вы сможете заработать целое состояние и стать миллионершей. - Он закрыл глаза и тихонько хмыкнул. - Почему-то мне кажется, что если учесть перспективу, то деньги не принесут нам особой пользы.
     Сэм уже открывал дверцу, но вдруг остановился и спросил:
     - Деньги будут бесполезны? Почему вы так сказали?
     Джад закрыл глаза, привалился головой к подушке, и его лицо оказалось обращенным к потолку.
     - Уже сейчас в вашем кармане лежат монеты и банкноты, которые юридически не годятся для обращения. Вам следует очень тщательно выбирать монеты, прежде чем платить за что-то. Каким образом вы собираетесь объяснить наличие у вас в 1978 году монеты, выпущенной в девяностых? - Улыбка стала еще шире, и Джад снова опустил веки. - И, Сэм, если встретите на улице кого-нибудь хоть отдаленно смахивающего на меня, только с волосами чуть потемнее и погуще, будьте с ним вежливы. Я в 1978 году переживал тяжелую полосу. Если сказать откровенно, то август этого года я провел в гипсе аж до самой промежности.
     Сэм усмехнулся.
     - Постараюсь.
     - Обязательно постараетесь. Еще как постараетесь... - Джад снова открыл глаза. - Да, между прочим... Если вы уже стали привыкать к английскому пиву, то в отеле "Грифон" вы можете отыскать стаканчик отличного светлого средней крепости. Только надо зайти в бар, а не в гостиную.
     Джад снова опустил веки, будто намеревался всхрапнуть. Сэм поглядел на Зиту, она ответила ему таким же взглядом и подняла брови. Сэму все сказанное Джадом показалось весьма загадочным - будто в эти немногие слова было вложено гораздо больше смысла, чем казалось на первый взгляд. В данном случае, вероятно, следовало бы сказать "на первый слух".
     На выразительный взгляд Зиты Сэм ответил пожатием плеч. Может, Джад перегрелся на солнце или переработал. Для него перегрузки последних дней были, надо думать, тяжеловаты. В конце концов, он знал этот город, а они - нет.
     - Увидимся минут через пять, - сказал Сэм.
     - Не забудьте про пиво в отеле "Грифон". И будьте осторожны.
     Сэм захлопнул дверцу, а затем, перейдя дорогу, влился в поток людей в грязно-коричневых одеждах.

2

     Райан Кейт бежал.
     Бежал в городе, которого не знал. И во времени, которое ему было определенно незнакомо.
     Когда он удирал из супермаркета, держа в каждой руке по бутылке водки, то услышал чей-то крик. Оглянувшись, он увидел, что его преследуют два человека. На них были винного цвета нейлоновые куртки, на грудных карманах которых красовалось название супермаркета.
     Выглядели они молодыми и в хорошей физической форме.
     Райан понимал, что физически они способны дать ему много очков вперед. На бегу его толстенькие щечки дрожали, как желе, а живот тяжело колыхался под белой рубашкой. Котелок Оливера Харди все еще торчал у него на голове скорее благодаря удаче, нежели особенностям конструкции.
     Надежды, что он уйдет от тех двоих, не было никакой.
     - О Боже, Боже... ох нет... - скулил он тихонько, труся рысцой по улице. Кейту очень не нравился мир, в который он попал. И он ужасно боялся того, что будет, когда работники супермаркета его изловят.
     Он был уверен - они будут долго мордовать его, прежде чем отдадут в руки полиции. Изобьют как пить дать. С магазинными ворами принято поступать сурово.
     Кейт скулил все громче, слезы все сильнее застилали ему глаза, ибо в уме он рисовал яркими красками тот первый пинок в живот - в такой мягкий и округлый.
     - И почему все это происходит со мной? - тяжело дыша, шептал он. - Это еще одна подлая... - начал он было сообщать свои беды самому себе, но тут же опомнился: - Заткнись, идиот, заткнись... не дай им поймать тебя... Господи, как не хочется быть изувеченным... Не хочу...
     И тут, завернув за угол, Кейт столкнулся нос к носу со своим старым другом Ли Бартоном.

