ровней".
     Тут показали Элэна, схватившегося с Хелин.
      "Но  даже господин Пауйс не смог заставить собравшихся
отказаться от их требований!"
      Теперь  показали, как он уходит. Элэн и не подозревал,
что объективы все время следили за ним.
      "И  он вернулся доложить о своей неудаче деду, Саймону
Пауйсу".
     Камера запечатлела, как он входит в дедов дом.
      Потом  снова дали панораму беспорядков, и  комментарий
продолжался  в том же духе. Его ужаснула эта ложь..,  и  его
беспомощность перед лицом этой лжи. Что он мог сделать?  Все
отрицать? Вопреки предвзятому общественному мнению?
      "Очевидно, кому-то в высших эшелонах власти, - говорил
комментатор,  -  не нравится Пламя-клоун. Возможно,  потому,
что он привнес немного жизни в наше серое существование.
      Эта  программа отрицает тоталитарные методы городского
Совета и заявляет тем людям, что будет противостоять всем их
дальнейшим посягательствам на наши свободы!"
      Изображение  потускнело, а затем начался новый  сюжет:
корреспондент  лазервидения  беседовал  с  каким-то  угрюмым
гражданином.
      Корреспондент: "Это господин Лэйджос, едва  избежавший
несправедливого  ареста  во  время  вчерашней  демонстрации.
Господин   Лэйджос,   расскажите  зрителям,   что   с   вами
случилось".
       Лэйджос:  "Я  подвергся  зверскому  нападению   двоих
полицейских ".
      Лэйджос  стоял, бессмысленно уставясь  в  объектив,  и
репортеру приходилось его подгонять.
     Корреспондент: "Вы получили увечья, господин Лэйджос? "
      Лэйджос: "Я получил незначительные увечья, и, если  бы
меня  вовремя  не  выручили, то серьезно пострадали  бы  моя
голова и туловище".
      На  голове  Лэйджоса  странным образом  не  замечалось
никаких следов увечий.
      Корреспондент: "Полиция как-то объяснила  вам  причину
своего нападения? "
      Лэйджос: "Нет. Я мирно выражал свои требования,  когда
на меня внезапно напали. Я вынужден был защищаться..."
      Корреспондент: "Разумеется, разумеется. Благодарю вас,
господин Лэйджос".
      Передача  продолжалась  из студии.  Какой-то  репортер
склонился к объективу:
     "Это - победа мисс Картис и ее сторонников, друзья мои.
Совет  не  станет  беспокоить Пламя-клоуна,  пока  мы  будем
бдительны,  во  всяком случае потому,  что  несколько  минут
назад Совет заявил, что..."
     Картинка исчезла, и на ее месте появилось лицо Карсона.
Приходилось   мириться   с  этим  единственным   неудобством
сочетания  средства  связи и средства  развлечения  в  одном
лазервид-блоке.
     - Извини, если вмешался, Элэн. Слышал новости?
     - Насчет меня? Или насчет Совета?
     - Насчет Совета - они пошли на попятный. В конце концов
они  решили не закрывать тех уровней. Может, теперь  удастся
продолжить работу. Ты не мог бы поскорее прийти на работу?
     Элэн кивнул и отложил газету.
     - Сейчас иду, - сказал он и выключил приемник.
      Став  на  быструю полосу, понесшую его  к  лифтам,  он
размышлял  о  том, каким образом преподносился бунт.  Он  не
сомневался, что полиция старалась воздерживаться от насилия.
Тем  не  менее, ближе к концу, она могла потерять  терпение.
Теперь,  чтобы  попасть в ряды полиции, требовались  высокий
интеллект  и прекрасное образование; современные полицейские
совсем  не  напоминали давешних ни на что больше  не  годных
типов.  И все же, если одна сторона не обращала внимания  на
установленные  закон  и порядок, так  же  поступала  другая.
Насилие склонно порождать насилие.
      Насилие, думал он, это самовоспроизводящееся чудовище.
Чем больше ему позволяешь, тем больше оно растет.
      Если  он  в  том и сомневался, то скоро ему предстояло
ощутить это на себе.
      Две мускулистые руки звучно ударили его с обеих сторон
по  лицу.  Он потерял равновесие, упал навзничь и даже  чуть
проехался спиной. Двое незнакомцев бросились к нему и рывком
стащили на медленную полосу.
      - Вставай, - сказал один из них. Ничего не понимая, но
ко всему готовый, Элэн медленно поднялся.
