стекло
окна свои нудные звуки.
     - Дима, я хочу остаться одна.
     Я ушел и стал ждать событий.

     Вечером, ко мне домой позвонил незнакомый голос и попросил утром  зайти
на Литейный в большой дом.

     Теперь я сижу в гостях у Морозова Алексей Кирилловича и пью чай.
     - У  вас  плохо  заваривают  чай.  Я  вам  тогда  не  говорил, но у нас
заваривают лучше. Вот попробуйте, чувствуете аромат.  Это  лейтенант  Ерохин
готовит, славный парень. Так в чем вы там обвиняете своего шефа?
     Морозов со вкусом сделал маленький глоток из чашки.
     - Я  познакомился с семьей, где после продолжительной болезни, девушка,
которую изнасиловали два негодяя, пришла в  себя.  Одного  из  негодяев  она
опознала. Это был мой начальник.
     - А кто второй, вы тоже знаете?
     - Да.
     - Вы уверены в том, что вам сказала пострадавшая?
     - Да.
     - Но  ведь  это  уважаемый  в  научном  мире  человек,  доктор  наук  и
пред®являя ему обвинение, вы ставите сами себя в неловкое положение.
     - Почему же?
     - Да вам просто никто не поверит.
     - Вы хотите подчеркнуть, что общественное мнение выше правосудия.
     - Ни в коем случае, но я приведу вам один аналогичный пример.  В  одном
институте работает крупный специалист, молодой человек, талантливый, умница.
И  вот отправился он однажды в командировку за границу. Там его обработали и
купили как дешевку. Формально  он  предатель  родины,  но  как  специалиста,
равного которому нет в мире, мы оставили его в покое. Сейчас он работает под
нашим  наблюдением  и  ничего.  Государство понимает, что ошибки совершают и
даже крупные, многие видные люди, но из-за этого могущество  государства  не
должно страдать.
     - Алексей  Кириллович, вы напустили сейчас много тумана. Не могли бы вы
не говорить аллегориями, а быть более конкретным.
     - Раз вы так хотите, хорошо.
     Морозов вытащил кассету из стола и защелкнул ее в магнитофон.  Это  был
мой  разговор  с Нейманом о сделке за продажу партии алмазов, то есть за мое
молчание. Магнитофон щелкнул.
     - Ну так как, Дмитрий Иванович?
     - Теперь мне все стало понятно. Но этот разговор приоткрыл мне  кое-что
и с другой стороны.
     Морозов пристально посмотрел на меня и забарабанил пальцами.
     - Вы понимаете в каком вы учереждении?
     - Это угроза?
     - Нет, предупреждение. Я думал вы поймете и перестанете кричать на всех
углах,  что ваш начальник преступник. Придется вас предупредить, что если вы
хоть плохое слово скажите о своем начальнике, мы откроем против вас дело  об
измене государству. Надеюсь, я теперь ясно изложил свою мысль.
     - Куда яснее.
     - Тогда до свидания.

     Но  последствия  все  же  были.  Во-первых, Валентина Сергеевна ушла от
мужа, а ее выдавили с работы. Во-вторых, за мной установили явную слежку,  а
в-третьих,  со своим начальником мы не разговариваем и не перезваниваемся, а
только шлем друг другу натянутые записки.
     Я в общих чертах, смягчая все в юмористических красках,  рассказал  Ире
разговор с Морозовым. Она, все равно, испугалась.
     - Дима,   они   же   убьют  тебя.  Несмотря  на  разговоры  о  нужности
государству, они прихлопнут тебя,  как  таракана.  Не  могу  понять  только,
почему они тебя отпустили и дали жить.
     - Значит у них есть повод не делать этого.
     - Это должны быть серьезные предпосылки. Все ли ты мне рассказал, Дима?
     - Не все. Есть вещи, которые говорить никому нельзя.
     - Так тебя завербовали или отпустили за молчание?
     - За молчание.
     - Наверно, нет справедливости в нашем государстве.
     - Ты права, Ира.
     - Ольге лучше уйти с работы?
     - Думаю, да.
     - Теперь опять надо куда-то устраивать.
     - Мама  сказала,  что через своих старых подруг устроит ее в библиотеке
геологического.
     - У тебя очень замечательная мама.

