Джонни  открыл  дверь,  пропуская
Ларсена вперед.
     - Из циклона концентрат поступает сюда... - он удивленно смолк, когда
они оказались в узком проходе за циклоном.
     - Что случилось, Ленс? - спросил Ларсен.
     - Ничего, - заверил его Джонни. После первого приступа  удивления  от
того, что смотровой люк конвейерного пояса оказался передвинут, он  решил,
что с точки зрения безопасности это выгодно. Вероятно, конструкторы  ввели
это усовершенствование.  -  Концентрат  проходит  в  следующее  помещение,
попадая под рентгеновские лучи. Сюда, пожалуйста.
     Но идя к следующей двери, Джонни решил побеседовать с конструкторами.
Ларсен задал какой-то вопрос, Джонни ответил, и  конвейерный  туннель  был
забыт. Они прошли в рентгеновское помещение.


     - Он заметил. - Бенедикт быстро и нервно затягивался, держа  сигарету
в руке. - Он ничего не упустит. Ублюдок.
     - Да, заметил. Но принял изменение. - Руби говорила уверенно. - Я его
знаю. И я следила за ним.  Он  на  секунду  встревожился,  потом  придумал
какое-то объяснение. Я почти видела, как работает  его  мысль.  Он  принял
перемену.
     Они вдвоем стояли не мостике "Кингфишера". Руби вдруг рассмеялась.
     - У тебя слишкм встревоженное лицо, - весело предупредила она.  -  На
нас опять смотрит твоя сестра. Она на палубе. Идем.
     По-прежнему улыбаясь, она провела его за угол рубки, где их не  могли
увидеть, и тут же снова стала серьезной.
     - Твоя сестра что-то подозревает. Надо  держаться  подальше  друг  от
друга, пока ты не скажешь Джонни.
     Бенедикт кивнул.
     - Когда ты ему скажешь?
     - Скоро.
     - Как скоро? - Руби не могла спать спокойно, пока Бенедикт не  связал
себя, но сейчас нельзя было слишком подталкивать его.
     - Как только "Кингфишер" полностью разорит компанию. Я подожду,  пока
он не будет уничтожен как бизнесмен, и тогда скажу ему.  Я  хочу  coup  de
grace [Решительный удар (фр.)].
     - Когда это будет, Бенедикт, дорогой? Я так хочу быть  с  тобой,  без
всей этой маскировки.
     Бенедикт открыл рот,  собираясь  ответить,  и  застыл,  на  лице  его
появилось такое выражение,  будто  он  не  верил  собственным  глазам.  Он
смотрел через плечо Руби.
     Руби быстро повернулась. Занавеска на иллюминаторе капитанской  каюты
слегка приоткрылась. Руби увидела такую монументальную сцену, какую  можно
увидеть лишь на Олимпе между Юпитером и Юноной.
     В каюте Фифи Ларсен получала лекарство от подвернутой ноги.


