оловы,  насаженные на  наконечники копий,  не  были
очищены от кожных покровов -- высохшие и сморщенные, они выглядели еще более
жутко, чем головы живых коррингартийцев. У ног  каждого  скелета  лежали еще
головы -- возможно, они  принадлежали тем, кого не удалось взять живыми, или
же  число  18  имело  для  племени какое-то ритуальное  значение. Скелеты  и
отдельные  кости  этих   коррингартийцев  вместе  с  изодранной   униформой,
разломанными бластерами и разбитыми приборами были свалены в кучу у подножия
столба. Вся эта куча  выглядела обгорелой, и лишь  наверху ее выделялись еще
не тронутые  огнем  пробитые  шлемы  и изувеченные  бластеры землян, а также
ранец Эмили.  Столб имел почти четыре  метра в высоту;  в верхней его  части
были  проделаны девять сквозных горизонтальных  отверстий,  на разной высоте
проходивших  через  центр.  В каждое  такое  отверстие была продета  крепкая
прямая палка, концы которой торчали из  столба на три фута в каждую сторону,
напоминая спицы колеса;  на  концы  палок  были насажены  деревянные бруски.
Роберт окинул безнадежным взглядом  искореженное оружие; в этот момент тупая
страсть  туземцев к  разрушению  злила его даже больше,  чем  их жестокость.
"Впрочем, -- подумал он мгновение спустя, -- это не  так  уж и  глупо. Вещь,
предназначения  и  устройства  которой ты не  понимаешь, гораздо  безопаснее
уничтожить,  чем  пытаться  использовать.  В  этом  туземцы  мудрее  землян,
хватающихся  за  любую  опасную  игрушку.  Черт  бы  побрал  всех  достойных
противников  в  мире!  Вот  сейчас  бы прыгнуть, пару раз перекатиться  -- и
бластер был бы у меня в руках... "
     Еще несколько аборигенов  вскарабкались  по  ременным  петлям  на спины
слонобыков и втащили  наверх пленников. Животные подошли вплотную к столбу с
разных сторон. Роберта  и Эмили подвесили за  руки на противоположные  концы
одной палки. Слонобыки отошли в сторону, зато появились туземцы  с  охапками
травы. Они свалили  траву  под  ногами землян; один  из  воинов высек  двумя
камнями  искру и зажег факел. В этот момент солнце, прекрасно видимое отсюда
благодаря  уходящей на  запад  прямой  просеке, коснулось земли.  Туземец  с
браслетами из желтых зубов на всех  шести конечностях -- очевидно, шаман или
вождь -- подал знак. Воин поджег траву. Туземцы разбрелись по поляне, садясь
или  опускаясь  на   средние  конечности  в  предвкушении  долгого  зрелища.
Музыканты   затянули  новую  мелодию,  тоскливую   и  протяжную,  с  резкими
диссонирующими  нотами;  очевидно,  она  имела  целью   увеличить  страдания
обреченных.
     Трава разгоралась медленно и давала удивительно мало дыма, так что пока
дискомфорт землян ограничивался лишь неудобной позой, но пилот понимал,  что
туземцы в своей первобытной жестокости специально предусмотрели это -- пламя
должно увеличиваться постепенно.
     -- Роберт! --  воскликнула Эмили тоном,  которым  в менее  просвещенные
времена обращались к богу. -- У вас должны быть какие-то идеи!
     -- Увы, никаких, --  мрачно отозвался пилот. -- Если бы  не эти бруски,
можно было бы раскачаться и сорваться с палки. Но и в этом случае нас бы тут
же подвесили обратно, и хорошо еще, если не вниз головой.
     --  Ну  почему  эти  ублюдки   такие  тупые!  Неужели  нельзя  с   ними
договориться? Цивилизованный человек может столько предложить дикарю...
     -- Только  не  такому,  как  эти. Им  не нужны ни  стеклянные бусы,  ни
бластеры. Все  чужое может быть опасным, все опасное должно быть уничтожено.
Принцип простой, но эффективный.
     -- Но ведь должен быть какой-нибудь выход!
     --  Кто  вам  это сказал? Безвыходные  положения встречаются на  каждом
шагу,  а в Дальнем  космосе тем более.  Как сказал в старину один остроумный
человек, жизнь ничем хорошим не кончается.
     -- Но, Роберт, я не хочу умирать!
     -- Я тоже, если вас это хоть немного утешит.
