и наступила ночь.



                                    46

     Ночь, таинственная и темная,  ласковая  и  всепроникающая,  заполнила
виллу Луэйна. В свете, который посылали на землю звезды и узкий серп луны,
на сером фоне темнели силуэты деревьев.
     В самом доме было еще темнее.  В  помещении  для  хранения  продуктов
рядом с кухней одна из до сих пор неподвижных  теней  вдруг  пошевелилась.
Внезапно блеснувшая молния,  столь  нетипичная  для  этого  времени  года,
осветила через зарешеченное окошко груду мешков с картошкой. Один  из  них
двигался.
     Хэрольд разогнулся и сбросил с себя  мешок.  Крестьянскую  одежду  он
снял еще раньше и теперь стоял  в  костюме-хамелеоне,  который  Альбани  в
последнюю минуту все-таки успел подобрать по его росту.
     Костюм-хамелеон, который еще иногда называли кимоно ниндзя или  traje
de  invisibilidad  [костюм-невидимка   (исп.)],   выгодно   отличался   от
использовавшихся ранее коричнево-зеленых маскхалатов, которые могли помочь
остаться незамеченным разве  что  в  сумерках  посреди  лиственного  леса.
Костьм-хамелеон делал человека незаметным на любом  фоне.  Он  представлял
собой стеклянно-волокнистый телеэкран,  которому  техники-портные  придали
форму цельного гидрокостюма с капюшоном и маской.
     Фотомимикрический материал, из которого он был изготовлен, при помощи
особых свойств стекловолокна  и  лазерного  покроя,  мог  принимать  любые
оттенки и цвета поверхности, на которой находился его владелец.
     Эффективнее  всего  он  действовал,  разумеется,   ночью,   так   как
подстроиться под черный цвет было гораздо легче. На ярком фоне изображение
иногда казалось темнее на пять-десять спектральных линий.  Иногда  на  нем
появлялись   непонятные   голубовато-холодные   вспышки,   что   создавало
определенные трудности, особенно на  равнинной  местности.  Разумеется,  в
костюме имелась система автоматической настройки цветности. На Хэрольде же
была новая модель с автоматической подстройкой яркости  или  -  когда  это
необходимо - тусклости.
     Хэрольд тихо двигался через темную гостиную, а  его  костюм  повторял
рисунки светотеней на стенах, двигающиеся как кольца на воде.  В  руке  он
сжимал свой верный "смит энд вессон".
     Внезапно послышалось глухое рычание, и Хэрольд замер. Посмотрев через
инфракрасные   очки   в   угол   комнаты,   он   увидел   грозный   силуэт
добермана-пинчера. Заметив хищный изгиб собачьей спины, Хэрольд понял, что
перед ним  так  называемый  "Бешеный  Убийца",  которых  боялись  все,  не
исключая владельцев.
     Про добермана ему никто не сказал. Хэрольду не хотелось  убивать  еще
одну собаку. Кроме того, метко прицелиться в темноте было  трудно  даже  в
инфракрасных очках.
     Доберман приблизился и обнюхал Хэрольда. Затем собака издала  хриплый
звук, как человек, пытающийся собраться с мыслями, и  улеглась  возле  ног
Охотника.
     Лишь потом Хэрольд узнал, что грозный пес принадлежал  не  Луэйну,  а
Антонио Фериа, и  ему  дали  команду  "сегодня-никого-не-убивать".  Однако
хозяин не позаботился о том, чтобы предупредить об этом  Хэрольда.  Этакая
крестьянская шуточка.
     Фериа  приказал  собаке  не  трогать  Хэрольда   не   из-за   особого
расположения к Охотнику, а лишь потому, что этого требовал закон.  Недавно
верховный суд Охотничьего Мира принял постановление, что если человек идет
на предательство, принадлежащие  ему  животные,  переданные  во  временное
пользование другим людям, тоже не должны сохранять верность.
     Обойдя лежащего зверя,  Хэрольд  продолжил  свой  путь  по  гостиной.
Благодаря инфракрасным очкам, он не налетел ни на один из низких  столиков
с наставленными на них антикварными безделушками, иначе натворил бы немало
шуму. На цыпочках он обошел  роликовые  коньки  Луэйна,  которые  валялись
посреди комнаты, небрежно оставленные там хозяином. Тоненькие лучики света
из крохотных лампочек на потолку  отсвечивали  голубизной  на  поверхности
пистолета, который Хэрольд крепко сжимал в руке. В  теплом  воздухе  пахло
жареным мясом, йоркширским пудингом и гаванскими сигарами -  именно  такие
ароматы остаются  после  удавшейся  вечеринки.  Впереди  виднелись  двери,
ведущие в спальню Луэйна.
     Вытащив специальную магнитную  карточку,  которую  дал  ему  Альбани,
Хэрольд аккуратно засунул ее в  прорезь  замка.  Послышался  едва  слышный
звук,  как  будто  что-то  хрустнуло  или  клацнуло.  Прошептав  старинную
охотничью молитву - "Все будет хорошо" - он скользнул в комнату.
     Через инфракрасные очки он различил стоящую в углу  комнаты  кровать,
на которой кто-то лежал. Он поднял пистолет и коснулся пальцем  спускового
крючка. И в этот момент зажегся свет.



