евидно, в такое время этот коридор посещали не  часто.
Уверив себя наконец, что здание не прочесывают, Хачмен сбросил простыню  и
выбрался из постели. Затем собрал постельное белье и матрас в одну большую
кучу и вышел из комнаты. Когда его искали, по шагам было слышно, что  люди
появились справа, поэтому Хачмен свернул налево.
     Разглядывая из-за своей ноши двери вдоль коридора, он в  самом  конце
обнаружил серую металлическую дверь с красной надписью: "запасной  выход".
Он открыл ее и, все еще держа в руках охапку постельного белья,  спустился
вниз по голым каменным ступеням.  Толкнув  тяжелую  дверь  в  самом  низу,
Хачмен  увидел  перед  собой  маленькую  служебную  автостоянку,   залитую
холодным светом раннего утра. Людей вокруг не было.
     Он в открытую пересек стоянку и  через  незапертые  ворота  вышел  на
главную  улицу  Кримчерча.  Полицейский  участок   остался   слева.   Едва
сдерживаясь, чтобы не перейти  на  бег,  Хачмен  пошел  в  противоположную
сторону, пряча лицо в ворохе трепещущих на ветру простыней. На  первом  же
перекрестке он свернул  направо  и  только  тогда  почувствовал,  что  ему
удалось ускользнуть, но это чувство успокоенности грело его недолго.
     "До дома несколько миль, - мелькнула мысль. - А конверты там".
     Он подумал было о такси, но тут же  вспомнил,  что  в  Кримчерче  это
большая редкость. Мысль о том, что придется украсть машину, шокировала его
даже больше, чем все, что он делал  до  сих  пор.  Это  будет  его  первое
заранее обдуманное преступление. Кроме того, он даже не  был  уверен,  что
справится. Проходя по тротуару, он стал приглядываться к приборным  доскам
стоящих вдоль дороги автомобилей. Через два  квартала,  там,  где  деловая
часть  города  уступала  место  жилым  домам,  он  углядел  блеск  ключей,
оставленных  в  машине.  Не  самая  лучшая  машина  для   его   замысла...
Выпускаемая по правительственной программе безопасности движения модель  с
четырьмя сиденьями,  развернутыми  назад,  где  только  одно  водительское
кресло  смотрит  вперед.  Все  подобные  машины  оснащались  ограничителем
мощности, не дававшим им развивать скорость более ста километров в час.
     Хотя если подумать, то сейчас нарушать ограничения в скорости было бы
для него совсем лишним. Убедившись, что  хозяина  поблизости  нет,  Хачмен
положил ворох постельного белья на  мостовую  и  забрался  в  машину.  Она
завелась с первого поворота ключа и быстро, но бесшумно набрала  скорость.
- "Не так уж плохо для желторотого любителя", - мелькнула у него по-детски
самодовольная мысль.
     Он покружил по городу,  привыкая  к  незнакомой  системе  управления.
Увидев в первый раз свое отражение в зеркальце заднего обзора, он невольно
вздрогнул.  Усталое  лицо,  исполненное  отчаянья,   лицо,   принадлежащее
загнанному чужаку...
     Добравшись до дома, он медленно проехал мимо, и лишь когда  убедился,
что полиции поблизости нет, остановился и задним ходом подъехал к воротам.
Его собственная машина с покрытыми каплями влаги окнами стояла там же, где
он ее оставил. Хачмен припарковал угнанную машину у зарослей кустарника  и
вышел, глядя на свой дом с ностальгической тоской, раздумывая, что  бы  он
стал делать, если бы увидел в окне Викки, Но на пороге стояли две  бутылки
молока, а  это  означало,  что  она  так  и  не  возвращалась.  Как  знаки
препинания...  Кавычки,  заканчивающие  его  диалог  с  Викки.  В   глазах
болезненно защипало.
     Он покопался в карманах и извлек  ключ  от  своей  машины.  Она  тоже
завелась сразу, и через минуту он уже катил на север, к зиме.



                                    10

     Вся страна лежала перед ним, поражая своими размерами,  сложностью  и
возможными опасностями. Он привык думать о Великобритании как о  маленьком
уютном острове, многолюдной травянистой поляне, где  реактивному  лайнеру,
едва поднявшись с земли и  выровняв  полет,  приходится  тут  же  идти  на
посадку. Теперь же  страна  неожиданно  представала  перед  ним  огромной,
туманной и  преисполненной  угрозы.  Угрозы,  увеличивающейся  в  обратной
пропорции к числу людей, к которым он мог бы обратиться за помощью.
     Прекрасно отдавая себе отчет в последствиях превышения  скорости  или
даже самого незначительного дорожного происшествия, Хачмен не гнал машину.
Чаще  обычного  он  поглядывал  в  зеркальце,  проклиная  другие   машины,
постоянно прижимающиеся  к  левому  заднему  колесу,  рвущиеся  в  избытке
кинетической энергии на обгон, но тем не менее словно застывшие, в одной с
ним формации. Водители, уютно сидящие  в  своих  маленьких  эйнштейновских
относительных системах отсчета, поглядывали на него порой с  любопытством,
и Хачмен включил поляризатор,  мгновенно  замутивший  стекла  маслянистыми
голубыми размывами. Он пересек Темзу в районе Хенли и двинулся на север  в
направлении Оксфорда, останавливаясь  около  уединенных  почтовых  ящиков,
чтобы опустить небольшие пачки конвертов.
     К полудню он уже проезжал по центральным районам графства  Хотсуолдс,
оставляя  за  собой  деревеньки,  отстроенные  из  медового  цвета  камня,
которые, казалось, выросли  здесь  сами  в  ходе  какого-то  естественного
процесса. Обжитые долины просвечивали бледными огнями сквозь завесы белого
тумана. Хачмен в задумчивости обводил пейзаж взглядом теряясь в сожалениях
и переоценках, до тех пор,  пока  его  имя,  произнесенное  по  радио,  не
вернуло его к действительности. Он прибавил громкость, но радио затрещало,
и часть фразы он пропустил.

     "...интенсивные поиски полиции  сконцентрированы  в  районе  дома  на
Мур-роуд в Кемберне, где вчера погибли два человека, один -  в  результате
падения из окна последнего этажа, другой был застрелен во время  похищения
биолога Андреа Найт  из  ее  квартиры  тремя  вооруженными  преступниками.
Первый погибший - преподаватель математики Обри Велланд с Ридж-роуд,  209,
Эптон-Грин. Застрелен во время гангстерского нападения мистер Ричард Томас
Билсон, 59 лет, проживающий по Мур-роуд, 38 в  Кемберне.  Он  проходил  по
улице во время похищения и, как полагают,  пытался  помешать  преступникам
затолкать мисс Найт в машину. Полиция не располагает сведениями,  где  она
может находиться в настоящий момент.
     Только  что  стало  известно,  что  мистер  Лукас  Хачмен,  39   лет,
проживающий в Прайори-хилл в Кримчерче, математик, сотрудник одной из фирм
Вестфилда,   занимающийся   разработкой   систем   управляемых   снарядов,
разыскивается полицией, у  которой  есть  основания  полагать,  что  он  в
значительной степени может помочь расследованию. Вчера вечером Хачмен  был
доставлен в полицейский участок Кримчерча,  но  сегодня  утром  он  исчез.
Приметы: рост шесть футов, черные  волосы,  среднего  телосложения,  чисто
выбрит, одет в серые брюки и коричневый пиджак. Возможно,  он  на  машине:
светло-голубой "форд-директор", номер СМН-836-КУ. Если кто-нибудь встретит
машину или человека, соответствующего описанию, просим немедленно сообщить
в ближайший полицейский участок.
     Сообщения о серьезном пожаре на борту  орбитальной  лаборатории  были
опровергнуты..."

     Хачмен убавил звук до еле слышного треска. Первая мысль, пришедшая  в
голову, была о том, что кто-то сработал очень быстро. С того момента,  как
он покинул полицейский участок, прошло меньше трех часов, а это  означало,
что полиция, не дожидаясь, когда о случившемся пронюхают  репортеры,  сама
обратилась в Би-Би-Си. Хачмен не особенно много знал о методах их  работы,
но  на  его  памяти  такое   случалось   довольно   редко.   Очевидно,   у
Кромби-Карсона или у кое-кого повыше возникла идея, что происходит  что-то
важное.
     Хачмен взглянул в зеркало. Позади  него,  невдалеке,  то  исчезая  за
поворотами обнесенного изгородью  шоссе,  то  появляясь  снова,  двигалась
машина. Не антенна ли блестит над капотом? Слышал ли  водитель  сообщение?
Вспомнит ли он описание машины при обгоне? Хачмен надавил на акселератор и
погнал вперед, пока следующая за ним машина не скрылась вдали,  но  теперь
он оказался близко к другой машине, идущей  впереди.  Позволив  себе  чуть
отстать, он задумался.
     Машина нужна ему главным образом для того, чтобы разослать письма  из
возможно большего числа точек, и сделать это  надо  быстро.  Все  конверты
должны попасть на почту до конца дня. Как только он  это  сделает,  машину
можно будет бросить... Хотя. В таком случае ее быстро  найдут,  и  полиции
ничего не стоит уточнить, где он находится. Пожалуй, лучше всего  изменить
какие-нибудь характеристики из переданного описания...
     Добравшись до окраины Челтенхэма,  он  припарковал  машину  на  тихой
улице и, оставив пиджак на сиденье, сел в автобус, направляющийся к центру
города. Устроившись на верхней площадке, он достал  из  кармана  деньги  и
пересчитал: оказалось 138 фунтов - более чем достаточно,  чтобы  протянуть
до финального дня. Около торгового центра он  вышел  из  автобуса.  Колкий
ноябрьский воздух вызывал озноб, и Хачмен,  решив,  что  человек  в  одном
свитере и брюках в такую погоду обращает на себя  внимание,  первым  делом
приобрел серую куртку с застежками-молниями. В магазинчике  неподалеку  он
купил батарейную электробритву и, опробовав ее, подровнял щетину  в  некое
подобие эспаньолки. Щетине было всего три дня, но густота  и  черный  цвет
делали ее вполне приемлемой в качестве бороды, которая останется в  памяти
тех, кто его видел.
     Чувствуя себя в чуть большей безопасности, он зашел в  автомастерскую
и, сочинив ничем не  примечательный  номер,  заказал  две  новые  номерные
пластины. Через пять минут с покупкой в руках он снова оказался на  улице,
залитой морозным солнечным светом.
     Острый приступ голода напомнил ему, что последний раз  он  ел  еще  с
Андреа, совсем в другом мире. Мысль о горячем обеде в ресторане показалось
ему привлекательной, но времени было мало. Хачмен купил пластиковую  сумку
и наполовину забил ее бутылками с растворителем и аэрозольными  банками  с
черной краской. Все это он  покупал  частями  в  разных  магазинах,  чтобы
какой-нибудь  сообразительный  клерк  не   догадался   о   его   намерении
перекрасить машину. Заполнив сумку доверху бутербродами  в  полиэтиленовой
обертке и банками с пивом, он тем же автобусом вернулся на окраину города.
     Осторожно осматриваясь, Хачмен подошел к машине. На все покупки  ушло
не более часа, но этого времени могло оказаться достаточно, чтобы привлечь
к машине чье-либо внимание. Убедившись, что вокруг все спокойно, он сел за
руль и направился в холмы к  востоку,  выбирая  место  поспокойнее.  Через
полчаса ему удалось найти запущенную дорогу, ведущую  к  брошенной  ферме.
Пустые кусты надежно закрывали ее со всех сторон. Остановившись так, чтобы
его не было видно с главной дороги, Хачмен сразу же принялся перекрашивать
машину, пользуясь аэрозольными баллонами с краской. Чтобы сделать все  как
полагается, следовало бы сначала закрыть стекла и хромированные детали, но
он счел, что для его целей будет  достаточно  просто  протереть  случайные
пятна Носовым платком, смоченным в растворителе. Экономно расходуя  краску
и не обращая особого внимания на детали, Хачмен  меньше  чем  за  двадцать
минут превратил свою машину из светло-голубой в  черную.  После  этого  он
выбросил пустые банки в канаву, поменял номера на машине и спрятал  старые
в багажник.
     Как только он закончил работу, голод вернулся с новой  силой.  Хачмен
быстро проглотил бутерброды, запивая их жадными глотками "Гиннеса",  затем
развернул машину и выехал на дорогу. С трудом сдерживая желание  прибавить
скорость, чтобы наверстать упущенное время, он вел  машину  осторожно,  ни
разу не превысив сто километров в час. Деревни  и  города  проносились  за
окном, и к сумеркам характер местности заметно изменился.  Появились  дома
из темного камня; растительность, вскормленная насыщенным  сажей  воздухом
промышленного  севера,  приобрела  темно-зеленую  окраску.  Останавливаясь
ненадолго в городах покрупнее,  Хачмен  отправлял  партии  писем  прямо  с
центральных  почтовых  отделений,  чтобы  сократить   срок   их   доставки
адресатам.
