педиции, и нельзя зажигать очаг. Ствол дерева немного наклоняется...

     - Лори, - сказал Град, - беда.
     Лори оглянулась. Пруд - уплощенная полусфера - висел  на  коре.  Град
попытался шлангом откачать воду. Сейчас вода лилась мимо  шланга,  охватив
его, точно манжета.
     - Не беспокойся. Просто иди к велосипеду и крути  педали,  -  сказала
ему Лори. - И не называй меня так.
     Град уселся в седло и начал крутить педали. Помпа пришла в  движение.
Вся она была сделана из космоштук и металла и давно выцвела  от  возраста.
Водяная манжета исчезла, и вода всосалась в шланг.
     Это была странная  работа  для  Ученого  племени  Квинна,  да  и  для
Помощника Ученого Лондон-Дерева тоже. Разве Кланс не сказал, что  тут  ему
будет лучше, чем обычному размору? Он гадал, что  сейчас  делает  Гэввинг.
Может, беспокоится о своей молодой жене-иностранке... И не без причины.
     Из шланга, который Лори заправила  в  ГРУМ,  потекла  вода.  Град  не
видел, что она там делает, он жал на педали.
     В присутствии Кланса Град считался равным Лори. В  остальных  случаях
Лори относилась к нему как к размору,  или  шпиону,  или  тому  и  другому
одновременно. Град был умыт, накормлен, одет. Об остальных членах  племени
Квинна ему ничего не было известно. Он, Лори и Ученый  вместе  исследовали
кассеты старых знаний, и это было достаточно увлекательно, но  не  удалось
узнать ничего, что помогло бы ему выручить членов племени Квинна.
     Был период сна. Вой  и  Солнце  прятались  за  внутренней  кроной.  В
странном рассеянном свете, заливающем  все  вокруг,  казалось,  что  из-за
кроны просачиваются два голубых луча. Если Град глядел прямо на  них,  они
исчезали. Их было видно, если смотреть не прямо на них, а чуть в  сторону.
Град почти мог вообразить человеческие фигуры, поднимающиеся, точно  дымок
из жаровни. Тот, что левее, - Голубой Призрак. Тот, что правее, Призрачное
Дитя.
     Ученый (еще тот Ученый!) говорил ему,  что  они  возникали  благодаря
излучению  странной  энергии  с  полюсов  Воя.  Сам  Ученый  наблюдал  эти
призрачные факелы, когда был моложе, но Град никогда не видел их,  даже  с
середины дерева Дальтон-Квинна.
     Град взмок. Он стоял,  глядя  на  лифт,  поднимающийся  по  дереву  к
верхней платформе. К ним ехали служащий Флота и два размора.  Ни  один  из
них не был гигантом джунглей - Град ни  разу  не  видел  разморов  первого
поколения в Цитадели, исключая его самого. Прибывшие вошли в  лабораторный
комплекс Ученого и через некоторое время вышли, неся грязную посуду.
     Лори крикнула из ГРУМа:
     - Бак полон!
     Град с быстротой, которой сам не ожидал, расстегнул ремень и  вытащил
шланг из пруда. Перила и деревянные  поручни  шли  вдоль  и  поперек  всей
Цитадели. Опираясь на них, Град поспешил к ГРУМу, крича по дороге:
     - Я могу помочь?
     - Сверни шланг - и все, - ответила Лори.
     Она все еще не впускала его в ГРУМ  во  время  этой  операции.  Шланг
служил для подвода воды в резервуар ГРУМа. Они уже несколько раз наполняли
резервуар и еще через пару дней опять займутся этим.
     Град шел к ГРУМу, на ходу сворачивая шланг. Внутри звучали проклятия,
потом раздался крик Лори:
     - Я не могу открутить эту чертову насадку!
     Град всунул голову в дверь:
     - Покажи мне.
     Вот так легко?
     Она показала: шланг соединялся с предметом на задней стене при помощи
манжеты.
     - Его нужно повернуть. Вот так, - показала она руками.
     Он присел на корточки, вцепился  в  металлический  предмет  и  уперся
спиной в стену. Манжета подалась. Еще раз. Он вращал деталь,  пока  та  не
оказалась в его руках. Шланг освободился.  Из  него  выплеснулось  немного
воды. Лори кивнула и отвернулась.
     - Помощник Ученого, куда поступает эта вода?
     - Она разделяется, - объяснила Лори.  -  Поверхность  ГРУМа  собирает
солнечный свет и передает его энергию  воде.  Вода  разделяется.  Кислород
поступает в один бак, а водород - в другой. Когда они вместе  поступают  в
двигатели, энергия возвращается, и получается пламя.
     Он  попытался  представить  себе  разделяющуюся  воду,   когда   Лори
спросила:
     - Почему ты хочешь знать?
     - Я был Ученым. Почему ты мне объяснила?
     Она мягко переплыла через сиденья и оказалась у  контрольной  панели.
Град укрепил свернутый шланг в грузовом отсеке.
     Должно быть, бак скрыт за стеной. Видимо, в  ГРУМе  почти  истощилось
топливо... которое распадается надвое... Теперь, наверное, ГРУМ  заполнен:
искусственный пруд на стволе заметно истощился.
     Град подошел к Лори и стал за ее спиной. Лори  немедленно  нажала  на
голубую кнопку, и экран,  символы  на  котором  она  рассматривала,  погас
прежде, чем Град успел разглядеть хоть что-нибудь. Град уже почти забыл  о
своем вопросе, как вдруг она обернулась и сказала:
     - Ученый так меня тренировал. С тех пор, как мне исполнилось  десять.
Если я не могла ответить, он ставил меня на какую-нибудь  грязную  работу.
Но я не хочу, чтобы ты нажимал на  мои  кнопки,  Джеффер,  эта  информация
секретна.
     - Помощник Ученого, кто может называть тебя Лори?
     - Не ты, размор.
     - Это я знаю.
     - Ученый. Мои родители.
     - Я ничего не знаю о местных брачных обычаях.
     - Разморы не вступают в брак.
     - Ты же не размор. Твой муж тоже будет называть тебя Лори?
     Воздушный шлюз лязгнул, и Лори с некоторым облегчением спросила:
     - Кланс?
     - Да. Включи опять этот экран, Лори. Ладно?
     Она поглядела на Града, потом на Кланса.
     - Давай, - сказал Ученый, и она подчинилась.
     Она настояла на своем: показала размору, что есть научные  секреты  и
что она не выдает их так  просто.  Вновь  игры  во  власть.  Если  бы  она
действительно хотела сохранить тайну, она сама бы открутила шланг.
     Голубые огни и цифры имели отношение  к  тому,  что  двигало  ГРУМом,
зеленые отвечали за органы чувств ГРУМа,  желтые  открывали  двери,  белые
читали кассеты... и еще что-то. Град был уверен, что они были способны  на
большее, чем он понял. А красные? Он никогда не видел, чтобы  нажимали  на
красные кнопки.
     Каждый раз, когда он глядел на  экран,  цифры  там  увеличивались,  и
теперь там значилось: 02 - 1.664; Н2 -3.181. Кланс одобрительно кивал.
     - Готовы взлететь в любое  время.  Все  же,  думаю,  нужно  заполнить
остальные резервуары. Джеффер, подойди ко мне. - Он выключил голубой экран
и активизировал желтый. - Вот эти  цифры  скажут  тебе,  что  приближается
гроза.
     - Что это?
     - Показатель наружного давления воздуха.
     - А разве нельзя просто увидеть, как идет гроза?
     - Как идет, да. Как образуется, нет. Если давление быстро  понижается
день или около того, значит, готовится гроза. Можно произвести впечатление
на граждан. Все это строго секретно, разумеется.
     Град спросил:
     - Куда отсюда направится дерево?
     - Прочь из зоны дождя. Потом к Брайтон-Дереву,  они  нас  уже  долгое
время не видели. Град,  у  тебя  есть  хорошая  возможность  поглядеть  на
колонии и сделать выбор между ними.
     - Для чего, Кланс?
     - Для твоих детей, разумеется.
     Град рассмеялся:
     - Кланс, откуда у меня возьмутся дети, если я проведу всю свою  жизнь
в Цитадели?
     - Ты что, не знаешь о Праздниках?
     - Никогда о них не слышал.
     - Ну так знай:  в  конце  каждого  года,  когда  Вой  проходит  перед
Солнцем, все разморы собираются вместе около Устья. Праздник длится  шесть
дней, во время которых разморы спариваются,  и  сплетничают,  и  играют  в
разные игры. Даже пища поступает с внешней кроны. Праздник начнется  через
тридцать пять дней.
     - Никаких исключений? Даже для Помощника Ученого?
     - Не беспокойся, ты пойдешь, - кашлянул Кланс.
     Лори отвернулась, демонстрируя прямую спину и копну белокурых  волос.
Град подумал: "А как Лори сможет иметь детей?" Не похоже,  что  Ученый  ее
любовник. Град знал, что тот вызывает себе женщин-разморов  из  внутренней
кроны. Если она  никогда  не  оставляет  Цитадель,  как  она  найдет  себе
мужчину? Меня?
     Разморы могут иметь детей, но Лори - нет, и помочь этому  нельзя.  Он
не должен думать о Лори как о враге.

     Просыпаясь, она почувствовала рядом чужую плоть. Это часто случалось.
Минья повернулась, старясь не задеть рукой спящего рядом с ней гражданина,
чтобы случайно не причинить ему боль.
     Ее движение разбудило его. Он осторожно повернулся -  его  рука  была
привязана бинтами к телу - и сказал:
     - Доброе утро.
     - Доброе утро. Как твоя рука? - Она  никак  не  могла  вспомнить  его
имени.
     - Ты хорошо над ней поработала, но она заживает.
     - Не понимаю, почему ты пришел именно за  мной,  учитывая,  что  руку
тебе сломала я.
     Он хмыкнул:
     - Ты засела у меня в голове. Пока Лори вправляла  мне  кость,  я  все
видел твое лицо с  оскаленными  зубами...  словно  ты  собиралась  вот-вот
перегрызть мне горло... Уф? Так что я здесь, - он  расслабился,  -  при...
э... других обстоятельствах.
     - Теперь лучше?
     - Да.
     Она наконец вспомнила его имя.
     - Карал, я не помню никакой Лори.
     - Лори не размор. Она Помощник Ученого, теперь один из Помощников.  И
она лечит служащих Флота, если с ними что-то случается.
     - Один из помощников, - пробормотала Минья.  -  Я  слышала,  новый  -
размор.
     - Да. Я видел его издали. Он не гигант из джунглей. Один из ваших?
     - Может быть. - Она встала и накинула свое  пончо.  -  Мы  встретимся
снова?
     - Не знаю, - неуверенно ответил он и добавил: - Праздник только через
восемь периодов сна.
     Она улыбнулась: "Гэввинг!" И спросила:
     - И сколько он продлится?
     - Шесть дней. Все работы прекращаются.
     - Ну ладно, у меня много работы.
     Карал исчез в листве, а Минья поспешила в Общинные.  Она  скучала  по
кроне Дальтон-Квинна, хотя почти привыкла к здешним условиям:  к  огромным
Общинным, к постоянно присутствующим надсмотрщикам, к своему  собственному
рабству. Но ее раздражали  всякие  мелочи,  вроде  отсутствия  вертолетных
растений и винных ягод. Здесь ничего не росло, кроме  листвы  и  тщательно
ухоженных земных культур: бобов, дынь,  кукурузы  и  табака.  Все  так  же
расчищено и подвержено наблюдению, как и ее жизнь.
     Дюжина разморов носилась взад-вперед. Минья поискала взглядом  Джинни
и увидела ее около Устья, вернее ее голову,  торчащую  из  листвы:  Джинни
кормила дерево.
     Расписание было свободным. Если ты  приходил  поздно,  то  и  работал
допоздна. Дальше этого беспокойство надсмотрщиков  не  распространялось...
Но сама Минья беспокоилась: она не  привыкла  делать  что-нибудь  плохо  и
будет примерным размором, пока не придет время быть кем-то другим.
     Она попыталась вспомнить нюансы разговора с Каралом.  Акцент  граждан
был непривычным, и Минья тренировалась в языке, разговаривая с Каралом.
     Все было так странно. Инстинкты подталкивали ее к войне, но  рефлекс,
который требовал сопротивления сексуальному насилию,  боролся  с  волей  к
жизни.
     Жажда жизни победила: она не сделает ничего плохого.
     Минья увидела, как Джинни встала, привела пончо в порядок... и  вдруг
прыгнула на запад.
     Минья  закричала.  Она  была   слишком   далеко,   чтобы   что-нибудь
предпринять, только кричала на бегу, тыча пальцем в том  направлении,  где
скрылась Джинни. Пара надсмотрщиц, находившихся гораздо  ближе  к  Джинни,
чем она, увидели, что случилось, и тоже побежали.
     Джинни проталкивалась через последний заслон листвы прямо в небо.
     Минья  все  еще  бежала.  Надсмотрщицы  (Гариет  и  Длорис,   мрачные
великанши из джунглей неопределенного возраста) добрались до края.  Длорис
кинула трос с грузилом, дважды закрутив его над головой. Гариет  подождала
своей очереди и  тоже  кинула  трос,  пока  Длорис  тянула.  Сначала  трос
сопротивлялся, потом резко подался. Длорис, потеряв равновесие,  упала  на
спину.
     Минья достигла края как раз вовремя, чтобы увидеть, как конец троса с
привязанным к нему камнем обвился вокруг Джинни. Длорис бросила свой трос,
пока Джинни все еще боролась с  тросом  Гариет.  Джинни  дернулась,  потом
обмякла.
     Гариет вытащила ее на ветку.
     Джинни упала набок, согнув колени  и  закрыв  лицо  руками.  К  этому
времени их окружили разморы. Пока Длорис прогоняла их,  Гариет  перекатила
Джинни на спину и с трудом отодрала ее руки от лица. Джинни лежала, крепко
зажмурив глаза.
     Минья сказала:
     - Мадам надсмотрщица, минутку внимания.
     Длорис оглянулась, удивившись твердости в голосе Миньи.
     - Позже, - сказала она.
     Джинни начала всхлипывать. Она тряслась, точно дерево  Дальтон-Квинна
в момент гибели. Гариет бесстрастно наблюдала за ней, потом укрыла девушку
вторым пончо и села рядом.
     Длорис обернулась к Минье:
     - В чем дело?
     - Если Джинни предпримет вторую  попытку  и  та  увенчается  успехом,
разве это не отразится плохо на вас?
     - Может быть. Ну?
     - Двойняшка Джинни -  среди  женщин,  которые  носят  гостей.  Джинни
должна повидать ее.
     - Это запрещено, - устало ответила великанша.
     Когда граждане говорили подобным образом, Минья научилась не обращать
внимания на их слова.
     - Эти девушки - двойняшки. Они всю жизнь были вместе. Им нужно давать
какое-то время для разговора.
     - Говорю тебе - это запрещено.
     - Это уж ваши проблемы.
     Длорис растерянно глядела на нее.
     - Иди к мусорщицам. Нет, погоди, сначала поговори с этой Джинни, если
она будет разговаривать.
     - Да, надсмотрщица.  И  я  хочу  быть  проверена  -  нет  ли  у  меня
беременности, с вашего позволения.
     - Позже.
     Минья наклонилась и сказала прямо в ухо Джинни:
     - Джинни, это Минья. Я говорила с Длорис. Она попытается связать тебя
с Джайан.
     Джинни лежала, сжавшись в комочек.
     - Джинни, Град все сделает. Он в Цитадели, где живет Ученый.
     Молчание.
     - Просто потерпи, ладно? Потерпи.  Что-нибудь  случится.  Поговори  с
Джайан. Может, она что-нибудь узнала... - Древесный корм, нужно же  что-то
сказать... - Выясни, где держат  беременных  женщин.  Погляди,  придет  ли
Град, чтобы осмотреть их. Он должен. Скажи, мы надеемся на него, ждем.
     Джинни не двигалась. Голос ее был приглушенным:
     - Ладно, я слушаю. Но я не могу этого вынести. Не могу.
     - Ты крепче, чем думаешь.
     - Если еще один мужчина выберет меня, я убью его.
     Кое-кто из них предпочитает женщин, которые сопротивляются,  подумала
Минья, но вслух сказала:
     - Подожди. Мы еще перебьем их всех.
     Много времени прошло, прежде чем Джинни поднялась на ноги.



     Глава шестнадцатая
     ГУЛ МЯТЕЖА

     Гэввинг проснулся оттого, что кто-то  притронулся  к  его  плечу.  Не
шевелясь, он приоткрыл глаза.
     Здесь  было  три  яруса  гамаков,  и  Гэввинг  лежал  на  верхнем.  В
освещенном дневным  светом  дверном  проеме  вырисовывался  черный  силуэт
надсмотрщика. Казалось, тот заснул стоя, что было совсем  неудивительно  в
мягком приливе Лондон-Дерева. В тусклом свете барака  Альфин  цеплялся  за
гамак  Гэввинга.   Он   заговорил   возбужденным   шепотом,   напоминающим
подавленный крик:
     - Они поставили меня на работу в Устье.
     - Я думал, этим занимаются только женщины, - по-прежнему не двигаясь,
сказал Гэввинг.
     Под ним храпел Йорг - пухлый, робкий человек-"евнух", слишком глупый,
чтобы шпионить за кем-либо. Но койки стояли довольно тесно.
     - Я видел ферму, когда нас вели мыться. Там  они  много  чего  делают
неправильно. Я сказал об этом надсмотрщику, и он разрешил мне поговорить с
женщиной, которая ведет ферму. Ее зовут Кор,  и  она  меня  слушает.  Я  -
консультант.
     - Хорошо.
     - Еще пара сотен дней - и я попробую и тебя вытащить.  Но  сначала  я
хочу показать, на что способен.
     - У тебя найдется возможность поговорить с Миньей? Или с Джинни?
     - Еще не придумал.  Они  разъярятся,  если  я  попытаюсь  говорить  с
женщинами.
     Снова стать хранителем Устья... видеть Минью, но не говорить  с  ней.
Правда,  не  исключено,  что  Альфин  сможет  передавать  послания,   если
согласится пойти на такой риск. Гэввинг перестал думать об этом.
     - Сегодня я  узнал  кое-что.  Дерево  действительно  перемещается,  и
двигает его ГРУМ, летающий ящик. Они заселяют другие деревья...
     - А нам-то что?
     - Еще не знаю.
     Альфин отодвинулся от гамака.
     Терпение давалось Гэввингу с трудом. Поначалу он не мог думать  ни  о
чем, лишь о побеге. Ночами он доводил себя до безумия, вспоминая  Минью...
Но он научился спать, и работать, и ждать, и учиться.
     Надсмотрщики не отвечали на  вопросы.  Так  что  же  он  узнал,  чему
научился? Женщины ухаживали за фермами  в  Устье  и  готовили,  беременные
женщины жили где-то в  другом  месте.  Мужчины  занимались  механизмами  и
работали тут, в верхней части кроны. Разморы говорили об освобождении,  но
никогда - о бунте.
     Не взбунтуются они и сейчас, когда через восемь периодов сна начнется
Праздник. Потом, может быть, но  разве  Флот  не  знает  этого  по  опыту?
Надсмотрщики будут готовы. Они не расстаются со своими дубинками - палками
из   твердого   дерева   полуметровой    длины.    Хорс    говорил,    что
женщины-надсмотрщицы тоже носят такие. Может,  и  Флот  снабдят  дубинками
вместо мечей... или нет.
     Что еще? Работа на педалях выматывает. Если их разрушить -  все,  что
сделано из космоштук, это повредит  Лондон-Дереву,  но  не  скоро.  Можно,
конечно, разломать лифты, но Флот подавит мятеж, используя ГРУМ.
     Все зависело от ГРУМа. Он стоял  примерно  на  середине  дерева,  где
находилась лаборатория Ученого. Интересно, там ли Град?  Планирует  ли  он
что-нибудь? Казалось, Град был решительно настроен  бежать,  даже  еще  до
того, как они попали на Лондон-Дерево.
     А впрочем, какое это имеет значение? Вот если бы они были все вместе!
Тогда бы они что-нибудь придумали...
     Гэввинг понял, что может провести остаток жизни нажимая на педали или
качая воду вверх по стволу. С момента пленения  он  не  испытал  ни  одной
аллергической атаки.  Это  была  неплохая  жизнь,  и  он  чувствовал,  что
находится в опасной близости от того, чтобы привыкнуть к ней. Через восемь
периодов сна ему будет позволено повидаться с собственной женой.

     Штаты  Картера  разжигали  огни  вокруг  самого  большого  цветка  во
Вселенной.
     Клэйв раздувал угли одеялом. Руки по  локоть  погрузились  в  листву,
удерживая его на весу, пальцы ног ухватили одеяло. Он покачивал  ногами  и
туловищем так, что одеяло раздувало угли до красного цвета.
     В восьмидесяти метрах от него огромный серебряный лепесток постепенно
менял положение, чтобы ухватить как можно больше света.
     Огонь без ветерка задохнется в собственном дыму, а ветер  в  джунглях
поднимался не часто. День был спокойным и  светлым.  Клэйв  воспользовался
возможностью разработать свои ноги.
     На бедре, в том месте, где  он  сломал  себе  кость,  вздулся  желвак
размером с  кулак  ребенка.  Пальцы  чувствовали  твердую  выпуклость  под
мышцами, все тело  ощущало  ее,  когда  двигалось.  Меррил  говорила,  что
выпуклости не видно, -  может,  она  лгала,  чтобы  его  утешить?  Ему  не
хотелось спрашивать кого-нибудь еще.
     Он был искалечен, но кость срасталась. Клэйв чувствовал,  как  она  с
каждым днем становится  крепче,  хотя  шрам,  пересекающий  бедро  красной
полосой, все еще производил ужасное впечатление. Клэйв накачивал  мышцы  и
готовился к войне.

     В течение десяти дней сон перемежался с болью. Он лежал  беспомощный,
немыслимо высокие, почти человеческие фигуры парили вокруг  него  во  всех
направлениях - зеленые фигуры, похожие на призраки в темно-зеленой листве,
спокойные голоса сливались с извечным шепотом листвы. Клэйв думал, что все
еще бредит.
     Но Меррил была реальной. Домашняя,  безногая  Меррил  была  полност