Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Научная фантастика
      Старджон Теодор. Рассказы -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  -
мирившиеся с этим, решили воспользоваться вами, чтобы навязать остальным планетам связь, которую наше содружество упорно отвергает. Так или нет? Если я прав, то их замысел обречен на неудачу. Однако догадаются ли они о том, во что превратится их мир, если факты, собранные здесь - он указал на папку, - подтвердятся? Сумеют ли они устоять против захватчиков? В деле защиты своей родины от вторжения извне они так же искусны, как во всем остальном? - Этого я не знаю. - Зато знаю я! - Архивариус вдруг не на шутку рассердился. - Их лучшая защита - сам жизненный уклад. К ним никто и близко не подойдет - никто и никогда. Даже если они выгребут из планеты все богатства и предложат остальным мирам даром. - И даже если научат нас лечить рак? - Большинство раковых заболеваний уже излечимо. - Но они могут вылечить любую его форму. - Новые методы лечения появляются каждую... - А их методы существуют давным-давно. Столетия. Поймите, на Вексфельте пет вообще. - И вам известна формула лекарства? - Нет. Но группа хороших врачей найдет ее за педелю. - Неизлечимые формы рака не поддаются объективному анализу. Они считаются психосоматическими. - Знаю. Именно это и подтвердит группа хороших врачей. Наступила долгая напряженная тишина. В конце концов ее прервал Архивариус: - По-моему, вы что-то недоговариваете, молодой человек. - Совершенно верно, сэр. Собеседники умолкли вновь. И вновь первым заговорил старик: - Вы намекаете на то, что главная причина отсутствия рака на Вексфельте - это образ жизни тамошнего населения? На сей раз Бэкс не ответил - он дал возможность Архивариусу призадуматься над собственными словами. Наконец их потаенный смысл дошел-таки до старика, и он, трясясь от гнева, прошипел: - Позор! Позор! - он брызнул слюной, она повисла на подбородке, но Архивариус этого не заметил. - Да я лучше соглашусь, чтобы меня живьем съел рак, - сказал он, чеканя каждое слово, я лучше умру безумцем, чем примирюсь с тем, что предлагаете вы! - Думаю, с вами не все согласятся. - А я уверен, что все! Да стоит вам высказать такие мысли во всеуслышание, как вас просто растерзают! Именно такая участь постигла Эллмана и Барлау. А Трошана уничтожили мы сами - он был первым, и мы не подозревали, что всю грязную работу способна сделать за нас толпа. С тех пор прошла уже тысяча лет, понимаете? Но и еще через тысячу лет толпа обойдется с человеком вроде вас точно так же. А эта, он брезгливо кивнул в сторону папки, эта мразь будет лежать в архиве вместе с остальным ей подобным, пока очередной не в меру любопытный идиот с извращенным мышлением и бесстыдный не будет донимать очередного Архивариуса, как вы сейчас донимаете меня, и этот Архивариус тоже посоветую ему держать язык за зубами, иначе толпа просто-напросто разорвет его на куски. А потом он его выгонит Как я вас. Убирайтесь! Вон отсюда! - Старик зашелся в крике, потом всхлипнул, прохрипел что-то и умолк - глаза горели, на подбородке висела слюна. Побелевший от потрясения Чарли Бокс медленно поднялся и тихо сказал: - Воргидин предупреждал меня, но я не поверил. Не мог поверить. И, помнится, возразил ему: "О жадности мне известно больше, чем вам, и я убежден - наши цены их соблазнят. И о страхе я осведомлен получше вашего - перед лекарством от рака им не устоять". В ответ Воргидин лишь посмеялся, но в помощи не отказал. Как-то я заговорил с ним о том, что знаю толк в человеческом благоразумии, и оно, по-моему, рано или поздно восторжествует. По, даже не закончив мысль, я понял, что заблуждаюсь. А теперь сознаю, что обманывался насчет всего - даже страха и жадности. Прав оказался Воргидин. Однажды он заявил, что Вексфельт