я направил в Карачи  в  распоряжение  вашего  агента?
Хотя бы сообщение о прибытии?..
   Фэрклот, откровенно говоря, об этом человеке совсем  забыл  -  не  до
него было.
   - Нет, генерал. Никаких сведений. Как и о моем работнике. Хотя именно
сейчас... Туг он оборвал сам себя.
   - Надеюсь, вы не откажетесь проинформировать меня, если что-нибудь  у
вас выяснится?
   - Вне сомнения. В свою очередь, ожидаю такой же любезности от вас.
   - Можете быть уверены.
   На этом  разговор  закончился.  Клал  трубку  Фэрклот  медленно,  без
эмоций.
   Вызвал секретаря.
   - Подготовьте сообщение по всей сети. Срочно, важно, секретно. Шифр -
пятый общий. Всеми средствами связи. Текст...
   Он откинулся на спинку кресла, глянул в потолок, сощурился.
   - В связи с участием Комитета в операции "Бета"...
   - Простите, сэр...
   - Ну, что?
   - Комитет не принимал такого решения...
   - Примет  после  ланча.  Итак  -  "в  операции  "Бета"...".  Нет,  "в
глобальной операции... вам предписывается...".
   Пальцы секретаря легко танцевали над клавишами блокнота.
   Машин получилась  целая  колонна:  "седан"  с  начальством  и  четыре
микроавтобуса, в каждом из которых  располагалось  по  два  охранника  и
одному санитару. Не считая, разумеется, самых важных пассажиров. Замыкал
караван длинный мерседе-совский  автобус,  в  котором  была  оборудована
походная операционная; бывали случаи, когда ее приходилось использовать.
   Самой сложной оказалась  посадка.  Весь  персонал  Приюта:  санитары,
охрана, доктор Курье, мисс Кальдер с несколько  старомодной  фотокамерой
(во всяком случае, девяносто девять из ста именно так восприняли бы  тот
кожаный футляр с кнопками и рычажками, видными под откинутой крышкой) на
груди, и сам Урбс после того, как машины были подогнаны к самому  выходу
из помещения, где находились ветераны, встали по  обе  стороны  крыльца.
Охранники  держали  автоматы  на  изготовку.  Урбс  внимательно  оглядел
каждого, негромко кашлянул и молвил, обращаясь к мисс Кальдер:
   - По одному?
   - Можно по двое, - сказала она. - Проблем не будет.
   - Хорошо. Начинайте.
   Мисс Кальдер и два санитара вошли в  дверь.  Прошла  минута,  другая.
Внутри послышалась тяжелая поступь. Мисс Кальдер вышла, пятясь. За  ней,
слегка поддерживаемые санитарами, показались первые  два  ветерана.  Оба
молодые, чернокожие. Один - без левой  ноги,  с  костылем;  рядом  шагал
санитар наготове. У второго все было вроде на месте, однако черные  очки
на глазах заставляли думать, что он лишен зрения. Рослые,  молодые,  они
передвигались,   однако,   неуверенно,   солдатская   привычка,   верно,
заставляла их шагать в ногу. Мисс Кальдер осторожно, все так же  пятясь,
спустилась с крыльца; Урбс поддержал ее под  локоть.  Так,  вдвоем,  они
преодолели   несколько   метров,   отделявших   крыльцо    от    первого
микроавтобуса. Ветераны безмолвно шагали за ними, не отставая.
   Собравшиеся внимательно следили, готовые, казалось, в любое мгновение
кинуться на помощь: увечные как-то не очень твердо держались  на  ногах.
Но, против ожидания, они благополучно добрались до  автобуса,  куда  уже
успела войти мисс Кальдер; они последовали за ней. Санитары  помогли  им
усесться  на  одном  диванчике.  Мисс  Кальдер  вышла;  санитары,   чуть
помедлив, тоже. Ветераны, оставшись одни, не проявив никакого интереса к
перемене обстановки, сразу будто уснули, свесив головы.
   - Продолжайте, - распорядился, кивнув, Урбс.
   Точно таким же образом была выведена и усажена в автобус вторая пара.
   Третья. И так до последней, двадцатой. Пока не  заполнился  последний
автобус. И каждая едва тащившаяся пара,  среди  которых  были  безрукие,
безногие, слепые, люди с  туго  перебинтованными  головами  (но  все  же
ухитрявшиеся ступать в ногу  с  партнером),  едва  оказавшись  на  своих
местах, тут же крепко засыпала. Похоже было, что все ветераны обессилены
до крайности или находятся, грубо говоря, при последнем издыхании.
