ит ПЯТЫЙ  УРОВЕНЬ. У существ пятого уровня тысячи имен,
но  среди  них нет такого:  Робочеловекособакотеневирт.  У  них тысячи имен,
потому  что все называют  их  по-разному.  У каждого -  свое имя для существ
пятого  уровня.  Называй их,  как хочешь  - ты  все равно никогда  с ними не
встретишься.  Существа пятого уровня на  порядок выше  нас с вами  на  шкале
знания, и они  не любят  смешиваться с  другими  уровнями. Возможно, что  их
вообще не существует.
     А Кот?  Он называет существ  Пятого Уровня Алисами. Потому  что Алиса -
так звали мою мать, а мать -  это мать, от матерей мы все возникли, и все мы
пытаемся к ним вернуться.
     Тебе не нравится это имя, читатель?
     Тогда придумай свое!

ПРАХ К ПРАХУ, ПЕРЫШКО К ВОЛОСУ
     Когда я пришел в себя, Синдерс еще спала.
     Я погладил ее по мягким зеленым волосам и взглянул на цветочные часы на
стене. Упало только пять лепестков. Мне казалось, что я  пробыл в Серебряном
час или больше, но это же Вирт, а в Вирте время течет как-то странно.
     Я  тихонечко  поцеловал Синдерс и  пошел  в комнату  Битла. Он отчаянно
рвался и  дергался,  стараясь  вырваться  из  своих пут.  Слишком  плотский,
слишком человек. Ничего у него не получалось.
     И не без моей помощи.
     Наверное,  мне  всегда  хотелось  увидеть  его вот в таком состоянии  -
беспомощным,  зависимым  от  меня,  но  сейчас,  когда  это  тайное  желание
воплотилось в жизнь, мне это было совсем не в радость.
     - Пора, Скрибб? - спросил он.
     - Пора, - ответил я.
     -  Если  ты освободишь меня,  Скриббл,  я  буду  твоим  другом  на  всю
оставшуюся жизнь.
     - Да у тебя этой жизни осталось всего ничего, Битл.

     - Я себя чувствую великолепно, - сказал он.
     - Вот и классно. Не окажешь мне напоследок одну услугу?
     - Что такое, детка?
     - Надо украсть фургон и отвезти меня в одно место.
     - Я думал, ты сам в этом деле уже эксперт.
     - Я хочу оставаться на чистяке. Никакого Вирта.
     - Совсем парень свихнулся.
     - Как это верно. Ну как, сделаешь?
     Он улыбнулся, и сияющие цвета у него в глазах вспыхнули еще ярче.
     - Ну ладно, давай-ка прокатимся на какой-нибудь развалюхе!
     Его голос пел.

     Я провел  Битла  вниз,  вдоль канала, к  последней  арке. Этот старый и
ржавый фургон для развозки мороженого стоял  на месте, словно жестяной труп.
Лицо Икаруса на миг показалось в двери, и во взгляде его был страх. Но я все
равно  помахал  пистолетом,  только чтобы  удержать  его внутри,  пока  Битл
вскрывает фургон. Он сейчас не использовал  Ваз - ему это было уже не нужно,
-  и капот, казалось,  открылся для него так, словно пытался неторопливо его
совратить. Битл забрался  в кабину, и я увидел,  как блистают его цвета. Они
стекали  с  его пальцев,  касаясь  проводов  внутри, и двигатель,  кашлянув,
завелся.
     - Знаешь, что, брат? - сказал он. - Сегодня я чувствую в себе сок.

     И  мы использовали этот сок, чтобы снова поехать на вересковые пустоши:
я, Твинкль, Мэнди и Битл за рулем - так, как и должно было быть.
     - И куда мы направляемся, мистер Скриббл? - спросила Твинкль.
     - На пикник. Будем мороженое продавать.
     - Темновато уже для мороженого, - отозвалась она.
     Было девять часов. Воскресенье, вечер. И деревья меркли в серебре.
     -  Мне нравится этот  фургон, - сказала Твинкль. - Это лучший фургон из
всех,  в  которых мы  ездили.  Я  всегда мечтала прокатиться в  фургоне  для
развозки мороженого.
     - Я видела тебя с этой женщиной, Люсиндой, Скриббл, - сказала Мэнди.
     - Тебе обязательно надо это обнародовать?
     - А почему нет? А ты, оказывается, неплохой любовник.
     - Что происходит? - вмешалась Твинкль.
     - Скриббл нашел себе...
     - Мэнди!
     - Что нашел? Что нашел? - закричала Твинкль.
     - Ничего!
     - Скриббл нашел себе женщину.
     - Скриббл!
     - Это не...
     - Скриббл,  как ты мог? -  глаза у  Твинкль  широко распахнулись. - Что
скажет Дездемона?
     Ее слова меня опустошили.
     - Хороший вопрос, - заметила Мэнди с улыбкой.
     Я перевел взгляд с молодой женщины на девочку, а потом тупо уставился в
окошко с люком, наблюдая, как проносятся мимо поля.
     Дездемона. Прости меня.

     Битл  провел  фургон  по тем же самым  ухабистым дорогам, по которым мы
ехали утром, и остановился в каких-нибудь десяти футах от могилы.
     Я вышел из фургона один, велев команде не выключать двигатель.
     Холмик свежей земли.
     Я принялся раскапывать землю, зачерпывая грязь в ладони; я выгребал эту
грязь,   продвигаясь   все  дальше  и  дальше,  пока  мои  ногти  не   стали
черными-черными, и подо мной не разверзся целый мир.
     И там было тело. Ее тело. Сьюзи.
     Ее  волосы  перемешались  с  землей.  Ее  прекрасное лицо проступило из
грязи,  и  моя  рука  ударилась  о  твердое  дерево.  Маленькая   деревянная
коробочка.
     Она ждет...
     Она лежала на шее Сьюзи, спрятанная в волосах Тристана. И  волосы Сьюзи
падали на его волосы, так что коробочка оказалось запутанной в сетке волос.
     Она ждет...
     Я сунул руки в густые спутанные волосы.
     Глаза Сьюзи  были закрыты, а тело ее было теплое от  земли.  Она просто
спала. Вот и все. А украл вещь у спящей женщины. Вот и все...
     Боже! Как меня это достало.
     Переплетение ее волос, пот, что  падал с  моих  бровей на руки, скрежет
дверцы  фургона -  Твинкль высунулась  наружу и звала меня, безмятежное лицо
мертвой женщины; все это объединилось в заговоре против меня, пока я копался
в волосах,  ругаясь, как черт. Голос  Твинкль  у меня за  спиной: что я  там
делаю? Но я должен  был  вытащить  эту коробку,  вы  же понимаете,  я просто
должен был это сделать!
     - Что происходит, мистер Скриббл?
     И тут у меня получилось.
     Она ждет... Дездемона...
     И  вот коробка у меня в руках. Коробка, вырезанная из  красного дерева;
крышка  выточена  в  форме  воющей  собаки. Никакого замка, просто маленькая
латунная задвижка. Я отодвинул ее и поднял крышку.
     Желтое!
     Желтый всполох, прорезавший тьму.
     Желтое!  Желтое  перо! Оно было маленьким  и изящным, в точности, как я
запомнил, его золотое  оперение притягивало меня,  насыщая  воздух цветами и
грезами.
     Твинкль  подошла  ближе,  чтобы  посмотреть, и, похоже,  она поняла мое
состояние, потому что она ничего не сказала, просто  молча стояла рядом, и я
слышал только ее прерывистое дыхание.
     Изысканное Желтое.
     Я достал тебя!
     Она ждет меня...

ВОЗВРАЩАЯСЬ В ЦВЕТАХ
     Мы были. Мы были такими. Мы возвращались в цветах. Битл - за рулем, как
в старые добрые дни, но ощущение было совсем другим. Совершенно новым. Такое
впечатление, словно  я ехал домой, ехал  домой в  кузове старенького фургона
Мистера Уиппинга, с золотым пером в одной руке, и пистолетом Битла в другой.
Осталось всего две пули.
     Битл с остервенением крутил баранку. Его  спектр расширился,  его  кожа
трескалась и крошилась.  Я убедил  его  надеть черную  широкополую  шляпу  и
надвинуть ее  на лицо  - как  можно  ниже.  Мэнди обернула  его  лицо  снизу
огромным шарфом.  Синдерс дала  нам  этот  шарф  и  шляпу, вместе с изящными
темными очками. Битл надел и их тоже. И свои кожаные перчатки.
     - Он выглядит, как Человек-Невидимка! - заметила Твинкль.
     Битл просто пожал плечами.  Вспышки цвета сочились сквозь прорези в его
одеянии, но так и должно было быть.
     Мы мчались по  Уимслоу-Роуд на скорости  Джэммера, назад в Манчестер. У
меня в  кармане лежала бумажка с адресом. Да, это был чистый Джэм, не считая
того, что Битл больше уже не торчал на Джэммерах; теперь, когда в нем сидела
пуля, ему это было не нужно.
     - Мы сейчас едем за Брид и Существом, Скриббл? - спросила Твинкль.
     - Все правильно, малышка, - ответил я.
     - Замечательно.
     У этого  ребенка должна была быть нормальная жизнь, хорошая  жизнь. Она
не  должна разъезжать  с нами  по  городу  в  кузове украденного фургона для
развозки  мороженого.  А  ведь  именно  я затащил  ее  сюда,  в  это  темное
пространство, просто  потому,  что мне нужна была ее  помощь. И кто я  после
этого?!
     Да, я знаю. Говеный мерзавец.
     Мы  выехали на  перекресток  Фаллоуфилда.  Ресторан "Сливи Тув" остался
слева, и я подумал о  Барни  и  о  его  жене Синдерс. О ее  зеленых волосах,
мокрых от пота.
     Не думай о ней. Забудь!
     Теперь  мы  ехали  вверх  по  холму Фаллоуфилд,  и я уже  видел  справа
телефонную будку у студенческого общежития.
     - Битл! - закричал я. - Остановись здесь. Мне нужно позвонить.
     Он  резко вдарил по  тормозам,  как в Сумовирте,  разбросав нас по всем
причиндалам Мистера Уиппинга.
     Как будто мне и вправду была нужна  эта подзарядка, дружище. Понимаешь,
о чем я?
     Телефонную будку недавно громили, но капля Ваза  в  прорезь  решила все
дело.  У  меня  с  собой  был  голубой  Вирт  Меркурия,  почти  поблекший до
кремового,  но  телефонный  рот  с  благодарностью  заглотил перо.  Потом  я
выдернул  его  и  вставил  себе в  рот.  В глазах  аппарата  -  на крошечном
экранчике - высветилось десять наличных единиц.
     Господи. Такой облом.
     ПОЛИЦИЯ. ВАМ НУЖНА ПОМОЩЬ? - сказала дрожащая трубка.
     Да. Мне нужна помощь.
     ПОЛИЦИЯ. ЧЕМ МЫ МОЖЕМ ПОМОЧЬ? - повторил голос с растущим нетерпением.
     Я  обнаружил,  что  мне  тяжело  говорить,  и  я знал, почему.  Причина
простая. Впервые за всю мою жизнь я сам вызывал копов.
     - Просто мне интересно... - наконец выдавил я.
     У ВАС ЕСТЬ ВОПРОС, СЭР? СОЕДИНЯЮ СО СПРАВОЧНОЙ.
     Шумы в волнах проводов, словно поцелуй моря.  Я взглянул на  экран. Для
разговора осталось лишь семь единиц.
     СПРАВОЧНАЯ. ЧЕМ Я МОГУ ВАМ ПОМОЧЬ? - Мужская голова заменила женскую.
     -  Пожалуйста, -  сказал я. - Я  бы  хотел узнать ситуацию относительно
мистера Тристана Катеррика. Его вчера арестовали. Можно узнать, где он и что
с ним?
     ОСТАВАЙТЕСЬ НА ЛИНИИ, СЭР. Я ЗАПРОШУ НЕОБХОДИМЫЕ ФАЙЛЫ.
     - У меня осталось только  четыре единицы, - крикнул я, но на линии  уже
играли национальный гимн, а голова ласково улыбалась.
     И я ждал.
     Голос включился снова.
     МЫ ПОЛУЧАЕМ ФАЙЛЫ, СЭР. МЫ СВЯЖЕМСЯ С ВАМИ В САМОМ СКОРОМ ВРЕМЕНИ.
     - У меня всего две единицы осталось!
     Никакого ответа.
     Одна единица.
     ОСТАВАЙТЕСЬ НА ЛИНИИ, СЭР.
     Музыка  играла, и тут экран снова сделался  голубым,  и единицы  начали
возвращаться.  Две  единицы. Вспышка. Четыре единицы. Вспышка. И  так далее,
пока не дошло  до десяти. Кто-то их добавлял, но не я. Наверное, копы. Чтобы
удержать меня на линии.
     Они запустили трейсер, отслеживающее устройство!
     Проблеск языка Такшаки, дрожащий в проводах.
     Я резко выдернул перо. Поганый выброс. Но, черт! Времени не было - надо
сматываться немедленно.
     Мы помчались  вниз  с холма  Фаллоуфилд, как одержимые  бесами, вниз  к
Расхолму, мимо Плат-Филдс, по направлению к забегаловке, где готовили карри.
Из  каждой  машины,  которую мы проезжали,  торчали флаги,  развевающиеся на
ветру  Пакистанские флаги. В машинах сидели азиатские  семьи, они смеялись и
что-то кричали, и все машины гудели, как проклятые.
     Что за хуйня здесь творится?
     Теперь транспортный поток замедлился,  и мы  оказались  вблизи от нашей
старой квартиры на Расхолм-Гарденз. Это было не очень приятно - увидеть наше
старое логово, где все начиналось. И чем все закончилось?! И мне показалось,
что Битл почувствовал тоже самое, потому что слышал, как он матерится. И это
была  никакая не  ностальгия.  Это  он  матерился  из-за копов.  Я пролез на
переднее сиденье и увидел целый  кордон:  они стояли на  дороге и направляли
машины по Плат-Лейн.
     Много-много копов.
     - Не горячись, Би.
     - Я уже закипаю, Скрибб.
     - Ты блестящий  пример для всех нас, Битл, но сейчас я считаю, что тебе
надо взять себя в руки и не отсвечивать.
     Я убрал пистолет и перо в карманы. Теневой коп  высветил наш  номер, но
все было в порядке; этот старый фургон для развозки мороженого был чистым. И
Битл  держался прекрасно: откинувшись  на  спинку сидения, скрылся  в  тенях
кабины.  Постовой  коп  взмахом руки  направил  нас  влево,  на  Платт, и мы
медленно тащились вперед,  зажатые в пробке между азиатскими машинами. Мэнди
сунулась к нам.
     - Что происходит, Мэнди? - спросил я.
     - Эйд аль-Фитр, детка, - сказала она.
     Ой, и вправду. Веселая ночка! Вляпались по самое не могу.
     - Окончание Рамадана.  Конец поста. Люди все поголовно сходят с  ума, и
иногда  их просто  сносит  с нарезок. Вот  почему здесь  столько копов.  Они
окружили карри-забегаловку, но толпа просто рассеялась по району.
     Банды азиатских подростков выстроились на тротуарах, приветствуя машины
и флаги, и Битл  нажал на кнопку, которая врубила музыку  в фургоне. Детишки
тогда прикололись. Они махали нам так, словно мы были своего рода колесницей
богов мороженого,  и  танцевали  под  мелодию  Морячка  Папая,  звучащую  на
предельном уровне.
     Мы нормально прорвались, и повернули направо на улицу Трех Тисов. Копов
здесь не было.  Потом  мы свернули  направо - на Кларемонт Роуд. Я  попросил
Битла ехать помедленнее. Он так и сделал, и уверенной  рукой направил нас на
самом малом ходе между рядами террас.  Впереди,  на вершине Кларемонта, было
видно,  как  копы  блокируют   Уимслоу-Роуд.  Сотни   азиатов  двигались  за
заграждениями на дороге.
     - Выруби это дерьмо Папая, - добавил я.
     Когда музыка смолкла, воцарилась тишина.
     - Какой номер нам нужен, Скрибб? - спросила Мэнди.
     - Вот этот, - сказал я.
     Фургон мягко остановился.
     Карли начала скулить.
     И вот мы на месте. Воскресный вечер, 1-го Июня. Десять тридцать вечера,
Эйд.
     Улица была совершенно пустынна  - ни одной машины. Дом в  три этажа, на
первом  этаже  -   магазин  подержанных  вещей  под  названием  "Космические
Осколки".  Между  этим  домом  и следующим  располагалась  небольшая  аллея,
закрытая  деревянными  воротами, по верху  которых  была  протянута  колючая
проволока. На колючках трепетала собачья шерсть.
     Карли завыла, почуяв что-то.
     Дом был погружен во тьму, и только в одном окне верхнего этажа - слабое
мерцание свечи.
     -  Плохие  собаки,  по-настоящему  плохие  собаки,  не  любят  света, -
заметила Мэнди.
     Так оно и есть. И именно к ним нам и нужно.
     - Посидишь пока здесь, Би? - сказал я.
     Потому что  никто в здравом уме не пригласит этого блистающего человека
к себе домой.
     - Ну да, - ответил он.
     - Мы пойдем первые. Понял? Никакого героизма.
     - Да какой из меня герой? - Его цвета были просто прекрасны. Такими они
всегда и бывают незадолго до смерти.
     - Ты держишься молодцом, Би, - сказал я.
     - Я чувствую себя прекрасно.
     Может быть, он все понимал. Что это конец. Но он не сдавался.
     -  Я просто хотел  сказать...  - начал я.  Но слова застряли у  меня  в
горле.
     -  Да ладно, забей, - сказал Битл.  Как  всегда, хладнокровный - даже в
самом конце.
     - Я горжусь тобой, Битл, - наконец выдавил я.
     - Я тоже, - сказала Мэнди.
     Битл снял  темные  очки. Посмотрел  на меня,  улыбнулся,  потом перевел
взгляд на Мэнди.
     Он поцеловал ее. Это было очаровательно, и поцелуй тянулся долго.
     Потом он повернулся к дому.
     - У меня мало времени. Давайте уже сделаем это.
     Ох, Битл.
     -  Мы, в самом  деле, приехали, Скриббл?  - спросила  Твинкль из кузова
фургона.
     Я поглядел назад, но увидел лишь Карли.
     Робосука  лежала на животе,  елозя по полу фургона, как змея.  Передние
лапы  выставлены вперед, задние - чуть приподняты, хвост трубой,  задница  -
вся напоказ, розовая и вытянутая.
     - По-моему, она что-то почуяла, - прошептала Твинкль. - По-моему, у нее
течка.
     Да. Мы приехали. Мы уже здесь. И у всех у нас течка.

ДЕРЬМОВИЛЛЬ
     Твинкль и  Карли  подошли к дому  первые. Там была своего рода  арка, с
дверью в магазин с одной стороны, и дверью в квартиру на  верхнем этаже  - с
другой.  Над дверью кто-то прикрепил напечатанное  на  принтере  объявление,
гласившее:  СВОБОДНАЯ  ОТ ЧИСТЫХ  ЗОНА. Внизу был пришпилен клочок бумаги со
словами, нацарапанными толстыми неуклюжими буквами: "Если в тебе нет собаки,
иди на хуй!" Над почтовым  ящиком красовалась  изысканно украшенная железная
вывеска с орнаментом  в виде  завитков  и  надписью готическим  шрифтом: ЧЕЗ
ЧИЕН.  На стене  под ящиком  кто-то  вывел,  как курица лапой:  Дерьмовилль.
Смотри под ноги. Это было написано  явно человеческой рукой. Слева от звонка
была  рамка, в  ней  - фото  восточноевропейской овчарки,  и слова  -  Шагай
вперед,  скрась мой  денек! Кто-то приклеил два  голубых человеческих  глаза
поверх собачьих.
     Твинкль нажала на звонок.
     Этот звонок нельзя было  услышать человеческим ухом, так что оставалось
только надеяться, что он работает.
     Никакого ответа.
     Мэнди стояла за спиной Твинкль, а я - позади нее. Битл все  еще сидел в
фургоне, наблюдая за нами через окно. Пистолет у меня в  кармане был горячим
наощупь, но мне все равно было страшно. Я просто не мог унять дрожь. Твинкль
снова нажала на звонок, и на этот раз держала долго, не отрывая палец.
     По-прежнему нет ответа.
     - Возможно, там никого нет, - сказала Мэнди.
     - Жми, Твинк, жми, - сказал я.
     И Твинкль жала.
     Никакого ответа, так что она подняла крышку почтового ящика и закричала
сквозь прорезь:
     - Есть кто-нибудь дома?
     Ничего.
     Потом  дверь чуть-чуть приоткрылась, удерживаемая тяжелой цепочкой. Два
темных, мокрых глаза уставились на нас.
     - Чего надо? - провыл глубокий и низкий голос. - Чего надо?
     Изо рта говорящего капали слюни.
     Твинкль повела себя как настоящая звезда:
     -  У  нас  тут   есть  молодая  сука,  -  сказала  она.  -  Не   хотите
воспользоваться на время?
     Наступила  пауза. Собачьи  глаза  вспыхнули  и  уставились на  меня.  Я
улыбнулся в ответ.
     - Надо послушать ее саму, - пролаял голос.
     Твинкль  подтолкнула  Карли  поближе к дверному  проему  и позволила ей
подать голос. Эта сука  выла,  как секс-богиня  из Порновирта; как Синдерс в
постельной сцене, взявшей Оскар. Пес-привратник завыл в ответ, переполняемый
похотью и страстью. Он  исчез  на секунду  во  мраке  за  дверью,  и цепочка
свалилась,  и дверь  распахнулась,  выпустив  наружу зловонный  воздух. Было
почти  что слышно, как  замки становятся мокрыми и  скользкими.  Когда запах
псины ударил нам в нос. Всепоглощающая собачья вонь.
     Мы прошли внутрь и оказались в узком  и темном  пространстве. За спиной
пса-привратника  ряд ступенек  уходил  во тьму.  Вонь  стояла  ужасная,  она
ощущалась почти физически, и глаза песиголовца  мерцали прямо напротив моих.
Карли  рванулась  вверх по лестнице.  Твинкль  с  трудом  удержала  поводок,
заставив эту воющую суку застыть на нижних ступеньках.
     Пес-привратник имел в себе уйму собачьих черт - полный набор. Он  стоял
прямо,  на  двух  кривых  задних  лапах,  и  в  нем  это  было  единственное
более-менее человеческое.  Его  вытянутая  морда  была вся запачкана грязью.
Зубы  выдавались из пасти, на  розовых  губах пузырилась  пена. Он тщательно
обыскал нас в небольшой прихожей. Ничего не нашел у Мэнди и Твинкль, зато  у
меня обнаружил пистолет. Он забрал его своими неуклюжими лапами и повесил на
крючок для одежды. Потом указал нам на темную лестницу.
     - Верхний этаж, - провыл он.
     Я  шагнул вперед и почувствовал мягкое хлюпанье под ногой. Быстро убрал
ногу назад.
     Ну, пиздец!
     Ступеньки были покрыты собачьим дерьмом.
     И теперь тем же дерьмом были покрыты мои ботинки.
     Так  что  я  последовал  за  Твинкль,  как  безумный  танцор,  стараясь
лавировать между грудами дерьма, поднимаясь к тускло освещенной площадке.
     С  верхней  ступеньки  мы попали  прямо  в  кухню.  Вдоль  одной  стены
красовалась