очу вам помочь.
     Барри мотает головой.
     Аврамис (задумчиво).  Вы наверняка в  городе недавно, я вас  раньше  не
видел. Страховка у вас есть? В какой-нибудь кассе состоите?
     Барри кивает.
     Сияющая улыбка пробегает по лицу психиатра.
     Аврамис.  Ну  так  вот,  я--доктор  Аврамис. Я  заберу  вас к  себе.  А
перво-наперво сделаю укол -- вы мигом придете в себя.
     Он достает шприц,  набирает  из ампулы  какую-то прозрачную  жидкость и
делает  Барри  укол.  Резкая  боль  в  локтевом сгибе--и  сразу  же  чувство
облегчения.
     Несколько секунд он ждет. Лицо Барри все больше оживает, он расправляет
плечи, выпрямляется и, наконец, при поддержке врача встает. Аврамис. Ну, что
я говорил?! Идемте!  Они идут вверх  по  эскалатору. Аврамис помогает Барри.
Этажом  выше--все тот же лабиринт мрачных коридоров,  лишь  через  некоторое
время они попадают в более приветливые места. Тут и  там на полу сидят люди,
глядят прямо  перед  собой или спят.  Кое-кто,  похоже, знает Аврамиса.  Они
встают, машут ему, бегут следом, дергают за плащ.
     1-й бездомный. Алло, док, мог бы и для меня что-нибудь сделать!
     2-й бездомный. Док, погоди, не оставляй меня здесь.
     3-й бездомный. Эй, может, устроишь мне "подвижечку"? Позарез надо!
     4-й бездомный. Алло, док, подожди...
     Врач не обращает внимания на их призывы. Твердо ведет Барри дальше.
     Аврамис.  Взгляните  на  этих людей. Некоторые  здесь  уже  не один год
обретаются. Всерьез  верят, что их  опять примут. Держи карман шире! А как с
этими людьми обходятся  -- безобразие!  С ними надо начистоту!  Какой  смысл
вносить их  в списки ожидающих, ведь  это самый настоящий  обман. Уволенные,
выздоравливающие...    Позор--   обнадеживать   людей    посулами.    Ничего
удивительного, что они  так  и болтаются  здесь. Но  ведь среди них  есть  и
больные,  психически  неполноценные. Такова, как  видите,  оборотная сторона
медали. Сверху блеск и мишура, а внизу полное убожество...
     Они  опять   выходят   в  людные   места.  Похоже,   здесь   собираются
предсказатели,  учителя  йоги, миссионеры всевозможных сект. Группа  молодых
парней, преклонив колени на маленьких ковриках,  выполняет какой-то странный
ритуал. Они  склоняются к  земле,  раскачиваются, делают  руками мистические
знаки. И при этом молятся, нараспев, неразборчиво.
     Запах курительных палочек.
     Доктор Аврамис ведет Барри сквозь толпу, прямиком к  какой-то лавчонке.
В  помещении,  напоминающем  нишу,  выставлено  медицинское оборудование  --
аппарат для диатермии, ультразвуковой прибор, разные массажеры и вибраторы.
     Аврамис. Вот мы и пришли. Вам лучше?
     Барри. Да, это все пустяки, я, наверно, слишком много выпил.
     Психиатр  оборачивается к  нему, водит  пальцем у  него перед  глазами,
туда-сюда, туда-сюда...
     Аврамис. Не такие  уж и  пустяки! У вас был тяжелый психический шок. Мы
должны сделать все, чтобы он не  повторился. Вы не  представляете себе,  как
легко человеку сорваться здесь, в такой вот обстановке.
     Барри чувствует, что силы медленно возвращаются к нему.
     Барри.  По-моему,  в  самом  деле ничего  не нужно.  Я  здесь долго  не
задержусь. Мне обещали место пилота -- на Сириусе. Меня зовут Барри Гриффин.
Я...
     Аврамис. Ваши данные  я запишу позднее--время  терпит. Сперва  попробую
установить  причину   шока.  (Задумчиво.)  Эти  симптомы...  Тут  не  только
алкоголь, тут явно что-то поглубже.
     Барри.  Пожалуйста,  не  беспокойтесь.  Я наверняка скоро буду в полном
порядке...
     Аврамис. Вы безрассудны! Я врач, я  лучше знаю,  что  нужно, а что нет.
Небольшое обследование вам не повредит.
     Он  открывает дверь, вталкивает  Барри внутрь. Тот  упирается, но  врач
выказывает недюжинную силу, а Барри еще совсем слаб.
     Он  попадает  в  круглую  комнату,  мало  чем  отличающуюся  от  кабины
глоборамы  или  самолета. Посредине  кресло -- врачебное, но  тоже мягкое, с
привязными  ремнями. И приборная панель точь-в-точь такая же, только надписи
говорят о ее медицинском назначении: КРОВЯНОЕ ДАВЛЕНИЕ, ТОНЫ СЕРДЦА, ЧАСТОТА
ДЫХАНИЯ  и т. д. Барри в замешательстве останавливается, но психиатр не дает
ему  времени  на  размышления. Подталкивает  упирающегося  Барри  к  креслу,
заставляет  сесть.  Пристегивает ремни,  проделывает  какие-то манипуляции с
приборами,  надевает  на голову Барри шлем, от  которого  отходит  множество
проводков.
     Аврамис. Так, сейчас мы все узнаем. Это для энцефалограммы... Только не
волнуйтесь, больно  не будет. И вообще, вы  же  не  боитесь психиатрического
обследования?! А тут электроды для ЭКГ..
     Прикосновение  холодного  металла  к  груди.  Фактически  Барри   почти
обездвижен,  а когда  он начинает  шаркать ногами  по  полу,  психиатр и  их
прикручивает ремнем.
     Неприятное  ощущение  скованности.  Аврамис  упирает  руки  в  боки   и
испытующе оглядывается--судя по всему, он доволен.
     Аврамис. Я оставлю  вас на несколько минут одного. Делать вам ничего не
нужно  --обследование  пойдет  своим  чередом.  Расслабьтесь!  Ваши  реакции
фиксируются автоматически.
     Кивнув Барри, он выходит.

НОЧЬ ПСИХИАТРИЧЕСКАЯ ЛАБОРАТОРИЯ

     Свет гаснет, от кругового  экрана  ползет цветной туман. Мало-помалу он
сгущается   в   зернисто-облачные   формы,   которые   начинают   струиться,
закручиваться спиралью.
     Яркость тоже начинает меняться, сперва медленно, потом быстрее, так что
в итоге все сводится к мучительному миганью света и тьмы.
     Происходящее  на  экране  сопровождается звуками  и  шорохами-- это  не
музыка, а скорее хаос  бессвязных звуковых эффектов. В конце концов  комнату
наполняет однообразно вибрирующий диссонанс, почти физически ощутимый.
     Наплыв -- человеческие фигуры в неверном цветовом изображении. Движутся
медленно, неестественно, словно  в "лупе времени". Вид непривычный--сразу  и
не узнаешь, но  краски меняются,  порой  они  близки к  натуральным, и тогда
Барри понимает,  что  это  его  знакомые или же люди, с  которыми он мельком
встречался,-- Нелли, Ютта, полицейские и охранники,  Уэс и Аврамис, его брат
Гас, чиновники  и гостиничный персонал,  а  вперемежку с ними снова и  снова
шушера,  толпящаяся   возле  управления  кадров   "Сириуса-Транзитного",   в
подземных  коридорах  увеселительного  квартала  Санта-Моники.   Нарастающее
недовольство, отчаянные попытки сосредоточиться.
     Очень  недолго изображение выглядит  нормальным, потом  превращается  в
псевдорельеф, глубокие складки прорезают гладкие лица девушек, здоровый цвет
кожи становится серо-зеленым...