      Он  всмотрелся в высокого, узколицего  мужчину  и  его
более  упитанного товарища со злым взглядом. На  обоих  были
комбинезоны инженеров.
     - Зачем вы это сделали? - сказал Элэн.
     - Ты - Элэн Пауйс, да?
     - Да. Что вам нужно?
      -  Ты  -  тот  человек, который напал вчера  на  Хелин
Картис.
     - Я этого не делал.
      -  Ты  врешь, - человек дал ему оплеуху. По лицу Элэна
разлилась  жгучая  боль. - Нам не нравятся  наймиты  Совета,
*.b.`k% кидаются на женщин!
      -  Я  ни  на  кого  не  кидался! -  Элэн,  отчаявшись,
приготовился защищаться.
     Толстый ударил его в грудь, правда, несильно.
      Проносившиеся мимо на быстрой полосе люди делали  вид,
будто ничего не замечают.
      Элэн ударил толстого кулаком по лицу, а тощего - ногой
по голени.
     Ни тот, ни другой этого не ожидали. Элэн и сам удивился
своей  храбрости.  Он  действовал  помимо  воли.  Его   тоже
поразила собственная вспышка насилия.
      Теперь оба тузили его, а он беспорядочно бил в  ответ.
От удара в живот у него перехватило дыхание, от удара в лицо
закружилась голова. Он бил все более вяло, и лишь  защищался
как мог.
     Потом все кончилось.
     Чей-то голос крикнул:
     - Прекратите!
      Тяжело  дыша,  Элэн  поднял  взгляд  и  увидел  слегка
пристыженное лицо Тристана Б'Ула.
      А  еще  он  заметил  у всех троих  одинаковый  значок:
маленькое металлическое Солнце.
     Тонколицый сказал:
     - Это Пауйс - тот человек, который хотел закрыть нижние
уровни. Тот, кто вчера вечером напал на мисс Картис.
      -  Не  болтай чепухи, - сердито сказал Б'Ула. - Он  не
хотел закрыть те уровни; ему приказывал Совет.
      Я  его знаю.., и что нападал на Хелин Картис, тоже  не
верится.
     Б'Ула подошел ближе.
      - Здравствуй, Тристан, - мучительно выговорил Элэн.  -
Ты занялся кое-чем новеньким, да?
      -  Это неважно. Вот ты что делал вчера вечером?  Когда
Б'Ула приблизился, те двое отошли назад.
      -  Я  спорил с Хелин, говорил ей, что она  ведет  себя
глупо. Совсем как ты. Никто из вас не ведает, что творит!
      - Сегодня утром тобой полна вся пресса. На твоем месте
я  бы  не  появлялся в людных местах. Он обернулся  к  двоим
инженерам.
     - Шли бы вы. Ведете себя не лучше обычных хулиганов. Вы
слишком много внимания уделяете тому, что болтают в газетах.
     Элэн попытался улыбнуться.
      -  Горшок над котлом смеется, а оба черны. Ты  же  это
затеял, Трис. Подумал бы, прежде чем раззванивать новости.
      -  А  ты чертовски неблагодарен, - сказал Б'Ула.  -  Я
только  что  спас тебя от хорошей трепки. Я сделал  то,  что
нужно.  Я  не  собирался допустить, чтобы  выпихнули  Пламя-
клоуна.
      -  Так  вы ему можете навредить еще больше,  -  сказал
Элэн.
      Б'Ула скривился и ушел вместе с двумя инженерами. Элэн
огляделся  в поисках своего портфеля, но не смог его  найти.
Он  снова  перешел на быструю полосу, добрался на  лифте  до
Вершины, но там пошел не в городскую администрацию. В  лифте
.-   услышал   разговор  двух  человек.  В  Солнечном   доме
собирались    провести   слушания   по   поводу    вчерашних
беспорядков.
      Не  заботясь о том, что подумает Карсон, когда  он  не
появится,  Элэн  взял такси и направился  к  величественному
Солнечному  дому,  где  собрались  представители   со   всей
Солнечной системы.
      Ему  очень хотелось увидеть своего деда и свою  бывшую
возлюбленную в деле.
     Солнечный дом представлял собой обширное круглое здание
с опоясывавшими его высокими стройными башнями. Каждую башню
венчал сверкающий купал легированного стекла. В центре круга
размещался зал с тысячами мест для парламентариев. Как  и  в
Швейцария-Сити, у каждого государства имелись свои советы  и
педсоветы,  и  все они посылали в Солнечный дом определенное
число   представителей  в  зависимости  от  величины  своего
населения.
      К  тому  времени, как Элэн протолкнулся в галерею  для
публики, здание заполнилось почти до отказа. После дебатов о
политике  уходившего  президента многие  представители  едва
успели  разъехаться  по  своим  избирательным  округам,   и,
услышав о мятеже, вернулись.
      Политика,  подумал Элэн, многие годы  не  бывала  даже
приблизительно такой интересной.
     Дебаты уже начались.
      В середине спирали находилось небольшое возвышение,  а
на  нем  сидели: президент Бенджозеф, постаревший и угрюмый;
Главный  посредник,  Морган  Триджериф,  в  рубиново-красной
мантии  и  металлической Маске Правосудия;  министры,  среди
которых  и  Саймон Пауйс во всем пурпурном.  В  самом  узком
кольце   скамей,   окружавших  возвышение,   сидели   лидеры
оппозиционных  партий - Хелин Картис в темно-желтом  платье,
стянутом  в  талии поясом, с отделкой из кружев  на  лифе  и
рукавах;  отпрыск старинного рода барон Рольф де  Креспигни,
лидер    реакционного    правого    крыла    демократических
социалистов;   Джон  Хольт,  тонкогубый,  в  черном,   лидер
Солнечных  националистов;  Бела Хакасаки,  венгеро-японец  с
унылым лицом, лидер дивизионистов;
      Луи  Джефф,  представитель новых  роялистов,  и  около
дюжины других, все представлявшие разнообразные убеждения  и
мнения, все сравнительно слабые по отношению к солрефам, РЛД
и даже демсоциалистам.
      За  кругом,  в котором разместились лидеры  оппозиции,
сидели  все  остальные  солнечные представители:  сначала  -
звезды второй величины солрефовского кабинета министров (там
был   и   Денхольм  Картис,  подсекретарь  комитета  водного
хозяйства),   затем  -  члены  теневого  кабинета   радикал-
либералов;  представители  теневого  кабинета  де  Креспигни
делили  ярус  с  коллегами  из партии  Джона  Хольта;  далее
размещались  четыре более мелких группы;  за  ними  -  снова
шесть  или семь, пока, наконец, не начинались стройные  ряды
представителей планет, материков и отдельных наций.
      В  Солнечном  доме  находилось, возможно,  пять  тысяч
мужчин  и  женщин,  и все они внимательно  слушали  Альфреда
Cупта,   министра   охраны  правопорядка,   отвечавшего   на
обвинение Хелин Картис, утверждавшей, что применяла  насилие
по отношению к демонстрантам вчера вечером.
      -  Мисс  Картис  предъявила начальнику полиции  Сэндаи
обвинение,  согласно которому он недостаточно  контролировал
своих  подчиненных; что его людям было позволено вести  себя
преступно по отношению к собравшимся, грубо напасть на них и
не  допустить  изъявления протеста, который  они  готовились
выразить против городского Совета. Это серьезные обвинения -
обвинения, появившиеся также и в прессе, и на лазервидении -
и     мисс    Картис    упоминает    о    "доказательствах",
продемонстрированных   упомянутыми    средствами    массовой
информации. Если эти обвинения правдивы, то они должны стать
предметом пристального внимания. Однако я полагаю,  что  они
сфабрикованы,  что  это  -  фальсификация  случившегося.   Я
располагаю заявлением начальника полиции Сэндаи.
      Он  поднял  лист  бумаги  и  начал  его  зачитывать  -
откровенный отчет о том, что происходило в действительности,
в  котором выражалось согласие с тем, что некоторым служащим
полиции пришлось защищаться от толпы, когда давление на  них
переросло все разумные пределы.
      Элэн видел, как один-двое полицейских набрасывались на
демонстрантов практически неспровоцированно, и тем не  менее
чувствовал,  исходя  из собственных впечатлений  о  событиях
прошедшей  ночи,  что заявление начальника полиции  довольно
точно отражает происшедшее, хотя и представляет его людей  в
чуть более белых одеждах, чем нужно, чтобы звучать правдиво.
       Мнения   собравшихся  по  этому  вопросу,   казалось,
разделились,  но, когда Хелин встала и выразила уверенность,
что  этот  документ не содержит ничего, кроме лжи, ее  шумно
приветствовали.  Потом  она  ехидно  обвинила  правительство
партии  Солнечного  референдума в  том,  что  оно  умышленно
спровоцировало этот бунт, позволив городскому Совету закрыть
те  самые  уровни.  Министр гражданских  дел  Уле  Бенгтссон
указал,   что   политика  правительства  не  предусматривает
вмешательства  в дела местных властей и что,  если  бы  этот
вопрос  сначала обсуждался в Солнечном доме,  то,  возможно,
решение Совета было бы отменено. Однако, цинично заметил он,
в Дом не поступало подобных предложений.
