Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Научная фантастика
      Стругацкие, братья. Хищные вещи века -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  -
ью. Казалось, с души города только что свалился какой-то тяжелый груз, казалось, все были полны каким-то завидным предвкушением. На меня и на других пешеходов показывали пальцами. Несколько раз мне поддавали бампером на перекрестках - девушки, просто так, в шутку. Одна девушка долго ехала рядом со мной по тротуару, и мы познакомились. Потом по резервной полосе прошла демонстрация людей с постными лицами. Они несли плакаты. Плакаты взывали вливаться в самодеятельный городской ансамбль "Песни отечества", вступать в муниципальные кружки кулинарного искусства, записываться на краткосрочные курсы материнства и младенчества. Людям с плакатами поддавали бамперами с особенным удовольствием. В них кидали окурки, огрызки яблок и комки жеваной бумаги. Им кричали: "Сейчас запишусь, только галоши надену!", "А я стерильный!", "Дяденька, научи материнству!" А они продолжали медленно двигаться между двух сплошных потоков автомобилей, невозмутимо, жертвенно, глядя перед собой с печальной надменностью верблюдов. Недалеко от дома на меня напала толпа девиц, и, когда я выбрался на Вторую Пригородную, в петлице у меня была пышная белая астра, на щеках сохли поцелуи, и мне казалось, что я познакомился с половиной девушек города. Вот это парикмахер! Вот это мастер! В моем кабинете в кресле сидела Вузи в пламенно оранжевой кофточке. Ее длинные ноги в остроносых туфлях покоились на столе, в длинных пальцах она держала тонкую длинную сигарету и, закинув голову, пускала через нос к потолку длинные плотные струи дыма. - Наконец-то! - вскричала она, увидев меня. - Где вы пропадаете, в самом деле? Ведь я вас жду, вы что, не видите? - Меня задержали, - сказал я, пытаясь вспомнить, точно ли я назначил ей свидание. - Сотрите помаду, - потребовала она. - У вас дурацкий вид. А это еще что? Книги? Зачем вам? - Как зачем? - С вами просто беда. Опаздывает, таскается с какими-то книгами... Или это порники? - Это Минц, - сказал я. - Дайте сюда. - Она вскочила и выхватила книги у меня из рук. - Боже мой, какая глупость! Все три одинаковые... А это что такое? "История фашизма"... Вы что, фашист? - Что вы, Вузи! - сказал я. - Тогда зачем вам это? Вы что, будете их читать? - Перечитывать. - Ничего не понимаю, - сказала она обиженно. - Вы мне так понравились сначала... Мама говорит, что вы литератор, я уже перед всеми расхвасталась, как дура, а вы, оказывается, чуть ли не интель! - Как можно, Вузи! - сказал я укоризненно. Я уже понял, что нельзя допускать, чтобы тебя принимали за интеля. Эти книженции мне понадобились просто как литератору, и все. - Книженции! - она расхохоталась. - Книженции... Смотрите, как я умею! - Она закинула голову и выпустила из ноздрей две толстые струи дыма. - Со второго раза получилось. Здорово верно? - Редкостные способности, - заметил я. - А вы не смейтесь, попробуйте сами... Меня сегодня научила одна дама в Салоне. Всю меня обслюнявила, старая корова... Будете пробовать? - А зачем это она вас слюнявила? - Кто? - Корова. - Ненормальная. А может, грустица... Как вас зовут, я забыла. - Иван. - Потешное имя. Вы мне потом еще напомните... Вы не тунгус? - По-моему, нет. - Ну-у-у... А я всем сказала, что вы тунгус. Жалко... Слушайте, а почему бы нам не выпить? - Давайте. - Мне сегодня нужно крепко выпить, чтобы забыть эту слюнявую корову. Она выскочила в гостиную и вернулась с подносом. Мы выпили немного бренди, посмотрели друг на друга, не нашли, что сказать, и выпили еще немного бренди. Я чувствовал себя как-то неловко. Не знаю, в чем здесь было дело, но она мне нравилась. Что-то чудилось мне в ней, я сам не понимал, что именно; что-то отличало ее от стандартизованных, развинченных читательниц журналов мод. И по-моему, ей во мне тоже что-то чудилось. - Прекрасная погода сегодня, - сказала она, отведя глаза. - Жарко немного, - заметил я. Она отхлебнула бренди, я тоже. Молчание затягивалось. - Что вы больше всего любите делать? - спросила она. - Когда как, а вы? - Я тоже когда как. Вообще я люблю, чтобы было весело и ни о чем не надо думать. - Я тоже, - сказал я. - По крайней мере сейчас. Она как-то подбодрилась. А я вдруг понял, в чем дело: за весь день я сегодня не встретил ни одного по-настоящему приятного человека, и мне это просто надоело. Ничего в ней не было. - Пойдем куда-нибудь, - сказала она. - Можно, - сказал я. Мне никуда не хотелось идти, хотелось немного посидеть в прохладе. - Я вижу, вам не очень-то хочется, - сказала она. - Откровенно говоря, я предпочел бы немножко посидеть. - А тогда сделайте, чтобы было весело. Я подумал и рассказал про коммивояжера на верхней полке. Ей понравилось, хотя соли она, по-моему, не уловила. Я ввел поправку и рассказал про президента и старую деву. Она долго хохотала, дрыгая чудными длинными ногами. Тогда я хватил бренди и рассказал про вдову, у которой на стенке росли грибы. Она сползла на пол и чуть не опрокинула поднос. Я поднял ее под мышки, водворил в кресло и выдал историю про пьяного межпланетника и девочку из колледжа. Тут прибежала тетя Вайна и испуганно спросила, что делается с Вузи, не щекочу ли я ее. Я налил тете Вайне бренди и, обращаясь персонально к ней, рассказал про ирландца, который пожелал быть садовником. Вузи совсем зашлась, а тетя Вайна, грустно улыбнувшись, поведала, что генерал-полковник Туур любил рассказывать эту историю, когда был в хорошем настроении, только там фигурировал, кажется, не ирландец, а негр, и претендовал он на должность не садовника, а настройщика пианино. "И вы знаете, Иван, у нас эта история кончалась как-то не так", - добавила она, подумав. В этот момент я заметил, что в дверях стоит Лэн и смотрит на нас. Я помахал и улыбнулся ему. Он словно не заметил этого, и тогда я подмигнул ему и поманил его пальцем. - С кем это вы там перемигиваетесь? - спросила Вузи ломанным от смеха голосом. - Это Лэн, - сказал я. Все-таки смотреть на нее было одно удовольствие, люблю смотреть, когда люди смеются, особенно такие, как Вузи, красивые и почти дети. - Где Лэн? - удивилась она. Лэна в дверях не было. - Лэна нет, - сказала тетя Вайна, которая одобрительно нюхала свою рюмочку с бренди и ничего не заметила. - Мальчик сегодня пошел к Зирокам на день рождения. Если бы вы знали, Иван... - А почему он говорит - Лэн? - спросила Вузи, снова оглядываясь на дверь. - Лэн был здесь, - объяснил я. - Я помахал ему рукой, а он убежал. Вы знаете, он мне показался немножко диковатым. - Ах, он у нас очень нервный ребенок, - сказала тетя Вайна. - Он родился в тяжелое время, а в этих нынешних школах совершенно не умеют подойти к нервным детям. Сегодня я отпустила его в гости... - Мы сейчас тоже пойдем, - сказала Вузи. - Вы меня проводите. Я только подмалююсь, а то из-за вас у меня все размазалось. А вы пока наденьте что-нибудь приличное. Тетя Вайна была не прочь остаться, рассказать мне еще что-нибудь и, может быть, даже показать фотоальбом Лэна, но Вузи утащила ее с собой, и я слышал, как она спрашивает мать за дверью: "Как его зовут? Все не могу запомнить... Веселый дядька, правда?" - "Вузи!.." - укоризненно внушала тетя Вайна. Я выложил на постель весь свой гардероб и попытался сообразить, как Вузи представляет себе прилично одетого человека. До сих пор мне казалось, что я одет вполне прилично. Вузины каблучки уже выбивали в кабинете нетерпеливую чечетку. Ничего не придумав, я позвал ее. - Это все, что у вас есть? - спросила она, сморщив нос. - Неужели не годится? - Да ладно, сойдет... Снимайте пиджак и надевайте вот эту гавайку... Или лучше вот эту. Ну и одеваются у вас в Тунгусии... Давайте побыстрее. Нет-нет, рубашку тоже снимайте. - Что, на голое тело? - Знаете, вы все-таки тунгус. Вы куда собираетесь? На полюс? На марс? Что это у вас под лопаткой? - Пчелка укусила, - сказал я, торопливо натягивая гавайку. - Пошли. На улице было уже темно. Люминесцентные лампы мертво светили сквозь черную листву. - Куда мы направляемся? - спросил я. - В центр, конечно... Не хватайте меня под руку, жарко... Драться вы хоть умеете? - Умею. - Это хорошо, я люблю смотреть. - Смотреть я тоже люблю... Народу на улицах было гораздо больше, чем днем. Под деревьями, среди кустов, в воротах группами по нескольку человек торчали какие-то неприкаянные люди. Они остервенело курили трещащие синтетические сигареты, гоготали, небрежно и часто отплевывались и громко разговаривали грубыми голосами. Над каждой группой висел гомон радиоприемников. Под одним фонарем стучало банджо, и двое подростков, корчась и изгибаясь, отчаянно вскрикивая, плясали модный фляг, танец большой красоты, когда умеешь его танцевать. Подростки умели. Вокруг стояла компания, тоже отчаянно вскрикивала и ритмично била в ладоши. - Может быть, станцуем? - предложил я Вузи. - Нет уж... - прошипела она, схватила меня за руку и пошла быстрее. - А почему нет? Вы не умеете фляг? - Я лучше с крокодилами буду плясать, чем с этими... - Напрасно, - сказал я. - Ребята как ребята. - Да, каждый в отдельности, - сказала Вузи с нервным смешком. - И днем. Они торчали на перекрестках, толпились под фонарями, угловатые, прокуренные, оставляя на тротуарах россыпи плевков, окурков и бумажек от конфет. Нервные и нарочно меланхоличные. Жаждущие, поминутно озирающиеся, сутуловатые. Они ужасно хотели походить на остальной мир и в то же время старательно подражали друг другу и двум-трем популярным киногероям. Их было не так уж и много, но они бросались в глаза, и мне казалось, что каждый город и весь мир заполнены ими, - может быть, потому, что каждый город и весь мир принадлежали им по праву. И они были полны для меня какой-то темной тайны. Ведь я сам простаивал когда-то вечера с компанией приятелей, пока не нашлись умелые люди, которые увели нас с улицы, и потом много-много раз видел такие же компании во всех городах земного шара, где умелых людей не хватало. Но я никогда не мог понять до конца, какая сила отрывает, отвращает, уводит этих ребят от хороших книг, которых так много, от спортивных залов, которых предостаточно в этом городе, от обыкновенных телевизоров, наконец, и гонит на вечерние улицы с сигаретой в зубах и транзистором в ухе - стоять, сплевывать (подальше), гоготать (попротивнее) и ничего не делать. наверное в пятнадцать лет из всех благ мира истинно кажется только одно: ощущение собственной значимости и способность вызывать всеобщее восхищение или по крайней мере привлекать внимание. Все остальное представляется невыносимо скучным и занудным и в том числе, а может и в особенности те пути достижения желаемого, которые предлагает усталый и раздраженный мир взрослых... - А вот здесь живет старый Руэн, - сказала Вузи. - У него каждый вечер новая. Устроился так, старый хрыч, что они к нему сами ходят. Во время заварушки ему оторвало ногу... Видите, у него света нет, радиолу слушают. А ведь страшный, как смертный грех! - Хорошо тому живется, у кого одна нога... - рассеянно сказал я. Она, конечно, захихикала и продолжала: - А вот тут живет Сус. Он рыбарь. Вот это парень! - Рыбарь? - сказал я. - И чем же занимается, этот Сус-рыбарь? - Рыбачит. Что делают рыбари? Рыбарят! Или вы спрашиваете, где он служит? - Нет, я спрашиваю, где он рыбарит. - В метро... - она вдруг запнулась. - Слушайте, а вы сами не рыбарь? - Я? А что, заметно? - Что-то в вас есть, я сразу заметила. Знаем мы этих пчелок, которые кусают в спину. - Неужели? Она взяла меня под руку. - Расскажите что-нибудь, - сказала она, подлащиваясь. - У меня никогда не было знакомых рыбарей. Вы ведь мне что-нибудь расскажете? - А как же... Рассказать про летчика и корову? - Нет, правда... - Какой жаркий вечер! - сказал я. - Хорошо, что вы сняли с меня пиджак. - Все равно ведь все знают. Сус рассказывает, и другие... - Вот как? - спросил я с интересом. - Что же рассказывает Сус? Она сразу отпустила мою руку. - Я сама не слыхала... Девчонки рассказывали. - И что же рассказывали девчонки? - Ну... мало ли что... Может быть, они врут все. Может, Сус вовсе тут ни при чем... - Гм... - сказал я. - Ты только не подумай про Суса, он хороший парень и очень молчаливый. - Чего ради я стану думать про Суса? - сказал я, чтобы ее успокоить. - Я его и в глаза не видел. Она опять взяла меня под руку и с энтузиазмом сказала, что сейчас мы выпьем. - Сейчас самое время нам с тобой выпить, - сказала она. Она уже прочно была со мной на "ты". Мы свернули за угол и вышли на магистраль. Здесь было светлее, чем днем. Сияли лампы, светились стены, разноцветными огнями полыхали витрины. Это был, вероятно, один из кругов амадового рая. Но я представлял себе все это как-то иначе. Я ожидал ревущие оркестры, кривляющиеся пары, полуголых и голых людей. А здесь по-моему, все были пьяны, но все были отлично и разнообразно одеты, и все были веселы. И почти все курили. Ветра не было ни малейшего, и волны сизого табачного дыма качались вокруг ламп и фонарей, как в накуренной комнате. Вузи затащила меня в какое-то заведение, высмотрела знакомых и удрала, пообещав найти меня позже. Народ в заведении стоял стеной. Меня прижали к стойке, и я опомниться не успел, как проглотил рюмку горькой. Пожилой коричневый дядя с желтыми белками гудел мне в лицо: - ...Куэн повредил ногу, так? Брош пошел в артики и теперь никуда не годен. Это уже трое, так? А справа у них нет никого, Финни у них справа, а это еще хуже, чем никого. Официант он, вот и все. Так? - Что вы пьете? - спросил я. - Я вообще не пью, - с достоинством ответил коричневый, дыша сивухой. - У меня желтуха. Слыхали про такое? Позади меня кто-то сверзился с табурета. Шум то стихал, то усиливался. Коричневый, надсаживаясь, выкрикивал историю про какого-то типа, который на работе повредил шланг и чуть не умер от свежего воздуха. Понять что-нибудь было трудно, потому что разнообразные истории выкрикивались со всех сторон. - ...Он, дурак, успокоился и ушел, а она вызвала грузотакси, погрузила его барахло и велела свезти за город и там все вывалить... - ...А я твой телевизор к себе и в сортир не повешу. Лучше "Омеги" все равно ничего не придумать, у меня есть сосед, инженер, он так прямо и говорит. Лучше, говорит, "Омеги" ничего не придумать... - ...Так у них свадебное путешествие и закончилось. Вернулись они домой, отец его в гараж заманил - а отец у него боксер - и там его исхлестал, ну, до потери сознания, врача потом вызывали... - ...Ну ладно, взяли мы на троих... А правило у них, знаешь, какое: бери все, что захочешь, но сглотай все, что берешь. А он уже завелся. Берем, говорит, еще... А они уже ходят рядом и смотрят... Ну, думаю, хватит, пора рвать когти... - ...Деточка, да я бы с твоим бюстом горя бы не знал, такой бюст раз на тысячу встречается, ты не думай, что я тебе комплименты говорю, я этого не люблю... На опустевший табурет рядом со мной вскарабкалась поджарая девчонка с челкой до кончика носа и принялась стучать кулачками по стойке, крича: "Бармен! Бармен! Пить!" Гомон опять немного стих, и я услышал, как позади двое переговариваются трагическим полушепотом: "А где достал?" - "У Бубы. Знаешь Бубу? Инженер..." - "И что, настоящий?" - "Жуть, сдохнуть можно!" - "Там еще таблетки какие-то нужны..." - "Тихо, ты..." - "Да ладно, кто нас слушает... Есть у тебя?" - "Буба дал один пакетик, он говорит, это в любой аптеке навалом... Во, смотри..." Пауза. "Де... Девон... Что это такое?" - "Лекарство какое-то, почем я знаю..." Я обернулся. Один был краснощекий, в расстегнутой до пупа рубашке, с волосатой грудью. А другой был какой-то изможденный, с пористым носом. Оба смотрели на меня. - Выпьем? - предложил я. - Алкоголик, - сказал пористый нос. - Не надо, не надо, Пэт, - сказал краснощекий. - Не заводись, пожалуйста. - Если нужен "Девон", могу ссудить, - громко сказал я. Они отшатнулись. Пористый нос принялся осторожно озираться. Краем глаза я заметил, что несколько лиц повернулись в нашу сторону и выжидательно застыли. - Пошли, Пэт, - сказал вполголоса краснощекий. - Пошли, ну его совсем. Кто-то положил руку мне на плечо. Я оглянулся и увидел загорелого красивого мужчину с мощными мышцами. - Да? - сказал я. - Приятель, - сказал он доброжелательно, - брось ты это дело. Брось, пока не поздно. Ты "Носорог"? - Я гиппопотам, - сострил я. - Не нужно, я серьезно. Тебя, может, побили? - До синяков. - Ладно, не расстраивайся. Сегодня тебя, завтра ты... А "Девон" И все прочее - это дрянь, ты мне уж поверь. Много на свете дряни, а это уж всем дряням дрянь, понимаешь? Девочка с челкой посоветовала мне: - Тресни ему по зубам, чего он суется... Шпик паршивый... - Налакалась, дура, - спокойно сказал загорелый и повернулся к нам спиной. Спина у него была огромная, обтянутая полупрозрачной рубашкой и вся в круглых буграх мускулов. - Не твое дело, - сказала девочка ему в спину. Затем она сказала мне: - Слушай, друг, позови бармена, я никак не докричусь. Я отдал ей свой стакан и спросил: - Чем бы заняться? - А, сейчас все, пойдем, - ответила девочка. Проглотив спиртное, она сразу осоловела. - А заняться - это как повезет. Не повезет, так никуда не пробьешься. Или деньги нужны, если к меценатам. Ты приезжий, наверное? У нас эту горькую никто не пьет. Как там у вас, рассказал бы... Не пойду я сегодня никуда, если в салон. Настроение паршивое, ничего не помогает... Мать говорит: заведи ребенка. А ведь тоже скука, на что он мне сдался... Она закрыла глаза и опустила подбородок на сплетенные пальцы. Вид у нее был какой-то наглый и обиженный одновременно. Я попытался ее расшевелить, но она перестала обращать на меня внимание и вдруг снова принялась орать: "Бармен! Пить! Ба-армен!" Я поискал глазами Вузи. Ее нигде не было видно. Кафе стало пустеть. Все куда-то заспешили. Я тоже слез с табурета и вышел. По улицам потоком шли люди. Все они шли в одном направлении, и минут через пять меня вынесло на площадь. Площадь была большая и плохо освещенная - широкое сумрачное пространство, окаймленное световым кольцом фонарей и витрин. И она была полна людьми. Люди стояли вплотную друг к другу, мужчины и женщины, подростки, парни и девушки, переминались с ноги на ногу и чего-то ждали. Разговоров почти не было слышно. То там, то здесь разгорались огоньки сигарет, озаряя сжатые губы и втянутые щеки. Потом в наступившей тишине начали бить часы, и над площадью ярко вспыхнули гигантские плафоны. Их было три: красный, синий и зеленый, неправильной формы, в виде закругленных треугольников. Толпа колыхнулась и замерла. Вокруг меня тихонько задвигались, гася сигареты. Плафоны на мгновение погасли, а затем начали вспыхивать и гаснуть поочередно: красный - синий - зеленый, красный - синий - зеленый... Я ощутил на лице

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору