определенного замешательства.
   Весьма существенно, и этого мы можем добиться  уже  сейчас,  чтобы  все
оставались на своих местах. Если надо, пусть обратятся на ближайший  пост,
получат крышу над головой, а потом пусть сидят и не  рыпаются.  Сэр  Фрэнк
еще раньше сообщил мне, что, чем больше люди будут  слоняться  по  улицам,
тем скорее они разнесут эту заразу, какова бы она ни была, так что  я  дал
распоряжение очистить весь район. Кому действительно надо передвигаться  -
врачам и так далее, - тем мы выдадим удостоверения особой формы.
   Боюсь, однако, что  обстановка  складывается  весьма  благоприятно  для
уголовного элемента и вполне вероятен рост всякого рода преступлений.  Что
же касается толпы как таковой, мы не предвидим больших забот, но на всякий
случай,  так  сказать,  договорились  с  генералом  Пауэллом  о  поставках
специального снаряжения для борьбы с бунтовщиками. Приняты  меры  к  тому,
чтобы вооружить до зубов полицейских  окрестных  районов,  да  и  сами  мы
ввозим в зону защитные  экраны,  ружья  для  стрельбы  резиновыми  пулями,
баллоны с газом "Си-Эс". Все  это  будет  храниться  на  каждом  из  наших
постов. А теперь, доктор Фэннинг,  не  хотите  ли  вы  поделиться  с  нами
сведениями о системе дезинфекции?
   Едва комиссар  сел  на  место,  раздался  общий  возбужденный  гомон  -
специалисты спешили сравнить свои заметки и документы.
   Фэннинг,  высокий,  спортивного  сложения  человек   лет   тридцати   с
небольшим,  легко  вспрыгнул  на  возвышение,  прочистил  горло,   пытаясь
привлечь к себе внимание, и с трудом дождался, пока умолкнет шум.  Говорил
он быстро и как-то легковесно:
   - Видите ли, дезинфекция, в сущности, очень простая штука. Нужно  убить
всех микробов, каких можно, - только и всего.
   Проблемы, возникающие при дезинфекции, вполне аналогичны тем, с  какими
сталкиваются при лечении инфекционных  больных  в  стационаре.  Каждое  из
звеньев системы подобно клапану:  Люди,  движущиеся  сквозь  него,  должны
снять с себя одежду, принять душ, а затем надеть  все  новое.  Впрочем,  в
отличие от клапана процесс обратим. Те,  кто  выходит,  обязаны  раздеться
догола,  опять-таки  вымыться  под  душем  и  подождать,  пока  их  одежда
стерилизуется в  автоклаве,  то  есть  обрабатывается  паром  под  высоким
давлением. В данном случае мы не справимся с  обработкой  одежды  вовремя,
поэтому просим всех надевать старое платье - его пометят и стерилизуют,  а
после душа, перед выходом из зоны, людям выдадут  новую  одежду,  то  есть
новую для них лично, а на самом-то деле тоже старую. Мы обратились к  тем,
кто живет вокруг района поражения, с просьбой принести ненужную одежду,  и
фирма "Оксфэм" также  заверила  нас,  что  окажет  нам  в  этом  отношении
определенную помощь...
   Железнодорожные вокзалы выбраны для размещения дезинфекционных  центров
не случайно: это позволяет строго контролировать выезд людей  из  зоны.  К
тому  же  железные  дороги  меньше,  нежели  остальные  виды   транспорта,
соприкасаются с другими, не пострадавшими районами города. Теперь, если вы
разрешите, я расскажу более подробно о том, как мы думаем...
   Бригадный генерал нетерпеливо посмотрел на часы и твердо сказал:
   - Благодарю вас, доктор Фэннинг. Благодарю вас, вы нам несомненно очень
помогли.  Однако  время  не  ждет.  -  Он  мельком   заглянул   в   список
присутствующих и спросил: - Мистер Холланд, что вы можете добавить от лица
транспортников?
   Холланд нервно теребил себя за палец и старался не думать о нарастающей
боли в желудке.
   - Ничего особенного, пожалуй, - ответил он. - Могу только сказать,  что
принятые меры оказывают  самое  серьезное  влияние  на  движение  во  всем
городе. У  нас  есть  данные,  что  пробки  возникли  уже  в  сорока  пяти
километрах отсюда... - Он помолчал. - Это и понятно: из радиальной системы
движения выключен центр, и хотя  мы  вводим  объездные  маршруты,  расчеты
показывают, что они возьмут на себя лишь четырнадцать процентов  нагрузки.
Ничего  другого  мы  в  настоящее  время  не  в   состоянии   предпринять.
Разумеется, в районе поражения закрыты все станции метро, и  нам  остается
только налаживать подвоз пассажиров к окраинам по неповрежденным участкам.
   Взгляните на схему, - он нажал кнопку,  и  на  экране  вспыхнула  карта
столичной подземки, - и вы убедитесь, что  зона  перерезает  все  основные
линии метро, за исключением восточного плеча  Северной  линии  до  станции
Банк.  Правда,  источники   инфекции   сосредоточиваются   как   будто   в
неиспользуемых отрезках тоннелей, но тем не менее мы предпочли закрыть всю
систему, кроме периферии.
   Военные, насколько я понимаю, дают нам солдат, и те будут двигаться  по
тоннелям к центру, стерилизуя их с  помощью  огнеметов.  Но  на  отдельных
участках эти меры исключены: там накопился взрывоопасный газ, риск слишком
велик. У меня, видимо, пока все...
   Он сел. Генерал вновь заглянул в список.
   - А сейчас  мистер  Хэнтри  из  санитарного  управления  муниципалитета
поделится с нами соображениями относительно канализационной сети.
   Маленький подвижный человечек, сидевший позади Холланда, ловко  вскочил
на ноги и начал скороговоркой еще на полпути к возвышению:
   -  Самые  существенные  факты.  Зона  поражения  перекрывает  коллектор
среднего уровня, идущий с  запада  на  северо-восток  к  насосной  станции
Эбби-Миллс в  Стрэтфорде.  Вам  уже  сообщали,  что  откачка  сточных  вод
непосредственно из центра будет прекращена. Всем жителям в черте оцепления
уже объявлено, чтобы они не пользовались уборными и не выливали  ничего  в
раковины. Тем не менее мы по-прежнему откачиваем нечистоты  из  районов  к
западу от зоны по направлению к Бектону, к северному водоотводу.
   По сигналу Хэнтри на экране появилась карта дренажной  сети  Лондона  -
фантастически сложное переплетение  линий,  почти  столь  же  густое,  как
уличная сеть. Завладев указкой, Хэнтри продолжал:
   - В зону попадает всего один коллектор,  ведущий  с  севера  на  юг,  -
коллектор Сэвой-стрит. Он не из главных, и его легко перекрыть со  стороны
Юстон-роуд. Главная проблема в  другом:  куда  направить  сток  с  запада?
Сначала мы думали использовать  русло  подземной  речки  Флит  и  Северный
коллектор верхнего уровня, но это  невыполнимо  -  слишком  мала  мощность
насосов на станции Лотс-роуд. Другая возможность - магистральный коллектор
Пикадилли и  русло  подземной  речки  Рейнлей,  но  и  тут  мы  опять-таки
сталкиваемся с проблемой:  не  удается  полностью  перекрыть  ответвления,
ведущие из зоны поражения.
   Хэнтри выждал паузу, едва ли не наслаждаясь предвкушением того эффекта,
какой произведут его заключительные слова:
   - Исходя из этого, мы пришли к выводу: уверенности в том, что никто  во
всей зоне не спустит в канализацию новой заразы, быть все равно не  может;
значит, остается одно -  закрыть  магистральную  систему  среднего  уровня
целиком. А это, в свою очередь, означает, что  весь  сток  с  севера  и  с
запада  придется  направить  в  ливневую  канализацию  и,   следовательно,
прямиком в Темзу...
   Аудитория  немедленно  взорвалась,  гулом,  сквозь  который   прорвался
протестующий возглас сэра Фрэнка Дейла:
   - Но послушайте, боже мой, вы просто не имеете права!.. Это опасно  для
здоровья,  вы  что,  не  соображаете?   Десятки   инфекционных   болезней!
Эпидемии!..
   - Сэр Фрэнк, - терпеливо повторил Хэнтри, - у нас нет выбора. Направить
сток больше просто некуда.
   - Разве у вас нет отстойных резервуаров или как там они называются?
   - Есть, но они не вместят и десятой доли сброса. Мы вынуждены направить
сток в Темзу, другого выхода у нас нет.
   -  Предупреждаю,  -  продолжал  раздраженно  сэр  Фрэнк,  -  мы   сразу
столкнемся с серьезными вспышками...
   Бригадный генерал поспешно поднялся с места и проговорил примирительным
тоном:
   - Благодарю вас, мистер Хэнтри, вы нам тоже очень помогли. Сэр Фрэнк, я
думаю, будет лучше, если вы продолжите ваш спор после перерыва. Нам  нужны
дополнительные факты, и, как я понимаю,  -  он  бросил  взгляд  в  сторону
одного из своих помощников, который ответил кивком, - сейчас сюда прибудет
уполномоченный Лондонского порта, чтобы сообщить нам о прогнозе приливов и
отливов и еще кое о чем. Быть может, вы примете такое предложение?
   Сэр Фрэнк нехотя согласился.
   - А пока я, с вашего позволения, расскажу вам  чуть-чуть  подробнее  об
особенностях данного подземного комплекса...


   Пока бригадный генерал в ярком свете и  тепле  подземелья  держал  свою
речь перед избранными, по земле далеко над  их  головами  резкий  северный
ветер швырялся редким снежком и  нес  его  вдоль  улицы  Портленд-плейс  к
зданию Би-би-си. Полицейский фургон, вставший  посреди  мостовой  на  углу
Ленгхэм-плейс,  через  громкоговоритель  на  крыше  хрипло  инструктировал
собравшихся вокруг пешеходов:
   -  Лицам,  постоянно  проживающим   в   данном   районе,   настоятельно
рекомендуется вернуться домой и больше на улицу не выходить. Проживающие в
других  районах  должны  незамедлительно  прибыть  в  один   из   пунктов,
отмеченных на плане, откуда они в минимально короткий срок будут  выпущены
за пределы зоны. Планы, на которых указано  размещение  подобных  пунктов,
можно получить здесь, а также у любого  встречного  констебля.  На  случай
возможной задержки и во избежание трудностей проживающим в других  районах
рекомендуем также получить список реквизированных отелей, где им бесплатно
будет предоставлено временное жилье и питание...
   Пожилая женщина в твидовом пальто не по росту, взяв  из  рук  полисмена
грубо напечатанный план, досадливо проворчала:
   - А как, скажите на милость, я туда доберусь? Мне на моих ногах и сотни
метров не одолеть...
   Полисмен, крупный мужчина с дружелюбным лицом крестьянина, глядя на нее
сверху, ухмыльнулся:
   - Не беспокойся, дорогуша, я подтолкну тебя пониже спины...
   Какую-то  секунду  она  свирепо  ела  его  глазами,  потом  с   одышкой
прокаркала:
   - Ну что ж, я не возражаю...
   Двое  элегантно  одетых  дельцов  выслушали   все,   что   сообщил   им
громкоговоритель, и один повернулся к другому:
   -  Не  кажется  тебе,  что   это   звучит   как   приглашение   распить
рюмочку-другую?
   - В баре "Савиль"? - осклабился второй.
   - Совершенно верно.
   И оба, круто повернувшись, удалились.
   Полицейские двигались сквозь толпу, раздавая планы и инструкции. В этот
момент, перекрывая надсадный вой ветра, с северного конца улицы послышался
нарастающий  грохот.  Из-за  поворота,  с  полукруга  площади  Парк-сквер,
вылетела, резко выделившись на снегу,  длинная  черная  колонна  армейских
грузовиков. Вдоль колонны взад и  вперед,  словно  хлопотливые  насекомые,
сновали мотоциклисты.
   Как только головной грузовик достиг Ленгхэм-плейс, вся  вереница  машин
со скрежетом остановилась. Тотчас же упали задние  откидные  борта,  и  на
землю попрыгали солдаты, которые  стали  выгружать  деревянные  рогатки  и
мотки колючей проволоки.
   Чины военной полиции в красных фуражках, покинув свой грузовик,  быстро
рассредоточились вдоль западной стороны улицы  и  принялись  останавливать
транспорт, выруливающий из боковых проездов. Водителям коротко приказывали
дать задний ход и убираться, откуда приехали.
   То тут, то там вспыхивали яростные споры - водители  не  хотели  ничего
знать и  не  желали  выполнять  приказания  военных.  Солдаты  работали  с
неистовой скоростью, воздвигая заграждения  на  крестообразных  подпорках.
Боковые проулки в мгновение ока были забаррикадированы все до одного.
   С юга Темза, бегущая вдоль гигантской излучины  набережной,  образовала
естественный барьер - пришлось  закрыть  один-единственный  крупный  мост,
Ватерлоо. Два полугусеничных броневика  встали  поперек  дороги  на  южном
берегу, как раз на уровне яйцевидного  купола  концертного  зала  Фестивал
Холл. Полицейский вездеход приткнулся между ними,  и  патрульные  дорожной
полиции установили мигающие предупредительные  сигналы  и  знаки  "Проезда
нет". Тех, кто в сердцах  предпринимал  попытки  перебраться  на  северный
берег по пешеходному мосту Хангерфорд,  задерживали  у  подножия  длинного
марша каменных ступеней, ведущих к мосту от Вильерс-стрит.
   Мало-помалу, по мере того как армия и полиция  со  своими  рогатками  и
прочим снаряжением продвигались вперед, значительная часть улиц,  площадей
и магазинов оказалась отрезанной от остального города,  подобно  какому-то
древнему гетто. По Юстон-роуд и  Саутгемптон-роу  рогатки  перерезали  все
поперечные улицы. Машины, лихорадочно пытаясь выбраться  из  кольца,  лишь
создавали  бесконечные  пробки.  Множилось   число   несчастных   случаев,
вспыхивали драки.
   Но постепенно, едва машины исчезли с улиц, на район спустилась  тишина.
На смену привычному гулу движения пришли звуки шагов; пешеходы, сбиваясь в
испуганные кучки, сообща изучали планы и инструкции, выданные полицией,  и
торопились к ближайшему убежищу.
   Воздух был сухой и стылый, все так же падал снег, и у бровки  тротуаров
начали вырастать небольшие сугробы.


   В  своей   роскошной   квартире,   выходящей   окнами   на   неопрятную
космополитическую  Олд-Комптон-стрит  в  квартале  Сохо,  Гарри   Мензелос
сосредоточенно слушал очередную сводку о чрезвычайном положении. Дослушав,
он выключил приемник, подошел к окну и задумчиво уставился на  магазинчики
и закусочные, расположенные напротив.  Так  он  простоял  довольно  долго,
барабаня пальцами по стеклу, его  унылое  лицо  ровным  счетом  ничего  не
выражало. Потом он отошел от окна и достал из  золотой  коробочки  длинную
сигарету.
   Мензелос был профессионал.
   Чего стоят жизнь и смерть, он усвоил еще будучи  ротным  старшиной  при
британской военной миссии в Салониках. Воюя в горах  Хортиатис  на  севере
Греции, он быстро заработал себе репутацию - и в среде своих,  и  в  стане
врагов - умелого убийцы. Подчиненные почитали в нем начальника, способного
добиться успеха и требующего  от  них  только  одного  -  беспрекословного
повиновения.
   После войны он оставил свой родной Пирей и  перебрался  в  Англию,  где
дрейфовал от преступления к преступлению, не получая больших барышей, но и
не попадаясь. Первым его значительным успехом  было  ограбление  в  Хэттон
Гарденс, когда он захватил партию мелких легко реализуемых бриллиантов  на
кругленькую сумму в десять тысяч фунтов.
   От  природы  неглупый  и  восприимчивый,  он  задумал  и  совершил  еще
несколько крупных краж,  а  свои  доходы  вкладывал  во  вполне  легальные
деловые предприятия. К настоящему времени он был  владельцем  двух  ночных
клубов в Пэддингтоне и сети обувных магазинчиков как в самом Лондоне,  так
и в окрестных графствах.
   Он неукоснительно платил подоходный налог.
   Сейчас Гарри Мензелос налил себе в стакан на  два  пальца  выдержанного
французского коньяку, затем подошел к телефону и набрал номер, в  ожидании
ответа наблюдая за тем, как нарастает столбик пепла на кончике сигареты.
   - Солли? Да, это я, Гарри. Радио слушал? Скверное дело, правда?.. -  Он
издал короткий смешок. - В общем, мне все это подсказало  одну  прекрасную
мысль. Участвуешь, Солли? Ладно, тогда почему бы тебе не подъехать сюда?..
Вот именно. Поторапливайся, Солли, теперь или никогда...  Точно.  Захватил
бы с собой и Олфорда... Да, совершенно верно. Где он держит свой грузовик?
Здорово, это в пределах зоны, не так  ли?  Заберите  его  и  поставьте  на
задворках... Да, да. До встречи...
   Положив трубку, он прошествовал в спальню и, откатив в сторону  широкую
двуспальную кровать, отогнул ковер. Вынув из  гнезд  три  узкие  паркетные
планки, он достал из-под них увесистый ком промасленных тряпок. Развернул.
   Свет настенных бра упал на тусклую сталь пистолета системы Стэн и  двух
револьверов армейского образца и на обоймы с патронами.


   На улице внизу магазинчики закрывались один за другим. Торговцы прятали
банки с огурцами и консервированной рыбой и приводили в порядок опустевшие
прилавки.


   На Брюер-стрит было темно и пустынно; трое, притаившись у самых дверей,
прислушались. Снег уже покрыл тонким слоем весь  тротуар,  и  гангстеры  с
тревогой вглядывались  в  путаные  цепочки  собственных  следов,  которые,
казалось, нарочно указывали, где они спрятались.
   Наконец, удостоверившись, что вокруг никого,  Солли  Экермен  вынул  из
сумки миниатюрную дрель на  батареях,  ввинтил  а  нее  длинное  сверло  с
карбидным наконечником и  начал  высверливать  дырку  рядом  со  скважиной
главного дверного замка. Над его  головой  красовались  крупные  чеканные,
слегка припорошенные снежком буквы: "А.Боннингтон. Ювелирные изделия".
   Яростное завывание дрели в тишине безлюдной улицы казалось  до  безумия
громким. Но вот Солли остановил дрель и засунул в просверленное  отверстие
длинный нарезной прут. На конце его была закреплена массивная  поперечина,
и, как только прут прошел  насквозь,  поперечина  выскочила  из  гнезда  -
теперь вынуть инструмент с наружной стороны было невозможно.
   На внешний нарезной конец прута Солли навинтил тяжелую однозубую фрезу,
очень напоминавшую школьный циркуль, затем  приладил  к  ней  коловорот  с
храповым механизмом. Он вращал коловорот, а  фреза  рывками  вгрызалась  в
металл, и вокруг замка появлялся полукруглый разрез. Остальные нетерпеливо
следили за его работой, потея на холодном ветру. Поблескивающие  синеватые
завитки раскаленной стальной стружки с коротким шипением падали в снег.
   А в трех метрах ниже поверхности улицы, под кирпичным сводом коллектора
давней   викторианской    постройки,    мутант-59    неуклонно    следовал
предначертанным  ему  путем.  Жадно  поглощая   дегрон   самораспадающихся
бутылок, поколения бактерий росли, делились и погибали, и  каждая  из  них
выделяла  частичку  газа.  Газ  заполнял  сырые  канализационные  тоннели,
медленно поднимался по фановым трубам, проникал в подвалы и дома...
   Экермен повел их за собой через торговый зал,  мимо  пустых  стеклянных
витрин и вниз по лестнице, крытой ворсистым ковром. Луч фонаря  выхватывал
из темноты то мягкую мебель, то  ряды  эстампов  на  изогнутой  лестничной
стенке. Наконец луч уперся в коробку с предохранителями  и  шеренгу  литых
выключателей.  Не  говоря  ни  слова,  Солли  передал  фонарь  третьему  в
компании, Олфорду, и тот опытной рукой направил луч так, чтобы  как  можно
лучше осветить выключатели. Экермен вскрыл  один  из  них,  предварительно
сорвав свинцовые фирменные пломбы. Затем вынул из сумки маленький прибор с
торчащими из него  проволочками  и  прикоснулся  ими  к  сверкающим  медью
пластинам. Стрелка прибора осталась на нуле.
   - Все в порядке, тока нет, - шепнул он.
   - Тогда приступим, - также шепотом откликнулся Мензелос.
   И они, крадучись, двинулись дальше. Олфорд проворчал:
   - Должно быть, здесь кто-то нагадил. Боже, ну и вонища!
   - Давай, давай, - раздраженно заявил  Мензелос,  выхватывая  у  Олфорда
фонарь и шаря лучом по комнате. - Вот он, вон там!..
   Луч метнулся в угол и осветил тяжелый черный сейф. В полутьме никто  из
них не заметил, что над раковиной, притулившейся в  противоположном  углу,
вздымается небольшая шапка пены. Олфорд  сосредоточенно  осматривал  сейф,
приговаривая:
   - Автогеном тут не возьмешь, это же Паркстоун, высший сорт.  Вы  только
взгляните, четыре засова, два со стороны замка,  два  со  стороны  петель.
Придется его, голубчика, шпаклевочкой,  уж  она-то  с  ним  справится,  не
сомневайтесь...
   Потребовалось двадцать минут, чтобы Экермен просверлил в оболочке сейфа
четыре глубокие дыры как  можно  ближе  к  каждому  из  засовов.  Мензелос
распутывал  провода,  ведущие  к  цилиндрической   горке   высокоразрядных
никелево-кадмиевых батарей, а Олфорд снял с лестницы ковер и бросил его на
полу перед сейфом.
   Затем Экермен достал из своей сумки жестянку из-под  какао  и  принялс