обладает самой надеж-нон и неприхотливой системой обороны. Она основывается на человеческой косности. Он оказался прав и в этом. Тут до Чарли Бэкса дошло, что старик, вперившийся в него безумным взглядом, мысленно отключил слух. Он откинулся на спинку кресла, склонил голову набок и задышал часто, словно пес па жаре. Бэксу почудилось, что Архивариус вот-вот раскричится вновь. Но Чарли просчитался - старику едва удалось выдавить хриплое: "Вон! Вон!" И Бэкс ушел. Папка осталась на столе: подобно Вексфельту, она пребывала под защитой собственной уникальности - выражаясь языком химиков, можно было сказать, что она, как благородные металлы, не окисляется. Но сердце Чарли покорила не Тамба, а Тинг. Когда они вошли в просторный дом, располагавшийся рядом с остальными и все же такой уединенный и уютный, Чарли познакомился с семьей Тамбы. У Бриго и Тинг были одинаково рыжие, словно раскаленные, волосы, и становилось понятно, что их обладательницы - мать и дочь. Сыновья Воргид и Стрен (первый - еще ребенок, второй - подросток лет четырнадцати) пошли в отца - были стройные и широкоплечие, а у сестер, Тинг и Тамбы, позаимствовали разрез очаровательных глаз. Были там еще двое детей - чудесная двенадцатилетняя девочка по имени Флит (когда Чарли вошел в дом, она пела, поэтому знакомство с домочадцами пришлось ненадолго отложить) и коренастый карапуз Гандр (наверно, самый счастливый малыш во Вселенной). Потом Чарли встретился с их родителями, причем черноволосая Тамба была гораздо больше похожа на их мать, чем жгучая шатенка Бриго. Поначалу имена сыпались на него как горох; он не успевал их запоминать, они вертелись у него в голове подобно калейдоскопическим картинкам - как и сами домочадцы вокруг Чарли, отчего ему становилось неловко. Впрочем, атмосфера гостиной дышала любовью и застой, и ответные чувства переполняли Чарли, чего раньше с ним не случалось. Не успели миновать день и вечер, а Бэкс уже ощущал себя полноправным членом большой семьи. А поскольку Тамба тронула его сердце и разбудила в нем страсть - жгучую, от которой перехватывало дух, - он сосредоточил внимание именно на этой девушке. Она тоже не сводила с него восхищенных глаз, не отходила от него ни на шаг. Наконец наступила ночь. Сначала зевая разбрелись по своим комнатам малыши, потом разошлись и взрослые. Когда Чарли остался с Тамбой наедине, он стал просить, вернее, умолять ее провести с ним ночь. Она ласково, с любовью.., отказалась наотрез. - Пойми, дорогой, - объяснила она, - сегодня я не могу. Не могу. Я слишком долго не была на Лэте, но вот вернулась и должна сдержать слово, данное перед отлетом. - Кому? - Стрену. - Но он же... - Чарли захлестнули слишком противоречивые мысли, чтобы разобраться в них в тот миг. Возможно, он просто не понял, кто из домочадцев братья и сестры - их было ни много ни мало десять человек: четверо взрослых и шестеро детей. Чарли дал себе слово выяснить это завтра же, иначе.., нет, не стоит об этом. - Ты пообещала Стрелу не спать со мной? - Какой ты дурачок! Нет, я дала Стрену слово провести эту ночь с ним. Только, пожалуйста, не сердись, дорогой. У нас впереди уйма времени. А хочешь, завтра? Завтра утром? - она засмеялась, положила свои ладони ему на щеки и заставила повертеть головой, чтобы он стряхнул с лица недовольную мину. - Завтра утром, рано-рано. Согласен? - Может показаться, что я в вашем доме без году неделя, а уже качаю права, но пойми, мне слишком многое неясно, - промямлил он с досадой. А потом волной накатилось отчаяние и он, послав к чертям этикет и приличия, воскликнул: - Я же люблю тебя! Неужели не видишь? - Конечно, вижу. И тоже люблю тебя. Мы будем любить друг друга крепко-крепко. Разве ты не догадался? - Она столь неподдельно стушевалась, что он заметил это даже сквозь боль, дымкой застлавшую глаза, и, едва сдерживая слезы, недостойные мужчины, признался, что ничего не понимает. - Со временем, любимый, тебе все станет ясно. Мы растолкуем тебе все, не жалея часов на беседы, - И с невинной жестокостью закончила: - Но начнем завтра. А теперь мне пора, Стрен заждался. Спокойной ночи, любовь моя. Ее речь задела самые нежные струны в душе Чарли, и он не нашел в себе сил рассердиться на Тамбу. Ему просто стало больно. Еще вчера он и представить не мог, что способен страдать так сильно, что обида бывает такой невыносимой. Он зарылся лицом в подушку дивана, стоявшего.., в гостиной? В этом мире понятия "изнутри" и "снаружи" были так же запутанны, как и чувства, переполнявшие сердце Чарли, но не столь противоречивы. Итак, он зарылся лицом в диванную подушку, упиваясь обидой. Потом кто-то присел перед ним на корточки и легонько тронул за шею. Он слегка повернул голову и увидел Тинг. Ее волосы переливались в сумерках, а па лице отражалось сочувствие. - Позволь мне остаться с тобой вместо нее, - попросила она, и Чарли воскликнул с искренностью безнадежно влюбленного: - Тамбу мне никто не заменит! Тинг неподдельно разочаровалась и обиделась. Она призналась в этом Бэксу, прикоснулась к нему еще раз и пропала. Где-то заполночь он заставил себя встать с дивана и разыскать отведенную ему комнату. Изнеможенно упав на постель, он тут же забылся глубоким сном без сновидений. На другой день он решил искать забвение в работе и начал составлять перечень природных богатств планеты. Домочадцы время от времени пытались заговорить с ним, но если их речи не касались его перечня, он отвечал неохотно (всем, кроме неотступного Гандра, быстро ставшего закадычным другом Чарли). Тинг все чаще подворачивалась ему под руку, и не без пользы, а он был не настолько высокомерен, чтобы отвергнуть вовремя поданный фломастер или справочник, открытый на нужной странице. Так Тинг провела с ним многие часы - готовая услужить, но молчаливая, и он оттаял, начал советоваться с ней - к примеру, о местной системе мер и весов или о принципах расчета производительности труда. И если Тинг не могла ответить сама, то быстро находила нужные сведения. Впрочем, она знала гораздо больше, чем он от нее ожидал. И к концу дня они уже весело болтали, обсуждая то, что необходимо сделать завтра. Зато с Тамбой он не обмолвился ни словом. Он не хотел обижать ее, но вместе с тем не мог без боли смотреть, как она стремится попасться ему на глаза. В конце концов она поняла это и отошла в тень. Два дня и две ночи бился Чарли над одной особенно запутанной статистической выкладкой Тинг не отходила от пего ни на шаг, ни разу не возроптала... Но в предрассветные часы третьей бессонной ночи она, закатив глаза, упала без чувств. Тогда Чарли, с трудом поднявшись на одеревеневшие от долгого сидения ноги, отвлекся от плясавших перед глазами цифр, переложил девушку на пушистый меховой коврик и вправил ей подвернувшееся колено. В тусклом свете торшера, который случайно забыли выключить, ее красота казалась гораздо изысканней, чем в ярких лучах солнца, как он привык ее видеть. Сумрак по-особенному оттенил алебастровую кожу, бледные губы стали почти незаметны, отчего девушка обрела диковинное сходство с античной статуей. Платье на ней было похоже на те, что носили древние жительницы Крита: тугой лиф, поддерживающий полуобнаженную грудь, и полупрозрачная юбка. Опасаясь, что лиф мешает ей дышать, Чарли расстегнул его. Там, где кромка врезалась в плоть, кожа немного сморщилась, и Чарли нежно разгладил ее. Он устал настолько, что не мог отделаться от бессвязных мыслей о пирофиллите, Лэте, брате, месторождениях ванадия, Воргидине, осадках химических реакций и о Тинг, смотревшей на него, Чарли. Она едва могла разглядеть его в сумраке. Он перевел взгляд с ее лица на собственную