                                    47

     Теперь Хэрольд увидел, что на кровати  лежал  старый  спальный  мешок
Луэйна, набитый рубашками. А сам Луэйн сидел в удобном кресле в нескольких
футах за его спиной.
     - Никаких резких движений, приятель! - приказал он. - Я держу тебя на
прицеле автоматической винтовки "ремингтон-1100",  20  калибра,  с  полным
магазином патронов, в каждом из которых - пуля номер 8 весом в одну  унцию
и 11,5 граммов пороха "красная точка". И оба ствола заряжены.
     - Зачем ты все это мне рассказываешь?
     - Хочу, чтобы ты понял - одно неосторожное движение, и я размажу тебя
по стенам.
     - Это твои стены, - ответил Хэрольд.
     - Их потом можно покрасить заново.  -  Но  было  заметно,  что  такая
перспектива Луэйну не особенно нравилась.
     - Наверно хочешь, чтобы я бросил пистолет на пол?
     - Как раз наоборот. Мне лучше убить тебя, когда ты держишь  оружие  в
руках. По правде говоря, если ты бросил бы пистолет, я  бы  заставил  тебя
поднять его.
     - А что ты сделаешь, если я не выброшу пистолет?
     - Я все равно тебя убью, - ответил Луэйн. - Ведь это - конечная  цель
моей операции, не так ли? Но  сначала  я  хочу  немного  насладиться  этим
моментом.
     Хэрольд пор привычке внимательно обдумал слова Луэйна.
     - Что ж, - наконец сказал он. - Думаю, это твое законное право.
     - Но я не смогу получить истинного наслаждения, если  не  увижу  твое
лицо. Медленно повернись, пистолет направь вниз.
     Хэрольд выполнил приказ. На Луэйне был шелковый халат белого цвета  с
вышитыми на нем китайскими драконами. Он спокойно развалился  в  кресле  -
так может сидеть в своей спальне  человек,  направивший  дуло  винтовки  в
сердце грабителя.
     - Я все придумал сам, - гордо сообщил Луэйн. - Сузер помог мне лишь в
некоторых мелких деталях. Но сама идея  принадлежит  исключительно  мне  -
подговорить Фута продать  Карточку  Предательства  этому  идиоту  Альбани,
заманить тебя на виллу, отключить сигнализацию, чтобы ты смог пробраться в
спальню. С самого начала ты был обречен на поражение. Потому что я  умный.
Очень умный. Ты вынужден со мной согласиться, правда?
     - Ты действительно умен, -  кивнул  Хэрольд.  Он  никогда  не  кривил
душей, если кто-то действительно заслуживал похвалу.  -  Поздравляю  тебя,
Луэйн.
     - Спасибо.
     Воцарилась напряженная тишина.
     - Это не так уж и просто, - наконец произнес Луэйн.
     - Что именно?
     - Взять и убить тебя. Когда ты просто стоишь. А ты не мог бы  сделать
какое-нибудь угрожающее движение?
     - Это уж слишком, - ответил Хэрольд.
     - Да, тут ты прав. Слушай, может ты отключишь  свой  костюм-хамелеон?
От этих переливов цветов у меня уже глаза режет.
     Хэрольд выполнил его просьбу и расстегнул молнию. Костюм был цельным,
стекловолокно не пропускало воздух, и Хэрольд порядком вспотел.
     - Ладно, - сказал Луэйн, - времени и так мало. Очень  плохо.  Ты  мне
нравишься, Хэрольд.
     Он поднял винтовку. Хэрольд пристально смотрел Луэйну в глаза.
     - Не надо так на меня смотреть, - попросил Луэйн.
     Хэрольд закрыл глаза.
     - Нет, так еще хуже.
     Хэрольд снова открыл их.
     - Дело в том, что  мне  еще  никогда  не  приходилось  убивать  таким
образом. Всегда какие-то погони и прочее. Ты меня понимаешь?
     - Конечно, - ответил Хэрольд.
     - Нет, это совсем не годиться, - решил  Луэйн.  -  Слушай,  может  ты
откроешь окно и попытаешься выпрыгнуть?
     - А ты что собираешься делать?
     - Подожду пару секунд, а потом пристрелю тебя.
     - Я так и думал, - сказал Хэрольд. Ему внезапно пришло в голову,  что
возможно таким образом у него появиться шанс выстрелить  раньше,  чем  это
сделает Луэйн. Если ему улыбнется судьба, они  оба  погибнут  и  никто  не
будет победителем.
     Он прошел  через  всю  комнату  и  сел  на  постель  Луэйна.  Хэрольд
рассчитывал,  что  хозяин  не  станет  убивать  его  здесь  -  слуги   уже
разъехались по домам, так что Луэйну самому придется менять простыни.
     - Ладно, - сказал Луэйн, еще немного поразвлекаюсь, а  потом  пора  с
тобой кончать, даже если мне сегодня придется спать в комнате для гостей.
     Значит, у него не осталось  ни  малейшего  шанса!  Хэрольд  напрягся,
ожидая, что Луэйн расслабиться на какое-то мгновение, и тогда ему  удастся
сделать первый выстрел.
     Внезапно в комнате  вспыхнул  яркий  свет  и  раздался  оглушительный
грохот. Испугавшись, Хэрольд тут же перекатился через кровать и  плюхнулся
на пол с другой стороны. Луэйн выстрелил, но у него не  было  времени  как
следует прицелиться, и как всегда он взял немного  вверх.  Пуля  попала  в
люстру. Где-то за стеной истерично  залаял  доберман.  В  комнате  запахло
кордитом.
     И тут раздался усиленный громкоговорителей голос:
     - Эй, вы!  Официальное  заявление!  Немедленно  прекратить  стрельбу!
Дуэль отменяется!
     - Что происходит? - спросил Хэрольд, обращаясь к Луэйну.
     - Понятия не имею. Дуэль никогда не отменяется, разве что...
     - Что?
     Дверь в  спальню  распахнулась.  В  сопровождении  звукооператоров  и
осветителей в комнату зашел Гордон Филакис, ведущий "Охотничьего Шоу".
     - Привет, друзья! - сказал он. - Итак, мы находимся на  вилле  Луэйна
Добрея,  изобретателя  стриптиза-наоборот,  очень   решительного,   но   в
последнее время не совсем везучего Охотника. Не так ли, Луэйн? Рядом с ним
- Хэрольд Эрдман, молодой  Охотник-новичок.  Это  его  первая  Охота.  Вы,
вероятно, помните его из нашей вчерашней передачи. Как дела, Хэрольд?
     - После вашего прихода, гораздо лучше. Но зачем вы сюда приехали?
     - Твоя подружка - Нора Олбрайт - позвонила нам в студию и  расхвалила
тебя как  могла.  Когда  нам  стали  известны  кое-какие  детали...  -  он
многозначительно посмотрел на Луэйна, - мы решили на этот  раз  отказаться
от нашей традиции выбирать кандидатов при помощи компьютера.  Джентльмены,
поединок откладывается до завтра... когда вы оба появитесь в  Колизее  для
Великой Расплаты!
     Через толпу протиснулся Альбани. Обняв Хэрольда за  плечи,  он  гордо
произнес:
     - Все вышло так, как я предполагал.
     - Ты хочешь сказать, что все это ты запланировал? - удивился Хэрольд.
     Скорее, предвидел ход развития событий, как это  полагается  хорошему
Наводчику. Самое главное, ты не  проиграл.  Великая  Расплата!  Награда  в
десять тысяч долларов! И пять тысяч Наводчику!
     - И это еще не все, - добавил Луэйн. Подойдя к ним, он взял  Хэрольда
за руку. От волнения у него был хриплый голос. - Ты новичок, Хэрольд, и не
знаешь, что такое Великая Расплата для настоящего Охотника. Это  наивысшая
честь, о которой он может только мечтать: возможность убить противника  на
глазах у  тысяч  зрителей  и  обрести  бессмертие  на  видеокассетах.  Это
настоящая слава, Хэрольд, и я ждал ее всю жизнь.  Спасибо  тебе,  увидимся
завтра.
     Он дружески  похлопал  Хэрольда  по  плечу  и  направился  к  Гордону
Филакису, который как  раз  брал  интервью  у  Антонио  Фериа.  Крестьянин
рассказывал, что именно ему принадлежал весь план операции.
     - Пойдем отсюда, - сказал Альбани.
     - Куда?
     - Где-нибудь поужинаем и как следует выспимся. Ты попал в шоу-бизнес,
Хэрольд, и завтра состоится твоя премьера.



