на исходе, за  водой  ходить
опасно. Рано или поздно, ты сам говоришь, завал рухнет, мы  не  можем  его
предотвратить... Кроме того, если бы у нас не было карты, мы бы не знали о
существовании этого поселка, верно ведь?  И  мы  преспокойно  взорвали  бы
завал.
   Он умолк, ожидая ответа. Но ответа не последовало.
   - Ты слышишь, Кирилл?
   - Давай дальше.
   - Да чего ж дальше? По-моему, я сказал достаточно ясно.
   - Договаривай до конца.
   - Ну, изволь. В общем... я за немедленный взрыв.
   Опять молчание.
   - Я договорил до конца. Почему ты молчишь?
   - Договорил, верно... Ну, а если оползень после взрыва накроет поселок?
   - Ты уверен в этом?
   - Нет, не уверен.
   - Видишь, не уверен... Посмотри на вещи трезво,  Кирилл.  Мы  бессильны
помочь поселку. Оползень вот-вот рухнет сам...
   - Давай-ка спать, - прервал его Кирилл.
   - Пойми, речь идет о жизни и смерти... Ты ученый, кандидат наук.  Мы  с
Катей занимаемся координацией научных работ огромной важности...
   - Иначе говоря, - резко сказал Кирилл, -  сотня  горняков,  не  имеющих
высшего образования, их не по моде одетые жены  и  сопливые  ребятишки  не
стоят наших трех высокоинтеллектуальных жизней, это ты хочешь сказать?
   - Ну, не так, конечно.  Зачем  обострять?..  Просто  я  хочу  напомнить
известную истину, что  ценность  человека  определяется  его  общественной
значимостью.
   В пещере стало совсем темно: наверное, луна уплыла за хребет.  Чиркнула
спичка, осветив на миг лицо Кирилла.
   - Общественная  значимость,  говоришь...  Слышу,  слышу  голос  Василия
Егорыча.
   - Причем тут отец? Оставь его в покое.
   - Я бы и рад оставить в  покое  нашего  дорогого  родителя,  да  вот  -
услышал знакомую интонацию.
   - Злопамятный ты тип, - раздраженно сказал Игорь.  -  Никак  не  можешь
простить отцу ту старую историю. А сам? Чем ты лучше отца? Ты ведь тоже  с
женой разошелся.
   - Разошелся.
   - Так какого же дьявола...
   - Постой, Игорь. Ты прекрасно знаешь, почему я разошелся...
   - Еще бы! Вечно шляешься по  экспедициям,  к  тому  же  твой  миленький
неуживчивый характер... Да на ее месте любая бы не выдержала.
   - Пусть так,  -  медленно  сказал  Кирилл  и  сделал  подряд  несколько
затяжек. - Пусть  так,  -  повторил  он.  -  Не  спорю,  характер  у  меня
паршивый... Но у Василия-то Егорыча все было по-другому.
   - Детали не имеют значения.
   - Имеют!
   - Чего ты орешь? - зашипел Игорь и повернулся в сторону Кати.
   С минуту они прислушивались к ее ровному дыханию.
   - Спит,  -  прошептал  Кирилл.  -  Умаялась...  Ладно,  Игорь,  кончаем
разговор - все равно ни к чему он не приведет, разлаемся только.
   - Ханжа - вот кто ты, - угрюмо проговорил Игорь. - Сам грешен, а другим
ничего не спускаешь.
   - Прекрати, Игорь...
   - Узколобый ханжа. По-твоему, человек не имеет права уйти от  нелюбимой
женщины к другой, которую...
   - Да не так же было, не так! - Даже по голосу чувствовалось, что Кирилл
мучительно морщится. - Не накручивай, ради  бога,  на  все  это  любовь...
Просто, когда  Василий  Егорыч  в  тридцатые  годы  шибко  пошел  в  гору,
необразованная жена стала его стеснять.  В  сущности,  довольно  банальная
история о том, как один учился, а вторая штопала  ему  носки,  стряпала  и
укачивала ребеночка, чтобы он не орал над папиным ухой,  потому  что  папе
надо было учиться...