3

     Николь Вагнер смотрела с дерева на мужчину. Сверху вниз.
     А он лежал на спине и в свою очередь рассматривал ее снизу вверх.
     Бабочка красный адмирал уселась на листок травы совсем рядом с головой Бостока, грея крылышки на солнце. Тихо ворковали горлицы где-то в лесу над кромкой обрыва.
     По своему поведению и преследуемым целям Босток был сейчас тюремщиком Николь.
     Николь прекрасно знала, что в ту минуту, как она спустится с дерева, он накинется на нее и разобьет ей голову до цвета сырой бараньей ноги.
     Карьер был пуст. Даже кролики разбежались от шума, который подняла Николь, прыгнув с обрыва на крону дерева. Тем не менее через короткие промежутки времени она осторожно выпрямлялась на ветви конского каштана и бросала взгляд в направлении реки, надеясь, что кто-нибудь пройдет мимо. Ничего подобного она не видела и была уверена, что если закричит, то никто ее крика не услышит.
     Человек внизу (который, надо думать, спятил уже давно) мило улыбался, хотя на его рубашке-поло еще не успели высохнуть пятна крови и мозгов убитой им жены. Николь с трудом отводила взгляд от этих коричневых пятен, потому что, как она понимала, если допустить оплошность, то ее собственная кровь кое-что добавит к кровавому рисунку на рубашке Бостока.
     И вот она сидит в своем свободном черном костюме обезьяны и смотрит, как солнце медленно опускается к горизонту.
     И думает: а что будет делать Босток, когда опустится темнота?