     - Ну, ты получил свою игрушку. Надеюсь, что-нибудь получишь и от нее.
- Бенедикт приятно улыбнулся Джонни, который стоял с Ларсеном под большим,
в форме виселицы, портальным краном на передней палубе "Кингфишера".  Этот
кран будет поднимать и опускать трубу насоса.
     - Игрушку, мистер Ван дер Бил? - Белые  брови  Ларсена  поднялись.  -
Значит, у вас есть сомнения? Но  ведь  теперь  вы  получили  концессию  на
Молнию и Самоубийство.
     - Я бы не назвал это сомнениями, мистер Ларсен.  Оговорки,  возможно,
но не настоящие сомнения. Мистер Ленс защищал этот проект.  Его  энтузиазм
помог ему преодолеть сопротивление. Даже моего покойного отца. -  Бенедикт
повернулся к Джонни.
     - Ваш отец был противником проекта? Я не знал! - Ларсен встревожился.
     - Не противником, мистер Ларсен. - Бенедикт успокаивающе улыбнулся. -
Но заметьте: он готов был рискнуть вашими деньгами, не  своими.  Это  дает
вам возможность понять его отношение.
     Наступило напряженное молчание. Потом Ларсен повернулся к Джонни.
     -  Ну,  Ленс,  спасибо  за  интересный  день.  Очень  интересный.   Я
внимательно буду следить  за  вашим  проектом,  очень  внимательно.  -  Он
отвернулся и направился к покорной и скромной Фифи, ждавшей его  в  группе
других женщин.
     - Спасибо. - Джонни хмуро улыбнулся Бенедикту.
     - Не стоит. - Бенедикт ответил очаровательной мальчишеской улыбкой.
     - В конце недели я возьму эту твою маленькую речь, сверну ее в  комок
и засуну тебе в глотку, -  негромко  пообещал  Джонни,  и  выражение  лица
Бенедикта изменилось. Глаза его сузились, он оскалил зубы,  линия  челюсти
напряглась.
     - Слишком раскрываешь рот, Ленс.
     Они смотрели друг на друга с открытой враждебностью, как пара  самцов
оленей во время гона, и вдруг стали центром всеобщего  внимания.  Гости  с
любопытством смотрели на них, понимая, что являются свидетелями драмы,  но
не понимая ее сути.
     Руби быстро  подошла,  взяла  Джонни  за  руку,  заговорила  сахарным
голосом:
     - О, Бенедикт, вы не возражаете, если я немного  поговорю  с  Джонни?
Мне нужно знать, вернется ли он со мной сегодня в Кейптаун.
     Она отвела его в сторону, и напряжение  спало.  Разочарованные  гости
начали спускаться на причал.
     В  суматохе  посадки  на  две  "дакоты"   Джонни   сумел   обменяться
несколькими словами с Трейси.
     - Ты останешься, пока не будешь знать? - спросила она. Он  кивнул.  -
Удачи, Джонни. Я буду за тебя молиться, - прошептала она и вслед  за  Руби
Ленс исчезла в фюзеляже "дакоты".
     Джонни смотрел, как два больших самолета подрулили к  началу  полосы,
затем один за другим поднялись в пурпурно-красное вечернее небо.
     После их отлета все стихло;  все  поглотила  тишина  пустыни.  Джонни
сидел в открытом лендровере, курил, а вокруг опускалась ночь.
     Его тревожило какое-то  дурное  предчувствие,  но  он  не  мог  точно
проанализировать свое состояние.
     Последний луч заката погас в западной стороне неба, пустынные звезды,
низкие, яркие, жесткие, придали  небесному  куполу  такое  великолепие,  о
каком и не подозревает житель города.
     Джонни по-прежнему сидел в лендровере,  стараясь  определить  причину
своего беспокойства, но  смог  вспомнить  только  напряжение  и  усталость
последних  нескольких  месяцев,  свою   увлеченность   Трейси,   постоянно
ухудшающиеся отношения с Руби и  наконец  столкновение  с  Бенедиктом.  Он
отбросил окурок, мрачно следя, как он ударился о  землю,  разбросав  снопы
искр, потом включил мотор и медленно поехал к причалу.
     Огни "Кингфишера" отбрасывали серебристые и  желтые  полосы  на  воду
залива. Все иллюминаторы были ярко  освещены,  отчего  корабль  приобретал
праздничный вид.
     Джонни оставил лендровер на причале и пошел на корабль.  Приглушенный
гул его двигателей немного подбодрил его. Корабль готовится  к  завтрашней
работе.
     На палубе Джонни задержался у гигантских баков со сжатым  воздухом  и
проверил показания манометров. Стрелки продвигались по шкале, и настроение
Джонни несколько улучшилось.
     Он поднялся по лестнице на мостик и вошел в рубку, где Сержио и Хьюго
пили кофе.
     - Не моя вина, - начал, обороняясь, Сержио. - Я джентльмен,  не  могу
отказать леди.
     - Когда-нибудь собственной лопатой выкопаете себе  могилу,  -  мрачно
предупредил его Джонни, подошел к столу и склонился над картой.
     - Ну, начнем, - Джонни взглянул  на  крупномасштабную  адмиралтейскую
карту и забыл свои предчувствия.  На  карте  четко  видны  были  Молния  и
Самоубийство. - Хьюго, где данные разведки?
     - На столе. - Хьюго и Сержио встали по обе стороны от  Джонни,  а  он
раскрыл папку с машинописными листками.
     - Наши данные отличаются от показателей карты Адмиралтейства.  Введем
свои данные, прежде чем разрабатывать график.
     И они занялись картой, отмечая  будущий  маршрут  "Кингфишера"  через
лабиринт рифов и подводных ущелий.
     Было уже далеко за полночь, когда Джонни усталой походкой добрался до
гостевой каюты под мостиком. Он сбросил туфли, лег, не  раздеваясь,  чтобы
минутку передохнуть, и заслул мертвым сном.
     Разбудил его один из членов экипажа, пришедший с чашкой кофе. Джонни,
собираясь на мостик, надел водонепрницаемую куртку.
     "Кингфишер" как раз выходил из залива Картридж Бей в  открытое  море,
Сержио улыбнулся Джонни со своего места за рулем.
     Рассвет только еще окрасил небо за ними в лимонный  цвет,  море  было
черным, как промытый антрацит, его покрывала  зыбь  от  легкого  утреннего
ветра. Они стояли на темном мостике, прихлебывая горячий кофе и грея  руки
о кружки.
     Корабль повернул и пошел на юг, параллельно пустынному берегу, теперь
горячего красного и оранжевого  оттенков.  Морские  птицы  уже  поднялись,
утреннее солнце превратило стаю бакланов в огненные стрелы.
     С драматичной неожиданностью солнце повисло над горизонтом и осветило
далеко впереди мелово-белые утесы  Молнии  и  Самоубийства,  так  что  они
засверкали, как маяки, в холодном зеленом море. Над утесами  вспыхивали  и
гасли фонтаны пены, устремляясь в небо.
     "Дикий гусь" ждал их, лежа под защитой островов, но вышел  навстречу,
раскачиваясь и театрально ныряя на неспокойном  море,  которое  билось  об
острова, кипело в узком проливе между ними.
     Затрещал и заскрипел радиотелефон,  это  начали  поступать  данные  с
наблюдательных вышек на  берегу,  данные  перекрестных  наблюдений  давали
возможность точно определить положение "Кингфишера" над  дном.  Последовал
короткий разговор между Сержио  и  Хьюго  на  "Диком  гусе",  и  маленький
траулер подошел ближе, чтобы в случае необходимости помочь  при  опускании
шланга.
     Но Сержио Капоретти, стоя в углу мостика, полностью владел ситуацией.
Со сдвинутой назад грубой морской шапкой, непрерывно передвигая сигару  из
угла в угол рта,  он  стоял  устойчиво,  оценивая  состояние  моря,  читая
сообщения компьютера, слушая доклады с берега и реплики с "Дикого гуся".
     Джонни был доволен своим выбором, следя за тем, как работает  Сержио.
"Кингфишер" медленно  подполз  к  острову  Самоубийство,  остановившись  в
полумиле от жемчужно-белых утесов. Сержио нажал кнопку. Спереди послышался
резкий металлический  звук  разворачивающейся  якорной  цепи,  "Кингфишер"
попятился, оставив  желтый  буй,  подпрыгивающий  на  волнах,  и  одна  из
массивных палубных лебедок начала автоматически выпускать цепь.
     "Кингфишер" пятился, продвигался вперед,  двигался  по  течению,  шел
против него: продолжалась трудная и  тонкая  операция  по  установке  всех
четырех якорей. Над каждым якорем плавал большой желтый буй, а от  каждого
буя тянулись стальные тросы к лебедкам на палубе.  По  команде  компьютера
каждая лебедка будет ослаблять или натягивать трос, чтобы  "Кингфишер"  во
время работы стоял над дном неподвижно.
     Только к полудню  "Кингфишер"  был  готов,  пришпилен  к  месту,  как
насекомое к доске, и компьютер доложил, что он точно над желобом,  который
Джонни выбрал для начала работы. Под кораблем была глубина в двадцать пять
фантомов, а дальше толстый слой гравия.
     - Все готово, - Сержио повернулся к Джонни,  который  все  это  время
стоял молча, не вмешиваясь. - Начнете вводить программу?
     - Да, - пришел в себя Джонни.
     - Я бы хотел посмотреть, - сказал Сержио, и Джонни кивнул.
     - Тогда пошли. - Сержио передал руль рулевому, и они пошли к стальной
двери, ведущей в помещение компьютера.
     Джонни открыл замок. От этой двери было  только  два  ключа:  один  у
Джонни, второй у Бенедикта Ван дер Била. Бенедикт настоял на том, чтобы  у
него был дубликат, и Джонни неохотно согласился, не подозревая о том,  как
этот ключ будет использован на Лас Пальмас.
     Тяжелая стальная дверь распахнулась, Джонни переступил через порог  и
сел перед консолью компьютера.  Завернутые  в  целлофан,  над  клавиатурой
висели карточки с различными программными кодами.
     Джонни выбрал карточку, озаглавленную: ПЕРВИЧНЫЕ ОПЕРАЦИИ: ВСАСЫВАНИЕ
И ОЧИСТКА, и начал вводить код в компьютер, нажимая на клавиши.
     - Бета, пробел, ноль, ноль, пробел, альфа.
     Изменившийся  звук  свидетельствовал  о   начале   новой   программы,
вертелись катушки, щелкали селекторы, на контрольной панели  вспыхивали  и
гасли огоньки.
     Экран дисплея начал отвечать на программу, ответы  поступали  как  из
пишущей машинки:

     Новая программа.
     Первичные операции. Всасывание и очистка.
     Фаза один.
     Начало процедур проверки безопасности:
     сообщите давление воздуха... 1
     сообщите давление воздуха... 2

     Джонни откинулся на спинку кресла и смотрел, как компьютер  тщательно
проверяет  состояние  оборудования  "Кингфишера",  выдавая  результаты  на
экран.
     - Что он делает? - с любопыством спросил Сержио, как будто не  провел
десять дней в помещении компьютера, помогая своему японскому другу. Джонни
кратко объяснил процедуру.
     - Откуда вы это так хорошо знаете? - спросил Сержио.
     - Я провел месяц в ведущей компьютерной компании США в прошлом  году,
когда разрабатывалась эта машина.
     - Вы в компании только один можете с нею работать?
     - Мистер Бенедикт Ван дер Бил тоже прошел курс, -  ответил  Джонни  и
наклонился вперед. - Он готов.
     Компьютер на экране сообщил, что удовлетворен:

     Фаза 1 завершена.
     Начало фазы 2.
     Опускание и установка всасывающей головки.

     Джонни встал.
     - Ну, хорошо. Пойдемте наверх.
     Он закрыл дверь и вслед за Сержио поднялся на мостик.
     В рубке находился монитор,  который  точно  повторял  сигналы  экрана
компьютерного дисплея. Джонни стоял перед ним, а в окно  ему  видно  было,
что происходит на палубе.
     Портальный кран двинулся вперед, стальные руки подняли  шланг  с  его
опор  вместе  с  головкой.  Кран  повернулся  и  механическими  движениями
просунул головку через отверстие в палубе.  Этот  колодец  проходил  через
весь корпус.  Шланг  начал  вползать  в  него,  чудовищный  черный  питон,
исчезающий в норе. Огромные  колеса,  державшие  шланг,  ровно  вращались,
драгу опускали на морское дно.
     - Головка на дне, - сообщил компьютерный  экран,  и  движение  шланга
резко прекратилось.

     Фаза 2 завершена.
     Начало фазы 3.
     Вращение циклона 300.
     Продувка насоса.

     Послышался высокий пронзительный вой, похожий на звук приближающегося
реактивного самолета. Звук достиг вершины и не изменялся больше, и тут  же
раздался другой звук - тупой рев пузырей воздуха под высоким  давлением  в
воде, звук такой силы и мощи, что у Джонни встали дыбом волоски на  руках.
Он стоял неподвижно,  как  статуя,  слегка  улыбаясь.  Этот  звук  означал
кульминацию двух лет планирования и усилий, сладкую награду за отдачу всех
сил, превращение мечты в реальность.
     Вдруг ему захотелось, чтобы рядом была Трейси, но он  тут  же  понял,
что она сознательно оставила его одного, не  желая  мешать  ему  в  минуту
торжества.
     Он улыбнулся, глядя как толстый черный шланг  начинает  пульсировать,
живя собственной жизнью, как гигантская артерия, - сосет, сосет, сосет.
     В своем воображении  Джонни  видел,  как  густая  похлебка  из  смеси
морской воды с грязью и гравием поднимается вверх по шлангу во вращающийся
циклон, представлял, как головка на  дне  под  корпусом  корабля  ритмично
всасывает песок, высвобождая гравий, который под давлением  превратился  в
конгломерат.
     Из трубы на корме "Кингфишера" полился  поток  желтой  грязной  воды,
смешанной с песком и гравием, выброшенными из циклона. Он  испачкал  море,
как выброс сточных вод.


     Три дня и две ночи непрерывно  ревели  насосы  "Кингфишера",  корабль
двигался вдоль подводного желоба, как домохозяйка, убирающая пылесосом все
пылинки со своего пола. Когда спустился третий вечер,  Джонни  Ленс  сидел
перед компьютером. Поставив локти на консоль, положив голову на  руки,  он
просидел целый час в позе крайнего отчаяния.
     Когда он поднял голву, лицо его выглядело осунувшимся,  на  лбу  ясно
прорезались линии поражения.
     По  тому  мизерному  количеству  крошечных  алмазов,  которые   добыл
"Кингфишер" за три дня, было совершенно ясно, что месторождение  Молнии  и
Самоубийства не окупит стоимости корабля, невозможно будет выплатить  даже
проценты на ссуды.
     Компания "Ван дер Бил Дайамондз" погибла, а Джонни Ленс  разорен  без
всякой надежды на спасение.
     Теперь остается только собраться шакалам, чтобы рвать тело на части.


