звития...
   У вице-адмиральского корабля хватило мужества остаться на поле  боя  до
конца,  до  тех  пор,  пока  тяжелые  "космические  баржи"  с  их   грузом
человеческой паники не превратились в еле светящиеся точки в пространстве.
Тогда он расцвел всеми цветами радуги.  Двойная  Звезда  у  него  на  носу
засияла, как  солнце,  а  разрозненные  обломки,  танцующие  вокруг  него,
образовали настоящую розу  ветров.  Такие  же  останки  черного  отряда  в
красочном беспорядке кружились и вокруг "Скорпиона".  Айрт  позволил  себе
немного потешить свое тщеславие и передал на адмиральский корабль:
   "Вам здесь больше нечего делать. Сейчас я их развлеку напоследок".
   И с удивлением услышал ответ:
   "_Сигма приветствует вас, Айрт Рег_".


   Потом?
   Что  ж,  потом   последовал   четвертый   залп,   он   поразил   отсеки
жизнеобеспечения крепости, которая после этого  разлетелась  на  куски  во
взрыве чудовищной силы. В этот момент тут уже не было ни  черных  жал,  ни
корабля вице-адмирала. И Айрт остался  в  одиночестве  со  своим  экипажем
среди  крутящихся  обломков.  Он  медленно  приходил  в  себя   у   пульта
управления, с которым он недавно так грубо  обошелся,  и  вытирал  платком
мокрое от пота лицо. Опустив руку, он с удивлением обнаружил,  что  она  в
крови. Скорей всего, он задел какой-то острый угол во время  эксцентричных
маневров "Скорпиона". Надо осмотреть корабль, подумал он, должны  же  быть
неполадки. Он обратил внимание на то, что впервые не  назвал  презрительно
свой корабль "торговцем": бравая ракета вполне заслужила уважение к себе.
   Вокруг него, рассеявшись по  своим  каютам,  зализывая  ушибы  и  раны,
астронавты неожиданно затянули песню, которая, неизвестно откуда явившись,
стала чем-то вроде гимна "Скорпиона".

   Приведем в порядок все системы!
   И к черту страх!
   Мы решили все проблемы
   С дезинтегратором в руках!

   Айрт с большим удовольствием услышал бы  что-нибудь  другое.  Например,
поющий и нежный голос, который говорил: "Ничего не бойтесь, мы с вами..."
   Но вокруг него орали:

   Пусть молодой Арктур молчит
   И пусть замрут все старые планеты...
   Огни Земли о мести нам кричат,
   И отомстить за льды кровавые Урана
   Нас зовут кометы!



22

   Сообщения с Антигоны.


   Еще глубже. Еще глубже в Бездну Лебедя.


   Эти письма не дошли до своих адресатов. Они были  написаны  существами,
чей злосчастный рок повелел, чтобы их корабли  были  унесены  космическими
течениями, затянуты силами гравитации или чтобы  сами  они  были  сброшены
через люки пиратских кораблей, как это произошло  с  Виллис,  на  один  из
мертвых миров Бездны Лебедя, что вращаются вокруг своих черных солнц.
   Спустя  века,  когда  одиссея,  о  которой   мы   здесь   рассказываем,
превратится в легенду, эти послания  найдут  в  капсуле  из  сверхпрочного
полимера в орбитальных водоворотах Антигоны. И вселенной  станет  страшно.
За свое прошлое.
   Вот несколько отрывков из этих писем:


   "Когда это послание дойдет до  Вас,  Аэлис,  если  только  ему  удастся
покинуть эту планету, вы уже будете, несомненно,  знать,  как  закончилась
наша ужасная эпопея. Убежать от Язвы - какой бред! Есть ли еще  где-нибудь
в огромной вселенной незараженный уголок?
   Не удивляйтесь, Аэлис, что среди тысяч гуманоидов, которых я встретил в
своей короткой, но бурной жизни, я выбрал адресатом именно Вас.  Вы  самая
человечная. Это единственное, что имеет значение в наше время.
   Почему я покинул Землю? Потому что больше не мог  переносить  все  это.
Потому что этот замкнутый безнадежный мир, открытый  всем  ветрам  ярости,
больше не был нашей Землей. Жить, опущенным в грязь и кровь, дышать только
кровью и грязью,  ничтожно  пресмыкаться  среди  преступлений  и  доносов,
чувствуя, что сам мало-помалу становишься частью этого кровавого болота, -
это превосходит то, что может вынести нормальный человек. "Даже  если  мне
придется погибнуть в космосе, - думал я, - я умру,  глядя  на  звезды".  Я
ведь всегда был страстным астрофизиком, и  для  меня  звезды  всегда  были
раем.
   Но я умираю в аду..."