Глава 20

1

     Сэм Бейкер покинул машину, на заднем сиденье которой расположился Джад с головой, откинутой на спинку, с видом отнюдь не подавленным. Зита уже успокоилась и ободряюще махнула ему рукой, когда он обернулся.
     "Черт побери, итак это 1978 год", - сказал себе Сэм. А если уж быть совершенно точным, то сегодня 23 июня 1978 года. Дату он увидел на газете, вывешенной на доске около входа в маленькое агентство новостей.
     Это был мир людей, одетых в грязно-бурые костюмы. Мужчины стриглись, как правило, под Тома Джонса, многие носили внушительные бачки. Они казались куда более полнотелыми, чем он привык видеть, а лица отличались округлостью и жирком на подбородках. Сэм остановился, сделав вид, что интересуется витриной магазина, хотя на самом деле он внимательно всматривался в отраженные в стекле фигуры прохожих. Он понял, что испытывает нечто вроде шока, видя такое количество курящих девушек-подростков. За короткое время, проведенное им на улице, он успел отметить ряд типов поведения, новых для него, хотя он углубился в прошлое лишь на двадцать лет назад. В 90-х годах в публике распространились взгляды, что курение в общественных местах является действием как бы несколько неприличным, ну как жевание жвачки в церкви или хождение в купальнике по торговой улице. Это не запрещено и не объявлено неприемлемым, а является скорее поступком, который "не принято" совершать на людях. Сэм постоял еще немного. Лица людей семидесятых годов при ближайшем рассмотрении почему-то завораживали его. Женщины носили под глазами глубокие синие тени, что придавало их лицам какое-то странное выражение. Прически отличались некой непривычной прилизанностью и в то же время были небрежны. Хотя, возможно, всякие изыски панков должны были появиться вот-вот, но, похоже, они еще не достигли берегов этого северного захолустья.
     Пока Сэм стоял и изучал в огромной цельностеклянной витрине людей, проходивших за его спиной, он заметил еще одно отражение... и понял, что оно упорно вглядывается в него самого.
     Сэм медленно-медленно повернул голову и убедился, что это бродяга, которого Джад назвал Грязнулей Гарри. Это был тощий человек с вьющимися рыжими волосами и бородой, одетый в оранжевый комбинезон и веллингтоновские сапоги. Голенища последних он отгибал наружу, так что сапоги больше походили на охотничьи, достигавшие только колен. Костлявыми грязными пальцами он держал за горлышко бутылку сидра. Сэм подумал, что этот человек, наверное, уже вступил в четвертый десяток. Но что было особенно удивительно, так это то, что бродяга уставился на лицо Сэма и не отрывал от него глаз, будто тот был его давно потерянным другом.
     Грязнуля Гарри сделал несколько пошатывающихся шагов в направлении Сэма. Подняв бутылку, он оторвал один грязный палец от ее горлышка и ткнул своим измазанным никотином или чем-то еще худшим ногтем прямо в сторону лица Сэма. Он явно старался связать знакомое ему лицо с каким-то именем.
     Сэм слегка поклонился - не то чтобы по-приятельски - и уже намеревался идти прочь. Как всякому нормальному человеку, Сэму не хотелось, чтобы городской сумасшедший хватал его за пуговицу и затевал с ним разговор.
     И все же Грязнуля Гарри обратился к Сэму. Впечатление было такое, будто свои слова он многие годы держал в запечатанной бутылке и сейчас они с шумом и брызгами рвались с его губ, обгоняя друг друга.
     - Зри, ничтожный человечишка, как восторги плотских наслаждений исчезают пред ужасом грядущего проклятия... И прежде чем сердце твое возгорится любовью к Христу... Любовью к Христу!.. оно должно отринуть жадное стремление к тщеславию, где вы... где... Горение разума и дух Христов питаются единой любовью вечной...
     Со слабой извиняющейся улыбкой Сэм разорвал визуальный контакт с сумасшедшим бродягой и пошел прочь. Уличная публика не обращала на Грязнулю ни малейшего внимания. Возможно, что именно визуальный контакт открывал дорогу попрошайничеству.
     - Любовь вечная и счастье сливаются в радостной песне. Сердце, обращенное к огню... Обращенное к огню! - не обретет ничего земного, ибо стремится оно к проникновению на Небеса.
     Грязнуля Гарри выдвинулся вперед и встал на пути Сэма. Глаза его пылали священным пламенем.
     - Извините, но у меня нет мелочи, - солгал Сэм. И тут же пожалел - уж лучше было дать ему пару медяков и быстренько удалиться.
     - Мне знакомо твое лицо. Я знаю его. Знаю... - Бродяга говорил тихо, но голос его был полон восторга, будто он был представлен знаменитой поп-звезде. - Я знаю тебя!
     - Очень жаль, но я полагаю, вы ошибаетесь. Я не живу...
     - А ты вообще не живешь. Жалкий ничтожный человечишка, трясущийся от ужаса грядущего проклятия... Нет, извините... Очень сожалею. Не знаю, зачем я это говорю. Я не хотел, но... Я пылаю огнем божественного прозрения и... нет, нет... - Внезапно ему стало стыдно, голос сразу понизился: - Прошу прощения, сэр. Мой язык иногда начинает вольничать. Слишком много времен. Нет, поздно... Я должен был сказать вам нечто важное. Очень важное. Исключительно важное... - Глаза Грязнули Гарри внезапно помутнели. - Только я забыл. Память у меня крутится и крутится, как вокруг шелковичного дерева, и не позволяет поймать себя за хвост. Но разве у других нет сходных проблем? Многие, даже очень многие находятся в сходном положении... - Он поднял глаза, которые оказались совершенно ясными. - Я вам уже сказал, сэр? Я - это множество. Меня и в самом деле несколько. Я не поддаюсь исчислению. Если меня растянуть, то я протянусь от Кастертона до врат самого Константинополя. А теперь... очень сожалею... Я должен что-то сказать вам. Что-то важное... очень, очень важное... о чем... о чем? О горе, горе... - Свободная от бутылки грязная рука Гарри нырнула в бороду, будто ища там нужные слова. Грязные ногти возились и блуждали в зарослях рыжей бороды.
     Сэм обошел бродягу и отправился дальше. Однако специфический запах бороды - запах немытых волос, - похоже, навсегда поселился в ноздрях Сэма.
     А бродяга все еще стоял в своем оранжевом комбинезоне, с бутылкой сидра в одной руке, тогда как другая рылась в рыжей бороде. Он продолжал что-то бормотать, будто повторяя послание, когда-то выученное наизусть.
     Впереди Сэм увидел лавку, в которой можно было купить прохладительное питье.
     Он уже почти забыл о своем общении с Грязнулей Гарри, когда услышал за спиной крик. Когда он обернулся, то увидел, что лицо бродяги сияет от радости.
     - Я вспомнил! - крикнул он Сэму. - Вспомнил! Вам надо уйти оттуда. Уйти из Недреманного Ока! Если не уйдете, вам всем там придет конец. Вы слышите это? Все там погибнут.
     Голос бродяги стих. Все еще бормоча что-то, он повернулся и пошел к своей скамейке, где оставил пакеты с разными пожитками.
     Покачав головой, Сэм направился в магазинчик. Но добраться до дверей ему так и не удалось.

2

     - Сэм! Сэм Бейкер!
     В тот момент, когда он услышал этот голос, Сэм как раз переходил тротуар, направляясь к дверям лавочки. На какой-то сюрреалистический момент ему показалось, что это бродяга окликает его по имени.
     Вместо бродяги он увидел Ли Бартона, бегущего к нему через улицу. Лицо у Ли было мертвенно-белое, черные волосы выглядели так, будто их свирепо зачесывали наверх, пока они не встали дыбом.
     - Сэм! - В голосе Бартона слышался подлинный ужас. - Они хотят разорвать его на части вон там! А все остальные только смотрят и смотрят. И готовы позволить им это!
     Сэм качал головой, ничего не понимая.
     - Позволить им что?
     - Какие-то бандиты схватили Райана - того парня, что в костюме Оливера Харди. И хотят выбить из него жизнь до последней капли. Он пролил их выпивку. Нечаянно. Но они хотят...
     - Где?
     - Вон в том отельном баре, - задыхался Ли. - Я искал полицию, но потом увидел вас...
     Сэм поглядел на окрашенное белой краской четырехэтажное здание, перед которым они как раз стояли.
     - Вот это? Хрен собачий!
     Сердце Сэма оборвалось, когда он увидел вывеску с футовыми буквами:
     ОТЕЛЬ "ГРИФОН"
     Внезапно слова Джада, слова, тяжело заряженные скрытым смыслом, пришли ему на память. Только пять минут назад Джад сказал:
     - Если вы уже стали привыкать к нашему английскому пиву, то в отеле "Грифон" вы можете отыскать стаканчик отличного светлого средней крепости.
     - Пойдемте, - торопил Ли. - Они собираются его убить.
     Сэм все еще не мог оторвать глаз от отеля. Сквозь Сэма прокатывались волны предвидения. Это было не слишком приятное ощущение - холодное, скользкое, которое вызывало на коже ощущение морозных мурашек.
     Сэм принял решение. Хотя он практически не знал Ли Бартона (сейчас тот был без накидки Дракулы) или толстячка Брайана Кейта, но он ощущал родственные связи с ними. Все они были из клана путешественников, хотя и путешествовали во времени. Всем им надо было заботиться друг о друге.
     - Он прямо в самом отеле?
     Ли кивнул.
     - Они собираются разрезать несчастного дурня на части.
     И снова Сэм спросил, хотя и знал заранее, каков будет ответ:
     - Он в баре?
     - Ага... Постойте, откуда вам все известно?
     Сквозь стиснутые зубы Сэм ответил:
     - Помолчите, Ли. Думаю, нам еще придется побарахтаться в этой путанице.