     Сержио Капоретти стоял на мостике, выпуская  из  носа  и  рта  густые
облака синего сигарного дыма, чтобы отравить побыстрее утро, которое и так
было  заполнено  густым  и  серым  морским  туманом.  Острова   Молния   и
Самоубийство скрылись в тумане, но  прибой,  разбивавшийся  об  их  утесы,
звучал, как отдаленная артиллерия,  а  сверху  доносились  голоса  морских
птиц, жалобные и негромкие.
     Из тумана вынырнул "Дикий гусь" и подошел  вплотную  к  "Кингфишеру",
удерживаясь на месте работой двигателя.
     Из иллюминатора рубки высунулась светловолосая голова Хьюго  Крамера,
который крикнул вверх, на палубу "Кингфишера":
     - Готово, босс! Перебирайтесь!
     Сержио видел, как высокий человек на палубе  "Кингфишера"  вздрогнул,
будто очнувшись от сна. Джонни Ленс поднял голову и посмотрел на мостик, и
Сержио  заметил,  что  он  не  брит,  подбородок  зарос  темной   щетиной,
подчеркивающей мощную выдающуюся  вперед  челюсть.  Джонни  выглядел  так,
будто совсем не спал, он кутался в водонепроницаемую куртку, высоко подняв
ее воротник. Он не улыбнулся, но  поднял  руку  в  прощальном  приветствии
Сержио, который в этот не очень подходящий момент заметил, что на руке нет
указательного пальца. Почему-то эта трогательная маленькая деталь поразила
Сержио.  Ему  было  жаль,  по-настоящему  жаль.  Но  в  любой  игре   есть
проигравший, а двадцать пять тысяч фунтов - большие деньги.
     - Удачи, Джонни.
     - Спасибо, Сержио. - Джонни подошел к поручню и перелез  через  него;
быстро спустился по стальным кольцам в борту  "Кингфишера"  и  перепрыгнул
узкую полоску воды, разделявшую корабли.
     Двигатель траулера взревел, и тот отошел, направляясь в Картридж Бей.
Джонни Ленс стоял на открытой палубе, глядя назад, на "Кингфишер".
     - Он хороший парень. - Сержио с сожалением покачал головой.
     - Он босс, - ответил рулевой. - А босс не бывает хорошим.
     - Эй, ты! Я тоже босс.
     - Я это и сказал, - рулевой сдержал улыбку.
     - Целовал я твою маму, - с достоинством оскорбил его Сержио и  сменил
тему. - Пойду вниз, принимай руль.
     Сержио открыл дубликатом ключа дверь контрольного  помещения.  Закрыл
за собой дверь, сел перед консолью и  достал  из  кармана  листок  бумаги,
озаглавленный "Вторичная программа очистки Каминикото".
     Десять минут спустя он вышел оттуда.
     - Камми, я тебя люблю, - усмехался он,  закрывая  герметичную  дверь,
изолирующую  эту  палубу  от  верхней.  Потом  поставил  запоры  в   такое
положение, чтобы никто из экипажа даже случайно не мог ему помешать.
     В шкафу у переборки выбрал пару гаечных ключей и прошел  в  помещение
конвейера. Потребовалось двадцать минут, чтобы отвернуть  тяжелые  большие
болты, крепившие люк. Все должно было помешать легкому доступу, но  Сержио
наконец удалось поднять стальную плиту.
     Он  с  отвращением  осмотрел   небольшое   квадратное   отверстие   и
рефлективно втянул свой огромный живот. Люк не предназначался для человека
его пропорций.
     Он снял шапку и куртку, повесив их  на  кран  одной  из  труб,  потом
растоптал окурок, обеими руками отвел со лба волосы, проверил, есть  ли  в
кармане фонарик, и наконец начал пролезать в люк.
     Он извивался, пинался, кряхтел, через пять минут весь покрылся потом,
но все же ему удалось протиснуться через люк в конвейерный туннель.  Здесь
он присел на корточки, тяжело дыша и освещая туннель  фонариком.  Над  его
головой двигался,  перенося  гравий,  конвейер;  остаточный  жар  от  печи
создавал невыносимую температуру. Сержио быстро пополз к концу туннеля.
     Изнутри  невозможно  было  догадаться,  что  внутренний  туннель   на
двенадцать футов короче внешнего.
     Конец туннеля был фальшивым, за ним располагалось потайное помещение,
вмещавшее оборудование Каминикото, через  которое  проходил  весь  гравий,
прежде чем он попадал под рентгеновские лучи.
     Обору