     К  вечеру  он  добрался  до  Стокпорта  и,  опустив  последнюю  пачку
конвертов, понял, что эти разъезды со всеми их краткосрочными целями  были
единственных, что держало его в собранности. Теперь же  оставалось  только
ждать часа, когда нужно будет возвращаться на юг, в Хастингс, для  встречи
с его "мегажизненной"  машиной.  С  уходом  необходимости  действовать  на
Хачмена нахлынула волна печали и жалости  к  себе.  Воздух  на  улице  был
холодный, но сухой, так что он решил спуститься на набережную, окаймляющую
черные воды Мерси, и обдумать свое положение.
     Напряжение росло в нем, напряжение, которое  женщины  обычно  снимают
плачем, когда ситуация становится совсем непереносимой. А почему бы и нет?
Мысль была странная, отталкивающая, но он  теперь  один,  он  свободен  от
общественных предрассудков, и если это поможет...  Он  сел  на  деревянную
скамью на краю небольшого пустыря, опустил  голову  на  руки  и  попытался
заплакать. Вспомнилась Викки, и рот медленно скривился в  обиде.  В  мозгу
закружились  обрывки  образов  прежней  жизни,  окрашенных   непереносимой
ностальгией: улыбка Викки, запах еловых игл и мясных пирожков в рождество,
свежий запах  выстиранной  рубашки,  совместные  походы  по  магазинам  за
какими-нибудь мелочами, друзья-книги, с которыми он засиживался  допоздна,
взгляд, брошенный на мишень для стрельбы из лука, когда на траве еще лежит
роса...
     Боль усиливалась, но  слезы  не  приходили.  Наконец,  чувствуя  себя
обманутым, Хачмен  встал  и  темными  переулками,  где  кружились  приливы
холодного воздуха, направился к автомобилю. На  мгновение  знакомый  запах
собственной  машины  успокоил  его.  Он  заправил  бак   на   бензоколонке
самообслуживания  и,  сделав  над  собой   усилие,   попытался   придумать
что-нибудь полезное.
     Эпизод на берегу казался теперь бессмысленным  и  тщетным.  Последние
конверты, включая и те, что предназначены адресатам в Англии,  отправлены,
и уже завтра люди, занимающие высокие посты, их  прочтут.  Какое-то  время
уйдет, пока квалифицированные специалисты проверят математические выкладки
и физики  подтвердят,  что  цестроновый  лазер  действительно  может  быть
построен, но наступит момент, когда будет отдан  приказ.  Простой  приказ:
"Найти Лукаса Хачмена и, если у него и  в  самом  деле  есть  эта  машина,
уничтожить его и аппаратуру!"
     За эти  несколько  относительно  безопасных  часов  он  должен  найти
надежное убежище, спрятаться и затаиться. Тут же пришло в  голову,  что  в
Стокпорте оставаться нельзя: Стокпорт -  последняя,  самая  горячая  точка
совершенного им почтового круиза. Охотники будут  знать,  что  антиядерную
машину едва ли можно с легкостью  транспортировать,  а  значит,  если  она
существует, она должна быть спрятана где-нибудь на юге, не очень далеко от
дома Хачмена. И вероятно, они догадаются, что их жертва, совершив  поездку
на север Англии, скорее всего вернется, чтобы сбить их  со  следа  и  быть
поближе к машине. Рассудив таким образом, Хачмен решил,  что  лучше  всего
двигаться на север.
     Он  добрался  до  Манчестера,  обогнул  его  по  кольцевой  дороге  и
проследовал через Ланкашир с намерением к вечеру  прибыть  в  район  озера
Кумберленд. Но тут  на  ум  пришли  другие  соображения:  озеро  находится
довольно далеко от Хастингса, и в таком месте, особенно в это время  года,
властям будет очень легко проконтролировать въезд и выезд.  Будет  гораздо
лучше, если он  затеряется  в  большом  населенном  центре.  И,  чтобы  не
въезжать подозрительно  поздно,  ему  стоит  выбрать  что-нибудь  поближе.
Хачмен остановился на обочине и сверился с картой. Ближайшим  относительно
крупным городом оказался Болтон, и Хачмену подумалось,  что  именно  такое
место  могло  бы  послужить  классическим   образцом   традиционно-скучной
провинциальной Англии.  Название  города  не  вызывало  в  памяти  никаких
ассоциаций,  ни  фрейдистских,  ни  любых  других,  связанных  с  "типично
шпионской фантазией" Кромби-Карсона, и, с точки зрения Хачмена,  это  тоже
был плюс. Кроме того, насколько он помнил, здесь не мог жить никто, с  кем
он был знаком: охотники наверняка будут концентрировать поиски там, где  у
него есть друзья или родственники.
     Решившись, он выехал на шоссе Сэлфорд-Болтон, осматривая  окрестности
со ставшей уже привычной внимательностью. Легче всего,  конечно,  было  бы
устроиться в отеле, но это, очевидно, и опаснее всего. Нужно исчезнуть  из
вида начисто. Добравшись до Болтона, он немного покружил по  улицам,  пока
не оказался в одном из  обязательных  для  любого  города  полузаброшенных
кварталов, где большие неряшливые  дома,  получая  минимальную  заботу  от
постояльцев, арендующих по одной комнате, постепенно проигрывают  битву  с
запустением. Хачмен остановился на улице, обсаженной нервозно  шелестящими
вязами, и, прихватив пустой чемодан, пошел пешком, пока не  увидел  дом  с
висящей в окне первого этажа  табличкой:  "Сдается  комната.  Предлагается
горячий завтрак".
     На звонок открыла полногрудая женщина лет сорока с лишним, в  розовой
полупрозрачной кофточке, едва  скрывающей  сложное  переплетение  шелковых
лямочек. Обхватив ее сзади руками, из-за юбки выглядывал бледный мальчишка
лет семи-восьми в полосатой пижаме.
     - Добрый вечер, - произнес Хачмен неуверенно. - Я ищу комнату, увидел
у вас объявление...
     - Да?.. -  Женщина,  казалось,  удивилась,  услышав  про  объявление.
Мальчишка разглядывал Хачмена настороженно.
     - У  вас  сдается  комната?  -  Хачмен  взглянул  мимо  нее  в  плохо
освещенный коридор с коричневым линолеумом  и  темной  лестницей,  ведущей
наверх, и ему страшно захотелось домой.
     - Комната есть, но обычно этим занимается мой муж, а сейчас его нет.
     - Ладно, - с облегчением вздохнул Хачмен.  -  Попробую  где-нибудь  в
другом месте.
     - Впрочем, я думаю, все будет в порядке.  Мистер  Этвуд  скоро  будет
дома.
     Она сделала шаг в сторону и жестом пригласила его в прихожую.  Хачмен
вошел. Заскрипели доски под ногами. В воздухе чувствовался  сильный  запах
цветочного освежителя.
     - Как долго вы собираетесь у нас жить? - спросила миссис Этвуд.
     - До... - Хачмен вовремя опомнился. - Недели две точно.
     Он поднялся наверх, где, как  и  следовало  ожидать,  была  сдаваемая
площадь. Комната оказалась маленькая, но чистая.  На  кровати  лежали  два
матраса - немного высоко, но удобно. После  непродолжительных  переговоров
он выяснил, что может питаться здесь же все три  раза  в  день,  и,  кроме
того,  за  небольшую  дополнительную  плату   миссис   Этвуд   согласилась
позаботиться о стирке.
     - Отлично, - стараясь, чтобы в  голосе  прозвучал  энтузиазм,  сказал
Хачмен. - Я согласен.
     - Уверена,  вам  будет  здесь  удобно,  -  произнесла  миссис  Этвуд,
поправляя волосы. - Все мои постояльцы всегда довольны.
     Хачмен улыбнулся.
     - Я пойду принесу чемодан.
     За дверью послышался шум, и в комнату вошел мальчишка с чемоданом.
     - Джеффри! Тебе не следовало... - Миссис Этвуд обернулась к  Хачмену.
- Он не совсем здоров, знаете... Астма.
     - Он  пустой,  -  оправдался  Джеффри,  лихо  забрасывая  чемодан  на
кровать. - Я вполне могу поднять пустой чемодан, мам.
     - Э-э-э... - Хачмен встретился взглядом с хозяйкой. -  Он  не  совсем
пустой, но большинство моих вещей в машине.
     Она кивнула.
     - Вы не возражали бы заплатить что-нибудь вперед?
     - Нет, конечно. - Не вынимая руки из кармана, Хачмен отделил от пачки
три пятифунтовые бумажки и передал ей.
     Как только она вышла, он запер дверь и с удивлением заметил, что ключ
погнут. Обычный длинный ключ. Но в месте сгиба остался легкий  голубоватый
оттенок, словно металл нагрели и погну