     Эмили  снова начала всхлипывать.  Роберт  кусал губы, пытаясь  укротить
ужас, бившийся  в нем под маской внешнего спокойствия. Он пытался отвлечься,
переключить сознание на решение какой-нибудь задачи... вспомнить  нерешенную
головоломку...  придумать  оригинальный каламбур...  не  лучше  ли  поискать
выход? Но ведь его действительно нет, выхода. Внизу больше сотни вооруженных
туземцев -- а их всего двое, они связаны, их головы не защищены... Нет, нет,
нет! Если ничего не приходит на  ум, задачу надо  выдумать. Например, мат  в
три хода, где решение начинается  с жертвы  ферзя.  Черного короля, конечно,
поместим в  центр доски --  так больше вариантов... и вообще побольше фигур,
чтобы  жертва  была  неочевидной...  Проклятое  слово  "жертва"!  Опять  все
сначала...
     Хотя  рукава  скафандров  не  позволяли  ремням  впиваться в  запястья,
задранные  вверх  руки постепенно затекали --  причем повышенная  гравитация
ускоряла этот процесс. Пламя разгоралось, его тепло уже чувствовалось сквозь
ботинки. И  дым, как бы мало его ни было, все же начинал  щипать в носу и  в
горле...
     -- Роберт, сколько, по-вашему, мы так продержимся?
     -- Если бы у  нас были шлемы, то, может быть, мы могли  бы рассчитывать
на несколько  часов. А так мы, вероятно, задохнемся раньше. В любом случае у
нас  нет  приличной термозащиты.  Туземцы намерены сделать из  нас фирменное
блюдо -- землянин, жареный в собственном скафандре...
     -- Как вы можете шутить в таких обстоятельствах!
     --  В  таких обстоятельствах шутить -- это все, что нам осталось, чтобы
сохранить  достоинство.  Иначе  мы  начнем  визжать  и  звать  маму,  а  это
унизительно и, главное, бесполезно.
     Огонь поднимался все  выше и охватил  ноги землян.  С  шипением сгорели
связывавшие  их   ремни,  оставив  отвратительный  запах.  Жара  становилась
нестерпимой,  пленники  подогнули  ноги. Туземцы  оживились,  видя, что  эти
странные  существа наконец-то  начинают  мучиться, несмотря на свою толстую,
нечувствительную кожу. Флейты заиграли  с новой силой -- на этот  раз что-то
радостное, ликующее, напоминая приговоренным обо всех  прелестях оставляемой
ими жизни.
     -- Роберт...
     -- Да?
     -- Скажите, Роберт... вы и сейчас меня ненавидите?
     -- Сейчас -- нет,  мисс Клайренс... Эмили... ведь вы страдаете так  же,
как и я.
     -- А если бы мы спаслись... вы бы снова не простили мне миллиарды моего
отца?
     -- Каким образом  мы  могли бы  спастись? Разве что  начнется внезапное
оледенение...  Я еще не видел рептилий, способных выдержать температуру ниже
точки замерзания воды... Оледенение... а лучше потоп...
     -- Вы не ответили на мой вопрос.
     --  Сейчас  мне плевать на  любые деньги... Но,  если  я  спасусь,  мое
отношение к хозяевам жизни станет прежним.
     -- Вы говорите -- "если"... Значит, вы еще верите?
     -- Знаете, Эмили... -- Роберт закашлялся, -- я  позволил себе отступить
от своих  принципов.  Не только  наихудший,  но и самый  вероятный  сценарий
говорят, что  нам конец... но я еще позволяю себе надеяться. В конце концов,
хуже от этого уже не будет...
     Пламя поднялось до пояса.

55.

     Земляне  раскачивались и  извивались,  чтобы хоть  на короткие  моменты
вырываться из огня. Увы, этих моментов было недостаточно, чтобы восстановить
нормальную  температуру в скафандрах. Дым  ел глаза, дышать становилось  все
труднее. В перерывах между приступами кашля Эмили стонала, а  Роберт поносил
дикарей последними словами, избегая, впрочем, особо непристойных оборотов --
не  столько  из-за девушки, сколько помня  еще  о  собственном  достоинстве.
Флейты с  навязчивостью  идиота повторяли одну  и ту  же музыкальную  фразу,
построенную, казалось, по принципу максимального неблагозвучия.
     Звук, который услышал пилот,  сперва  был  сочтен  им  за галлюцинацию,
порожденную  отравленным  дымом  мозгом.  Но вот и  Эмили,  подавив  кашель,
закричала:
     -- Роберт, вы слышите?!
     И в самом деле,  с неба шел отдаленный гул. Туземцы, опьяненные музыкой
и зрелищем, еще не замечали его.