     С этим спорить не приходилось.
      Элэн  увидел, что Хелин решила сменить тактику,  резко
спросив  президента:  разве не является  твердым  намерением
партии   Солнечного   референдума  заставить   замолчать   и
избавиться  от Пламя-клоуна, который, хоть и не представляет
политической  угрозы,  тем  не менее  по-своему  разоблачает
всестороннюю бесплодность политики правительства на Земле  и
за ее пределами?
      Бенджозеф  остался  сидеть. Выражение  его  лица,  как
всегда,  было  удивительно нежным,  словно  у  какого-нибудь
умудренного патриарха, которому приходится иногда  поворчать
на своих детей. Он заговорил из своего кресла.
       -   Вы   слышали,  как  мисс  Картис   обвинила   мое
правительство в том, что оно коварно пытается избавиться  от
человека,   называющего   себя   Пламя-клоуном.   Я   говорю
a."%`h%--.  откровенно, когда утверждаю, что не только  меня
самого, но и большинство членов моего кабинета совершенно не
интересует ни Пламя-клоун, ни его деятельность, до тех  пор,
пока  они остаются в рамках закона. Впрочем, - он с  улыбкой
поглядел на Хелин, - уже вызывает сомнение, оставались ли  в
законных пределах его сторонники, хоть я и слышал, что Пламя-
клоун не подстрекал ко вчерашнему мятежу.
      Элэн, глядя на старика президента, радовался, что хоть
кто-то, кажется, смотрит на вещи непредвзято.
      Потом вдруг Дом потряс ужасный рев множества глоток, и
он  увидел, как несколько тысяч представителей встало  и  во
второй   раз  за  сорок  восемь  часов  требовало   отставки
президента.
       Он   увидел,  как  его  дед  посмотрел  на   Главного
посредника.  Лицо того скрывала маска, но посредник  кивнул.
Саймон   Пауйс   встал,  поднял  руки  и  закричал,   что-то
неслышимое из-за гула. Очень медленно шум стих.
      - Вы же, разумеется, не выражаете недоверия президенту
Бенджозефу?
      -  Выражаем! - пронзительный голос Хелин  Картис  эхом
подхватили сотни других голосов.
      -  Вы  думаете, что правительство умышленно  старается
поставить Пламя-клоуна вне закона?
      -  Да!  -  Снова  восклицание Хелин Картис  поддержали
многие.
     - А вы не думаете, что это Пламя-клоун хотел вчерашнего
мятежа?
     Хелин Картис слегка задержалась с ответом:
     - Только так его друзья могли ему помочь. Он - искусный
человек,  неосознающий  тех  сил,  что  противостоят  ему  в
Солнечном доме и где бы то ни было!
       -   Так   вы   полагаете,  что  мятежники   поступили
справедливо?
     - Да!
     - И это - демократия? - тихо спросил Саймон Пауйс. - То
ли  это,  за установление чего боролась моя семья и  другие?
Это  и есть Закон? Нет - это анархия. Пламя-клоун внушил вам
тягу  к  этому  безвластию,  и  вы  поддались  ему.  Почему?
Возможно,  потому,  что  вы  чересчур  неразумны,   чересчур
нетерпеливы,  чтобы увидеть, как может выиграть человечество
от  созданного нами Закона! Болтовня Пламя-клоуна  не  имеет
значения.  Он  говорит  бессмысленные  слова  и  с   помощью
нескольких  эмоциональных фраз, ничего не говорящих  разуму,
но  многое  - желудку, превращает рассудительных  граждан  в
обезумевшую   толпу.   Люди  увлеклись  Пламя-клоуном.   Это
очевидно.
     Он вздохнул и оглядел Дом.
      -  Сейчас  я  говорю лично от себя. Я  довольно  долго
сознавал,  что  Пламя-клоун обладает способностью  разжигать
самые  низменные страсти, присущие человечеству. Я  видел  в
нем  величайшую угрозу стабильности Солнечной нации,  нашему
прогрессу,  нашему  развитию и  личной  свободе.  И  события
прошлой ночи убедили меня в собственной правоте...
      Элэн  с  изумлением увидел, что спокойные  слова  деда
c,(`.b".`(+( собрание, что они, кажется, возымели  действие.