                                    48

     С утра день выдался солнечный и безветренный, на небе -  ни  облачка.
Идеальный день  для  убийства.  Толпы  людей  заранее  стали  стекаться  к
Колизею. По арене маршировали колонны  с  оркестрами,  каждая  несла  флаг
своего кантона.
     А под ареной располагался целый  лабиринт  мастерских,  автомобильных
ям, раздевалок для бойцов и  других  участников  представлений,  оружейных
комнат. Попасть туда можно было через люки на арене или проходы с  внешней
стороны амфитеатра. Ремонтные бригады ожидали там как людей, так и машины.
Были там и служители в черном,  которые  отвозили  павших  эсмеральдовских
воинов на кладбище Бут-хилл.
     К полудню на трибунах не осталось ни  одного  свободного  места.  Они
делились на солнечные и теневые  сектора,  как  и  на  испанской  корриде.
Секторы,  где  размещались  ложи  для  почетных  гостей,   были   снабжены
специальными козырьками от солнца.
     День был чудесный. Солнце стояло в зените над головой, а все  женщины
были одеты в яркие праздничные платья. В воздухе  пахло  жареным  мясом  и
чесноком; по проходам сновали  разносчики,  предлагая  зрителям  хот-доги,
бурритос, сэндвичи, сладости, разнообразные напитки, наркотики, программки
и футболки с изображениями участников представлений.  Между  рядов  весело
бегали дети. Лаяли собаки. Здесь царила непринужденная атмосфера,  которая
часто бывает там, где полностью отсутствует хороший вкус.


     С одного бока арены, там  где  располагалась  площадка  для  убийств,
виднелась застекленная комментаторская кабина. Телекамеры были расположены
таким образом, чтобы дать возможность операторам одновременно и события на
поле и выражения лиц комментаторов. Возле микрофона, в зеленом  спортивном
пиджаке с гербом Охотничьей Академии на лацкане сидел сам мистер Охотничий
Мир - Гордон Филакис.
     - Приветствую  вас,  друзья!  С  вами  снова  Гордон  Филакис.  Какой
прекрасный день для кровавых поединков!  Вы  согласны  со  мной,  любители
спорта? Как  всегда,  все  билеты  на  этот  главный  спортивный  праздник
Эсмеральды раскуплены до последнего. Вы увидите  все,  что  происходит  на
арене, самые  захватывающие  моменты  будут  сниматься  крупным  планом  и
повторяться  в  замедленной  съемке.  Но  прежде  всего,   разрешите   мне
представить  вам  нашего  старого  друга,  полковника  Рича   Фаррингтона,
человека, который как никто иной разбирается в искусстве убивать.
     - Спасибо, Гордон. Я очень рад, что  ты  пригласил  меня  к  себе.  -
Фаррингтон оказался высоким  худощавым  мужчиной  с  ежиком  седых  волос,
орлиным носом и тонкими бескровными губами.
     - Ты  командовал  Международной  бригадой  наемников,  самой  пестрой
бандой профессиональных убийц за всю мировую историю, не так ли, Рич?
     - Да, Гордон, это были незабываемые деньки. Дело в том, что последняя
война  была  не  полностью  ядерной.  Несмотря  на  свою  скоротечность  и
безликость, она породила несколько чудесных битв, где принимали участие  и
люди.
     - Ты со своими парнями участвовал в кампании Литтл Чако, правда, Рич?
     - Конечно, Гордон, и уверяю тебя, что Южная Америка - хотя там  давно
уже нет джунглей - до сих пор остается чудесным местечком. Мы  с  ребятами
также прикрывали отход наших войск возле Лимпопо. Это такая река в Африке.
Да, там было на  что  посмотреть!  Чего  стоили  одни  только  пулеметы  и
гранатометы!
     - Я не раз видел кинохронику этих событий, полковник, как, впрочем, и
наши зрители. Битва при Лимпопо до сих  пор  считается  самой  популярной.
Кстати,  в  следующем  сезоне  наша  студия  начинает  трансляцию  военной
кинохроники от первого до последнего для войны.  Не  пропустите  ни  одной
серии, друзья. Программа будет называться "Чудесный кровопролитный мир".
     - Да, это была  хорошая  война,  -  сказал  полковник  Фаррингтон.  -
Однако, должен признать, что вы - граждане Охотничьего Мира  -  по  своему
тихо и спокойно дали мне возможность наслаждаться прекрасными и  жестокими
сценами насилия. Ничего более замечательного я никогда еще не видел. Я  не
отношу себя к критикам-искусствоведам, но могу с уверенностью сказать, что
кое-что из того, чему я стал  свидетелем  здесь,  несет  в  себе  довольно
ощутимый элемент сюрреализма. Я, конечно, не интеллектуал - упаси Боже!  -
однако считаю,  что  здесь,  в  Охотничьем  Мире,  люди  обладают  большим
талантом и приносят  зрителям  гораздо  больше  наслаждения,  чем  те  так
называемые художники Европы и  Америки,  которые  размазывают  по  полотну
блеклые краски и даром переводят  бумагу  своими  бессмысленными  словами.
Прости, Гордон, я, кажется, немного ушел в сторону.
     - Не надо извиняться, полковник. Ты наш парень.  Нам  тоже  нравиться
лишь то, что мы в состоянии понять. Например, убийство.  Так  что,  ничего
страшного. Спасибо, что заглянул к нам, Рич.
     - Мне очень приятно, что ты меня пригласил, Гордон. Я всегда приезжаю
посмотреть на Великую Расплату и начало Сатурналий. Ни за что на свете  не
пропущу это чудесное зрелище!
     - Еще раз, спасибо, Рич. Ну, я вижу, все уже готово к  представлению.
Вот-вот на арене появятся Клоуны-Самоубийцы, которые имели бешеный успех в
прошлом году. Вы снова станете свидетелями  Игр  Пешеходов,  Автомобильных
Стычек, молниеносных Серпоциклов и, наконец,  Великой  Расплаты.  Надеюсь,
что вы запаслись достаточным количеством  пива,  чтобы  не  пропустить  ни
одной секунды этого захватывающего действия!