   Несмотря  на  недостаток  времени,  Урбс  после  завершения  погрузки
позволил занятому в операционной персоналу отдохнуть целый  час:  они  с
ног валились. Сам же (сказывалась хорошая  тренированность)  использовал
это время для того, чтобы обойти весь Приют и убедиться в том,  что  все
его распоряжения выполнены.
   Разумеется, такое бывает  только  в  сказках,  и  некоторым  пришлось
объяснить, что работать надо даже в необычной обстановке. Справившись  с
этим, он в  одиночестве  сделал  то,  чего  не  хотел  доверить  никому:
поскольку  главный  сейф  освободился,  он  перетащил  туда  полученную,
согласно  обещанию  Берфитта,  травку:  скоро  начнется  и   отвлекающая
операция. Если Берфитт прав, то  не  исключена  возможность,  что  здесь
окажутся профессиональные ищейки. Милфа ведь не  бандиты  направили,  их
нынешний союз - дело случайное и кратковременное. Нагрянут  какие-нибудь
рейнджеры - с опытом, хваткой, а то еще и с собаками. Приют  непоправимо
засветится, и его, Урбса, не поблагодарят. Что  ж,  стоит  облегчить  им
работу - навести на хороший  след,  только  в  противоположную  сторону.
Берфитг будет доволен. Только выбрать исполнителя ненадежнее...
   Он перебрал в уме несколько имен. Вернер, разумеется, но с ним сейчас
расстаться никак нельзя: мало ли как поведет себя техника в дороге. Кого
же послать? Костера? Ну а почему бы и нет?
   Он вызвал старшего охранника.
   - Я доверяю вам, Костер, больше, чем  кому-либо  другому.  И  поэтому
хочу поручить вам крайне ответственное и очень выгодное  для  нас  обоих
дело.
   Костер щелкнул каблуками. Урбс жестом пригласил его подойти к сейфу.
   Распахнул дверцу.
   - Вот груз, Костер...
   По глазам охранника, мгновенно  вспыхнувшим,  словно  два  индикатора
опасности, Урбс понял, что объяснять особо не надо.
   - Мы не можем отправить его обычным способом: как вам известно,  наши
контейнеры заняты.
   Тот лишь кивнул, напряженно ожидая дальнейшего.
   - Тем не менее оставлять тут такую ценность рискованно. Да и  к  чему
замораживать деньги? За груз ведь заплачено...
   - Конечно, шеф, ни к чему.
   - И я решил поручить вам... Возьмите с собой  еще  двоих,  по  своему
выбору.
   Вернер  даст  вам  -  я  распоряжусь  -  один  грузовик.  Вывезите  и
реализуйте как сумеете. Но не слишком дешево, разумеется.
   Последних слов можно было бы не  говорить:  Урбс  отлично  знал,  что
дешево Костер не отдаст Впрочем, опыт у него немалый, конечно...
   - Из выручки, как полагается, отложите  пятую  часть  -  на  покрытие
расходов по покупке, хранению, перевозке. Остальное...
   Костер заметно напрягся.
   - Остальное так: третья часть идет наверх, как всегда, треть  мне.  А
оставшееся - то, что обычно делится на весь персонал, - вам и тем двоим,
кого вы возьмете. Как распределить, решите сами.
   Костер только кивнул. Урбс,  внутренне  усмехнувшись,  подумал,  что,
если дойдет до дележа, спутники Костера получат ничуть  не  больше,  чем
обычно.
   - Маршрут выберете из наезженных. Но только - запомните! - ни в  коем
случае не то направление, в котором мы  повезем  ветеранов.  Ни  в  коем
случае!
   Урбс отлично понимал, что именно такое распоряжение вполне устраивало
Костера.  Он  как  бы  прочитывал  мысли,  множившиеся  сейчас  в  мозгу
охранника, как на дисплее монитора: "Дай только оторваться от  вас,  как
же, увидите вы свою треть, да и хозяевам придется обождать..." Ну что ж,
пусть думает, радуется, предвкушает...
   - Встреча и окончательный расчет, - заключил он, - по моему указанию.
   Прислушивайтесь к телефону. Ждать звонка будете в...
   - Лучше всего в Дар-эс-Саламе - у меня там есть приятели,  шеф  Да  и
сбыть там легче всего...
   Верный признак того, что там он никогда больше не покажется. Да  черт
с ним!.. Реальных шансов больше всего за то, что если он и появится  еще
где-нибудь, то в полосатой робе и под конвоем. Или  вообще  исчезнет  из
списка живых. Последнее было бы лучше всего. Но  вот  если  его  возьмут
живым...