   - Сам помнишь? - спросил Игорь.
   - А потом, когда папа выучился, - продолжал Кирилл, не обращая внимания
на иронию, - он огляделся орлиным взглядом по сторонам...
   - Тебе и пяти лет тогда не было, так что ты  можешь  судить  только  по
пристрастным рассказам матери. А отец мне говорил, что у нее  был  жуткий,
необузданный характер...
   - Ну да, я же в нее пошел, - усмехнулся Кирилл.
   - И потом не надо забывать: отец ей помогал долгие  годы  -  совершенно
добровольно, без этого... как его... исполнительного листа.
   - Что верно, то верно. Он и мне однажды помог, Василий Егорыч.  Выпутал
из трудного положения, хотя я и не просил. Он у нас  чадолюбивый,  Василий
Егорыч... Только вот напрасно  он  в  науку  пошел.  Сидел  бы  у  себя  в
главке... А  так  -  высказываться  надо  было,  вот  он  и  высказался  в
пятидесятом о лженауке кибернетике. Теперь, небось, и самому стыдно.
   Игорь завозился, поворачиваясь в мешке на другой бок.
   Молчание воцарилось в пещере.


   Утром Кирилл озабоченно осмотрел фляги и термос. Слил воду -  оказалось
всего две кружки - и стал привязывать пустые фляги к поясу так, чтобы  они
были по бокам. Затем взял ведерко.
   Катя сказала:
   - Ужасно боюсь, когда вы идете в завал. Там трещит все чаще...
   - Что поделаешь, без  воды  нельзя,  -  ответил  Кирилл  с  той  мягкой
интонацией, которая у него появлялась, когда он разговаривал с Катей. - Да
не беспокойтесь, завал еще держится крепко. Вы с Игорем пока  побудьте  на
площадке. Поглядывайте в котловину - вдруг кто-нибудь появится.
   Он уполз  в  завал,  осторожно  проталкивая  перед  собой  ведро.  Катя
поглядела ему вслед, потом шагнула к туннелю, ведущему на площадку.
   - Катя, - позвал Игорь.
   Она остановилась в пыльном столбе света.
   - Я хочу поговорить с тобой.
   - Ну что ж, говори, - спокойно ответила она и, поставив ногу на обломок
камня, принялась рукавом свитера счищать с брюк пыль.
   - Не знаю, когда мы отсюда выберемся и... выберемся ли вообще, - сказал
Игорь, подойдя к ней, - но я хотел  бы,  чтобы  ты  меня  поняла...  и  не
сердилась...
   - Я не сержусь, Игорь. Это не то слово.
   - Знаю, ты оскорблена... Катя, это вырвалось у  меня  случайно.  Просто
минутная слабость. Минутное помрачение, если хочешь...
   Она посмотрела на его запавшие  глаза  и  небритые  щеки,  на  горькие,
незнакомые складочки у уголков рта. Взгляд ее смягчился.
   - Хорошо, Игорь, - сказала она. - Минутная слабость. Верю тебе.
   - Катюша, дорогая  ты  моя!  -  Он  обрадованно  притянул  ее  к  себе,
поцеловал в плотно сжатые губы. - Все, что угодно вытерплю, только не будь
отчужденной...
   Он целовал ее лицо и пыльные волосы,  а  она  стояла  в  его  об®ятиях,
безвольно опустив руки и закрыв  глаза.  Потом  высвободилась,  машинально
тронула рукой волосы, сказала:
   - Разогрей консервы, а я подежурю на площадке. -  И  тихо  добавила:  -
Хоть бы скорей он вернулся. Там так трещит...
   Она скрылась в туннеле. Игорь зажег примус и  поставил  на  него  банку
тушенки. Оставалось еще две банки мясных  консервов  и  одна  с  гороховым
концентратом. На сколько  дней  можно  их  растянуть?  Сколько  можно  еще
продержаться на галетах и  сахаре?  Он  вспомнил,  как  Кирилл  в  Теберде
набивал рюкзак синими пакетами с рафинадом. Услышал его  скрипучий  голос:
"В горах надо есть побольше сахару"...
   Игорь  постоял  в  раздумье  над  рюкзаком  Кирилла.   Четыре   брикета
взрывчатки, подумал он. Ночью, когда Катя и Кирилл заснут, полезть в завал
и... и открыть дорогу. Свершившийся факт, вот и все... Только вот -  нужны
какие-то капсюли, детонаторы, бикфордов шнур. Наверное, в его рюкзаке  все
есть, но как это соединить?.. Сколько отрезать шнура, с какой скоростью он
горит?  В  книгах  Игорю  попадались  фразы  вроде:  "Рассчитав  шнур   на
двенадцать минут, он поджег..." А как рассчитать?  И  как  заложить  заряд
между  камней?  Кажется,  надо  его  поместить  в  плотном  гнезде...  Ну,
как-нибудь сообразим...
   Игорь прислушался.  Все  тихо.  Он  решительно  присел  на  корточки  и
запустил руки в рюкзак Кирилла...
   Стоя на краю выступа, Катя смотрела вниз, в котловину. Вершины гор были
освещены ранним солнцем, а внизу простиралась  глубокая,  хранящая  ночную
прохладу, тень. Пушистое облачко - комок ваты  -  зацепилось  за  соседнюю
вершину. По склонам гор, покрытым хвойными  лесами  и  орешником,  легкими
колышущимися полосами полз вверх туман, рассеивался в голубом сиянии утра.
   В котловине не  было  ни  души.  Катя  смотрела  на  открытые  полянки,
поросшие горной ромашкой и рододендронами,  и  пыталась  себе  представить
туристов, идущих цепочкой там,  внизу.  Не  может  же  быть,  чтобы  никто
никогда не заходил в эту котловину.
   Потом ее мысли вернулись  к  Игорю.  Ей  стало  немного  легче  от  его
виноватых глаз и искренних слов. Что-то в нем появилось новое. Эти горькие
складки у рта... у такого твердого обычно и  самоуверенного  рта...  Каким
разным может быть человек. Впервые она задумалась  об  этом,  и  ей  вдруг
стало жаль Игоря. До того жаль, что к горлу подступил щемящий комок.
   Ох, ну  где  же  вы,  туристы-избавители?  Что  вам  стоит  забрести  в
котловину?
   Пора бы Кириллу вернуться из этого ужасного завала.  А  может,  он  уже
приполз? Катя пошла к туннелю и тут у самого  входа  увидела  меж  скучных
бурых обломков золотистое пятнышко.  Она  опустилась  на  колени,  тронула
пальцем гладкий запыленный металл, попыталась расчистить вокруг, разгрести
обломки, но не смогла. Наверно, еще цепь, подумала Катя и вошла в пещеру.
   Игорь при ее появлении проворно вскочил на ноги.
   - Что ты делаешь тут? - спросила Катя, вглядываясь в  него  полуслепыми
от быстрой смены света и тьмы глазами.
   - Ничего... Консервы горячие, можно завтракать.
   - Почему так долго нет Кирилла? - Она подошла к отверстию,  ведущему  в
завал, прислушалась. - Кирилл! - крикнула она.
   Глухо и жутко отозвалось эхо. Игорь подошел к ней, стал рядом. В завале
трещало и скрипело - будто камни скрежетали зубами от боли.  Вдруг  что-то
тяжко рухнуло там, в гуле послышался человеческий вскрик.
   - Кирилл! - в ужасе воскликнула Катя. - Кирилл, отвечайте же!..  Ну,  я
иду... - Она пригнулась и полезла в отверстие.
   - Назад, Катя! - Игорь схватил ее за ногу.
   Она попыталась вырваться, но он втащил ее в пещеру.
   - С ума ты сошла, - сказал Игорь. - Сиди здесь! Я полезу за ним.
