пять  и впредь.  Вы 
послушайте. Три года назад, когда мы выводили на орбиту аризонский реактор, 
это  выглядело  чуть ли  не  развлечением.  Когда формировалась  "Спейсуэйз 
Инк.",  некоторые  из  вас поддержали  меня,  вложив  деньги в  космические 
исследования и  эксперименты и  в эксплуатацию технических  средств. Космос 
был покорен.  Ракеты, снующие  по орбитам вокруг нашего  шарика, можно было 
переделать для полета на Луну, а уж оттуда - куда угодно! Остановка была за 
малым - взяться за дело. Главную проблему представляли финансы. Финансы и - 
политика. Потому что все  серьезные технические проблемы были решены еще во 
времена Второй  мировой, однако  покорение космоса долгое  время оставалось 
вопросом финансов и политики.  Опыт Харпера-Эриксона, в результате которого 
у  нас  появились  ракеты, способные  облететь  земной  шар, и  практичное, 
экономичное  топливо  для них,  настолько  приблизил  космические полеты  к 
реальности,  что  я не  возражал  против выделения  первых партий  топлива, 
изготовленного на спутнике, для нужд промышленности. 
Харриман оглядел присутствующих. 
- А  следовало возражать! Орать, давить, и,  наконец, так достать вас, чтоб 
вы выделили топливо для космического перелета - лишь бы от меня отделаться. 
А теперь наш лучший шанс - и тот улыбнулся нам на прощание! Ни спутника, ни 
иного  источника топлива, ни  даже "шаттла".  Мы отброшены назад,  в тысяча 
девятьсот пятидесятый. И потому... 
Он вновь сделал паузу. 
-  И потому  я  предлагаю: построить  космический корабль  и  достичь Луны! 
Первым молчание нарушил Диксон: 
- Делос, ты здоров?  Ты сам только что сказал, что теперь уже поздно. И тут 
же предлагаешь строить корабль. 
- Я  не говорил, будто теперь уже поздно. Я  сказал, что мы упустили лучшую 
нашу  возможность.  Время космических  полетов  пришло! На  нашем шарике  с 
каждым  днем  все  тесней,  и,  несмотря  на  все  технические  достижения, 
ежедневное потребление продовольствия стало меньше, чем тридцать лет назад. 
Каждую минуту  у нас  рождаются сорок шесть  малышей, в сутки  - шестьдесят 
пять тысяч,  в год - двадцать  пять миллионов! Человечество готово заселять 
иные миры;  если там будет что искать, мы пойдем  туда] Да, наш лучший шанс 
упущен, однако  технические проблемы решить можно.  Вопрос в том, кто будет 
платить по  счетам. И потому я обращаюсь к  вам, джентльмены. Ведь здесь, в 
этом зале, виднейшие финансисты планеты. 
Морган поднялся. 
-  Господин  председатель! Если  все  дела Компании  завершены, прошу  меня 
извинить... 
Диксон кивнул. 
- Счастливо, Финеас, - сказал Харриман. - Извините, что задержал. Итак, как 
я  уже говорил,  все дело  в деньгах,  и именно  у нас они  есть. Предлагаю 
синдикату финансировать полет на Луну. 
Предложение  никого  особенно не  удивило:  Харримана  здесь знали.  Диксон 
сказал: 
- Кто поддержит предложение Ди-Ди? 
-  Минутку,  господин  председатель.  Это сказал  Джек  Энтенса,  президент 
"Ту-Континентс Эмьюзмент Корпорейшн". 
- Я бы хотел задать Делосу несколько вопросов. 
Энтенса обратился к Харриману: 
-  Ди-Ди,  ты  помнишь,   я  поддержал  тебя,  когда  ты  начинал  дело  со 
"Спейсуэйз".  Предприятие, казалось,  немногого стоило,  ну, может  быть, в 
плане  образования  и науки.  Меня  никому  не удавалось  надуть с  помощью 
космолетов, летающих к другим  планетам; это - фантастика чистейшей воды. И 
впредь  я  не  собираюсь  сверх  разумного  увлекаться  твоими  мечтаниями, 
однако... Как ты собираешься достичь Луны? Сам ведь говоришь, что мы теперь 
без топлива. 
С лица Харримана не сходила улыбка. 
-  Ладно, Джек, я  ведь не мальчик.  Я знаю,  отчего ты меня  поддержал. На 
науку ты  бы гроша ломаного не выложил.  Ты хочешь забрать себе монопольное 
право  на кино  и  телевидение. Поддержишь  меня -  будет  тебе монопольное 
право, а нет -  я с "Рекриэйшн, Анлимитед" столкуюсь. Они дадут денег, хотя 
бы просто тебе назло. 
Энтенса с подозрением покосился на Харримана. 
- И сколько ты с меня хочешь? 
-  Твою последнюю рубашку,  глазной зуб,  да плюс обручальное  кольцо твоей 
благоверной. Если "Рекриэйшн, Анлимитед" не даст больше. 
- Ну тебя к дьяволу, Делос! Крокодил бесстыжий! 
- Чья  бы корова мычала... Ладно,  похоже, дело у нас  пойдет. Что касается 
способа достичь  Луны - вопрос дурацкий.  Среди нас нет никого,  кто мог бы 
управиться  с техникой  сложнее  ножа и  вилки. Ты  ведь гаечного  ключа от 
ракеты  не отличишь,  а  задаешь мне  вопросы о  проекте корабля!  Ладно, я 
скажу, как думаю добраться до Луны. Найму головастых ребят, дам им все, что 
попросят, позабочусь о том, чтоб денег им хватило, уговорю работать, рук не 
покладая, потом  затихарюсь в  уголке и буду  ждать, пока они  не закончат. 
Буду  вести дело,  как  Манхэттенский проект  - помните  историю  с атомной 
бомбой? Кое-кто  из вас должен помнить "пузырь"  на Миссисипи. Тот, кто эту 
лавочку возглавлял,  не смог  бы отличить нейтрона  от собственного дядюшки 
Джорджа,   однако  результатов   добился.  Они  решили   проблему  четырьмя 
способами!  Вот почему  я  не беспокоюсь  о топливе.  Мы  его получим,  и в 
нескольких вариантах. 
- Думаете,  получится? -  спросил Диксон. -  По-моему, вы хотите,  чтобы мы 
разорили  Компанию ради  изысканий,  которые не  принесут никакой  прибыли. 
Разве что  - для  науки и одноразовых  развлечений. Против вас  я ничего не 
имею  и даже готов  вложить тысяч  десять-пятнадцать в ваше,  без сомнения, 
достойное предприятие,  однако, извините, деловым  предложением это считать 
не могу. 
Харриман встал,  опершись о столешницу кончиками  пальцев и оглядел сидящих 
за столом. 
- Десять-пятнадцать  тысяч шоколадных медалек! Дэн,  я рассчитываю получить 
от тебя  самое меньшее два миллиона!  И мы еще не  успеем закончить, как ты 
уже начнешь  выпрашивать побольше  акций! Ведь это -  величайшая операция с 
недвижимостью  со  времен раздела  Папой  Нового Света.  Не спрашивай,  как 
именно мы сделаем на этом деньги - я не смогу расписать тебе все по пунктам 
-  однако вот  что скажу.  В активе  у нас  - целая планета!  Планета, Дэн, 
притом - нетронутая! А дальше - тысячи таких планет! И если мы не срубим на 
этом деле  пару-другую долларов, нам пора уходить от  дел. Это ж все равно, 
что  нам предлагают  остров  Манхэттен за  двадцать четыре  доллара  и ящик 
виски! 
-  Тебя послушать,  так  это -  наш единственный  в  жизни шанс,  - буркнул 
Диксон. 
- К  дьяволу - единственный в жизни!  Это величайшая возможность в истории! 
Это манна небесная - успевай только раскрывать рот! 
Сидевший рядом  с Энтенсой  Гастон П Джонс, директор  "Транс-Америки" и еще 
полдюжины банков, один из самых богатых в зале людей, аккуратно стряхнул со 
своей сигары два дюйма пепла и сухо произнес: 
- Мистер Харриман! Я  готов продать вам все мои дивиденды от вашего лунного 
предприятия, как в настоящем, так и в будущем, за пятьдесят центов. 
- Продано! - в восторге заорал Харриман. 
Энтенса напряженно  следил за происходящим, а  затем потянув себя за нижнюю 
губу, сказал: 
- Минутку, мистер Джонс. Я даю доллар. 
- Полтора, - ответил Харриман. 
- Два, - протянул Энтенса. 
- Пять! 
Так они  некоторое время набавляли, но на  десяти долларах Энтенса сдался и 
сел на  место, все  еще сохраняя задумчивый вид.  Харриман радостно оглядел 
присутствующих. 
- Эй, негодяи! В законах из вас кто-нибудь смыслит? 
Вопрос был  чисто риторическим: из семнадцати  членов правления одиннадцать 
человек были юристами. 
- Тони, - продолжал Харриман, - сделай-ка мне документик на эту покупку, да 
так,  чтобы  даже  Страшный  Суд  не  мог  опротестовать.  Все  интересы  - 
имущественные, природные,  прямые и  косвенные, настоящие и  будущие, и так 
далее. Чтоб  латынь там... Суть контракта  в том, что любой  доход на Луне, 
каковой мистер  Джонс сейчас имеет, либо может заиметь  в будущем - мой. За 
десять монет, деньги уплачены. 
Харриман шлепнул кредиткой о стол. 
- Верно, мистер Джонс? 
Джонс слегка улыбнулся. 
- Верно, друг мой. 
Он спрятал бумажку. 
- Вставлю  ее в рамку. Пусть  внуки видят, как легко  иногда делать деньги. 
Энтенса  тем временем  переводил взгляд  с Джонса  на Харримана  и обратно. 
-  Отлично,  -  сказал  Харриман.  - Джентльмены!  Мастер  Джонс  определил 
стоимость доли одного человека в стоимости спутника нашей планеты. Народу у 
нас  около  трех  миллиардов;  стало  быть.  Луна  оценивается  в  тридцать 
миллиардов долларов. 
Он вынул пачку денег. 
-   Есть  еще   идиоты?  Покупаю   каждый  предложенный  пай   по  десятке! 
- Даю  двадцать! - воскликнул Энтенса.  Харриман грустно посмотрел на него: 
-  Не надо,  Джек.  Мы ведь  заодно. Давай  вместе  скупать паи  по десять. 
Диксон постучал по столу, призывая к порядку. 
-  Джентльмены! Прошу  вас  заключать подобные  сделки после  собрания. Кто 
поддерживает предложение мистера Харримана? 
Гастон Джонс сказал: 
-  По   процедуре  я  обязан  довести   предложение  мистера  Харримана  до 
голосования. Прошу поднять руки. 
Возражений  не последовало.  Провели голосование. Одиннадцать  против трех. 
Харриман,  Энтенса и  Стронг  - за,  остальные против.  Но не  успел кто-то 
предложить разойтись, как Харриман вскочил: 
- Я  так и думал. Но раз уж Компания  более не заинтересована в космических 
полетах,  не  будете  ли  вы  любезны  продать  мне  кое-что  из  патентов, 
технологий,  оборудования,   словом,  всего,  что   находится  во  владении 
Компании, связано с космосом и не имеет отношения к производству энергии на 
Земле? Короткий наш медовый  месяц со спутником оставил кое-какие запасы, и 
я хочу  задействовать их. Ничего формального:  только решение, что политика 
Компании  направлена на  всяческое мне  содействие, разумеется, не  в ущерб 
своим интересам.  Ну как, джентльмены?  Это избавит вас от  хлопот со мной. 
Джонс снова принялся изучать свою сигару. 
-  Не  вижу причин  для  отказа,  джентльмены... Говорю  это  вам как  лицо 
незаинтересованное. 
- Да,  Делос, это можно, - согласился Диксон.  - Только продавать не будем, 
мы все  дадим вам в долг.  Значит, если вам удастся  сорвать банк. Компания 
сохранит свой интерес. Есть возражения? 
Возражений  не было. Решение  внесли в  протокол как стратегию  Компании, и 
собрание было закрыто. 
Харриман чуть  задержался, чтобы посекретничать с  Энтенсой и назначить ему 
встречу.  Гастон  Джонс,  разговаривавший  в  дверях  с  Диксоном,  помахал 
компаньону Харримана Стронгу. 
- Джордж, можно личный вопрос? 
- Давайте. Только ответа не гарантирую. 
-  Я  всегда  считал  вас  человеком  здравомыслящим.  Скажите,  почему  вы 
поддерживаете Харримана? Он же не в своем уме! 
Ответил Стронг не совсем уверенно: 
- Я бы должен вас одернуть, он ведь - мой друг... Однако не могу. И все же, 
черт побери,  всякий раз,  как у Делоса  появлялась дикая идея,  она вскоре 
становилась реальностью! Я терпеть не могу поддерживать его: это заставляет 
меня  нервничать... Но  его предчувствиям  научился доверять -  больше, чем 
чьим-либо точнейшим финансовым отчетам. 
Джонс поднял бровь: 
- У него что, дар Мидаса? 
- Можно сказать, да. 
- Что  ж, не  будем забывать, чем  Мидас кончил. До  свидания, джентльмены. 
Харриман наконец  отпустил Энтенсу,  и Стронг присоединился  к нему. Диксон 
проводил их задумчивым взглядом. 
Дом  Харримана  построен был  еще  в  те времена,  когда  всякий, кто  мог, 
старался  поселиться  где-нибудь на  периферии,  да  вдобавок -  закопаться 
поглубже в  землю. Поэтому над поверхностью  виден был лишь коттедж-купол с 
мощным слоем  брони под  облицовкой, вокруг которого  раскинулся искуснейше 
спланированный парк. Под землю  же дом уходил на несколько этажей и защищен 
был вполне  надежно - разве что бомба упадет прямо  на крышу. В случае чего 
дом мог  обеспечить жильцов и воздухом в  течение целой тысячи часов. Когда 
настали  "смутные времена",  хозяева были  вынуждены снести  обычную ограду 
вокруг  парка и  выстроить взамен  новую -  с виду  точно такую  же, однако 
способную остановить даже танковую атаку. 
Ворота тоже  не давали поводов для  тревоги: новое оборудование охраняло их 
куда надежнее хорошо вышколенных сторожевых псов. 
Вдобавок   "крепость"  Харримана   была  снабжена  почти   всеми  мыслимыми 
удобствами. Дорого, конечно, но  тут Харриман не жался - Шарлотте дом очень 
нравился  и являлся  предметом  постоянных ее  забот и  попечения.  В самом 
начале их  супружеской жизни  она безропотно сносила  все неудобства тесной 
квартирки над бакалейным магазином;  если теперь ей нравится играть с домом 
"в замок", что на это можно возразить? 
Но  сейчас Харриман, считай,  с нуля  начинал новое дело.  Несколько тысяч, 
ежемесячно уходящих  на содержание и налоги,  могли ощутимо повлиять на ход 
событий  и  направить  их   либо  к  госпоже  Удаче,  либо  -  к  судебному 
исполнителю. Вечером, после ужина,  Харриман решился поговорить с супругой. 
Как   только   подали   кофе  и   портвейн,   он   обратился  к   Шарлотте: 
- Дорогая! А почему б тебе не поехать во Флориду? Отдохнешь пару месяцев... 
-  Во Флориду?!  - Жена  изумленно уставилась  на него.  - Делос, ты  с ума 
сошел! Флорида в это время года невыносима! 
-  Или в  Швейцарию...  Да выбирай  сама местечко  по  вкусу и  устрой себе 
настоящий отдых! 
- Ох, Делос. Ты снова что-то затеял. 
Хариман   подавил   вздох.   "Что-то   затеять"  для   любого   мужа   было 
непростительным, даже  названия не  имеющим грехом. "Что-то  затеявший" муж 
немедля  подвергался беспощадному  осуждению  и суровому  наказанию. Он  на 
минуту представил  себе, что стряслось бы, если б  мужчины всегда и во всем 
обязаны  были подчиняться женщинам  - их  логике и принципам  - точь-в-точь 
сопливые школяры под присмотром строгого учителя... 
- Возможно.  Слушай, а этот дом... Он  не напоминает тебе известного белого 
слона? Работать  не заставишь -  все же священное животное;  однако жрет не 
меньше обычного серого работяги. 
- И что? 
- Давай  его продадим. И землю,  она теперь в цене.  А со временем построим 
вместо  этого   бомбоубежища  что-нибудь  современное.   Как  ты  считаешь? 
Это Шарлотту заинтересовало. 
- Да, я уже думала... Делос, я представляю себе... Словом, совсем небольшое 
шале  где-нибудь в  горах. Ничего  показного, не  больше двух...  нет, трех 
слуг. Но, пока мы  не построимся, этот дом продавать не следует - иначе где 
же нам жить? 
- Но  я же не сию минуту собираюсь  строить, - осторожно возразил Харриман. 
-  А почему  нет?  Мы с  тобой, знаешь,  не  молодеем, и  если  хотим иметь 
что-либо  в  жизни,  то  лучше нам  с  этим  не медлить.  Ты  ни  о чем  не 
беспокойся; я сама все организую. 
Харриман  мысленно прикинул  все "за"  и "против".  Пожалуй, стоит  дать ей 
денег  на "небольшое  шале". Тогда  ей, во  всяком случае, придется  жить в 
отеле рядом  с местом строительства, а значит, можно  будет сбыть с рук эти 
чудовищные  катакомбы. Участок  менее чем  в десятке миль  от города-дороги 
принесет  гораздо  больше, чем  надо  на  ее "шале".  Кроме того,  бумажник 
Харримана    перестанет    ежемесячно    худеть    на   несколько    тысяч. 
-  Похоже, ты  права,  - согласился  он. -  Но если  начинать строительство 
сейчас, то  за ним  придется присматривать на  месте, и ты  все равно здесь 
жить не  сможешь. Давай избавимся  от этого дома. Налоги,  содержание - все 
это стоит громадных денег! 
Супруга покачала головой. 
- Делос, хватит об этом. Здесь мой дом. 
Харриман    раздавил    в    пепельнице    едва    раскуренную    сигарету. 
- Ты уж извини,  Шарлотта, но тут придется выбирать. Оставшись здесь, ты не 
сможешь  заниматься строительством.  Если тебе  так уж хочется  жить здесь, 
давай  переберемся в  коттедж наверху  и выставим всех  этих прихлебателей, 
которые все  равно только  без толку под  ногами путаются. Сейчас  нам, как 
никогда, следует экономить. 
-  Уволить слуг?  Делос, если ты  думаешь, что  я могу взвалить  на себя... 
- Прекрати!  - Он поднялся и отшвырнул  салфетку. - Ведение хозяйства вовсе 
не требует  легиона дармоедов.  Когда мы поженились,  ты и без  них отлично 
справлялась. Да,  сама стирала и гладила, зато хозяевами  в доме были мы, а 
не слуги!  Все! Оставим  дворецкого и повара,  а остальных я  вышвырну вон! 
Жена будто и не слышала: 
-  Будь любезен,  сядь  и успокойся,  Делос. Почему  нам  сейчас необходимо 
экономить? Что у тебя стряслось? 
Утомленный, Харриман сел и ответил: 
- Со всяким может что-нибудь стрястись... 
- Само собой. И все-таки? Почему ты уходишь от ответа? 
- Шарлотта! Мы уже  давно договорились, что свои дела я оставляю в конторе. 
Что касается дома... Ну  зачем он нам - такой громадный? Другое дело - если 
б у нас была куча детишек... 
- А-а! Ты снова меня этим попрекаешь! 
- Видишь  ли, Шарлотта, - устало отозвался Харриман,  - я никогда тебя этим 
не попрекал и сейчас  не собираюсь. Я всего-то однажды предложил тебе пойти 
к  врачу  и выяснить,  в  чем  тут загвоздка.  Однажды  предложил, а  после 
двадцать лет  был перед тобой виноват. И хватит об  этом. Я говорю только о 
том, что  нам двоим нет нужды в двадцати двух  комнатах. Хорошо, я дам тебе 
денег на  новый дом,  - он хотел  сказать сколько, но раздумал.  - Или так: 
закрываем  низ  и живем  в  коттедже.  Это нам  поможет временно  сократить 
расходы. 
- Временно? Что случилось, Делос? Что ты собрался делать с нашими деньгами? 
- Не  дождавшись ответа, она двинулась  к двери: - Хорошо.  Раз ты молчишь, 
позвоню Джорджу; он мне скажет. 
- Шарлотта, прекрати! Я... 
Она внимательно вгляделась в его лицо. 
-  Что "ты"?  Да  мне и  Джорджу звонить  не  надо; у  тебя  же на  лбу все 
написано! У  тебя выражение  лица точно как  в тот раз,  когда ты, явившись 
домой,  сказал,  что  вбухал   все  наши  деньги  в  те  идиотские  ракеты! 
- Шарлотта, ты об этом зря говоришь! Те "идиотские ракеты" себя оправдали и 
сделали нам немало денег! 
- Неважно.  Я знаю,  что с тобой,  тебе опять на  Луну возжелалось!  А я не 
позволю,  слышишь?! Завтра,  прямо с  утра, поеду  к Кэминсу и  выясню, что 
может привести тебя в чувство. 
Жилы на  ее шее  безобразно вздулись. Харриман  призвал на помощь  всю свою 
выдержку: 
- Знаешь, Шарлотта, тебе, во всяком случае, жаловаться не на что. Что бы со 
мной ни случилось - твоему будущему это не повредит. 
- Думаешь, мне так уж хочется стать вдовой? 
Харриман внимательно посмотрел на жену. 
- Не знаю, не знаю. 
- Что... ты... скотина  безжалостная! - Она так и взвилась над стулом. - Не 
хочу! Не желаю больше об этом говорить, ясно?! 
Не дождавшись ответа, она вышла. 
В спальне  Харримана уже ждал лакей.  Завидев хозяина, он поспешно принялся 
готовить ванну. 
- Кончай, - буркнул Харриман. - Разденусь и сам. 
- Распоряжения на вечер, сэр? 
- Никаких.  А впрочем... Сядь-ка, налей  себе чего-нибудь. Слушай, Эд... Ты 
давно женат? 
- Да  не считал...  - Слуга задумался. -  А ведь двадцать три  года будет в 
мае, сэр! 
- И... и как оно тебе? 
- Грех жаловаться, сэр. Конечно, всяко бывало... 
-  Понятно.  А  скажи,  Эд,  что  б  ты  делал,  если  бы  я  тебя  уволил? 
-  Знаете, сэр...  Мы  с женой  частенько говорили,  что хорошо  бы завести 
небольшой ресторанчик. Попросту, без претензий, но... Понимаете, сэр: такое 
место,  где джентльмен  мог бы  спокойно, вкусно и  основательно пообедать. 
- Стало быть, для холостяков? 
-  Да  нет, сэр,  не  только.  Но там  обязательно  был бы  зал только  для 
джентльменов.   Даже   без   официанток,   сэр;  я   бы   сам   обслуживал. 
-   Ну  так   ищи   подходящий  ресторан,   Эд.  Он,   считай,   уже  твой. 
Как  обычно,  ровно  в  девять Стронг  вошел  в  их  общий кабинет.  Увидев 
Харримана, он поразился до глубины души. Харриман мог и вовсе не появляться 
на  месте,  для  Стронга   же  делом  чести  было  прийти  раньше  клерков.