Ему  пришлось признать, что старик, видимо, прав, как он сам
сказал.  И  все  же  в  чем-то его  слова  были  уж  слишком
убедительны. У него по-прежнему было такое ощущение,  словно
никто в этом собрании еще ничего не обсуждал.
       Элэн   подумал,  что  для  них  Пламя-клоун  перестал
существовать.  Он  сделался  свидетелем  столкновения  между
различными  образами  мыслей, а вовсе не  споров  по  поводу
Пламя-клоуна.  Он  вспомнил старый русский  способ:  выбрать
врагам неясное имя, а потом особым образом его использовать,
чтобы  их  обвинять; один из примеров - нападать на албанцев
вместо китайцев. Каждый знал, кто настоящие враги, но  прямо
они   никогда   не  упоминались.  За  этим  способом   стоял
определенный  расчет, и способ вполне  годился  в  некоторых
случаях.
      Но  сейчас  сердитая  родня  Саймона  пользовалась  им
неосознанно.  Они нападали и защищали нечто такое,  чего  не
могли  выразить  словами,  но что  -  возможно,  ошибочно  -
отождествляли с Пламя-клоуном.
     Он посмотрел на раскинувшееся внизу огромное собрание и
на мгновение ощутил жалость, тотчас сменившуюся смущением от
собственной самонадеянности. Возможно, он не правильно о них
судил..,  возможно, они не столь уж наивны,  как  он  думал,
зато более лицемерны.
     Снова, глядя прямо в глаза дяди, говорила Хелин Картис,
а тот все так же стоял на возвышении.
     - Я никогда не подвергала сомнению искренность министра
Пауйса в его осуждении Пламя-клоуна. Однако я утверждаю, что
он представляет собой превосходный пример тех реакционных  и
консервативных  элементов  в  этом  Доме,  что  не  способны
увидеть  прогресса  ни  в  какой перемене.  Они  видят  свой
прогресс, такой прогресс, который неотъемлем от их политики.
Я вижу другой. Их прогресс ведет к бесплодию и распаду. Наш,
напротив  - к расширению горизонтов человечества.  Мы  хотим
прогресса во многих областях, а не лишь в одной! Вот  почему
я  рассматриваю Пламя-клоуна в качестве жертвы правительства
солрефов.  Он предлагает внести размах, жизнь  и  страсть  в
бытие  человечества. Солрефы предлагают лишь безопасность  и
материальный комфорт!
      -  Если  бы  мисс Картис во всех подробностях  изучила
манифест партии Солнечного референдума, - воскликнул  Саймон
Пауйс,  обращаясь к собранию, - то она заметила бы,  что  мы
дали  торжественное обещание сначала создать прочную основу,
на   которой  будущее  общество  могло  бы  двигаться  и   к
дальнейшему   развитию.  Очевидно,  нам   суждено   в   этом
преуспеть,  всем  скопом  поклоняясь  этому  отвратительному
чудовищу. Пламя-клоуну!
      -  Вы видите в Пламя-клоуне угрозу! Вы видите в Пламя-
клоуне чудовище! Вы травите этого человека, потому что он по-
своему,   безыскусственно  и  просто,  вновь  разбудил   дух
человечества! - Хелин говорила, обращаясь к Пауйсу, указывая
на него пальцем. - В таком случае, вы - неискренний человек,
не имеющий понятия о действительности!
      -  Итак,  Пламя-клоун, как пытается убедить меня  мисс
Jартис, - счастливый невинный младенец, безгрешный, лишенный
честолюбия,  некий пророк, довольствующийся лишь  тем,  чтоб
быть  услышанным.  -  Пауйс  улыбнулся  собранию.  -   А   я
утверждаю,  что Пламя-клоун - реальная угроза,  и  что  этот
безумец собирается уничтожить мир!
      Элэн вытянул шею, стараясь не пропустить ни слова. Его
дед  ни  в  коем  случае  не сделал бы  столь  категоричного
заявления, если бы не имел, чем его подкрепить.
      -  Докажите!  - усмехнулась Хелин Картис.  -  В  своей
ненависти - бессмысленной и беспочвенной ненависти к  Пламя-
клоуну - вы зашли чересчур далеко! Докажите!
      Лицо  Саймона Пауйса посуровело, когда он  повернулся,
обращаясь к президенту.
      -  Я  уже  предупредил городскую полицию,  -  спокойно
сказал  он,  -  так что, если они будут действовать  быс