руку, что разглаживала кожу девушки. Несколько минут назад рука замерла и как будто уснула - сама по себе. А его глаза - они открыты или закрыты? Он хотел встать, посмотреть на себя в зеркало, но потерял равновесие. Голова упала на грудь Тинг, и они уснули, почти соприкасаясь губами, но так и не поцеловавшись. До-Исходовый мыслитель Платон утверждал, что люди поначалу были четвероногими гермафродитами. Но однажды ужасной ночью силы зла наслали на них страшную бурю и всех людей разорвало пополам. С тех пор каждый ищет потерянную половинку. Во всем, что создают одни мужчины или женщины, ощущается незавершенность. Но если одна половинка найдет вторую, ничто и никто не сможет их разлучить. А в ту ночь друг друга нашли Чарли и Тинг - это произошло с ними во сне, и они не помнят, когда именно их души слились. Им просто показалось, будто они попали куда-то, где до них никто не бывал, и остались там навсегда. Но главное - Чарли смирился с происходившим на Вексфельте, памятуя о заповеди "не судите да не судимы будете", стал не осуждать его, а изучать. Это было нетрудно - жизнь вокруг не стыдилась посторонних глаз. Дети спали где хотели. В эротические игры молодежь играла столь же часто и увлеченно, как в мяч, и ни от кого не скрываясь. О сексе вексфельтиане говорили гораздо меньше, чем жители любой другой планеты. Чарли по-прежнему упорно работал, но перестал закрывать глаза на многое из происходившего. И увидел немало такого, на что прежде запрещал себе смотреть, и с удивлением обнаружил, что подобные вещи отнюдь не свидетельствуют о конце света. Но вскоре ему случилось пережить ужасное потрясение. Иногда он спал у Тинг, иногда - она у него. Однажды ранним утром он проснулся в одиночестве и, вспомнив о недоделанной с вечера работе, встал и направился в комнату Тинг. Оттуда слышалось мелодичное пение, но смысл его дошел до Чарли слишком поздно; лишь потом он понял, как сильно рассердился, когда сообразил, что Тинг поет кому-то другому. Не удержавшись, он зашел к ней в комнату.., и тут же выскочил в коридор, трясясь от гнева. Воргидин отыскал его в саду - сидящим на росистой траве в овражке под ивой. (Чарли так и не понял, почему оказался там и как вексфельтианину удалось его найти.) К тому времени Чарли столь долго смотрел в никуда, что глаза воспалились, но он смаковал это болезненное ощущение. А пальцы с такой силой вонзил в землю, что руки вошли в нее но запястья. Три ногтя сломались, а он все давил и давил. Воргидин молча сел рядом. Выждал ровно столько, сколько подсказывала интуиция, и окликнул молодого человека по имени. Чарли не шевельнулся. Воргидин обнял его за плечи, и это было ужасно. Чарли вновь не повернул к нему голову, но его вытошнило, едва вексфельтианин дотронулся до него. Вернее, вырвало. Но и облитый с ног до головы остатками завтрака, он все так же сидел, глядя в никуда воспаленными глазами. Воргидин - а он прекрасно понимал, что произошло, и, возможно, даже готовился к подобной сцене - тоже не двинулся с места, не убрал руку с плеча молодого человека. Лишь приказал: - Говори! Чарли взглянул на вексфелтианина. Проморгался. Выплюнул кислятину, скривил губы. Они задрожали. - Говори, - тихо, но настойчиво потребовал Воргидин, понимая: Бэксу нельзя оставлять эти слова у себя в душе, однако ему легче облеваться, чем произнести их, - Говори! - Т-ты... - Чарли вновь сплюнул. - Ты-ы... - прохрипел он и наконец возопил: - Ты же ее отец'. - И вне себя от ярости вскочил, задергался, словно шаман у костра, и набросился на Воргидина как разъяренный тигр, забыв даже сжать в кулаки перепачканные кровью и землей руки. Воргидин не стал защищаться, лишь съежился немного и отвернулся, спасая глаза. Ведь синяки заживут, а Чарли, если не сорвет на нем злость, может сойти с ума. А тот все бил и бил вексфелтианина, не