возвращение был всего один шанс из тысячи. Очевидно, он вместе с
тюками будет притянут к центру шара и останется там; тем самым  он  выйдет
из сферы  влияния  земного  мира,  хотя,  может  быть,  им  заинтересуются
обитатели какой-нибудь отдаленной части мирового пространства.  В  этом  я
был убежден. Что же касается моей ответственности  в  этом  деле,  то  чем
более я размышлял, тем яснее мне становилось, что, пока  я  буду  молчать,
мне нечего тревожиться. Если бы ко  мне  явились  опечаленные  родители  с
требованием возвратить им погибшего сына, я бы потребовал от  них  обратно
мой шар или же с недоумением спросил, что они имеют в  виду.  Сначала  мне
все виделись плачущие родители, полицейские и прочие осложнения, но  потом
я понял, что надо только держать язык за зубами - и  ничего  не  будет.  И
действительно,  чем  дольше  я  лежал,  курил  и  думал,   тем   очевиднее
становилась для меня мудрость политики молчания и непроницаемости.
   Каждый британский гражданин имеет право - если только он  не  причиняет
никому вреда и ведет себя пристойно - появляться  без  предупреждения  где
ему угодно в рваном и грязном платье и иметь при себе любой запас золота в
слитках. Никто не смеет препятствовать ему или брать под стражу. Я наконец
сформулировал это самому себе и повторял эту формулу как  какую-то  личную
великую хартию, обеспечивающую мою свободу.
   Придя к такому  заключению,  я  принялся  в  этом  свете  рассматривать
обстоятельства, о которых раньше и думать не смел, а именно - свое прежнее
банкротство. Теперь, спокойно поразмыслив на досуге, я  пришел  к  выводу,
что если временно скрыться под чужим именем и сохранить  отросшую  за  два
месяца бороду,  то  вряд  ли  я  рискую  подвергнуться  атаке  назойливого
кредитора, о котором я уже упоминал. А затем начнем действовать разумно  и
планомерно. Все это, без сомнения, не очень-то красиво и  даже  мелко,  но
что мне оставалось делать?
   Как бы то ни было, я решил действовать быстро и энергично и держать нос
по ветру.
   Я приказал  принести  письменные  принадлежности  и  написал  письмо  в
Нью-Ромнейский банк, самый ближайший, по указанию коридорного,  в  котором
сообщал директору, что я хочу  открыть  у  него  текущий  счет,  и  просил
прислать двух доверенных лиц, снабженных  соответствующими  документами  и
каретой с хорошей лошадью, чтобы перевезти несколько сот фунтов золота.  Я
подписал письмо фамилией Блейк, которая показалась мне  весьма  почтенной.
Затем я достал фолькстонскую адресную книгу, выписал оттуда адрес портного
и попросил его послать ко мне закройщика снять мерку на  суконный  костюм;
затем заказал чемодан, несессер, желтые  ботинки,  рубашки,  шляпы  и  так
далее; от часового мастера я выписал себе часы. Отослав письма, я  заказал
самый лучший завтрак, какой только можно было получить в гостинице.  После
завтрака я закурил сигару, сохраняя полное хладнокровие и  спокойствие,  и
мирно отдыхал, пока, согласно моему распоряжению, из банка не явились  два
клерка, которые взвесили и забрали мое золото, после  чего  я,  накрывшись
одеялом с головой, улегся спать.
   Улегся спать.  Без  сомнения,  это  слишком  прозаическое  занятие  для
первого человека, только что побывавшего на  Луне,  и,  вероятно,  молодой
впечатлительный читатель  найдет  мое  поведение  предосудительным.  Но  я
страшно устал и переволновался, и, черт побери, что мне оставалось делать?
Все равно никто не поверил бы мне, если бы  я  вздумал  рассказывать  свою
историю: это только привело бы к новым неприятностям. Я улегся  спать.  И,
выспавшись, готов был смело встретить любые невзгоды, как делал всегда,  с
юных лет. Я отправился в Италию  и  здесь  пишу  эту  историю.  Если  свет
откажется поверить в ее правдивость, пусть считает, что это  вымысел.  Что
мне за дело!
   А теперь, когда я рассказал вам все, я  спрашиваю  себя:  неужели  наше
приключение окончено  и  навсегда  забыто?  Все  думают,  что  Кейвор  был
неудачливый и не весьма блестящий изобретатель,  который  во  время  своих
опытов в Лимпне взорвал дом и себя самого;  удар  же  от  моего  спуска  в
Литлстоуне считают результатом опытов с  взрывчатыми  веществами  в  одном
правительственном учреждении в Лидде, в  двух  милях  от  курорта.  Должен
сознаться, что я не признал своего участия в  исчезновении  мастера  Томми
Симонса - так звался мальчишка. Это могло поставить меня в затруднительное
положение. Мое появление на набережной Литлстоуна в изодранном костюме,  с
двумя брусками несомненного золота объясняют по-разному, но меня это  мало
интересует. Говорят,  что  я  нарочно  все  так  запутал,  чтобы  избежать
расспросов о том, откуда я добыл  золото.  Хотел  бы  я  видеть  человека,
который способен был бы изобрести рассказ  более  связный,  чем  мой.  Они
принимают это за вымысел - ну и пусть!
   Я рассказал свою историю и думаю,  что  мне  пора  вернуться  к  земным
делам. Даже тому, кто побывал на Луне, все же нужно  добывать  средства  к
существованию. Поэтому-то здесь, в Амальфи, я снова взялся за сценарии той
самой драмы, которую писал до моей встречи с Кейвором,  и  пытаюсь  ввести
свою жизнь в прежнее русло. Должен признаться, что, когда в комнату падает
лунный свет, мне трудно сосредоточиться на моей пьесе. Сейчас  полнолуние,
и прошлой ночью я долго стоял на балконе и глядел  на  сияющую  бездну,  в
которой скрыто столько тайн. Представьте только! Столы и  стулья,  рамы  и
брусья из чистого золота! Черт побери! Если бы только снова наткнуться  на
этот кейворит! Но такое не случается в жизни  дважды.  Здесь  мне  живется
немного лучше,  чем  в  Лимпне,  -  только  и  всего.  А  Кейвор  совершил
самоубийство таким утонченным способом, к какому не прибегал еще  ни  один
человек. Так кончается эта история, похожая на сон. Она  плохо  вяжется  с
нашей жизнью, с обычными представлениями - взять хотя бы эти прыжки,  еду,
дыхание, невесомость, - и действительно бывают минуты, когда, несмотря  на
золото с Луны, я готов поверить, что все это было только сном...



        22. НЕВЕРОЯТНОЕ СООБЩЕНИЕ МИСТЕРА ЮЛИУСА ВЕНДИДЖИ

   Когда я кончил свой рассказ о возвращении на  Землю,  в  Литлстоуне,  я
написал: "Конец", подвел черту и отложил перо, вполне уверенный,  что  вся
история о первых людях на Луне закончена. На этом  я  не  остановился,  но
передал свою рукопись в руки литературного агента,  позволил  ему  продать
ее, видел, как большая часть ее появилась в "Стренд  мэгэзин",  и  сел  за
работу над начатой в Лимпне пьесой, как вдруг оказалось, что  это  еще  не
конец. Следуя за мной из Амальфи в Алжир, меня догнало (с тех  пор  прошло
уже почти шесть месяцев) одно из  самых  невероятных  сообщений,  какие  я
когда-либо получал. Меня известили, что мистер Юлиус Вендиджи, голландский
электрик, который в надежде открыть способ сообщения с  Марсом  производил
опыты при помощи аппарата, вроде употребляемого мистером Тесла в  Америке,
день за днем получал странные отрывочные  послания  на  английском  языке,
бесспорно, исходившие от мистера Кейвора на Луне.
   Сначала я принял это за  шутку  какого-нибудь  досужего  читателя  моей
рукописи. Я написал мистеру Вендиджи в шутливом тоне, но он  ответил  так,
что все мои подозрения рассеялись, и я, взволнованный, поспешил из  Алжира
в маленькую  обсерваторию  в  Сент-Готарде,  где  он  работал.  После  его
рассказа и его опытов и в особенности после того, как он при  мне  получил
послание мистера Кейвора, я уже не сомневался более. Я сразу решил принять
его предложение остаться при  обсерватории,  чтобы  помочь  ему  в  приеме
ежедневных сообщений с Луны и постараться вместе с ним послать  наш  ответ
на Луну. Оказалось, Кейвор был не только жив, но и находился на свободе  в
поразительном  государстве  этих  людей-муравьев,  в  голубоватом  сумраке
лунных пещер. Он стал немного прихрамывать, но, в  общем,  был  совершенно
здоров, более здоров, по его словам, чем  раньше,  на  Земле.  Он  перенес
лихорадку, но она не оставила никаких последствий. Любопытно, что  он  был
убежден, что я либо замерз в лунном кратере,  либо  погиб  в  межпланетном
пространстве.
   Мистер Вендиджи стал получать сигналы Кейвора в  то  время,  когда  был
занят совершенно другими исследованиями. Читатель, конечно, помнит,  какой
интерес в начале нового столетия вызвало заявление мистера  Никола  Тесла,
знаменитого американского электрика, о том,  что  он  получил  послание  с
Марса. Его заявление обратило внимание на давно  известный  всему  ученому
миру факт, что из какого-то неизвестного источника в мировом  пространстве
до  Земли  постоянно  доходят  электромагнитные  волны,  подобные  волнам,
употребляемым синьором Маркони в беспроволочном телеграфе.  Кроме  мистера
Тесла,    значительное     число     других     изобретателей     занялось
усовершенствованием аппарата для приема  и  записи  этих  колебаний,  хотя
очень немногие зашли так далеко, чтобы признать их сигналами,  идущими  от
передатчика, находящегося вне Земли. Однако  к  этим  немногим  мы  должны
причислить и мистера Вендиджи. С 1898 года он почти всецело посвятил  себя
этому предмету и, располагая  большими  средствами,  построил  на  склонах
Монте-Розы обсерваторию, приспособленную  во  всех  отношениях  для  таких
наблюдений.
   Должен признаться, мои научные познания  невелики,  но,  насколько  они
дают мне право судить, придуманные  мистером  Вендиджи  способы  приема  и
передачи  электромагнитных  возмущений  в   мировом   пространстве   очень
оригинальны и  остроумны.  Благодаря  счастливому  стечению  обстоятельств
аппарат этот был пущен в ход месяца за два  до  того,  как  Кейвор  сделал
первую попытку связаться с Землей.  Таким  образом,  мы  с  самого  начала
получили целый ряд его сообщений. К несчастью, однако, это только обрывки,
а самые важные открытия,  которые  он  мог  бы  сообщить  человечеству,  -
инструкции относительно изготовления кейворита, если только он сообщил  об
этом, - пропали в мировом пространстве. Нам  так  и  не  удалось  ответить
Кейвору. Поэтому он не знает, что мы приняли из его  сообщений,  не  знает
вообще, что нам известно о его усилиях войти в сношения с  Землей.  А  его
настойчивость - он отправил восемнадцать подробных описаний лунной  жизни,
но, к сожалению, мы их целиком не получили - свидетельствует,  что  он  не
утратил интереса к родной планете  и  после  двухгодичного  пребывания  на
Луне.
   Можете представить, как удивился мистер Вендиджи,  когда  его  приемный
аппарат для электромагнитных волн отметил английскую речь Кейвора.  Мистер
Вендиджи ничего не знал о нашем безумном путешествии на  Луну  -  и  вдруг
сообщение на английском языке из межпланетного пространства!
   Читатель хорошо поймет, при каких условиях отправлялись  эти  послания.
Где-нибудь  на  Луне  Кейвору  удалось,  очевидно,   получить   доступ   к
электрической аппаратуре, и он секретно установил передатчик типа Маркони.
Он имел возможность использовать свой  прибор  через  неравные  промежутки
времени, иногда в течение получаса или около того,  иногда  же  в  течение
трех или четырех часов в один прием. Он передавал свои послания на  Землю,
не принимая во внимание тот  факт,  что  относительное  положение  Луны  и
земной поверхности постоянно изменяется. Вследствие этого  обстоятельства,
а  также  несовершенства  наших  приемников  сообщения  получались   очень
отрывочными, иногда вовсе неразборчивыми; они неожиданно затухали, и мы  с
досадой часто тщетно ломали над ними голову.  К  тому  же  Кейвор  не  был
специалистом  в  этом  деле:  то  ли   он   позабыл,   то   ли   не   знал
общеупотребительного кода и поэтому, в особенности когда утомлялся,  путал
слова и ошибался самым курьезным образом.
   В  общем,  мы,  по  всей  вероятности,  потеряли  добрую  половину  его
сообщений, а многие дошли до нас в отрывочном, искаженном виде. Поэтому  в
кратком рассказе,  который  следует  за  этой  главой,  читатель  встретит
пробелы и недомолвки. Мы с мистером Вендиджи работаем  сейчас  над  полным
комментированным изданием отчета Кейвора,  который  надеемся  опубликовать
вместе с подробным описанием  аппаратуры;  первый  том  издания  выйдет  в
январе следующего года. Это будет полный научный отчет, настоящий  же  мой
рассказ  -  только  популярное  изложение.  Но  в  этом  изложении  дается
необходимое дополнение к  рассказанной  мной  истории  и  в  общих  чертах
изображается устройство другого мира, столь близкого и родственного нам и,
однако, столь непохожего на нашу Землю.



        23. КРАТКИЙ ОБЗОР ШЕСТИ ПЕРВЫХ СООБЩЕНИЙ МИСТЕРА КЕЙВОРА

   Первые два сообщения мистера Кейвора лучше оставить для большого  тома.
В  них   просто   излагаются   очень   кратко,   с   некоторыми   спорными
второстепенными подробностями факты  постройки  шара  и  нашего  отлета  с
Земли. Кейвор всюду говорит обо мне, как об умершем, но характер  рассказа
меняется, как только речь заходит о нашем прибытии на  Луну.  Он  называет
меня "бедным Бедфордом", "этим бедным молодым человеком" и  порицает  себя
за то, что привлек к делу молодого человека, совсем не приспособленного  к
такому путешествию, и побудил его покинуть планету, "где его,  несомненно,
ожидал успех, ради такого рискованного предприятия".  На  мой  взгляд,  он
недооценивает ту роль, которую  благодаря  своей  энергии  и  практическим
способностям я сыграл в реализации идеи его шара. "Мы прибыли", -  говорит
он,  не  вдаваясь  в   описание   нашего   перелета   через   межпланетное
пространство, точно речь идет о  самом  обычном  путешествии  по  железной
дороге.
   А затем он становится очень  пристрастен  ко  мне,  даже  несправедлив.
Настолько несправедлив, что этого я просто не ожидал от человека, которого
учили доискиваться истины. Перелистывая мои собственные  записки  о  наших
приключениях, я убедился, что проявил большую беспристрастность к Кейвору.
Я ничего не скрывал и редко что-либо подчеркивал.
   А вот что сообщил Кейвор:
   "Вскоре обнаружилось, что чрезвычайная странность окружающей обстановки
и явлений: большое уменьшение веса, насыщенность воздуха кислородом и  его
разреженность, происходивший от этого  огромный  эффект  наших  мускульных
усилий,  быстрое  и  волшебное  развитие  растительности   из   незаметных
зародышей, темный цвет неба - весьма нервировала моего спутника.  На  Луне
его характер испортился. Он стал импульсивным, вспыльчивым  и  строптивым.
Скоро он объелся гигантскими пузырчатыми растениями,  и  последовавшее  за
этим опьянение привело к тому, что мы попали в плен к селенитам, не  успев
ознакомиться с их жизнью..." (Как вы видите, он ничего не говорит  о  том,
что сам тоже объелся этими "пузырчатыми растениями".)
   Дальше  он  рассказывает,  что  "между  нами  и  селенитами   произошло
столкновение и Бедфорд, не поняв некоторых их жестов, - вот так жесты! - в
панике прибегнул к насилию. Он с  бешенством  набросился  на  них  и  убил
троих; после этого мне пришлось бежать  вместе  с  ним.  В  результате  мы
выдержали сражение с большой толпой селенитов, пытавшихся  преградить  нам
путь, и при этом убили  еще  семерых  или  восьмерых.  О  терпимости  этих
существ более чем достаточно свидетельствует тот факт, что  они  не  убили
меня, взяв вторично в плен. Мы пробились на поверхность Луны и разошлись в
разные стороны в том же кратере, где высадились, чтобы скорее  найти  шар.
Но тут я наткнулся на  отряд  селенитов,  предводительствуемый  двумя;  по
внешности они совершенно не походили на тех, которых мы видели до сих пор;
у них были большие головы  и  маленькие  тела,  и  одеты  они  были  более
тщательно, чем остальные.  В  течение  некоторого  времени  мне  удавалось
избегать встречи с ними, потом я упал в расщелину, разбил голову, повредил
коленную чашку  и,  почувствовав,  что  я  не  могу  ползти,  решил,  если
возможно, сдаться. Они, заметив мое беспомощное положение, потащили меня с
собой внутрь Луны. О Бедфорде я ничего больше не слышал и  никаких  следов
его не обнаружил; кажется, не видели его и селениты. Одно  из  двух:  либо
его застигла ночь в кратере, либо - что более вероятно - он нашел  шар  и,
желая опередить меня, улетел в нем. Боюсь, что, не умея  управлять  шаром,
он погиб медленной смертью в межпланетном пространстве".
   Больше Кейвор обо мне не  упоминает  и  переходит  к  более  интересным
темам. Мне не  хотелось  бы,  чтобы  подумали,  будто  я  пользуюсь  своим
положением издателя для того, чтобы выставить себя в благоприятном  свете,
но я не  могу  не  протестовать  против  неправильного  освещения  событий
Кейвором. Он ничего не говорит о своем отчаянном послании  на  запачканной
кровью бумаге, в котором сообщал совершенно другую  историю.  Добровольная
сдача - это совершенно новая версия, которая,  несомненно,  пришла  ему  в
голову потом, когда он  почувствовал  себя  в  безопасности  среди  лунных
обитателей.  Что  же  касается  моего  намерения  "опередить"  его,  то  я
предоставляю читателю решить вопрос, кто из нас прав. Я  знаю,  что  я  не
идеальный человек, и не претендую на это. Но разве я таков, каким он  меня
изобразил?
   Таковы мои возражения. Дальше я могу  излагать  сообщения  Кейвора  без
всяких комментариев, так как он нигде больше не упоминает обо мне.
   По-видимому, настигнувшие его селениты утащили  его  в  глубь  "большой
шахты" при помощи  приспособления,  которое  он  называет  "разновидностью
воздушного шара". По его чрезвычайно путаному рассказу и многим  случайным
намекам  и  указаниям  в  последующих  сообщениях  можно  догадаться,  что
"большая шахта" является частью колоссальной системы  искусственных  шахт,
которые, начинаясь с  так  называемых  лунных  "кратеров",  спускаются  на
глубину ста  миль  и  более  по  направлению  к  центру  Луны.  Эти  шахты
сообщаются посредством поперечных  тоннелей.  Они  разветвляются,  образуя
глубокие впадины, и расширяются в большие шарообразные  пещеры.  На  сотни
миль вглубь Луна  похожа  на  скалистую  губку.  Такое  губчатое  строение
естественно, говорит Кейвор,  но  в  значительной  степени  это  результат
работы поколений селенитов. Огромные круглые  насыпи  из  обломков  породы
образуют вокруг тоннелей большие кольца;  их-то  и  принимают  за  вулканы
земные астрономы, введенные в заблуждение ложной аналогией.
   В такую шахту селениты спустили Кейвора при помощи  своего  "воздушного
шара", и он погрузился сначала в чернильный мрак, а  затем  в  полосу  все
усиливающегося свечения. Послания Кейвора свидетельствуют о том,  что  для
ученого  он  был  удивительно   невнимателен   к   подробностям,   но   мы
догадываемся, что этот свет обязан своим происхождением потокам и каскадам
воды, "без сомнения, содержащей в себе фосфоресцирующие  организмы".  Вода
стекала к Центральному Морю. Когда же спустились вниз, то, как говорит он,
"селениты также начали светиться"... И, наконец, далеко  внизу  он  увидел
нечто вроде озера из холодного огня - воды Центрального Моря,  сиявшего  и
клокотавшего, "подобно закипающему светящемуся голубому молоку".
   "Это лунное море, - говорит Кейвор в одном из последних сообщений, - не
находится в покое: солнечное  притяжение  непрерывным  потоком  гонит  его
вокруг лунной оси; над ним проносятся странные  бури,  и  тогда  воды  его
кипят и бурлят, а по временам веют холодные ветры и слышны раскаты  грома,
которые отдаются вверху, в тоннелях огромного муравейника.  Только  тогда,
когда вода находится в движении, она излучает свет, в  редкие  же  периоды
покоя вода темная. Если смотреть на море, то его воды подымаются и  падают
маслянистой зыбью и на гребнях тяжелых,  слабо  светящихся  волн  качаются
хлопья и большие полосы  сияющей  пузырчатой  пены.  Селениты  плавают  по
пещерным тоннелям и лагунам на маленьких плоскодонных лодках,  похожих  на
выдолбленные челноки; и еще до путешествия  к  галереям  вокруг  оби