     -- Коррингартийцы... -- пробормотал пилот. -- В данной  ситуации... это
конструктивная альтернатива. Но они летят не сюда... на базу...
     Но  звук  становился  все громче,  и наконец один из  воинов недоуменно
поднял  голову.  В  то  же  мгновение ослепительно  яркий  вертикальный  луч
вонзился в  толпу  туземцев.  С  воплями  ужаса дикари  бросились  в  разные
стороны; на земле  осталось  лежать несколько  изувеченных и обожженных тел.
Сверху  ударили  новые  лучи, дымящимися  шрамами  вспарывая поляну; туземцы
метались  в панике  и бежали  в  лес,  ибо даже во время  штурма  базы им не
приходилось  иметь  дела  с  противником,  спускающимся  с неба  на  ревущем
пламени. После нескольких выстрелов поляна  опустела; на ней остались только
трупы и тяжелораненые,  которые корчились и  шипели от боли.  Корабль сел на
краю поляны.
     Роберт  с  трудом  разлепил  слезящиеся глаза и рассматривал  прибывший
звездолет.  Сумерки  скрадывали мелкие детали, но  не  привычные приземистые
очертания явно земного корабля. Эмили испустила радостный крик. Уайт отметил
про  себя, что звездолет  невелик и  не слишком новой модели;  такие  обычно
принадлежат  частным   лицам,  и   в  самом  деле,   на  борту  отсутствовал
государственный  герб  или эмблема  компании.  Опытный глаз пилота  отметил,
однако,  мощную  и  явно весьма  современную двигательную установку, а также
многочисленные  небольшие  люки,  что  говорило  о  хорошем вооружении.  Вне
всякого сомнения, последний владелец существенно модернизировал корабль.
     В  нижней части  корпуса открылся люк, и  на поляну  по трапу спустился
человек  в  скафандре и  с  укороченным бластером в  руке.  Он направился  к
столбу, по дороге небрежно, с пояса, расстреливая еще шевелившихся туземцев.
Остановившись у столба, вновь прибывший откинул шлем и задрал голову.
     -- Привет, ребята. Кажется, мы прибыли как раз вовремя.
     Эмили скорее  догадалась  о  смысле  фразы, чем поняла ее,  потому  что
прибывший  говорил  не по-английски,  а на  миксе --  ужасающем колониальном
диалекте,  образовавшемся в результате смешения доброго десятка  европейских
языков. Выходец из  колоний тем временем расшвырял ногами  горящую  траву --
очевидно, его скафандр не боялся огня.
     -- Эй, приятель, -- обратился он к Роберту, поднимая бластер,
     -- сейчас я  отстрелю твой конец палки. Сумеешь приземлиться так, чтобы
обломок не огрел тебя по макушке?
     -- Попробую! -- крикнул в  ответ пилот, делая  мах ногами,  чтобы  тело
отклонилось  назад.  Сверкнул  луч,  и Роберт  свалился  на  землю  рядом  с
обугленным  скелетом коррингартийца, благополучно избежав  удара по  голове.
Человек с  корабля одним  движением ножа разрезал ремни  на  руках  пилота и
обошел столб, направляясь к Эмили. Уайт обогнал его и крепко схватил девушку
за лодыжки, частично принимая на себя вес ее тела.
     -- Возьмитесь за брусок на конце палки и не отпускайте его в полете, --
велел  он  ей,  а когда это было  исполнено, кивнул  человеку с бластером  и
выпустил ноги Эмили. Секунду спустя она тоже была на земле.
     -- Не знаю, как  и благодарить  вас, сэр... --  обернулась  она  было к
человеку с корабля. Тот, очевидно, понял ее и лишь махнул рукой:
     -- Пустое.  Добро пожаловать  на  борт "Счастливого странника". Идемте,
познакомитесь с командой.
     Прежде, чем подняться  по  трапу, Роберт  бросил взгляд  на название на
борту  корабля. Помимо английских букв,  там  были  и  иероглифы.  Очевидно,
звездолет совершал весьма дальние  путешествия и нередко  бывал  в китайской
зоне.
     В шлюзовом отсеке все трое сняли скафандры. Эмили с радостью вылезла из
еще   горячего  защитного  костюма;   пилот   проделал   это   с   некоторой
нерешительностью.
     Экипаж  "Странника"  состоял из  шести  человек;  остальные пятеро  уже
собрались  в  кубрике. Когда Роберт и  Эмили  вошли,  один из них, толстый и
краснолицый, повернулся к своему соседу и громко сказал на миксе:
     -- Ну что, Пит, кто был прав? Я же говорил, что один из них -- женщина!
     -- Случайное совпадение, -- брюзгливо  ответил тот, кого назвали Питом.
-- Тебе женщины мерещатся даже в открытом космосе.
     В  этот момент вперед выступил высокий и  тощий шатен с бородкой в духе
старинных шкиперов.
     --  Не   обращайте  на  них  внимания,  --  сказал  он  по-английски  с
полуулыбкой.  --  Приветствую  вас  на  борту. Я -- капитан и владелец  этой
посудины, меня зовут Энтони Купер. Мы -- свободные изыскатели.
     --  Очень  рада,  мистер  Купер,  --  затараторила   Эмили,  --  вы  не
представляете  себе,  что  мы пережили. А  теперь,  надеюсь, вы  свяжетесь с
Землей -- у вас есть аппаратура? Дело в том, что я...
     Но Роберт уже завладел инициативой. Он сильно сжал руку своей спутницы,
постаравшись,  чтобы со стороны это выглядело просто как успокаивающий жест,
и поспешно сказал:
     -- Мое имя Роберт  Джонс, а  это  моя  подружка,  Джейн Карсон. Большое
спасибо вам, парни. Еще немного -- и нам бы крышка.
     Эмили бросила на Уайта удивленный взгляд, но рука, все еще сжимавшая ее
запястье,  убедила  ее в неуместности сомнений.  К тому же  в этот момент ее
обуревали другие чувства:
     --  Да, да! Вы здорово врезали этим ублюдкам. Не могли  бы вы преподать
им еще урок? Их стойбище совсем рядом!
     -- Хорошая идея, кэп,  -- заметил один  из членов  экипажа с резкими  и
грубыми чертами лица. В руке он держал  прямоугольную флягу и сейчас как раз
начал отвинчивать крышку. -- Люблю охоту.
     -- Еще успеешь  поохотиться, Джек, -- заметил Купер и вновь обратился к
Эмили. --  Они, конечно,  заслуживают  наказания,  мисс...  -- вы  позволите
называть вас просто Джейн?  (Эмили неуверенно кивнула) -- но  нам необходимо
проделать  кое-какие  послеполетные процедуры.  К тому  же  нам  не помешает
некоторая информация об этих дикарях.  Они, должн быть, хитры  и коварны, не
так ли, Роберт?
     -- Да уж, способны доставить неприятности  цивилизованному человеку. Вы
видели  скелеты?  Они  разнесли  коррингартийскую  базу.  Кстати,  хочу  вас
предупредить,  что  эта  база неподалеку  и сюда могут пожаловать  имперские
корабли.
     -- Мы  видели базу с орбиты, -- заверил Роберта  капитан, -- и  поняли,
что она  безжизненна, но не теряем бдительности.  Значит,  дикари  захватили
военный объект?
     -- А по-моему, нет ничего плохого, если одни нигеры перебьют других, --
заявил любитель охоты, отхлебнув из фляги. -- Меньше хлопот белому человеку.
     Эмили была шокирована. Она не ожидала услышать  слово "нигер" иначе как
в исторических фильмах.  Эмили, конечно, знала, что  расизм еще не  изжит до
конца, более того,  эпоха  противостояния с  Китаем  дала  для него обильную
почву, хотя и сместила акцент  неприязни  с  черных на  желтых -- но все  же
расизм считался варварским предрассудком, почти таким же диким, как курение,
и во всем Ближнем космосе человек, исповедующий подобные взгляды, не решился
бы  высказать   их,   не  будучи   уверенным,   что  находится  в   обществе
единомышленников.  Меж  тем  только  что прозвучавшая  фраза ни  на  кого из
присутствующих, включая Роберта, не произвела, по-видимому, впечатления.
     -- Ребята, -- сказал Уайт, -- я, если хотите, отвечу на ваши вопросы, а
Джейн надо отдохнуть. У вас найдется подходящая каюта для нас?
     -- Конечно,  -- кивнул Купер. --  Макс, выкини хлам из восьмой каюты, а
потом проводи туда Джейн.
     Роберт бросил косой  взгляд на того, к кому  были обращены эти слова --
это был тот самый  стрелок, что освобождал их -- но  на  лениво-флегматичном
лице Макса читалось безразличие ко всем женщинам в мире.
     -- Знаете, ужасно хочется пить, --  сказала Эмили, глядя  на убирающего
флягу Джека.
     -- Нет проблем, -- Купер потыкал в кнопки,  и из центра стола поднялись
две большие кружки с темным напитком.
     --  Пока  мы  еще не  разошлись, представлю вам  остальных,  --  сказал
капитан, когда Роберт  и Эмили  утолили  жажду. --  Пит,  Луис (им  оказался
толстяк), Джек и Карл. (Купер произнес именно "Карл",  а не "Чарли", как это
обычно делается. )
     Карл, до сих пор  не проронивший  ни слова, даже  не кивнул, когда  его
представляли; он сидел,  развалясь в кресле, свесив с подлокотников огромные
ручищи и уставясь в пространство бычьим взглядом. Время от времени, впрочем,
его взгляд скользил по фигуре девушки, обретая определенную осмысленность.
     -- И еще... -- сказала Эмили слегка смущенно, -- у вас не найдется мази
от ожогов?
     -- Моменто! -- воскликнул Луис и собрался исчезнуть в той же двери, что
и Макс. На пороге он обернулся: -- Я оставлю ее в вашей каюте.
     Представление  команды  не  удовлетворило  Роберта:  никто  не  называл
фамилий,  не  говорил,  вопреки  обычаю  Границы,  откуда  он (а  совершенно
очевидно,  что на "Страннике" были и коренные земляне, и  уроженцы колоний),
не упоминались и  должности членов экипажа. Впрочем,  на кораблях  свободных
изыскателей, этих  последних  конкистадоров космоса, еще ухитрявшихся урвать
кусок  пожирнее из-под  носа  у крупных компаний,  нередко не  было  четкого
штатного  расписания --  каждый  был  понемногу  и  пилотом,  и связистом, и
планетологом, и, разумеется, специалистом по всем видам оружия.
     Вернулись  Луис и Макс, и Эмили  пошла  за своим провожатым. Луис хотел
было  скользнуть следом, но строгий взгляд капитана заставил  его переменить
направление и выйти через другую дверь. Разошлись и остальные -- видимо, для
выполнения обычных послеполетных процедур.
     -- Ну,  а мы, --  сказал Купер Роберту, поудобнее устраиваясь в кресле,
-- еще немного побеседуем.

56.

     -- Давно с Земли?  -- поинтересовался  капитан "Странника",  когда Уайт
уселся, слегка поморщившись (ему тоже не повредила бы мазь от ожогов).
     -- Как вы узнали, что я землянин? -- притворно удивился пилот.
     -- Бросьте. Землянина всегда можно отличить от уроженца колоний -- если
не по загару и манерам, то, во всяком случае, по выговору. По крайней  мере,
если он говорит  по-английски; за  другие языки не поручусь -- я их не знаю.
Кроме микса, конечно.
     Роберт  подумал, что эта оговорка тоже характерна для землянина -- дело
в том, что на Земле многие до  сих пор не  считают микс полноценным  языком.
Хотя  он  официально  принят  на   нескольких   планетах,   на  нем  ведется
делопроизводство,  ему  учат  в школах,  существуют  словари  микса и четкая
грамматика -- многие  земные  лингвисты отказываются признать  его настоящим
языком  (некоторые  ссылаются  при  этом на  отсутствие  созданных на  миксе
выдающихся произведений  -- как будто за  последнее  столетие они созданы на
английском), называя его разновидностью сленга и  ставя, таким образом, ниже
мертворожденного  эсперанто,  который,  несмотря  на  продолжающиеся  усилия
энтузиастов, так и не прижился ни на одной  из планет. Впрочем, микс отчасти
сам  виноват в этом  -- помимо того,  что его  никак не  назовешь изящным  и
совершенным,  он  имеет  слишком много  диалектов, иногда  даже несколько на
одной планете.
     -- Но вы не ответили на мой вопрос, -- напомнил Купер.
     -- Ну, я покинул Землю восемь лет назад и с тех пор почти не бывал там,
не  считая  нескольких  коротких  визитов  (это была  правда --  хорошей лжи
никогда не повредит немного истины). Джейн тоже не была там несколько лет --
родители увезли  ее в колонии,  когда она была  еще  несовершеннолетней.  Мы
познакомились полгода назад и с  тех  пор летаем вместе. У нас был маленький
корабль...
     -- И что же с ним стало?
     Роберту  даже  не пришлось особенно  фантазировать  -- достаточно  было
скомпановать несколько эпизодов недавних злоключений.
     -- Авария --  это  был  не  слишком  новый корабль, вы понимаете...  Мы
оказались здесь из-за сбоя компьютера  и попали под огонь  имперской базы --
тогда она  еще действовала.  Пришлось катапультироваться в  капсуле,  а  она
пр