ощущая усталости. Но вдруг повалился наземь в полном изнеможении. Воргидин, крякнув, подался вперед, с трудом встал, нагнулся над потерявшим сознание Бэксом, поднял его и, заливая кровью, капавшей из ран на лице, понес в дом. Мало-помалу Воргидин объяснил ему все. На это ушло очень много времени: поначалу Чарли не хотел слушать вообще никого, потом стал разговаривать со всеми, кроме Воргидина, но в конце концов выслушал и его. Вот краткая выжимка из их бесед. - Кто-то из древних утверждал, - сказал однажды Воргидин, - "Возмутительно не то, чего ты не знаешь, а то, что противоречит твоим убеждениям". Посему ответь на несколько вопросов не раздумывая. Впрочем, я сказал глупость. Твои сопланетники никогда не задумываются о кровосмешении. Зато много и гладко говорят о нем. Итак, я спрашиваю, ты быстро отвечаешь. Многие ли животные - включая и зверей, и птиц, и насекомых - не практикуют кровосмешение? - Признаться, не знаю. Не помню, чтобы читал об этом, да и кто о таком станет писать? Наверное, многие. Это же вполне естественно. - А вот и не правильно. Причем вдвойне. Во-первых, патент на это держит лишь человечество. Только оно, Чарли, одно во всей Вселенной. Во-вторых, это неестественно. Не было и не будет естественно. - Ты подменяешь понятия. Под словом "естественно" я подразумеваю, что это в людях не нужно воспитывать. - Опять ты не прав. Это необходимо воспитывать в человеке. В подтверждение своих слов я мог бы привести результаты специальных исследований, но ты ознакомишься с ними сам - они есть в библиотеке. Так что поверь мне на слово. - Что ж, поверю. - Спасибо. А как по-твоему, много ли людей испытывают влечение к близким родственникам - братьям или сестрам? - Сколько лет этим людям? - Не имеет значения. - Но половое влечение просыпается в определенном возрасте, не так ли? - Каков, по-твоему, этот возраст? В среднем? - Зависит от человека... Но ты сказал "в среднем".., думаю, лет восемь. Или девять. - Нет. Вот подожди, появятся у тебя дети, и ты все поймешь. На мой взгляд, половое влечение проявляется у них минуты через две-три после рождения. Но я почти уверен, что оно возникает еще в утробе матери. - Не верю! - Еще бы ты поверил! - воскликнул Воргидин. - Хотя на самом деле все именно так, как я говорю. А как насчет влечения ребенка к родителю противоположного пола? - Оно не проявится, пока младенец не осознает разницу между полами. - Та-а-ак! На этот раз ты недалек от истины, - заметил Воргидин без тени сарказма. - Но ты и представить себе не можешь, сколь рано это происходит. Дети начинают чувствовать эту разницу задолго до того, как увидят ее собственными глазами. Скажем, через неделю после рождения. - Я об этом и не подозревал. - Разумеется. Теперь забудь обо всем, с чем ты столкнулся на Вексфельте, представь, что мы еще на Лэте и я спрашиваю тебя: как изменится общество, если все его члены станут запросто доступны друг другу? - В смысле совращения? - нервно усмехнулся Чарли. - Тогда я назвал бы это извращением, излишеством. - Такое слово здесь неуместно, - отрезал Воргидин. - Пресытившись сексом, мужчина теряет способность заниматься им, а женщина - получать от него удовольствие. Одному вполне достаточно испытывать оргазм дважды в месяц, а другому - восемь-девять раз в день. - Последнее я не посчитал бы естественным. - А я бы посчитал. Необычным - да, но такое нормально на все сто процентов, если происходит без переутомления. Словом, у каждого свои возможности: у одного они измеряются чайными ложками в час, а у другого - лошадиными силами. В этом смысле человек - та же машина: повредить ему способны лишь перегрузки. А наиболее пагубно для него чувство вины и сознание греховности содеянного - если грехом общество считает нечт

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору