Пьер Буль. Любовь и невесомость

     Перевод Ф.Мендельсона

          Файл     с    книжной    полки    Несененко     Алексея     
http://www.geocities.com/SoHo/Exhibit/4256/ 

     "А желание все возрастает"
     Пьер Корнель

     Посвящается любителям
     научной фантастики (1)

     После  того как  орбитальная станция  с  бешеной скоростью прокрутилась
целый месяц вокруг Земли, была проведена смена экипажей.
     Первые "орбитальцы", как и было предусмотрено, вернулись на ракетоплане
и благополучно  приземлились неподалеку  от Нью-Йорка. Восторженная  встреча
ожидала пионеров космоса,  и самые крупные  газеты, не скупясь  на  доллары,
оспаривали друг у друга право взять у путешественников первое интервью.
     Однако  их  отчеты не удовлетворили  любопытства просвещенной  публики.
Ученые и техники уже давно вычислили все, что могло произойти во время этого
эксперимента,  и  потому то,  что  там  случилось,  уже  было предвидено  до
последнего штриха и  всякому известно заранее. И вскоре всем стало ясно, что
новая  информация была не более чем  подтверждением теоретических  расчетов.
Орбитальная станция собиралась в космосе. Отдельные ее  части  доставляли на
место  ракеты.  Единственным  недостатком  было  то, что не прибыла ракета с
оборудованием, которое должно было придавать станции вращательное  движение,
что в свою очередь компенсировало бы отсутствие  земного  тяготения и, таким
образом, сделало бы пребывание космонавтов на станции более комфортабельным.
Из-за  этого  космонавтам пришлось целый месяц жить в состоянии невесомости.
Но  и это было  уже  всем известно. Со времен Уэллса даже дети знают, к чему
может привести невесомость. Бесчисленные романы и кинофильмы  поведали нам о
космонавтах,  которые,   случайно  ткнув   пальцем  в  одну  стенку,  тотчас
оказывались у противоположной или при каждом шаге подпрыгивали до потолка.
     Моя профессия журналиста толкала меня на поиски неизведанного, однако я
не находил ничего,  кроме  изрядно затасканных  штампов. И тогда я пристал к
одному  из   пассажиров  орбитальной   станции,  надеясь   выудить   у  него
какие-нибудь пикантные подробности.
     -  Должна  же  была  эта  невесомость  привести  к  каким-то  необычным
ситуациям! - настаивал я.
     - Да нет, что вы. Уверяю вас...
     - И все же?..
     Он  задумался  на  секунду. Я чуть было не встал перед  ним на  колени.
Тогда он нахмурился.
     -  Был, пожалуй,  один  случай... - начал  он. -  Но я об этом не стану
рассказывать... Ни за что! Порасспросите Джо...
     На  орбитальной станции  Джо  числился  простым  уборщиком, так сказать
чернорабочим. Поскольку все  предметы там были невесомы,  то  так называемая
физическая работа  почти  не  требовала  усилий,  и он один неплохо  со всем
справлялся.
     Однако по возвращении на Землю Джо сразу же куда-то исчез. В отличие от
других героев космоса, которые ездили  с приема на прием без передышки,  Джо
испарился из Нью-Йорка, не дав ни  одного интервью.  Впрочем, роль  его была
так скромна, что никто и не вздумал его разыскивать.
     - Порасспросите Джо, - повторил мой собеседник. - Только он и может вам
рассказать нечто забавное, а ведь вам именно это и нужно?
     "Порасспросите Джо", - с досадой сказал мне другой пассажир орбитальной
станции, когда я задал ему подобный вопрос. "Порасспросите Джо, - бросил мне
начальник станции, когда я добрался и до него. - Что касается  меня, то я не
желаю слышать ни об этом типе, ни об его истории. Это просто кошмар для всей
экспедиции, a pain in the neck (2)".
     Я был заинтригован и отправился на поиски Джо. Отыскать его мне удалось
вдали  от  Нью-Йорка  и от  всех автострад,  в маленьком  городишке,  где он
поселился по возвращении из  космоса. Джо  оказался эдаким  здоровым малым с
круглым   лицом.  В   его  голубых   доверчивых   глазах   не  было  и  тени
недоброжелательства,   наоборот,   внимательный   наблюдатель   мог    сразу
определить, что хозяин их - невинная жертва, из тех, кто непременно попадает
в  сети,  которые  ангел  Странного  и Необычного  расставляет бесхитростным
душам. Поэтому я не стал с ним лукавить и сразу представился корреспондентом
крупной   газеты,   мечтающей   опубликовать   его   воспоминания.  К  моему
невыразимому  изумлению,  он  наотрез  отказался  со  мной  говорить.  Но  я
настаивал.  Тогда  он  рассердился  и  выставил  меня  за дверь.  Еще  более
заинтригованный, я позвонил в редакцию - заручиться материальной поддержкой.
Вернувшись к  Джо, я  не  дал  ему  раскрыть  рта  и сразу предложил  за его
доверительные  сведения  весьма значительную  сумму.  Будь  Джо  один, он бы
наверняка отказался, но при нашем разговоре присутствовала Бетти,  его жена,
мое  предложение ее  соблазнило,  и  она  что-то зашептала мужу.  Джо  долго
колебался, но в конце концов Бетти его убедила.
     Я перевел рассказ  Джо как  можно точнее и жалею  только,  что  мне  не
удалось сохранить все красочные особенности американской разговорной речи.
     - Необычайные ситуации, говорите? - начал  Джо. - Ладно, будут они вам.
Я не хотел об этом рассказывать, потому что хвалиться  особенно нечем, но уж
если на то пошло, то я не виноват, что так оно получилось, и, раз есть люди,
готовые заплатить,  чтобы  узнать, как  все было на  самом деле, не  такой я
дурак,  чтобы   отказываться   от  денег.  Только  вот  что,   не  мастак  я
рассказывать, да и случай этот немного того, с закавыками.
     -  Валяйте,  Джо!  Я уверен, именно такие  истории  заинтересуют  наших
читателей. Не думайте обо мне и рассказывайте, как умеете.
     - Ну ладно, поехали. Все началось с этой выдумки Бетти, моей Бетти...
     - Вашей жены, Джо?
     - Да, сэр, моей жены. Она была в экспедиции горничной, вы, наверное, об
этом не знаете, в газетах про  это не писали. А моей  невестой она стала еще
до полета этой штуки, "сателлита", как они ее называли.  Мы давно собирались
пожениться.  Так вот, пришла  ей в голову распрекрасная  идея  отпраздновать
нашу свадьбу в этой штуковине. Такое, клянусь, только женщине и может прийти
в голову,  хотя поначалу идея была вроде как  идея, не глупее любой  другой.
Выгоды я в этом не видел никакой, но  и  убытков не ожидал.  Чтобы доставить
Бетти удовольствие, поговорил я с боссом, начальником  экспедиции,  - он  ко
мне хорошо относился. Босс не стал  возражать,  наоборот,  ему  это вроде бы
понравилось.
     - С нами должен лететь падре, вот он вас  и обвенчает, - сказал он, - а
сам  я, как  капитан,  скреплю  гражданский брак, как  бывает  иной  раз  на
кораблях. - Похоже, все это очень его забавляло.
     Значит,  все были  согласны и  решили поженить  нас,  когда  "сателлит"
соберут и  в  нем  можно будет поселиться. Босс,  наверное, думал,  что  это
прибавит мне усердия.
     Ладно. Полетели мы.  Как проходил полет, мне незачем рассказывать, вы и
так все знаете. Прибыли мы в  назначенное место в космосе и начали крутиться
вокруг Земли посреди частей "сателлита", заброшенных туда раньше нас.
     Вышел я из ракеты в скафандре и принялся за  работу, повторяя себе: чем
раньше закончится  монтаж, тем скорее  я женюсь  на моей Бетти и буду  с ней
миловаться до возвращения на Землю.
     Монтаж шел  быстро. Надо  вам сказать, что без этой хреновины, или  как
его там, тяготения этого, работать мне было гораздо легче. Вначале,  правда,
голова малость кружилась, когда под  ногами нет  ничего,  где-то там Земля и
океаны мелькают,  как сумасшедшие, но мне все как  следует растолковали, так
что я не очень удивился, а потом и вовсе перестал обращать внимание. Тут еще
нужно было координировать свои движения,  штука, скажу вам, не простая. Там,
наверху, если ты изо всех сил толкаешь железную балку, то кувырком отлетаешь
назад, а когда завертываешь  гайку,  то начинаешь  вокруг нее крутиться.  Но
главный механик об®яснил мне, как надо  пользоваться  реактивным пистолетом,
чтобы  компенсировать  всякие  промашки,  и скоро я уже орудовал всеми этими
инструментами как своими и ничего не боялся.
     Значит,  собрал  я  части этого  "сателлита"  вокруг  себя и  начал  их
подгонять и  прилаживать. Работа эта забавляла меня;  за  пять  дней  мы все
закончили,  и  я  ни  капельки  не устал.  Конечно,  мысль  о  нашей свадьбе
прибавляла мне сил. Мне казалось, что я зарабатываю право на мою Бетти.
     Всего пять дней, сэр, и  ни  одним больше, понадобилось,  чтобы собрать
станцию.  Вы знаете,  какой  она  формы,  все  газеты  ее  описывали:  такое
здоровенное колесо, в  котором  все  пассажиры  находятся в  ободе,  конечно
достаточно большом и, конечно, герметичном. Недоставало лишь одной детали. О
ней мало  говорили,  но  прошу отметить: как раз  этот механизм  должен  был
вращать наше колесо, как волчок. Так вот,  его и не оказалось. Ракета с  ним
не прибыла. Может, она свернула к Луне. Может, свалилась в океан. Короче: не
было ее, и точка!
     -  Ничего страшного, -  сказал  мне босс,  когда я доложил о пропаже. -
Как-нибудь  обойдемся.  Прожили  мы  без  тяготения пять  дней,  и  никто не
жалуется. Надо только быть внимательнее. Я предупрежу экипаж.
     И  вот  собрал  он нас  всех и начал рассказывать об ощущениях, которые
возникают  при этом  самом отсутствии  тяготения.  Все его  слушали вполуха,
особенно я, потому что думал о Бетти. К тому же все это мы уже знали по кино
и по первым тренировкам. Но босс наш любил читать  наставления, и многие его
слова я потом припомнил. "Это принцип действия и противодействия, - примерно
так говорил он. - Это физика. Каждый толчок отбрасывает вас от препятствия в
сторону,  противоположную направлению толчка. Вы  можете  полететь вверх или
вниз,  направо  или  налево, потому что  нет  больше  тяготения,  чтобы  вас
удержать".
     Мы ему сказали, что  все хорошо поняли. И тогда меня начали поздравлять
и  хвалить за  быструю  сборку  "сателлита". А  я думал про  мою Бетти и про
обещания босса. Он понимал это. Он человек  что надо. И вот с согласия падре
он решил отпраздновать открытие станции, а заодно и нашу свадьбу. Чтобы была
одна торжественная церемония.  Я  был доволен и горд, чего уж  там говорить.
Мне казалось, это  я сам построил дом для  себя и моей  Бетти. И  какой дом!
Спутник Земли, сэр. Ни много ни мало!  Вроде маленькой Луны. Помнишь, Бетти,
как мы все тогда радовались?
     -  Было бы из-за чего!  - огрызнулась Бетти.  - По мне, так любой сарай
лучше.
     - Дай  же мне рассказать... Никогда  я не забуду эту свадьбу, сэр.  Все
вошли в "сателлит".  Задраили  люки. Кондиционеры работали хорошо. Все  было
прекрасно.  Все  было  прекрасно, но  только не  было тяготения. Хватаясь за
стены  руками, мы кое-как доплыли до своих кают. Договорились, что соберемся
через  час в  салоне для  торжественной церемонии. Не  буду говорить, как  я
намаялся, пока переодевался. Но все же мне это удалось. Выхожу я в коридор и
как раз  встречаю  Бетти, которая тоже вышла из своей каюты. Когда я  увидел
ее, сэр, то чуть не умер.
     - Но почему, Джо?
     -  Потому что  она  висела вверх ногами, вниз  головой,  зацепившись за
люстру!  Вот  какой увидел я мою Бетти,  сэр, в  наряде новобрачной, который
окружал ее словно белое облако. Клянусь вам! Помнишь, Бетти?
     -  Это ты  стоял вверх ногами! - сказала Бетти. - Думаешь, меня это  не
потрясло?
     - Нет, это она была  вверх  тормашками,  поверьте  мне, сэр. И  шла  по
потолку, что  бы она сейчас ни говорила. И  конечно, едва заметив  меня, она
начинает вопить как  резаная и упрекать меня, что, мол, я не могу вести себя
пристойно даже  в  день  нашей  свадьбы.  Я не  мог  больше этого слышать. И
оттолкнулся и поднялся к ней. Перевернул ее, как блин на сковородке, а потом
еще  одним толчком  спустил вниз, где и следовало быть  новобрачной. Но она,
знаете  ли, упряма. Она  не хотела согласиться,  что это я  был в нормальном
положении.  Пришлось  показать  ей,  где находится  прибитый  ковер,  а  где
светильники.  Наконец  она  успокоилась,  и,  цепляясь  за  что  попало,  мы
добрались до салона.
     А там, сэр, шло свое кино. Члены экипажа только что прибыли  и никак не
могли договориться, где  у них  верх, а  где низ.  Вы скажете, что  там была
мебель. Конечно, стол и стулья были  привинчены к полу,  если  бы не это, не
знаю уж,  чем  бы все  кончилось. Но  попробуйте  уговорить  людей,  которые
потеряли голову! А  тут еще этот, как его,  дух противоречия, который всегда
разыгрывается в  таких случаях неизвестно почему! Короче,  половина  из  них
держалась  на  потолке головами вниз и  уверяла,  будто  именно  они  и есть
нормальные. Особенно падре - тот и слышать не хотел, чтобы перевернуться. Он
орал,  что  в таких непристойных  позах не может  дать благословения. Говорю
вам,  мы потеряли на споры добрую четверть часа, пока наконец все не приняли
более или менее вертикальное положение.
     Но вот все устроилось,  и нас обвенчали. Падре,  а следом  за ним  босс
произнесли свои  речи о том, что, мол, теперь мы с Бетти соединены навечно и
да пребудем вместе в радости и в печали. Не стану вспоминать, какой чудной у
них был вид, когда они говорили все это и многое другое, цепляясь за стулья.
И про свадебный ужин тоже нечего говорить: попробуйте-ка поесть, а главное -
выпить в невесомости! Но обо всем этом мы знали заранее и кое-как справились
с помощью тюбиков и соломинок. Да и не об этом я хотел бы рассказать.
     Когда мы закончили пировать, было уже поздно. Моя
     Бетти и  я  мечтали  наконец  остаться  одни. В  экипаже посмеивались и
подмигивали нам,  как это бывает на всех свадьбах на  Земле. В общем, пришел
час, когда все сделали  вид, будто уже не обращают на нас внимания. И  тогда
мы с моей Бетти,  цепляясь за что попало и друг за друга, удалились  в  нашу
спальню.
     Тут Джо  умолк и долго  сидел,  вперив  взгляд  в пространство,  словно
завороженный картинами, которые всплывали в его памяти.
     -  Продолжайте  же, Джо!  -  взмолился  я. -  Главное,  не  смущайтесь.
Рассказывайте все подряд. Весь мир жаждет воспользоваться вашим опытом.
     -  Да  уж, опыт был  что  надо!  Ну вот, значит, входим  мы в  спальню,
которую я сам убрал  и приготовил.  Босс сказал, чтобы я взял, что захочу, а
уж в смысле комфорта на "сателлите" было все... кроме тяготения!
     Ладно. Вошли мы. Я запираю дверь. Ведь я человек простой! Обнимаю Бетти
и начинаю ее целовать. Скажите, это естественно, а? Я столько мечтал об этой
минуте, и она, моя Бетти, тоже была не против. И вот мы целуемся, милуемся и
голова  идет у нас кругом - вам ведь известно, как это бывает. И одной руки,
мне кажется, уже мало, и я выпускаю дверную ручку, да и вы бы так сделали на
моем месте. Я  уже ни  о чем не думал,  да  и Бетти тоже.  Мы забылись... Мы
решили, что...
     Э,  да что там  говорить: продолжалось  это  недолго,  всего  несколько
секунд,  не  больше. Мы очнулись  от  удара...  Да еще какого!  Меня  словно
хватили дубинкой! Я думал, башка разлетится... Какие уж тут поцелуи! Никогда
не забуду лица Бетти. У нее, наверное, искры посыпались из глаз...
     - У меня до сих пор зуб шатается, - сказала Бетти.
     - В  ту минуту, сэр, я подумал, что  кто-то из приятелей  сыграл с нами
злую шутку. Но какие там шутки! Мы здесь были одни. Просто в забывчивости мы
чуть-чуть  приподнялись на  носки, и  толчок от пола отправил нас  по прямой
линии  к потолку, в который мы и врезались головами.  Точно, как рассказывал
босс.  Всякий   толчок  посылает   вас   в  противоположном  от  препятствия
направлении. В соответствии  с правилами физики, как он говорил. Но если это
случится  с вами, сэр, в подобную минуту, плевать вам будет  на  все правила
физики, это я вам гарантирую.
     - Понимаю, Джо. Я вам сочувствую. Ну а дальше?..
     - Сейчас узнаете. Погодите, на чем это я остановился?..
     Ага, значит, когда я все понял,  я постарался успокоиться  и  успокоить
Бетти, которая, само собой, нервничала. Я снова обнял ее. Оперся одной рукой
о потолок. Рассчитал силу толчка. Прицелился и спустился с моей  Бетти точно
на большое кресло. Здесь я был спокоен: кресло было крепко привинчено к полу
и не могло взлететь. Отдышался я и говорю Бетти:
     "Ничего, беби, не волнуйся. Мы  позабыли об  этой чертовой невесомости.
Надо только  привыкнуть.  Скоро мы и  замечать ее  не  будем". "Ох,  Джо,  -
захныкала  она, - мне так чудно: все время надо за что-нибудь цепляться! Так
чудно..."
     Должен  сказать, сэр, я  тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Какой
тут комфорт?  Надо  вам об®яснить: я  усадил  ее себе на  колени и держал за
талию правой рукой. А левой, черт побери, мне приходилось держаться за ручку
кресла, и надо было не забывать  об этом, потому что иначе нам грозило новое
вознесение. Я так этого боялся, что не мог по-настоящему думать о  ней, моей
Бетти. И она  тоже; когда  я  пробовал ее ласкать и  поддразнивать, она  вся
начинала дергаться, и  я терял голову и уже не думал  о проклятом кресле и о
том, что нужно  за него держаться. Понимаете? Ну  и вот! Если моя левая рука
отпускала кресло,  мы  вдвоем  взлетали к потолку,  а  если моя  правая рука
пыталась  ее погладить где-нибудь кроме  талии, она,  моя  Бетти, каждый раз
взлетала  с  моих  коленок  и едва  не  уносилась от  меня куда-то  в  самых
невероятных  направлениях.  Поверьте,  сэр,  я едва  успевал  поймать  ее за
волосы,  за пальцы, за ноги  - за что только мог уцепиться.  Скажу вам,  это
очень меня раздражало.
     - Понимаю вас, Джо.
     - Не думаю, что это можно понять, пока сам не испытаешь. Эти руки, ноги
и прочее,  когда все выскальзывает у тебя из рук, словно ящерица, могут  вас
довести до  такого  -  ой-ой-ой!  -  вы себе  и представить не можете. Я  по
характеру  скромный  парень, клянусь  вам.  И  не хотел быть  с  моей  Бетти
грубым... А ей вся эта чепуха вроде даже начинала нравиться.
     - Тоже мне, придумаешь! - запротестовала Бетти.
     - Ничего я не придумываю. Ей это вроде  было смешно. Она плавала себе в
комнате, как в ванне. Она мне никак не помогала, и я один должен  был делать
все, а  я истекал кровавым потом. Я уже испробовал все положения. Зацеплялся
ногами за  ножки  кресла, чтобы хоть обе руки у меня были свободными,  -  вы
представляете?  С ума  можно сойти! И никакого толку.  Все время приходилось
думать о невесомости и о Бетти, о  Бетти и  о невесомости, и это было  свыше
моих сил.
     - Я  полагаю, на вашем месте  никто бы не вышел из положения лучше вас,
Джо. Продолжайте, пожалуйста!
     - Ну да, длилось все это какое-то время со  взлетами и падениями, как я
вам  и  говорю.  А потом  я сказал себе: хватит миндальничать!  Чего уж  там
притворяться, и мне и моей Бетти...
     И  вот,  держась кое-как за кресло, начал я  ее  разоблачать. Надо  вам
напомнить, что была она одета в свой брачный наряд с финтифлюшками всякими -
очень  ей так  хотелось, несмотря на  обстоятельства: платье длинное, вуаль,
венчик с флердоранжем и прочее. Через  минуту все эти  штучки замелькали  по
комнате, отскакивая  от  стен  и возвращаясь  к нам,  когда я  их  отпихивал
слишком сильно, а потом начали плавать посередине. Точно помню. Ведь свет-то
горел... А как же еще? В таких условиях темнота была бы слишком опасной. Так
вот,  все это белое и  прозрачное  летало туда  и  обратно перед лампочками,
словно  облачка, гонимые ветром. Как сейчас помню. Похоже было, будто солнце
каждую минуту  скрывается  и снова  появляется!  Умереть  от  смеха!  Помню,
взглянул я вверх и увидел вуаль с цветочками в метре над ней - ну в точности
нимб, как над ликами святых. Я прямо обалдел!
     - Но как это было поэтично, Джо!
     -  А  я  разве  говорю нет? Только я  думал  не  об  этом.  Меня другое
занимало. В ту минуту, понимаете, я хотел любой ценой добраться  до постели.
Я уже говорил вам: человек я деликатный. Но мне все же  не хотелось провести
свою брачную ночь  в кресле. Поэтому  из-за этой проклятой нев