   - И вот еще  что,  Костер,  -  сказал  он.  -  На  случай,  если  вам
понадобится срочно снестись со мной... Нынешний  маршрут  ветеранов  вам
известен?
   - Нет, шеф. Разве его сообщали?
   - Правда, я упустил из виду... Так вот. Отсюда - в Нонбасу, но  минуя
Майруби, дальше - Бомбей, а оттуда - в Австралию, в порт Дарвин.  Точнее
пока не знаю, но в управлении порта будут извещены. Из Бомбея до Дарвина
- морем, так что учитывайте необходимое время.
   - Все понял, шеф.
   - В таком случае идите, берите людей и готовьтесь.
   Костер четко повернулся и вышел.
   Ну вот, и с этим более или менее в порядке. Теперь если даже  возьмут
и расколют, то в скорлупках его найдут очень мало съедобного...
   Оставалось последнее -  и  едва  ли  не  самое  важное:  предупредить
Берфитта.
   Это было сложнее всего, но тем не менее выполнимо.  Урбс  выглянул  в
коридор, убедился, что поблизости никого нет. Вернулся к себе, заперся и
стал настраивать аппарат спутниковой связи,  оставленный  ему  Берфиттом
для самых неотложных случаев. Урбс знал, что разговор спутниковой  связи
с недавних времен фиксировался и брался на  учет;  ввели  правило  после
того, как этот вид коммуникации стал  очень  уж  активно  использоваться
закононепослушными деятелями.
   В конце концов, Урбса здесь не будет, да и Берфитт,  надо  думать,  в
Москве ненадолго...
   Большого опыта у него не было, и прошло не менее получаса,  пока  ему
удалось  настроиться  на  спутник,  вызвать  нужный  номер  в  Москве  и
дождаться синхронизации.
   К сожалению, Берфитга на месте не оказалось.  Ответил  автосекретарь.
Но Урбсу выбирать не приходилось.
   - Груз вынужденно отправлен раньше  договорного  срока.  -  Он  четко
назвал  дату  и  время  по  Гринвичу.  -  Маршрут  условленный.  Ожидаем
встречей. В случае осложнений старайтесь найти по марш-ругу. Шеф Приюта.
   На всякий случай он повторил текст дважды. Выключил аппарат, убрал  в
сумку: технику он бросать не  собирался.  Жалко  было.  Подумав,  махнул
рукой: тащить с собой опасно, таможенный досмотр проходить  придется  не
однажды, может привлечь внимание. Приюты, как известно, не самые богатые
заведения, а уж таскать такое с собой... Вот если бы Берфитт оставил тот
портативный аппарат в кейсе, но он и раньше скупился до невероятности  и
ту штучку забрал с собой. Ладно, пусть пропадает...
   Теперь все было закончено. И Урбс, прощальным  взглядом  окинув  свое
гнездо, подхватил уложенную сумку  и  вышел  поднимать  всех  спящих  из
персонала и трогаться в путь, пока все еще спокойно.
   Отзывать тех, кто был в разведке, Урбс не стал. В дороге ему  столько
народу и не нужно. Ничего, не  пропадут.  А  если  приведется  сюда  еще
вернуться - оправдается. Хорошо, что Армия Бахуту медлит;  можно  уехать
без лишнего шума.
   Итак, вперед.
   Мерцалов пытался мысленно расставить все фигуры на доске так, чтобы в
расположении их возникла какая-то логика -  пусть  на  первый  взгляд  и
скрытая, как в шахматной задаче. Или в геометрической теореме.
   Итак, что нам дано?
   Милов канул в неизвестность в Майруби или где-то в том районе.  И  то
же, оказывается, произошло и с тем самым Докингом, что помчался туда  из
Москвы, даже не попрощавшись.
   Милов и Докинт. Помнится... нет, точно: Докинг  говорил,  что  они  с
Миловым когда-то работали вместе. Значит, не только  знакомы,  но  между
ними существует и определенная сработанность.
   Могли ли они встретиться? Могли. Случайно? Нет, вполне  обусловленно.
Милов контактировал с тамошней полицией. Ну а  Докинг  наверняка  явился
туда: к кому же ему еще обратиться, если его  поездка  имела  конкретную
розыскную цель? А если бы такой цели не было, он бы и не поехал вовсе.
   Итак, предположение об их встрече не является натяжкой.