     Звуковые эффекты под  стать  зрительным  образам--это популярные песни,
марши, шлягеры, но исполняются они либо  в чересчур высоком, либо в чересчур
низком регистре, то чересчур медленно, то чересчур быстро...
     Движения  людей  ускоряются, все они  словно куда-то  бегут, между ними
возникают стычки, они бросаются  друг на друга с кулаками, дерутся, катаются
по земле.
     Сильное чувство страха.
     Картины  теряют отчетливость,  одни  наплывают на другие, смысл которых
пока  непонятен.  Лишь  мало-помалу  проступают  кристаллические  структуры,
волнистый дюнный ландшафт, степь,  пески... Барри узнает пейзажи Сириуса, но
выглядят   они    необычно,    непривлекательно,   все    какое-то   унылое,
серо-коричневое, временами белесое от света, а в следующий  миг уже  залитое
тенью, словно подернутое пеплом.
     Музыка  сменяется   электронными  эффектами,  повторяющимися  обрывками
мелодий, каскадами трескучих, скрежещущих шумов.
     И опять люди, эпизоды  последних дней, только роли распределены  иначе;
Нелли и Ютта--гостиничные служащие, Уэс и психиатр--охранники,  Гас--бармен,
с издевательским  смешком  наблюдающий за  Барри, который  сидит на  высоком
табурете,  связанный  по рукам и  ногам.  Пугающие впечатления подкрепляются
обрывками   разговоров,   частью   это  невнятные  слова,   частью--какие-то
бессмысленные сентенции, произнесенные чужими голосами...
     Под  конец  быстрая  серия наплывов  --  уже  невозможно  ни  различить
отдельные  фигуры,  ни  ухватить  связь событий.  Барри  вертится  в кресле,
пытаясь избавиться от пут,-- безуспешно. Он закрывает глаза, но даже  сквозь
зажмуренные веки мелькают призраки электронного кошмара.

     НОЧЬ ПОДЗЕМНЫЕ КОРИДОРЫ

     Экран бледнеет, дверь открывается, входит доктор.  Аврамис. Отстегивает
ремни,  которыми прикручен  Барри.  Барри встает  и нетвердой  походкой,  на
ватных ногах выходит из лаборатории.
     Снова усталость и  упадок  сил,  но страх исчез, уступил место странной
пустоте.
     Аврамис. Реакция у вас замечательная--теперь  мне все ясно. Хорошо, что
я провел  этот тест.  Вы перенесли посттравматический  шок.  Наверняка долго
таскали  в  себе   груз  фрустрации--типичный  эффект  торможения.  Копится,
копится,   а   потом   вдруг   прорывается   наружу...   Достаточно   самого
незначительного  повода.  В  последнее  время  вы  подвергались  психическим
нагрузкам? Испытывали  какие-либо разочарования?  Вас  обижали,  оскорбляли?
Возможно,  все   дело  в  этом,  но   так  или  иначе  ничего  нельзя   было
предотвратить.  Человеческий гомеостаз  нарушить  непросто.  Но  уж если  он
выйдет из  равновесия... Эруптивная  психотическая обратная  связь. Впрочем,
худшее для  вас позади. Само  собой,  надо  лечиться. Вам  повезло,  что  вы
встретили меня, ведь я  специализируюсь  как раз  на такого рода  феноменах.
Наилучшая методика  --  интерактивная  терапевтическая регенерация. Вот  вам
бланк -- заполните,  пожалуйста.  Через два месяца вы опять  будете здоровы,
почувствуете  себя   лучше  прежнего.   Ничего  страшного,   просто   легкий
социопатический  синдром.  Больничные кассы  обязаны взять  расходы на себя.
Всем нам порой достается, но нельзя падать духом...
     Аврамис  пододвигает  Барри  чековый бланк,  тот нерешительно заполняет
его, временами скептически поглядывая на  психиатра, который  сейчас  больше
смахивает на религиозного  фанатика, чем на трезвого врача. Неожиданно Барри
замирает  в изумлении. Он видит  знакомое  лицо: снаружи, всего в нескольких
метрах,  полускрытая колонной,  стоит Ютта. Заметив, что Барри ее обнаружил,
принимается  оживленно  жестикулировать.  Знаками подзывает  его  к себе, но
прикладывает палец к губам: дескать, не подавайте виду.
     Барри  протягивает врачу заполненный  бланк.  Барри. Большое спасибо за
лечение. Мне надо идти. До свидания!
     Аврамис пытается удержать его, но потом, передумав, отпускает.
     Аврамис.  Приходите  еще!  Завтра  к  вечеру.  Я  все  время  здесь. Не
забудьте...
     Барри  смешивается с толпой. Оглядывается,  проверяя, видит ли его  еще
психиатр,  а  поскольку  тот  его  не  видит,  обращается  к  Ютте,  которая
по-прежнему стоит за колонной.
     Барри. Привет, Ютта.
     По Ютте заметно, что у нее добрые вести.
     Ютта. Барри, все в порядке. Скорее, моя машина ждет.
     Барри. Ты повезешь меня к Гасу? А почему такая спешка?
     Ютта. Идем же, я все тебе объясню!
     Она юрко пробирается сквозь толпу, ловко увиливая от встречных прохожих
и  проскальзывая  между  беседующими людьми, которые стоят у нее  на дороге.
Барри спешит следом, отчаянно стараясь не потерять ее из виду.

НОЧЬ УЛИЦЫ САНТА-МОНИКИ

     Вот наконец и автостоянка неподалеку от  гостиницы. Там ждет автомобиль
Ютты. Завидев хозяйку и Барри, шофер выскакивает наружу, распахивает дверцу.
     Ютта торопит его.
     Ютта. Скорее, Джимми!
     Машина вливается в поток транспорта. Легкое покачивание на поворотах.
     Барри утопает в мягком сиденье.  Он смертельно устал и борется со сном.
Однако в конце концов  стряхивает  сонливость и  поворачивается к Ютте, ждет
обещанных объяснений. Барри. Ютта, что же все-таки произошло?
     Ютта не слышит, наклоняется вперед, к шоферу, торопит его.
     Ютта. Нельзя ли поскорее? Сверните направо, там движение меньше.
     Когда Барри трогает ее за плечо, она нетерпеливо стряхивает его руку.
     Ютта. Позже, Барри, позже!
     Барри медленно приходит в себя, силы и энергия возвращаются к нему.
     Машина мчится с головокружительной скоростью, прямо страшно становится.

НОЧЬ ТРАНСМИССИОННЫЙ АНГАР

     Машина въезжает на закрытую территорию "Сириуса-Транзитного". Эти места
Барри незнакомы. Несколько зданий, без  окон,  удлиненной формы, параллельно
друг  другу.  Над  плоскими крышами  высятся странные  надстройки--  подобие
ажурной  башни,  металлические  сети, гигантские  направленные антенны.  Все
залито  светом  прожекторов.  Центральный  комплекс  опоясан  дополнительным
забором, внутри патрулируют охранники с собаками.
     Ютта и Барри  выходят из машины,  и  опять молодая женщина почти бежит,
так что Барри едва за нею поспевает. Они входят в большую комнату вроде зала
ожидания; обстановка  строгая, почти спартанская. У низенького столика к ним
спиной  сидит мужчина. На  миг у  Барри замирает сердце: не  Гас ли это?  Но
мужчина оборачивается, это незнакомец, совершенно непохожий на Гаса.
     Ютта. Это Вирджил. А это Барри, брат Гаса.
     Вирджил.  Очень  рад, Барри. Гас часто  рассказывал  мне о своей семье,
особенно о  вас.  Вы уж извините, что  я велел привезти  вас сюда. Я вам все
объясню. А  сейчас нельзя терять ни минуты--трансмиттер включен. Позже у нас
будет достаточно времени на разговоры.
     Барри делает шаг  назад;  несмотря на усталость, которая еще заметна по
его лицу,  он снова вполне владеет собой. И  снова чувствует себя  сильным и
предприимчивым.
     Барри.   Минуточку!    Я   не    позволю    командовать    собой    как
мальчишкой-школьником! Я хочу знать, что здесь происходит. А до того с места
не сдвинусь.
     Усаживается за столик.
     Ютта. Но, Барри, ты нам весь график спутаешь!
     Вирджил успокаивающе машет рукой. Смотрит на часы.
     Вирджил.  Брось,  Ютта.  Он  прав.  Две-три  минуты погоды не делают. Я
отлично понимаю Барри. Он вправе узнать самое необходимое.
     Помедлив, Ютта  кивает. Вирджил садится против Барри. Ютта устраивается
неподалеку.
     Вирджил.  Позади у вас  два беспокойных дня,  я  знаю. Но  определенные
причины не позволили мне  вмешаться сразу. Отчасти  виноваты и вы  сами--ваш
приезд был для нас полной неожиданностью. Почему вы не предупредили заранее?
     Барри хочет ответить, но Вирджил жестом останавливает его.
     Вирджил.  Что  было, то  было. Все ведь уладилось.  Видите ли, ситуация
такова. Гасу еще много лет назад  стало здесь невмоготу. Вы же знаете своего
брата: человек он на редкость энергичный, и сидеть за  письменным столом для
него нож  острый.  Неужто вы  всерьез думали,  что он  киснет где-то  тут  в
конторе? Он дал ход проекту "Сириус". И  тем  самым здешняя  работа для Гаса
закончилась. Теперь для него  есть  только одно  место,  и вы  догадываетесь
какое--Сириус.  Гас  пробыл  тут ровно  столько, сколько  нужно, и  ни  днем
больше.
     Барри кивает. Вирджил рассуждал вполне логично.
     Вирджил.  Но  Гас--основа  основ  нашей  фирмы.  Ее  работа  целиком  и
полностью   держится   на   его    личности.   Ведь   невозможно   помыслить
"Сириус-Транзитный"  без   Гаса  Гриффина.   Вывод  мы  из   этого   сделали
однозначный:  надо скрывать от всех, что Гаса на Земле нет.  Чуточку  вокруг
него поутихло--мы разъяснили: у него, мол, дел выше головы. Время от времени
снимаем видео и показываем  народу. А раз-другой Гас позволил себя уговорить
и даже  прилетал сюда на несколько дней, чтобы напомнить о себе, выступал на
открытии     стадиона,    на     торжествах     по    случаю     десятилетия
"Сириуса-Транзитного". Вы  и  сами  знаете, во имя работы  Гас  отказался от
всякой личной жизни. Вместе с рекламистами-психологами мы создали его имидж,
сочинили  ему   биографию,  способную  пронять  любого.  По   этой   версии,
Гас--найденыш, отроду невероятно предприимчивый и энергичный. Благодаря этим
качествам  он сумел  победить тяжелейшие  обстоятельства  и в конечном счете
основал  и  возглавил самую  могущественную  фирму  на  свете. А теперь  вот
представьте себе: в один прекрасный день появляется  человек,  который может
доказать, что он брат Гаса Гриффина!!
     Вирджил  замолкает, ждет, пока Барри обдумает его слова. Немного погодя
Барри кивает.
     Барри. Ладно, допустим, я вам верю. Что же дальше?
     Вирджил. Мы связались с Гасом. Это было не так  просто -- расстояние-то
о-го-го! Да  и нашли его не сразу.  Как всегда, он обретался где-то во вновь
освоенных  местах.  Лишь  без малого час назад  пришел  ответ:  он хочет вас
видеть! Мы сообщили ему, что вы мечтаете  работать  на  Сириусе, и он  решил
исполнить ваше желание. По-моему, он очень к вам привязан.
     Барри. Ну хорошо. А теперь что?
     В разговор вмешивается Ютта.
     Ютта. Теперь нам пора на трансмиссионную станцию, время не ждет.
     Вирджил встает.
     Вирджил. Вы правы,  Ютта, пора! (Поворачивается к Барри.) Решайте сами.
Мы вас принуждать не будем. Нам с Юттой все равно нужно к Гасу на совещание.
Ну так как, Барри?
     Барри. Договорились. Я с вами.
     До  станции всего  несколько  шагов:  из  зала  ожидания они  по  двору
переходят в один из "бункеров". Вестибюль, короткий коридор--ни стульев,  ни
другой  мебели. У  входа  в трансмиссионную камеру  --  двое техников.  Один
отпирает  дверь; Барри идет первым и попадает в помещение, буквально во всех
подробностях повторяющее кабину глоборамы.
     Барри останавливается как  вкопанный. Он вдруг перестает понимать,  сон
это или явь.
     Вирджил. Что с вами, Барри?
     Барри.  Но  это же  не ракета! Даже  не будь  я пилотом...  В последние
дни...
     Вирджил подходит к Барри, успокаивая, кладет ему на плечо руку.
     Вирджил. Неужели вы никогда не  размышляли о проблеме полета на Сириус?
Понятно ли вам, как велико  расстояние?  На  обычном космическом корабле, на
ракете, перелет длился бы сотни лет. Так  нам бы никогда не достичь Сириуса.
Мы применяем совершенно новые методы: трансмиссию материи.
     Подходит Ютта.
     Ютта (раздраженно).  Вирджил, вы ведь не собираетесь  читать лекцию  по
физике!
     Вирджил.  Конечно,  нет.  (Опять оборачивается  к Барри.) Я  же сказал,
позднее я вам все объясню.
     Барри все еще медлит.
     Барри. Но это помещение... Я видел кабину глоборамы, тут все  точно так
же...
     Вирджил (уже с явным  нетерпением). По-вашему, это помещение  имитирует
глобораму? Как  раз  наоборот: глоборама сделана  по образцу трансмиссионной
камеры. В  том-то и дело: люди, которых мы вынуждены временно  отстранить от
службы на  Сириусе--по болезни или  из-за ранения,-- вспоминают в  глобораме
свои подвиги. Ну а теперь быстро, Барри, иначе мы пропустим совмещение.
     Барри еще борется с  собой, но в  конце концов преодолевает сомнения  и
садится. Техники помогают им пристегнуть ремни и надеть шлемы.
     Техники. Порядок?
     Вирджил. Думаю, можно начинать.
     Двое остальных согласно кивают.
     Техники. Счастливого пути!

НОЧЬ ТРАНСМИССИОННАЯ КАМЕРА

     Свет   мигает,  гаснет.  Затем,  как  пузырьки  воздуха  в  шампанском,
откуда-то  всплывают  искорки  огней.  Цепочки  их  превращаются  в  полосы,
возникающий зебровый узор  колышется вправо, влево, его движение приобретает
ровный волнообразный  характер.  Но вот оно убыстряется,  световые  ленты по
краям расплываются, смазываются.
     Кружит,  вскипает красочное  марево. Паническое чувство  дезориентации.
Многоголосые,  спокойные звуки,  странные,  но  гармоничные  аккорды.  Барри
охвачен  невероятным  напряжением, но  не может  точно сказать,  что  с  ним
творится. Он сидит в своем кресле словно  каменный, хотя ракетные перегрузки
здесь ни  при чем. Его как бы разламывают изнутри, разлагают на микрочастицы
и каждую из них отдают во власть какой-то непонятной силы.
     Он с трудом следит за происходящим. Замечает, что Вирджил уронил голову
на грудь --глаза закрыты, лицо