   "...Это было почти солнечным утром, ты провожала меня на космодром.  Ты
помнишь, по дороге мы старались смеяться  и  шутить,  это  входило  в  наш
негласный договор: не усложнять. Никогда не будет более  веселых  похорон:
звездолет уже ждал меня, такой прекрасный гроб, и смертница вошла  в  него
сама со своим багажом.
   Не  обвиняй  меня  в  жестокости:  мы  больше  никогда   не   увидимся.
Действительно, перед отлетом мы предавались  иллюзиям.  Я  говорила  себе:
"Еще шаг - и я свободна. Я попаду в мир человечности и сделаю так, что  ты
присоединишься ко мне".
   Так вот, Антигона, над которой мы  потерпели  аварию,  она  двойная.  С
одной стороны -  вечный  мрак.  С  другой,  где  мы  находимся  -  мертвое
полушарие. Океан состоит из чистой углекислоты. А почва  покрыта  зыбучими
песками. Кто бы мог подумать, что я умру вся  в  бриллиантах,  а  мой  рот
будет полон песка? Ведь многие из нас, сойдя с ума, грызут землю..."


   "...Теперь легко сказать: не надо было лететь  к  этой  Бездне  Лебедя.
Силовое поле стало  проявлять  себя,  как  только  мы  миновали  созвездие
Стрельца. Создавалось впечатление, будто какая-то воронка  засасывала  нас
своим абсолютно ненормальным  гравитационным  полем.  Сопротивляться  ему?
Неужели ты думаешь, что мы не испробовали все доступные средства - пока  у
нас не сдали  двигатели?  Не  все  астронавты,  которые  не  возвращаются,
обязательно кретины...
   А теперь все для нас кончено.  Земное  зло  не  имеет  больше  никакого
значения: каждый день умирают тысячи. От сухой гангрены, гноящихся ран или
просто от жажды и голода. Но особенно убивает людей отчаянье, которое и  у
меня примешивается к горьковатой иронии: нас со знанием  дела  заманили  в
эту ловушку. И все препятствия, которые воздвигали  перед  нашим  отлетом,
служили только для того, чтобы как можно лучше  одурачить  нас.  На  самом
деле Ночные знали заранее: у нас нет никаких  шансов  добраться  до  звезд
Арктура.
   Прощай, друг.
   Передай всем в эскадре: между Землей и свободным  миром  есть  какая-то
бездна, которая засасывает звездолеты".


   "...Будем  же  математически  точными,  Ченг.  Все   корабли,   которые
приближаются к Бездне  Лебедя,  пропадают.  Большая  часть  пропадает,  не
оставив следов. Сразу отвергать предположение, что там существует  "изгиб"
или "пространственно-временной узел", значит отвергать реальность.
   У такого изгиба обычно максимальный эффект.
   Вот как я себе это объясняю (и это так же просто, как решить  уравнение
первой  степени):  наши   старые   профессора   приписывали   пространству
приблизительно  сферические  свойства,  так  как   распространение   звезд
подчиняется,  по  всей  вероятности,  закону  больших  чисел.  "По  другую
сторону, - говорили они, - где нет ни материи, ни излучений,  есть  только
ничто". Необходимо  признать,  что  это  "ничто"  существует,  и  что  оно
вызывает притяжение, которое, может быть, и является  причиной  чудовищной
плотности звезд в этом районе неба. Я  не  могу  сказать,  состоит  ли  та
вселенная из антивещества - это еще  надо  изучить.  Оставим  это  занятие
будущим поколениям - если только они будут. Учитывая  эти  предпосылки,  я
делаю два вывода:
   а) между двумя противоположными вселенными есть точка соприкосновения;
   б) она находится в Бездне Лебедя.
   Создается впечатление, что Антигона находится как  раз  в  этой  точке.
Среди планет, непреодолимо затягиваемых абсолютной  пустотой,  эта  должна
двинуться в ту сторону первой. А  пока  она  уже  разделена  на  две  ярко
выраженные зоны: одна из них под углом повернута к солнцу Лебедя, а другая
погружена в "тот" мир.
   Однако, до этого у планеты  были  нормальные  генезис  и  геологическое
развитие. Она  была  обитаема,  и  на  ней  сохранились  остатки  городов.
Несколько ссыльных, которые были здесь  до  нас,  расшифровали  иероглифы,
которые, как оказалось, относятся к галактической семантике.  Эти  надписи
рассказывают о странных феноменах, носят отпечаток всех известных мифов. В
определенные периоды "смежная бездна отверзается, поглощая жизнь".  Однако
(и это согласуется с законами  кинетики),  действие  поглощения  постоянно
возрастает. Отсюда следует особенно соблазнительная  и  ужасная  гипотеза:
наступит момент,  когда  сначала  это  скопление  звезд,  а  потом  и  вся
метагалактика провалятся в ничто".


   "...Нам не  достанется  ни  букетов,  ни  лавровых  венков.  Мы  просто
подыхаем. Особенно непереносима жажда. Кожа стягивает виски, а  мои  десны
похожи на края задубевшей  кожи.  Несколько  хитрецов  пытались  торговать
витаминами за золото. Но для чего здесь золото? Как бы  там  ни  было,  их
потом нашли  прямо-таки  разодранными,  обескровленными.  Я  потом  понял,
почему, когда увидел, как люди сами себе вскрывают вены, чтобы напиться...
Эти мертвецы напоминают деревянные статуэтки, очень хрупкие. В  смерти  от
обезвоживания тоже нет ничего хорошего..."


   "...Господин  архиепископ,  я  была  глубоко  верующей.   Я   старалась
превратить мою жизнь в человеческое совершенство - в христианское бытие. Я
решалась улететь из-за Клауса и детей, потому что именно они очень  хотели
спастись от Язвы. Ну, а я - я была ничтожна и скромна, мне  хватало  того,
что я оставалась рядом с ними. А теперь я потеряла и детей, и Клауса.
   Я не стану рассказывать вам, как они умерли, вас может стошнить. А  все
из-за воды. Прошел слух, что вода есть где-то во мраке с  той  стороны.  Я
даже не знаю, звал ли меня Клаус  перед  смертью.  Дети  пропали.  Но  мне
удалось вытащить его  тяжелый  труп.  Я  так  и  сидела  возле  него,  как
привязанная собака, до тех пор, пока его не унесли, чтобы бросить в кратер
потухшего вулкана к другим мертвецам...
   И вот я одна.
   ...На Антигоне, в Бездне  Лебедя.  Та  самая  я,  которая  любила  нашу
деревню, озера с нарциссами вокруг, колокольню в тумане...
   Нет, господин архиепископ, на Антигоне мы больше не верим в Бога".


   "...Нас все больше и больше на этой проклятой планете.  Корабли  падают
на нее, как мухи в огонь. Падают даже исправные  -  они  больше  не  могут
взлететь. Конечно,  как  и  во  всяком  человеческом  сообществе,  которое
обстоятельства застигли врасплох, здесь есть и свои герои  и  трусы,  свои
чистые  душой  и  негодяи.  Но  невыносимые  условия  жизни  на  Антигоне,
абсолютное   отсутствие   ресурсов,   всеохватывающее   отчаянье   создают
благоприятную почву для  всяческих  эксцессов.  Мы  живем  в  воронках  от
метеоритов и бросаем все новых  мертвецов  в  жерла  вулканов.  Здесь,  на
плато, мы напрасно стараемся поддерживать нечто вроде  порядка,  запрещая,
по крайней мере, убийства (но не самоубийства)  и  насилия.  Но  с  каждым
кораблем,  который  попадает  к   нам   со   своим   минимальным   запасом
продовольствия, все барьеры рушатся.
   А те, кто уходят на другую сторону равнины, больше не возвращаются...
   А еще там, впереди, на склонах гор Смерти,  появились  какие-то  банды,
которые убивают, грабят, разрушают. Одной из них  заправляет  нечто  вроде
полуобезьяны-полупопугая.   Они   называют   себя,   не    знаю    почему,
"глопатистами". Они очищают до нитки корабли и обращают вновь прибывших  в
отвратительное рабство. Повод: "обучить землян прекрасному  галактическому
языку". Прекрасному языку... Ах, если бы ты мог это услышать, певец и поэт
Земли!
   Не думай только, что я сошел с ума. Но, вообще-то, есть с чего".


   "...Как не стыдно свободному миру так относиться к нам!  Нас  оставляют
умирать от голода и ужаса. И все время  садятся  новые  звездолеты!  Когда
новенькие выходят наружу, они просто комичны... Они хотят улететь или  все
изменить! Как будто кто-нибудь их послушает! Существует целая группа - она
окопалась в Красных или Крайних горах - которая состоит из  арктурианского
архангела (что лишний раз доказывает проницательность великих созвездий) и
малолетних девчонок и мальчишек, которые охотятся, занимаются левитацией и
пророчествами! Они роют какие-то шахты и призывают к сопротивлению. Я умер
бы от смеха, если бы  мне  это  удалось.  В  соседней  песчаной  норе  два
подростка, Орль и Анна, собираются присоединиться к одержимым. Еще немного
- и все  плато  поднимется  и  двинется...  Но  я  спокоен:  Крайние  горы
находятся там, где начинается  Антимир.  И  уже  темно-фиолетовые  сумерки
надвигаются на  плато  Отчаянья,  и  уже  кто-то  видел,  как  по  равнине
проносятся эти огненно-песчаные смерчи, которые обволакивают людей.  После
них не остается даже костей..."


   "Лаура, я пишу тебе при свете огромного  яркого  пламени,  от  горящего
звездолета (еще одного) на склоне Мертвых гор. Кажется, нам послали помощь
с Арктура - корабль-госпиталь последней модели. Их спектроскопы обнаружили
нас. На корабле были  запасы  витаминов,  медикаментов,  воды...  Особенно
воды! Едва он успел сесть, как  был  взят  приступом  "глопатистами".  Под
предлогом, что  они  должны  обучить  арктурианских  ангелов  "прекрасному
галактическому стилю", обезьяны и попугаи разрушили лаборатории,  вылакали
медицинский спирт и предали все огню. До сих  пор  слышно,  как  они  орут
нечто вроде гимна на языке, отдаленно напоминающий человеческий:

   "Нельзя говорить "делать" -
   Надо говорить "выполнять".
   Ведь мы люди!
   Нельзя говорить "объяснять" -
   Надо говорить "осветить"!
   Ведь мы люди!
   А если это не так,
   То это бяка! Это бяка! Это бяка!"

   Лаура, когда-то очень давно я утверждал, как и многие, что я  художник.
Я искал золотые вечные истины. Я твердо уверен, что теперь  осталась  лишь
одна: когда в самом центре мрачной  человеческой  трагедии  вырисовывается
нечто грозное и тошнотворное, это значит, что Гамлет мертв, и звучат трубы
Фортинбраса.
   Это конец. Хоть бы он не затянулся! Думай иногда, что я любил  тебя  до
самой смерти".