     Я думал, что  мне  откажут  в  поездке  на  симпозиум  в  Нидерланды  в
Амстердам.  Но  мне  без препятствий выписали командировку, поставили визу в
паспорт и  отправили  вместе  с  Таней  Дубининой,  обмениваться  опытом  по
искусственным камням.
     На  симпозиуме оказался Нейман. Он очень обрадовался нашему присутствию
и пригласил вечером прогуляться по Амстердаму.
     Вечерние улицы поражали богатством красок  и  цвета.  Холодные  витрины
удивляли  выдумкой  и  разнообразием  товара.  Конечно, мы зашли в ювелирный
магазин "Симсона".
     - Смотри, какая прелесть.
     Таня с восхищением глядела на  витрину  с  колье,  брошками,  кольцами,
серьгами,  браслетами  и  кулонами, сверкавшими всеми гранями, вставленных в
них бриллиантов.
     - Здесь много подделки, Таня. Вот видишь этот кулон, на цепочке в  него
вделан гадолиний-галлиевый гранат. Великолепная подделка, чтобы не повредить
его  хрупкие  грани,  художник изощрился сделать мягкие лапки зажимов. А это
окись циркония, совсем нельзя отличить от настоящего бриллианта, но  опытный
глаз  заметит  одну  вещь.  На  мягкой  подушечке,  где расположен браслет с
камнем, остается глубже вмятина, чем с настоящим бриллиантом. Окись циркония
отличается только плотностью.
     - Простите, - раздался над моим ухом человеческий голос.
     Передо мной стоял продавец магазина.
     - Я нечаянно подслушал ваш разговор. Но это настоящий бриллиант, уверяю
вас.
     - Господин...
     - Зовите меня Майклом.
     - Господин Майкл, выньте этот камень из браслета и вы убедитесь, что по
весу он больше, чем настоящий алмаз.
     Продавец вынул  из  витрины  браслет  и  отдал  подручному  с  просьбой
проверить мою версию, а я продолжал лекцию Тане и Нейману.
     - А  вот шпинель. По блеску хуже всех подделок, а вот это наш - фианит.
Уступает только по твердости, но как блестит.
     До  моего  плеча  дотронулся  продавец.  Я  обернулся.  Вид   его   был
растерянным, камень переливался на его ладони.
     - Его плотность действительно выше.
     Таня засмеялась.
     - Он всегда прав, господин Майкл.
     - А это..., - я запнулся.
     Прекрасное  колье,  горело  огнем  моего  камня.  Каратов  в 30 зеленый
бриллиант, обрамляли капли изумрудов. Таня все поняла.
     - Пошли отсюда, - сказала она, - А то, у продавцов будет удар.
     Нейман хмыкнул.
     - Пошли лучше в ресторан, я знаю здесь одно уютное местечко.

     Это было уютное  местечко.  Мягкая  музыка  саксофона  переплеталась  с
звуками   гитары.   Интимный  полумрак  и  мелькающие  полураздетые  женщины
дополняли общую картину натюрморта столика.
     - Вас, Дима, нельзя пускать в наши  магазины,  -  Нейман  отпил  глоток
вина.
     - Это почему же?
     - После   вашего   посещения   ювелирного  магазина  продавцу  придется
застрелиться.
     - Бросьте, Нейман. Он сам знает, что он жулик, но знает и  другое,  что
кто ему сбывает товар, тоже жулики.
     - Это наверно у вас так, а у нас если обманут, доверия на рынке нет.
     - А как же с окисью циркония?
     - Да,  обманули. Я уверен, это левый товар. Каждый хочет подзаработать.
Вот продавец и накололся.
     - Господин Нейман, я  слыхала,  что  компания  "Де  Бирс"  замораживает
источники  сырья  с  крупно  алмазных  месторождений,-  блеснула в полумраке
глазами Таня.
     - Вы, Таня, хорошо разбираетесь  в  кон®юнктуре  рынка.  Да,  это  так.
Увеличился приток на рынок подпольных алмазов, особенно с Заира и Венесуэлы.
Цены  тут  же  покатились  вниз и пришлось ведущей компании, чтобы выровнять
цены, прекратить производство сырья.
     - Вы думаете это удержит цены? Кроме  подпольных  алмазов,  рынок  стал
забиваться подделкой и искусственными алмазами.
     - "Де  Брис"  пытается  купить  или  включить  в свою сферу влияния все
источники производства сырья, включая подпольные и искусственные. Ему  нужна
передышка.
     - Пострадают ли от этого все закупочные компании в том числе и вы?
     - Нет.
     - А как же конкуренты? Швейцария, Израиль?
     - Вы,   Таня,   очень   много  хотите  знать.  Но  я  удовлетворю  ваше
любопытство. Да, у них закупочные цены крупных бриллиантов выше,  чем  наши.
Вы это хотели услыхать?
     - И это тоже, господин Нейман.
     - Да хватит вам, - влез в разговор я.
     В  это  время  к  нашему столику подошел молодой франт и пригласил Таню
танцевать. Она вдавила папиросу в пепельницу и бросив сумку на стол, пропала
во мраке.
     - Хваткая женщина, - начал Нейман, - Разговор-то она затеяла незря.  Но
посмотрим, чем это кончится. Давайте лучше выпьем, Дима.
     Я  выпил,  потом  тоже  пригласил  какую-то  женскую  тень  танцевать и
прижимая теплое женское тело думал, а зачем нам сейчас эти закупочные цены.

     Симпозиум прошел удачно, и в последний день Таня пришла ко мне в  номер
с бутылкой "Наполеона".
     - Димка, смотри, что я достала.
     Бутылка закрутилась на столе. Мне показалось, что она уже была пьяна.
     - Знаешь, кто мне ее подарил? Нейман. Этот поганец сегодня оказывал мне
всякие  услуги  и даже намекал, что влюблен. Еще бы, не был влюблен. Кстати,
он просил тебе передать конверт.
     На стол упал запечатанный конверт. Я принялся его вскрывать, а  Татьяна
пошла по номеру искать стаканы.
     "Дмитрий!
     Меня  зажали  твои  знакомые  и  конкуренты.  К сожалению, мне придется
прервать наши финансовые операции и наша  сделка  прекращается.  Израильтяне
обнаружили   подделку   с   помощью  новейшей  аппаратуры  и  даже  источник
возникновения таких крупных искусственных камней. Бойся своих друзей.
     Нейман."
     - Дай мне зажигалку, Таня.
     Она подошла и, порывшись в юбке, нашла зажигалку. Я  пошел  в  ванну  и
сжег записку.
     - Ну что, Нейман вляпался? - ехидно спросила Таня.
     - А ты откуда знаешь?
     - Он сам признался. Так давай раздавим по этому поводу бутылку.
     Она лихо плеснула "Наполеон" в стакан и выпила его.
     - Так "Наполе