зможно и
превратившуюся  в радиоактивную  пустыню,  разрушенную  бомбами, с  которыми
недоверчивые властители не решились  расстаться,  пока однажды не погибли от
них сами. Во всяком случае, наверняка  ничего  не  осталось от того зеленого
рая, который запечатлелся в их памяти, а значит, не сохранилось  ничего, что
вызывало бы у них тоску по дому.
     Другое  дело -- не  тронутое цивилизацией  небесное тело, надвигавшееся
все ближе в перекрестье визира! Оно, казалось, полностью соответствовало тем
представлениям и желаниям, которые глубоко гнездились в душе каждого. Сейчас
они снова  выходили на первый  план, смывали краски  столетий, цеплялись  за
едва различимую  точечку на экране,  которая постепенно росла, превращаясь в
свет  надежды.  Все больше  сложных астрономических приборов  подключалось к
прощупыванию этой звезды, снимая с нее покров темноты и обнаружив у нее  два
спутника  --  один  зеленовато-светящийся, словно  облепленный  водорослями,
другой--серо-синий, окруженный лучистой зеленой короной.
     Мортимер уже переборол чувство разбитости, преследовавшее его с момента
поражения  восстания.  Всеобщая   уверенность   заражала  и  его,  наподобие
лихорадки. И он был поражен, когда вступил в контакт в Дерреком и не заметил
у   того  и  намека  на  радостное  ожидание,  скорее  ощутил  знакомую  ему
разбитость.
     "Чего ты опасаешься?--спросил его Мортимер.--  Ты  сомневаешься  в том,
что нам удастся справиться с немилостями природы? Или ты думаешь о встрече с
аборигенами--живыми существами,  населяющими эту планету? Ведь доктор Дранат
пока не обнаружил признаков более высоких ступеней развития".
     Деррек медлил  с ответом,  но  Мортимер  видел, что  он  полон  желания
поделиться с кем-нибудь своими  сомнениями, и  потому он  не оставлял его  в
покое.
     Мои сомнения совсем другой природы, нежели ты полагаешь. Я считаю,  что
мы сами себя обманываем. Эти поиски новой планеты так же бессмысленны, как и
увеселительный полет через космическое пространство.
     "Конечно,  определенный риск тут есть. Наверняка нас ждут  опасности, о
которых мы не подозреваем. Но неужели ты считаешь, что это главное для нас?"
     Нет, не считаю.  Риск есть повсюду. Меня  беспокоит то,  что невозможно
достичь желаемого.
     У  нас есть шанс для  выживания.  Но что мы  бессознательно связываем с
понятием выживания?  Дальнейшее  развитие человеческой культуры. Все думают,
что достаточно всего лишь где-нибудь поселиться и позаботиться о  том, чтобы
сохранить собственную жизнь и жизнь своего потомства.
     "А разве этого недостаточно?"
     Нет.  Этого  абсолютно  недостаточно,  чтобы  остаться  цивилизованными
людьми. Чтобы удержаться на том уровне, которого мы достигли.
     "Что же еще нужно, по-твоему?"
     Несколько   десятков  человек--слишком  мало.  Они  просто  не   смогут
сохранить все  то, что мы им оставим в наследство. Уже с первым же следующим
поколением основная часть этого  погибла бы. А еще через несколько поколений
люди  перестанут  быть  людьми. В  крайнем  случае  одичают.  Все,  чего  мы
достигли, будет утеряно.
     "Ты имеешь в  виду  информацию? Она накоплена.  Как только человечество
размножится в достаточном количестве, снова появятся те,  кто  воспримет эту
информацию".
     Может  быть. Спустя  тысячелетия. Но, вероятно, так же, как  мы  сейчас
воспринимаем дощечки с клинописью. Как документы истории.
     "Я абсолютно не согласен с таким прогнозом. Почему люди должны одичать?
И уж совсем неверно, что нам  придется начинать с  самого начала. У нас есть
знания,  помогающие нам иметь достаточное количество энергии. Нам  известно,
как  выращивать питательные растения, как добыть из минералов воздух и воду,
как превратить клеточные культуры в белок. Мы знаем, как создаются машины, с
помощью которых прокладываются дороги и строятся дома. Нам известны все виды
оружия,  чтобы  в  случае  нужды  защитить  себя.  Знания,   энергия,  пища,
машины--что же может перечеркнуть все это?"