   Корабль-госпиталь  (порт  приписки  -  Сигма,  назначение  -  Антигона,
командир - Ральф-Валеран Еврафриканский) догорал в  огромном  костре.  Два
черно-серых безумных  существа:  "настоящая  Яга  из  сказки",  -  подумал
Валеран позже - и нечто похожее на  опухшего  евнуха,  подобрали  раненого
принца недалеко от обломков звездолета и связали  его  так  туго,  что  он
пришел в себя. Вокруг  него  валялись  остатки  ценнейших  инструментов  и
оборудования, незаменимые медикаменты были втоптаны в  грязь,  медицинские
андроиды сломаны. Твари обвязали Валерана веревкой вокруг талии и потащили
за собой, не слишком о нем заботясь. В то же время - и это уверило  его  в
том, что это обезьяноподобные - они не сочли  нужным  обыскать  его,  хотя
карманный дезинтегратор выпирал у него из-под скафандра. Нужно было только
изловчиться и вытащить его. Но он был очень слаб, потерял  много  крови  и
решил ждать, когда наступит благоприятный момент.
   Продолжая тащить за собой, обе  образины  спустились  в  подземный  ход
какого-то очень древнего сооружения. Они беспрерывно и монотонно бормотали
что-то о галактическом языке, о "трансляторах и  исправителях".  Тот,  кто
хотел быть хорошим транслятором, должен был познать все  могущество  Клопы
или Глопы.
   "Я вижу кошмарный сон, - подумал Валеран. - Я нахожусь в Бездне Лебедя,
и какой-то клоп хочет обратить меня в рабство. Или он  скажет,  что  я  не
знаю ни земного языка, ни галактического. И это повредит моей  карьере  на
Арктуре".
   Из подземного хода они вышли на платформу розового гранита, по  которой
кружилась густая пылевая завеса. По ту сторону горы, у нее  была  странная
форма, похожая на  череп,  простиралась  равнина  (или  это  было  море?),
мрачная и будто покрытая (покрытое?) перекатывающимися волнами... И  вдруг
посланец Сигмы с ужасом понял, что это была не равнина, не лес и не  море,
а просто масса живых существ, стиснутых так сильно, что они еще могли  все
вместе сесть, но не могли растянуться на земле,  существ,  которые  так  и
жили,  и  умирали  плечом   к   плечу...   Это   были   они,   потерпевшие
кораблекрушение...
   - Эт'от боли в'пят! - пробурчал один обезьяноподобный. - Н'знают!  Надо
говорить: "Скопление бяк!" Так говорит Глопа!
   А его приятель прокаркал:
   - Слава ему! Он чудо!
   - А кто такой Глопа? - спросил Валеран.
   Ответы прозвучали как хорошо заученный урок:
   - Он говорит: "Я велик. Я прекрасен. Я образован. Я самый образованный.
И самый умный. Я знаю все. И я не человек".
   - Именно этого я и опасался, - с некоторой иронией согласился Валеран.
   Ему почти удалось высвободить свою правую руку, и теперь  она  медленно
тянулась к дезинтегратору. Но в этот момент охранники сильно  потянули  за
веревку и, чтобы ускорить движение, опустились на четвереньки и  побежали.
Задние конечности были короче передних, и  теперь  по  своему  аллюру  эти
образины напоминали гиен...  Валерану,  у  которого  были  крепко  связаны
лодыжки, стало трудно поспевать за ними, и он начал поливать  их  отборной
руганью.
   В таком порядке они и прибыли на окраину города в руинах,  чьи  колонны
из розового порфира и арки из лиловатого песчаника еще сохраняли  странную
красоту. Гигантские здания, казалось, были построены великанами, однако  и
они постепенно затягивались песками.  Или  это  были  дюны,  или  обломки,
которые засыпали их в течение веков? Этот покинутый город относился к  тем
временам, когда климат Антигоны был более мягким, а вода -  менее  редкой.
Проспекты под легкими пористыми куполами переходили в площади и просторные
залы. Валеран обратил внимание на то, что гигантские стены были  расписаны
с невероятной тонкостью, а  стенные  ниши,  огромные,  как  капеллы,  были
украшены керамической плиткой, похожей на ту, что  была  обнаружена  в  XX
веке на Земле, в развалинах-Рас-эль-Шамры. Город книг, конечно же, это был
город книг! Он спросил об этом своих охранников, которые  ответили  хором,
изрыгая при этом ругательства:
   -  Н'да!  -  подтвердил  при  этом  одутловатый,  -  но  какой   стиль!
Литературно: это бяка.  Должно  быть  ученейшим,  что  хорошо  для  слуха.
Глопа-исправитель, он это исправляет. Очень трудно, много времени, но  ему
удается. Вы знаете, Глопа может все.
   - Он знает древние идиомы Антигоны?
   - Иди... что? Для чего знать? Чем меньше знаешь, тем лучше.  Кто  может
судить Глопу? Для Глопы нет правил!
   И монотонный псалом послышался снова:

   "Он говорит, что это хорошо - и это хорошо.
   Он говорит, что это бяка - и это бяка.
   Никто не может поправить Глопу!
   А он может все. У него есть все. Кроме идей".

   Кошмар все разрастался. В одном из самых  просторных  залов  Валеран  с
ужасом заметил широкие красные полосы, которые бороздили говорящие  стены.
В некоторых местах  безжалостный  инструмент  "исправителя"  обрушился  на
самые ценные строчки - прорехи зияли в научных текстах  и  в  поэмах.  Зал
астрономии и зал Искусств, по словам охранников, пострадали больше других.
   - Идея Глопы: разрушить бесполезное и бяку.
   - Откуда он знает, что бесполезно? -  спросил  Валеран  все  с  тем  же
холодным ужасом при виде этого преднамеренного разрушения памятников науки
и красоты целой планеты.
   Обезьяноподобные ответили хором:
   - Все, что не от Глопы - бесполезно.
   - А идиотов, которые пишут, которые рисуют, которые занимаются ваянием,
их бросают в кратер!
   - В кратер, в кратер идиотов!
   - Некоторые плачут у этих стен, а другие смеются...
   - В кратер, в кратер смехунов!
   - Глопа знает все! Он может все! Потому что у него посадка трипода!
   Валеран вдруг почувствовал, что его так  и  тянет  рассмеяться.  Только
этих бредовых сцен из Кафки и  не  хватало  в  этом  аду!  Но  новый  Круг
становился все шире, проспекты сходились перед огромным  зданием,  похожим
на  храм,  с  алтарем  и  длинными  скамейками  по  бокам