                                    49

     В отгороженной занавесями ложи  в  дорогом  теневом  секторе,  сидели
Микеланжело Альбани, его жена Тереза и Нора Олбрайт. Альбани  был  одет  в
куртку  из  легкого  серого  шелка,  а  на  голове  у   него   красовалась
традиционная для Наводчиков соломенная шляпа с черно-белой ленточкой. Нора
была в белом платье и  красной  шляпке  с  откинутой  черной  вуалью.  Она
закроет ею лицо, если Хэрольд проиграет поединок.
     Норе даже не верилось, что Хэрольд - парень, которого она  знала  еще
по Кин-Уэлли, штат Нью-Йорк, будет принимать участие в  Великой  Расплате.
Надо же, ему посчастливилось попасть  на  самое  престижное  представление
Охотничьего Мира! И все равно,  он  продолжал  оставаться  тем  же  старым
приятелем, неуклюжим, самонадеянным и ужасно везучим.
     - Волнуешься? - спросила Нору Тереза.
     Нора кивнула.
     - Мне так хочется, чтобы он победил! Но я за него ужасно боюсь. Майк,
как ты думаешь, у него есть шансы на победу?
     - И довольно неплохие, -  ответил  Альбани.  -  Ты  просто  гениально
поступила, позвонив Гордону Филакису и рассказав ему про этот  фокус-покус
с Карточкой Предательства. Только благодаря  этому  мы  попали  в  Великую
Расплату - самую главную дуэль года. Хэрольд уже психологически настроился
на бой, его уже ничто не  остановит.  Расслабься,  и  постарайся  получить
удовольствие от игр.
     - Постараюсь. - Нора вытерла глаза крохотным носовым платочком. -  Но
не знаю, смогу ли я.
     - На арену выходят Клоуны-Самоубийцы, - сообщил  Альбани.  -  Они  же
тебе нравятся, не так ли?
     Лицо Норы прояснилось.
     - Конечно, они всегда такие забавные.
     - Тогда расслабься и наслаждайся зрелищем. А я  пойду  вниз  готовить
Хэрольда к поединку. Не беспокойся за него, дорогая. Ему ужасно  везет,  а
везение во все времена ценилось куда больше, чем способности.



                                    50

     Появление  на  арене   Клоунов-Самоубийц   было   встречено   бурными
аплодисментами. Желающих оказаться среди них было  хоть  отбавляй,  заявки
поступали со всего мира.  Некоторые  люди  считали,  что  если  их  смерть
принесет кому-то радость, она будет не напрасной.
     - Сегодня, - объявил Филакис, - нам повезло. С нами  -  мистер  Томми
Эдвардс, директор и режиссер Школы Клоунов-Самоубийц Охотничьего Мира.  Мы
вдвоем прокоммен