     Чего нам недостает и чего мы не сможем создать в мгновение ока--так это
население в несколько миллионов человек.
     "Массу  людей, теснящихся  на Земле? Но что за роль  им  уготована? Они
станут влачить  жалкое  существование без идей и  без  идеалов и не создадут
ничего ценного, ничего прочного. Все, что им  нужно,  -- это вкусная пища из
автоматических кухонь, бездумные массовые развлечения -- массовый ажиотаж во
время спортивных состязаний, коллективный  туризм,  модные  платья и  уютные
квартиры, примитивные фильмы и пьесы. Человечество двигают  вперед одиночки,
а не безликие бездуховные массы.  Вы,  ученые, никогда  не были  мне слишком
симпатичны, да и среди борцов за свободу едва ли найдется хоть один,  к кому
я  чувствовал  бы  привязанность,   если  бы  не  верил  в  великую  цель--в
освобождение  человечества.  Однако  одно  нужно признать:  и  та  и  другая
категория людей привносит  с собой то,  что  ведет к истинному прогрессу.  И
потому я убежден, что у нас хорошие перспективы".
     Было бы прекрасно, если бы ты был прав. Но твои рассуждения неверны. Ни
активисты, ни  деловые люди, ни интеллигентская элита  не выполнили бы своей
социальной функции, если бы на каждого из них не приходились тысячи тех, кто
реализует их замыслы. От них состояние культуры зависит точно так же, как от
ведущей прослойки. Наша цивилизация зиждется на огромном  резерве людей. Это
кибернетическая  проблема:  множество  маленьких  и  кажущихся   маловажными
элементов   образуют  комплексный  аппарат,   который  без  них   не   может
существовать, пусть в нем есть даже и дорогостоящие детали.
     "Можно  ли  всерьез  проводить параллель между человеческим обществом и
схемой механизма  без опасения когда-нибудь подойти  к черте, за которой все
это  приведет к ошибочным  выводам? Мы здесь уже достигли  такого  рубежа. Я
думаю,  что от культуры, опирающейся на существование массы,  мы можем легко
отказаться,  а  вот  индивидуальные  способности действительно  представляют
ценность, они могут сохраниться и в малой группе, такой, как наша".
     Хотел бы надеяться, что ты прав.
     Прошло  еще  полгода,  и  однажды  главный  инженер  сообщил  остальным
неожиданную  новость  -- он уловил электромагнитные волны, модулированные по
частоте чередования большой переменности,  скорее  всего,  это  был какой-то
способ  передачи информации, то  есть продукт деятельности мыслящих существ.
Так как вокруг солнца, к которому они направлялись, кружили лишь две планеты
и одна из них проходила по орбите, расположенной вдали от зоны жизнетворного
тепла, мыслящие существа могли находиться на родственном Земле зеленом шаре,
который они выбрали для себя. До сих пор к ним не поступало никаких сигналов
оттуда, и после того, как несколько инженеров и ученых решили провести новое
скрупулезное исследование--для чего  в  течение двух  дней ускорение  ракеты
было снижено  на одно  g, -- ничего нового  обнаружено не было. Тем временем
непонятные  сигналы  прекратились,  а  передатчик  запеленговать  так  и  не
удалось.
     Они  залетели уже  так далеко, что  не было  смысла  разыскивать другую
планетную  систему, и все же  в  последние  недели все испытывали  смешанные
чувства.
     За шесть дней до посадки они дали команду разбудить себя. Пока дел было
еще немного, и большую часть времени они проводили у экранов, где красовался
серо-зеленый шар--цель их полета. Уже различались серебристые  пятна морей и
желтые полосы --  очевидно,  пустыни,  зеленые участки означали растительный
покров,  то  была  какая-то  родственная хлорофиллу субстанция,  как показал
спектральный  анализ, произведенный  физиком  доктором Белгастом,  а  солнце
высвечивало гряды горных хребтов и складчатые горы, очень похожие на земные.
Они  часами  обсуждали  новые  данные,  получаемые  по  мере  приближения  к
неведомой планете: состав воздуха, температура, склонение оси и  его влияние
на смену времен  года,  а также длительность вращения, гравитация  и  многое
другое.  Все  это  как  нельзя  лучше  подтверждало  уже  известные  данные,
полученные  доктором  Дранатом в результате  чисто  теоретических  расчетов,
отклонения от условий Земли были настолько незначительными, что существенной
роли  не  играли. Временами они видели  белые туманности, которые приняли за
стаи  птиц,  но,  кроме  этого,  им  не удалось  обнаружить  больше  никаких
признаков жизни на  планете: ни  животных, ни человека или  каких-либо  иных
мыслящих созданий.
     Наступил  великий  день  выполнения  посадочного  маневра.  В  качестве
посадочной  площадки они выбрали равнину в зоне  умеренного климата, которую
пересекала  большая  река.  Корабль так плавно начал торможение,  что им  не
пришлось принимать  меры по защите от  перепада давления.  Но  все остальные
перегрузки  они   почувствовали  основательно,   несмотря   на  совершенство
коммуникационной сети, впечатление все же было сильнее,  чем предполагалось,
-- они ощущали сильную вибрацию, их нещадно трясло вместе  со всем кораблем,
они слышали шипение  направленных книзу  кормовых дюз, а затем оглушительный
гул,  когда огненные  снопы,  скашивая  растения  и  плавя почву,  коснулись
поверхности планеты.  И наконец корабль содрогнулся  от  резкого  толчка  --
посадка!
     Еще  несколько  последних  замеров проб  воздуха,  последний взгляд  на
экраны--и  шлюзы открылись, путешественники стали спускаться  по  трапу, они
спрыгивали в  рыхлый песок, зарывались  в  пушистой траве,  забрасывали друг
друга какими-то репьями, сорванными с высоких зонтичных растений, и глубоко,
всей грудью, вдыхали  свежий  воздух,  подставив  лица солнцу.  И тут  вдруг
кто-то запел песенку из старого кинофильма, все вспомнили забытую  мелодию и
один за другим подхватили ее,  мощный хор  голосов поплыл  над этой  чужой и
неведомой и вместе с тем удивительно знакомой планетой. Взгляды их блуждали,
словно опьяненные  этим  простором, видом  этих  лугов,  широкой серой реки,
зеленых лесных  опушек,  тонущих в  белесом мареве. А потом  все  столпились
вокруг  Гвидо  и  ван  Стейна,  спрашивая,  что  им делать дальше.  Всем  не
терпелось поскорее взяться за дело, покорить эту землю, поскорее обжить ее.

20

     Прошло восемь недель, как они высадились.
     Планета оказалась идеальной--действительно, ничего лучшего они не могли
бы  отыскать  в космосе.  Почва  оказалась  плодородной,  здесь произрастало
множество растений -- как утверждали биологи,  довольно примитивных. Но  это
было и хорошо --очевидно, и фауна здесь не очень-то развита. И в самом деле,
им  попадались   лишь  немногочисленные   животные,  в   большинстве   своем
травоядные, напоминающие странных бесклювых птиц, лишь немногие из них могли
летать. Самым  крупным видом животных, который им встретился, были пугливые,
державшиеся табунами  существа,  покрытые  серым пухом и  скакавшие на  трех
лапах, наподобие кенгуру; по-видимому, можно будет разводить их как домашних
животных. Никаких следов мыслящих существ не было.
     Первоначальный  восторг  сменился  лихорадочной  жаждой   деятельности.
Первое время они  еще спали в своих  кабинах на  корабле,  но всем  хотелось
поскорее обзавестись  собственным  домом,  соорудив его  из  обломков скал и
тростника, однако  от этих честолюбивых  планов  пришлось  пока  отказаться.
Прежде всего  надо  было обеспечить себя пищей.  Воды и  воздуха  здесь было
предостаточно,  а  вот запасы  продовольствия  подошли  к концу. К  счастью,
многие   из  местных  растений  оказались  съедобными,   нужно  было  только
подвергнуть  их химической  обработке, так что им не придется страдать здесь
от голода. Но они сочли, что этого мало и  необходимо улучшить меню.  Группа
под руководством  биолога занялась  созданием  и разведением  водорослевых и
клеточных  культур,  на   чужой   почве  могли  иметь  перспективы  роста  и
питательные растения,  выращенные на гидропонике,  однако до урожая  был еще
долгий путь.
     Каждый вечер  они собирались  возле  корабля  либо,  если шел  дождь, в
старой совещательной комнате на палубе "А". Там они  рассказывали о том, что
им удалось сделать за день, делились своими заботами и планами  на следующий
день.  В  один  из таких вечеров доктор  Дранат  преподнес  им  сенсационную
новость.
     -- Я снова принял сигналы,--объявил он.-- На сей раз удалось установить
их  источник: он находится там, -- он указал на яркую  звезду, блестевшую  в
восточной части неба,--на этой синей вечерней звезде.
     -- Неужели там есть жизнь?--спросил Гвидо.-- Ведь там царит холод.
     --  А что нам известно о возможных формах жизни? --  вопросом на вопрос
ответил  физик.--  На  этой  планете  средняя  температура  минус шестьдесят
градусов. Это мир  без суши, окруженный морем жидкого аммиака.  Однако о чем
это может говорить?
     -- А нам не грозит оттуда опасность?--поинтересовался ван Стейн.
     -- Вряд ли,--сказал  физик.-- Наверняка этим аммиачным  существам  наша
планета кажется столь же непригодной для жизни,  как нам--их синяя звезда. И
кроме того, нет никаких признаков того, что им знакомо космоплавание.
     Деррек, необычно бледный, вмешался в разговор:
     --  Они  посылают  электромагнитные  сигналы,  а  это  значит,  что они
вооружены  техникой. В таком  случае рано  или поздно они придут к  освоению
космоса.
     -- А какое нам дело до их уровня развития?
     --  Они  наши  ближайшие соседи  в космическом  пространстве,-- пояснил
Деррек, и голос  его предательски Дрогнул, --  и нам  совсем не безразлично,
как  они действуют, что  делают, о  чем  думают  и как живут. Раз  мы решили
обосноваться на этой планете, мы должны подумать и о возможных конфликтах, в
которые могут быть втянуты наши  потомки. Если до этого  дойдет дело, они не
должны быть побеждены!
     -- Ну, не думаю. У нас ведь тоже есть оружие! -- заметил Гвидо.
     Честно  говоря,  сомневаюсь, что наши потомки  еще  сумеют обращаться с
ним. Во всяком случае, количественный перевес не  на их стороне. Вот над чем
нам надо  поразмыслить, во всяком  случае,  мы не должны  сидеть сложа руки!
Сегодня мы  еще  что-то можем сделать, а через несколько лет может оказаться
слишком поздно.
     -- А что же мы должны предпринять?
     Деррек  немного  успокоился  и  теперь  говорил  не  торопясь  и  очень
убедительно:
     -- Все узнать! Как минимум. Нам надо быстрее слетать туда и изучить эти
существа. Дальнейшее зависит от результатов.
     -- Как вы  на  это  смотрите?--обратился Гвидо  к собравшимся,  которые
напряженно слушали эти дебаты.
     Судя по их лицам, они не  испытывали воодушевления,  хотя и  признавали
необходимость полета.
     Некоторым  из  нас стоит  позаботиться  об  этом,  --  сказал  один  из
слушателей, -- и не следует слишком долго ждать.
     Было  решено  по  возможности  скорее  направить  небольшую  группу  на
соседнюю планету.
     Прошло  еще три месяца, прежде чем они смогли наконец покинуть корабль.
Однако строительство  домов  принесло неприятные  сюрпризы. Несколько наспех
слепленных строений обрушились при  первой же буре, и, чтобы построить  хоть
один   прочный   дом,  потребовалось  бы  на  несколько  недель  привлечь  к
строительству всех. Но были ведь и  другие неотложные работы, и прежде всего
уход за растениями. К  сожалению, роботы оказались здесь почти бесполезными,
так  как  действовали лишь  на ровной поверхности. Единственный  электронный
трактор  был  занят  на  сооружении оросительной  системы,  необходимой  для
выращивания  растений.   В  конце  концов  они  удовольствовались  тем,  что
прилепили к  скале  навес  для защиты от дождя, а  по  ночам обогревали  это
примитивное убежище инфраизлучателями, работавшими на батареях.

21

     Экспедицию на соседнюю  планету  возглавил Деррек.  В  небольшой  отряд
вошли Ольсон--главный инженер, который  должен  управлять кораблем, биофизик
Белгаст  и  Мортимер  --   в  качестве  социолога;  благодаря   образованию,
полученному Стэнтоном Баравалем, он мог выступать в этой роли. Включить  еще
кого-нибудь в группу было невозможно.
     Для старта  пришлось  лишь  расчистить площадку вокруг  ракеты,  других
проблем не было. Вскоре они уже парили высоко над равниной, над континентом,
над  планетой. Перед  тем как  начать наращивать ускорение, они  улеглись на
защитные  койки и снова  ушли в бестелесное пространство  мыслей  и образов,
непосредственно переданных им впечатлений и  эмоций. Мортимер пришел в ужас,
когда уловил состояние духа Деррека: сплошная подавленность и отчаяние.
     "Что тебя гнетет?--спросил Мортимер.-- Ты не хочешь довериться мне?"
     Мне нечего  тебе  доверять,--  отвечал Деррек.--  Все происходит именно
так, как я предвидел. Не хочу об этом говорить!
     Через два дня они  уже летели по спиральной орбите над  синей планетой.
Светящаяся холодным блеском, она была похожа на  огромную каплю.  Лишь когда
они  спустились пониже, им открылось бесконечное море, без единого островка,
на гладкой поверхности жидкого  аммиака-- ни одного корабля, ни одной мачты,
ни  единого пятнышка.  Наружная температура  минус  шестьдесят  три  градуса
Цельсия.
     Они летели  очень  медленно,  корма ракеты была направлена вниз. Деррек
пытался, мобилизовав все оптические средства, заглянуть каким-нибудь образом
под   жидкую   поверхность.   Наконец   это   ему   удалось  сделать   путем
диафрагмирования   коротковолнового   спектра    излучения   и   с   помощью
поляризационных  светофильтров.  Они  увидели  слегка   волнистый  подводный
ландшафт,   который   пересекали   загадочные   светлые  полосы,   абсолютно
прямолинейные,  чему  было  трудно найти  какую-либо  естественную  причину.
Однако полосы быстро проскользнули  мимо и исчезли под мерцающей  зеркальной
поверхностью, так что они не успели сделать какие-либо выводы.
     --  Что  это  там  вдали?--вдруг  закричал  инженер.--  Вы  видите  эти
треугольные образования?
     Сомнений  не  было  --  это  были  какие-то  искусственные  сооружения,
возможно, машины, а может, и постройки.  Они попытались рассмотреть все это,
установив крупный план,  но оптические приборы были бессильны -- изображение
сразу же стало зернистым и растаяло.
     Деррек повернулся к Ольсону.
     --  Надо бы поймать одно из этих существ. Мы сможем опуститься  пониже?
Что будет, если погрузиться в аммиачные волны?
     -- Можно попытаться.  Новая  синтетическая обшивка весьма надежна, хотя
неизвестно, выдержат ли приборы. Если их зашкалит, мы окажемся беззащитны.
     --  Нас это  не  должно  остановить,--  решил  Деррек.--  Иначе  мы  не
подступимся  к  ним.  Лучше  всего  опуститься  вон  там, в стороне  от этих
треугольников.
     Инженер с явной неохотой согласился:
     -- Попробую.
     Они пролетели  еще несколько километров над этим местом,  затем  Ольсон
опустил корабль настолько, что он едва не касался жидкой поверхности. И в то
же  мгновение  его  окутали  клубы пара. Вокруг что-то  шипело  и  булькало,
корабль качало, волны прибоем бились о его стенки.
     --  Погружайтесь  как  можно быстрее,-- приказал Деррек.--  Не  хочется
маячить у них перед глазами дольше, чем это необходимо.
     Инженер дросселировал поток  энергии,  шумы сразу стали  тише. Корабль,
который был тяжелее расплавленного аммиака, медленно опускался на дно.
     Как и предполагалось,  некоторые  индикаторы сразу  отключились, однако
оптическая система, которая  сейчас была важнее всего, продолжала  работать.
Сначала  они ничего  не  различали  вокруг себя, кроме  стекловидной массы и
каких-то  смутных  очертаний  вдали,  затем  на  экране  появилась  песчаная
поверхность, над  которой  колыхались пучки  похожих на  пальмы  растений. С
мягким  скрежетом корабль  сел на  грунт, к счастью, подняв не слишком много
мути, иначе видимость снова пропала бы.
     Поначалу они увидели только долину в окружении пологих гор, затем тут и
т