   Допустим, встретились. И вместе начали разрабатывать  какое-то  дело.
Милов тогда докладывал, что вышел на что-то интересное, правда, к России
не  имеющее  непосредственного  отношения.  Какой-то  интерес  был  и  у
Докинга. И они, предположим, решили объединить усилия - то ли  в  работе
над миловским делом, или по программе Докинга. Но могло случиться и так,
что оба вышли  на  одно  и  то  же,  только  с  разных  сторон.  Что  ж,
неудивительно: чтобы увлечь их, дело должно быть незаурядным;  эти  люди
не из тех, кто ловит карманников.
   Одно дело. Масштабное. Список подобных дел глобального характера, над
которыми работали интернационально, в распоряжении Мерцалова имелся.  Не
составляло большого труда с ним ознакомиться.
   Мерцалов  так  и  сделал  -  загрузил  список  и  стал   неторопливо,
внимательно вчитываться и вдумываться.
   Перечень оказался не очень-то велик, и отметить там можно  было  лишь
немногое. Особенно по линии незаконных перевозок.
   Вот, например, поиски новых маршрутов  для  контрабандной  переправки
наркотиков из хорошо известных, в общем, районов планеты.
   Эта тема неизбежно появлялась в каждой ориентировке МАКа,  но,  когда
бы ее вдруг не стало,  никто  бы  о  ней  не  забыл:  поиск  новых  троп
составлял основное занятие людей Мерцалова. И тем более Службы,  которой
ведал Фэрклот. Если бы Докинг с Миловым вышли на что-нибудь интересное в
этой области, они бы не таились, наоборот, сразу же ударили бы в большие
колокола, дали информацию, затребовали помощь...
   Нет, похоже, их заинтересовали не наркотики.
   Что там дальше?
   Мерцалов скользнул взглядом по следующим строчкам. Несколько  из  них
оставил без внимания: там речь шла о совсем других делах -  промышленном
шпионаже, о шантаже в крупных масштабах, о терроризме.  Конечно,  весьма
важно, но не для него и не в данном случае.
   Ага,  вот  еще  интересная   ориентировка:   подозрения   по   поводу
контрабандной  перевозки  человеческих   тканей,   предназначенных   для
пересадки. Он пробежал  глазами  список  возможной  контрабанды  и  даже
поежился немного: как-то не по себе  от  того,  что  человеческое  тело,
разъятое на части, становилось предметом оживленной торговли, а  значит,
и контрабанды.
   Собственно, тема эта возникла не впервые в подобных информациях. Да и
с Докингом, когда он приходил, поговорили на эту тему вдоволь. Но на сей
раз Мерцалов впервые воспринял  ее  как  нечто  имеющее  к  нему  прямое
отношение. Раз в Москве открывается клиника, которая исключительно  этим
и будет заниматься, следовательно, незаконная перевозка тканей ("Тьфу! -
подумал он с неудовольствием, - слово-то какое употребляют: будто речь о
провозе  какого-нибудь  шелка  или...   ну,   какая   там   еще   бывает
мануфактура?")  -  могла  в  самом  близком  будущем  возникнуть  и   на
московских путях-дорогах. Или, как знать, уже полным ходом?..
   Он наморщил лоб.
   Докинг в связке с Миловым. Могли бы они так вот вплотную, по-крупному
заинтересоваться человеческими тканями?
   Докинг безусловно: он сам назвал это  дело  своей  основной  задачей,
долгом чести, что ли. А вот Ми-лов? Он в  принципе  не  ведомый,  он  из
ведущих. Конечно, для того чтобы спасти, скажем, чью-то жизнь, он  может
отложить свои дела и подключиться к чужой  разработке.  Правда,  лишь  в
критической ситуации. Так что вряд ли Докинг мог его  просто  уговорить.
Нет.
   Ну а если речь шла не об уговоре?  Вдруг  Милов  сам  решил  заняться
поиском в области контрабанды тканей?
   Разумеется, на такое он способен, но только  если  у  него  появилась
серьезная информация относительно того,  что  эта  контрабанда  каким-то
своим боком задевает Россию. Однако  подобных  данных  у  него  нет,  им
неоткуда было взяться: разговоры о новой клинике  пошли  уже  после  его
ухода с активной работы.
   Намного позже они возникли. И даже не у нас. А когда  об  этом  стали
думать мы, он успел уже убыть в свою кругосветку.
   Да, но информация такого рода наверняка была  у  Докинга!  Включая  и
московскую ее часть,  недаром  ведь  он  навестил  нас  перед  тем,  как
исчезнуть в Экваториальной  Африке,  в  ее  непроходимых,  как  говорят,
лесах.