   Он уполз в стонущий лабиринт, отыскивая в слабом свете красные  отметки
на камнях и выкрикивая имя брата. В завале  гудело  эхо,  и  он  не  сразу
услышал ответный зов Кирилла. Он полз, извиваясь, все быстрее, ему уже  не
было страшно, он хотел только скорее добраться.
   - Где ты? - хрипел он.
   Ему показалось, что он слышит голос Кирилла то сверху, то снизу,  и  не
мог понять, почему тот  сбился  с  "пути,  и  наконец  уперся  в  огромный
обломок.
   - ...Камни сдвинулись,  -  будто  сквозь  туман  услышал  он  откуда-то
сверху. - Игорь, где ты?
   Должно быть, часа  полтора  ползали  они,  разыскивая  новый  проход  и
перекликаясь. Они в кровь изодрали колени  и  руки,  глаза  им  запорошило
пылью, и внутри завала еще что-то рушилось, и когда они, найдя друг друга,
поползли на отчаянный Катин  голос,  Игорь  тупо  подумал,  что  правильно
сделал, выложив там, в Москве, рубль за страховку...
   Они добрались до пещеры и долго лежали в полном изнеможении.  Понемногу
их дыхание стало нормальным, ужас каменной мышеловки отпустил их.
   Кирилл сел и посмотрел на свои окровавленные  ладони.  Потом  дрожащими
пальцами отвязал от пояса фляги.
   - Ведро пропало, - сипло сказал  он.  -  Я  полз,  и  как  раз  впереди
затрещало...  Я  со  страху  выпустил  ведро,  отдернул  руку...  и  ведро
придавило... Вы что хотите? -  спросил  он,  видя,  что  Катя  отвинчивает
колпачок одной из фляг.
   - Промыть вам и Игорю руки.
   - Ну-ка, дайте сюда! - Кирилл выхватил у нее фляжку.  -  Это  последняя
наша вода, понимаете?


   Позавтракали галетами, консервами и сахаром. Кирилл разрешил отпить  из
фляжки по глотку воды.
   - Похоже, завал вот-вот рухнет, - сказал Игорь.
   - Это "вот-вот" может продолжаться еще неделю и даже больше,  -  сказал
Кирилл, жадно затягиваясь сигаретой.
   Тут Катя вспомнила, что обнаружила еще  одну  цепь,  но  не  успела  ее
откопать.
   - Пошли посмотрим, - сказал Кирилл.
   Он принялся осторожно обкалывать ледорубом  плотно  слежавшийся  сланец
вокруг золотистого предмета. Катя помогала ему, разгребая руками  обломки.
Игорь, попыхивая сигаретой, безучастно стоял поодаль, глядя  в  котловину,
заполняющуюся солнечным светом.
   - Это не цепь, - сказал Кирилл. - Рычаги какие-то, что ли...
   - Вам трудно держать ледоруб. - Катя взглянула на  его  перебинтованные
руки. - Дайте мне.
   - Нет, - сказал Кирилл. - Вы только испортите. Это дело  тонкое,  здесь
опыт нужен.
   И он продолжал тихонько тюкать ледорубом, а потом принес из пещеры  нож
и кисточку. Он увлекся раскопкой,  двигал  нижней  челюстью  влево-вправо,
хмыкал. Солнце  подбиралось  к  нему,  скользя  по  площадке  и  прогревая
холодный, сухой воздух.
   Прошло еще немного  времени.  Их  изумленным  взорам  открылся  целиком
откопанный полуметровый золотистый шар с угловатыми  ребрами,  от  которых
отходили многосуставчатые рычаги. Катя зажмурилась. Ей казалось,  что  все
это происходит во сне, что вот  сейчас  она  откроет  глаза  и  не  увидит
никакого шара.
   Но шар не исчез. Он спокойно блестел на солнце,  похожий  на  огромного
краба, разбросавшего во все стороны голенастые клешни.
   - Что это - золото? - тихо спросила Катя.
   - Нет, - сказал Кирилл. Он все еще сидел на корточках. - Не золото и не
бронза. Ну и ну!.. Посмотрите-ка сюда.
   В одном из раздвоенных на конце рычагов был зажат обломок  браслета  от
цепей.
   - Теплый и гладкий,  -  сказала  Катя,  погладив  шар.  -  Нагрелся  на
солнышке...
   - Феноменально, - пробормотал Кирилл.  Он  сходил  за  фотоаппаратом  и
сделал  несколько  снимков,  а  потом  принялся  обмерять  и  зарисовывать
находку. Вдруг  он  так  и  замер:  один  из  рычагов  слабо  шевельнулся,
разгибаясь. За ним второй, третий...
   Игорь отскочил от неожиданности к стене, увлекая за собой Катю. Кирилл,
сидя на корточках, во все глаза следил за каждым движением.
   Пошевеливая конечностями, шар начал плавно  приподниматься...  Опираясь
на три шарнирных рычага, поднялся над землей на  добрых  полтора  метра...
Три других рычага свободно висели, не доставая до земли.
   - Господи! - выдохнула Катя.
   - Трехрукий треножник, - сказал Игорь. -  Отойди-ка  от  него,  Кирилл,
подальше...
   Треножник постоял на месте, потом, вздрогнув, приподнял  одну  ногу  и,
балансируя на двух других, выставил  ее  вперед.  Шаг,  другой,  третий...
Покачиваясь, странный механизм  пошел  к  ярко  освещенному  солнцем  краю
площадки.
   - Упадешь! - закричал Кирилл, бросаясь к нему.
   Но треножник не упал. Побалансировав на  краю  обрыва,  он  сделал  шаг
назад и остановился.
   Он простоял так часа два, время от времени поворачиваясь  к  солнцу  то
одной, то другой стороной. Трехногая ходовая часть позволяла ему  свободно
двигаться в любом направлении. Он пошевеливал верхними  рычагами,  как  бы
разминаясь после долгой неподвижности. В одной клешне треножник еще держал
обломок браслета. Почему он его не бросит, подумала Катя, и как раз в этот
момент треножник разжал клешню. Браслет, звякнув, упал.
   Все трое не сводили глаз с  диковинного  автомата  -  в  том,  что  это
автомат, робот, сомнений быть не могло.
   - Не понимаю, как он  собран,  -  сказал  Игорь.  -  Не  видно  никаких
креплений... А энергию он, конечно, получает  от  солнца  -  тепловую  или
световую.
   - Но откуда он здесь взялся? - изумлялась Катя.  -  И  почему  оказался
заваленным? Прямо чудо какое-то...
   Между тем Кирилл, сидя на камне, изучал  коленные  и  пяточные  суставы
треножника.
   - Андроид, - сказал он. - Человекоподобная  конструкция  конечностей...
Хотел бы я знать, какое он имеет отношение к бронзовым цепям...
   - Интересно, какая у него программа, для чего он  предназначен?  Может,
он все понимает? - Катя позвала: - А ну, иди сюда. Иди, не бойся...
   И тотчас попятилась, потому что  треножник  послушно  двинулся  к  ней.
Остановился в двух шагах, выжидательно шевелил клешнями...
   Оцепенелую тишину взорвал хриплый хохот Кирилла.
   - И впрямь понимает, - сказал он в восторге. - Дай-кось и я...  Иди  ко
мне, служивый!
   Треножник, однако, не среагировал, остался  на  месте.  Не  обратил  он
внимания и на команду Игоря.  Но  Катю  он  слушался  с  добросовестностью
исправного   солдата:   маневрировал   по   площадке,   останавливался   и
поворачивался, мгновенно исполняя ее распоряжения.
   - Только что честь не отдает, - заметил озадаченный Кирилл. - Но почему
такая избирательность? Одну только Катю слушается. Даже обидно.
   - Катюша, окликни его по-английски, - сказал Игорь.
   - Come here! - позвала Катя.
   Треножник немедленно выполнил  приказание.  Успешно  прошел  опыт  и  с
французской командой.
   - Ой, кажется, я поняла! - воскликнула Катя. -  Смотрите,  я  отойду  и
позову его мысленно.
   Она сдвинула брови - ей казалось, что от этого воля становится сильнее.
"Иди сюда, - подумала она. - Ну иди, иди..."
   И снова треножник послушно подошел к ней.
   - Он принимает телепатемы! Что-то невероятное! Смотрите, ребята, я  даю
ему мысленную команду...
   Она замолчала.
   А треножник зашагал к входу в пещеру и скрылся в ней.
   - Что ты ему велела? - спросил Игорь, глядя роботу вслед.
   - Принести пустую банку из-под консервов. Я себе ясно представила,  где
она лежит и как к ней пройти.
   Через несколько минут треножник вернулся и протянул Кате пустую  банку.
Но Катя не взяла ее. Она пристально смотрела на золотистый  шар,  и  тогда
клешня сдавила банку и расплющила ее, как бумажную, а потом - резкий взмах
рычага, и банка, отскакивая от выступов скалы, полетела вниз.
   - Умница, все правильно! - Катя счастливо засмеялась. - Так  и  хочется
дать ему конфетку, честное слово...
   - Силен, собака. - Кирилл одобрительно - впрочем с некоторой опаской  -
похлопал робота по гладкому брюху. -  Только  вот  -  никакой  инициативы.
Сплошное "чего изволите".
   - Он запрограммирован  на  исполнение  команд,  -  сказал  Игорь  тоном
специалиста,  -  причем  таких  команд,   которые   связаны   с   образным
представлением.  Он  трансформирует  биоизлучения  мозга  в   механическую
работу.  Оч-чень  интересный  автомат,  -  добавил  он.  -  С   прекрасным
локационным устройством: я следил, как он шел  в  пещеру,  -  ни  разу  не
коснулся стены.
   - Выходит, он запрограммирован на женские биотоки? - спросил Кирилл.
   Игорь усмехнулся:
   - Пол в автоматике не имеет никакого значения. Просто специфика Катиных
биоизлучений случайно  совпала  с  электрофизическими  показателями  мозга
того, кто его конструировал. Мне, между прочим,  не  приходилось  слышать,
что уже существуют подобные кибернетические устройства.
   - Вот бы познакомиться с конструктором, - мечтательно сказала Катя.
   - Вряд ли вам удастся, - возразил Кирилл. -  Эта  штуковина,  по-моему,
пролежала в сланцевом пропластке несколько сотен лет.
   - Сотен лет? - Катя была поражена.
   - Очень может быть, что и больше.
   - Ты уверен в этом? - спросил Игорь.


   Они провозились с роботом до темноты.  Игорь  придумывал  все  новые  и
новые опыты с тем, чтобы, как он выразился, уяснить  пределы  возможностей
этого оригинального киберустройства. По мысленным командам Кати треножник,
обнаружив  поразительную  силу,  очистил  туннель  от  крупных   обломков,
раздавил клешней камень, потом медленно, но точно  вдел  нитку  в  иголку.
Зажав в клешне карандаш, он со смешным усердием вывел на блокнотном листке
печатными буквами: "Игорь Коротков". Потом он подошел к Игорю и  попытался
засунуть листок в карман его ковбойки. Игорь попятился, крикнул:
   - Катя, перестань! Пусть он не лезет ко мне!
   Катя тихонько засмеялась.
   - Ну, хватит, - сказала она. - Я устала, голова прямо трещит.
   Кирилл не вмешивался в мало ему  знакомую  область  автоматики,  только
щелкал фотоаппаратом. Но теперь, когда опыты были закончены, он сказал:
   - Угомонились, Вольфы Мессинги? Теперь, Катюша, у меня  будет  просьба.
Прикажите вашему другу отломить от этой цепи одно звено.
   - Кому нужна твоя цепь? - сказал Игорь.
   Кирилл внимательно следил, как т