3

     К тому времени, когда они прошли через прихожую в бар, Ли уже успел сообщить Сэму, что он встретил Райана Кейта, когда тот мчался чуть ли не через весь город, преследуемый двумя работниками супермаркета. Они все же схватили Райана, и Ли с трудом вырвал его из их рук, а потом спрятал в отеле. Райан, как всегда невероятно неуклюжий, а сейчас еще измученный и перепуганный, каким-то образом вступил в ссору с группой молодых, но по внешнему виду весьма опасных людей, сидевших в баре. Он случайно разлил их выпивку. Положение никак не улучшилось от того, что запаниковавший Райан дал им банкноту, которая сможет стать всеобщим эквивалентом только через десять лет.
     Вот тогда-то и взорвалась банка с дерьмом!
     Ли сразу же помчался за помощью.
     Получить помощь от постоянных клиентов отеля не удалось. Это было старое, приходящее в упадок заведение, где номера сдавались на часы и где драки в баре бывали куда чаще, чем там чистились сортиры.
     Сэм уже услышал высокий, раздирающий душу вопль. Охотников спорить, что это не вопль Райана Кейта, пожалуй, не найдется, подумал Сэм. Звучал он так, как будто Кейту начали отрезать яйца перочинным ножом.
     После солнечного дневного света снаружи бар походил на мрачную пещеру. Здесь густо воняло пивом и затхлым сигаретным дымом. Ничем не прикрытый пол из некрашеных досок, казалось, был липким на ощупь. "Вот уж поистине удел страданий и неприятностей", - подумал Сэм.
     Вокруг общего стола толпились около полудюжины молодых людей. В другом случае можно было бы подумать, что они собрались здесь в укромном уголке бара, чтобы вместе сняться на фото. Но торчащая со стола пара ног, которую сразу заметил Сэм, подсказывала, что это и есть Райан Кейт, распятый на столе для жертвоприношения.
     И опять Сэм услышал визгливое "Не-е-ет! Отпустите-е-е меня!". Голос звучал как блеяние испуганной овцы.
     Сэм искоса глянул на Ли, который стоял рядом и тяжело дышал. Черт побери, совершенно самоубийственное мероприятие! По количеству хлопчатобумажных рубах и бритых голов Сэм решил, что перед ними члены банды бритоголовых. Еще один сочный плод эпохи семидесятых! Выглядели они весьма опасными подонками. Да, ничего себе дельце!
     Сэм решил выбрать самую крутую линию поведения из всех возможных.
     - О'кей! Разойдись, это наш парень.
     Один из бритоголовых вздернул подбородок:
     - А ты что за хрен?
     - Его приятель. Приятель! А теперь отпусти его, и никаких неприятностей не будет.
     Теперь Сэмом заинтересовалась вся банда. Один из них громко заржал.
     - Янки? И с ним педик в плиссированной рубашке! С какой планеты сорвались?
     - Послушайте, - вразумлял Сэм, - мы не хотим неприятностей. Мы...
     - Вот именно их-то вы и получите. Неприятности. Большие.
     Еще один бритоголовый рыкнул:
     - Оторвать им башки, этим гребаным...
     - Вот хреновина, - буркнул Сэм. - Разборка в загоне для скота...
     Банда оставила Райана валяться на столе и стала надвигаться на Сэма и Ли. В это время дверь за спиной Сэма распахнулась. Он оглянулся с неясной надеждой увидеть нескольких полицейских, которые тут же бросятся их защищать. Вместо них в комнату вошел мужчина лет тридцати. Темные волосы, лицо без морщин, статная фигура, но узнать его можно было безошибочно.
     - Джад! Джад Кэмпбелл! - почти выкрикнул он, прежде чем успел подумать о возможных последствиях. Мой язык иногда опережает мои мысли... Черт, как здорово сформулировал эту мысль Грязнуля Гарри! Он же прекрасно понимал, что следует держать язык за зубами.
     - Привет! - ответил Джад (или, вернее сказать, молодая версия Джада Кэмпбелла, ибо более пожилую Сэм оставил в машине примерно в пяти минутах ходьбы отсюда). И тут же замолчал, так как явно Сэма не узнал. Однако уже через секунду он оценил ситуацию в баре, поняв, что тут готовится жаркая схватка.
     За спинами бритоголовых Райан скатился со стола, будто выпал из постели в состоянии глубочайшего похмелья. Голова опущена, подбородок почти упирается в грудь. Видок еще тот.
     И в тот же момент, когда он выглядел так, будто собирался свернуться на полу в комок и заснуть, Райан внезапно бросился на спины бритоголовых. Сэм понимал, что это вовсе не героическая атака с тыла, а просто Райан слепо рвется к дверям, дабы убежать как можно дальше от отеля. Природная неуклюжесть Райана привела к тому, что он с силой толкнул бритоголового, который в свою очередь крепко врезался в Джада.
     И вот тут-то ад и вырвался наружу.
     Сэм увидел пламенеющую ярость в глазах хулиганов, когда они со сжатыми кулаками бросились вперед.
     Он попятился, надеясь уклониться от первых неуклюжих ударов. Ли повезло меньше, он оказался вовлеченным в грубую схватку с коренастым бритоголовым, у которого были длинные, точно у гориллы, руки.
     Хотя это и не была личная драка Джада и он уже был на пути к двери, которая вела в прихожую, но один из бритоголовых прыгнул ему на спину и стал наносить удары, стараясь попасть по голове.
     Это была крупная ошибка.
     Джад просто обратил на бритоголового хулигана такой свирепый взгляд, что тот остановился и даже опустил руку.
     Сэм припомнил, что он обменивался с Джадом рукопожатием, и обратил внимание на то, что у того крепкие руки рабочего. Молодой же Джад выглядел еще более сильным, руки у него были мощные, мускулы бугрились под хлопчатобумажной рубашкой.
     Бритоголовый испробовал свинг, его кулак задел Джада по щеке. Раздался слабый треск. Джад даже