   Если  Докинг  и  Милов  встретились,  англичанин  действительно   мог
сообщить Милову какие-то факты  или  хотя  бы  серьезные  предположения,
которые  заставили  московского  коллегу  присоединиться  к  британскому
сыщику.
   Вполне логично.
   Значит, эту возможность надо было проанализировать.
   Ну а касаемо бета-углерода...
   "Постой,  -  остановил  себя  Мерцалов.   -   Что-то   еще   осталось
недодуманным в версии с контрабандой тканей..."
   Он еще раз внимательно прочитал ориентировку.
   Ага, вот что его подсознательно  насторожило:  ну  да,  упоминание  о
клиниках фонда "Лазарет" как  о  возможных  потребителях  -  покупателях
контрабандного товара.
   Человеческие ткани - не наркота, их нельзя продавать малыми дозами на
улицах, в подъездах и забегаловках. Их потребитель  должен  быть  весьма
квалифицированным. Все-таки пересадка тканей -  не  криминальный  аборт,
его не станет делать кто попало и где попало. Все это Мерцалов понял еще
при первом прочтении.
   А вот что за мысль сформировалась только сейчас.
   Вряд ли правильным будет считать, что в Москве  заинтересованность  в
этих тканях возникла только после решения открыть такую  клинику  здесь.
Кто-то из  наших  граждан  пользовался  услугами  "Лазарета"  и  раньше.
Например, Загорский-Роялист. Интересно, сам ли он оплатил  все  расходы?
Или кто-то, как мы привыкли говорить, спонсировал?
   Так, один вопрос, значит, возник.
   Тут  же  напрашивается  и  второй:  кто  спонсировал?  Кто   Роялиста
направил? И - очень важно: только ли его?
   Если Загорского в самом деле облагодетельствовали, то  кто-нибудь  из
земляков.  Какой-то  авторитетный  господин.  Почему?  Зачем?  Ну,   туг
особенно ломать голову не приходится.
   Как правило, никакое серьезное дело,  противоречащее  закону,  нельзя
реализовать, не имея, мягко выражаясь, доброжелателей в  государственных
органах, ведающих теми областями, в  которых  это  дело  ведется.  Таких
людей в эти  органы  или  внедряют  (тоже  своего  рода  трансплантация,
усмехнулся про себя Мерцалов), иногда  предварительно  освободив  нужное
кресло от занимающей его персоны (но это путь не быстрый и не безопасный
для исполнителей), или покупают на месте. На корню, так сказать.  Платят
в зависимости от возможностей приобретаемого чиновника.  Часто  -  очень
хорошие деньги...
   Кроме денег, могут быть ценности  -  от  перстня  с  бриллиантами  до
"линкольна",  яхты,  загородного  дома  на  имя  троюродной   племянницы
какой-нибудь...
   Но разве это самые ценные вещи в мире?
   Нет. Давно  уже  и  хорошо  известно:  нет  на  свете  ничего  ценнее
здоровья, дороже его. Так что вполне  может  получиться,  что  взятку  -
именно так будем называть - могут дать в виде  здоровья.  Особенно  если
оно расшатано и морскими прогулками  его  уже  не  восстановишь.  Нужна,
скажем,   серьезная   операция.   Заменить   перетрудившееся   в    ходе
головокружительной  карьеры  сердечко,   скажем.   Или   изношенную   от
чрезмерного потребления мирских благ печень. А у нас без  "употребления"
до сих  пор  серьезные  дела  не  совершаются.  Сейчас,  говорят,  такая
практика пошла: если, допустим, рачок поджелудочной, ранее  неизлечимый,
захвачен вовремя, пока не дал метастазов, - а это даже у  нас  научились
делать, - то виновный орган просто, так  сказать,  снимают  с  работы  и
бросают на помойку, а вместо него  ставят  свеженький,  здоровенький.  И
главное - хорошо приживляют. И дело с концом.
   Вот ты, скажем, обратился Мерцалов к себе самому (мысленно,  конечно;
подобные мысли вслух он даже наедине не  позволял  себе  произносить  по
многим понятным причинам), ты, полицейский генерал с заслугами, узнай ты
на очередной медкомиссии,  что  завелась  в  тебе  какая-то  пакость,  и
позвони тебе хорошо информированный некто, и  предложи  доброжелательно:
господин генерал, любезный наш Сергей Симонович, наслышаны  мы  о  вашей
ситуа