нок,
Гошка и Паша одновременно сорвались со  своих  мест  и  бросились  к  двери.
Литераторша даже сказала с участием:
   - Попросились бы выйти на уроке! Гошка и Паша неслись по коридору, сшибая
на ходу малышей.
   В пятом "А" урок еще не кончился.  Они  заглянули  в  класс  и  пробежали
глазами по рядам. Нет, явно этого мальчика здесь не было.
   - Наверно, он заболел,- сказал Гошка.
   - А может, ты забыл, может, он из пятого "В"? - спросил Паша.
   Гошка и Паша обошли все пятые классы и даже шестые, описывали всем  этого
мальчика, но найти его нигде не могли словно его никогда и не было!
 
   ГОШКА И ПИРАТ
   Гошка был в отчаянии. Годы летят, жизнь проходит, а собаки все нет и нет.
И главное, мама совсем даже не  против,  и  папа  не  против.  Против  сосед
Боровков. И еще как! Он просто не переносит собак и  вообще  всех  животных.
Даже на Паши-ного Бемби он писал жалобы, хотя Бемби живет в другом дворе.  А
в квартире он не то что собаку, а даже ежа терпеть  не  хочет.  Хотя  Васька
даже и в коридор-то не выходит, так что даже не понятно,  как  Боровков  про
пего узнал! Боровков развешивает  по  всей  квартире  плакаты:  "Не  позволю
содержание животных в коммунальной квартире!"
   Один такой плакат он повесил на кухне над столом, другой  -  в  коридоре,
прямо напротив Гошкиной двери.
   Мама сколько раз пыталась его уговорить:  ну  чем  ему  мешает  маленький
безобидный еж, которого Боровков никогда и  не  видит!  Но  на  такого,  как
Боровков, убеждения не  действуют.  После  разговора  с  Гошкиной  мамой  он
вывесил еще один  плакат:  "В  СЛУЧАЕ  НЕПОДЧИНЕНИЯ  ПОЛОЖЕНИЮ  О  ПРАВИЛАХ,
ПЕРЕДАЮ ДЕЛО В ТОВАРИЩЕСКИЙ СУД".
   Ну, можно ли при таком соседе взять собаку! Единственный выход  -  скорей
получить отдельную квартиру, а то вот так промучаешься всю жизнь без собаки.
Гошкина мама давно уже стояла в  очереди  на  отдельную  квартиру.  Но  этот
местком на работе у мамы не хотел понять тяжелого Гошкиного положения.
   - Мама,- упрашивал Гошка,- скажи ты, наконец, своему месткому, чтобы  они
поторопились, я не могу больше жить без собаки.
   А папа сказал:
   - Я думаю, если мы поживем еще годик с таким соседом, то нам и собаку  не
надо, мы сами лаять будем.
   - Ну, это все-таки не то,- возразил  Гошка.-  Ты  же  не  превратишься  в
собаку, а я хочу настоящую собаку, понимаешь, настоящую, живую собаку!
   И надо же было так случиться, что Паша взял и подарил  Гошке  собаку.  Не
свою, конечно. У них была  огромная-преогромная  колли  Бемби,  а  эта  была
маленькая такса. Паша нашел ее так просто, на улице, она потерялась.  И  это
была - ну честное слово! - самая лучшая на свете такса.
   Когда Гошка увидел ее и такса вразвалочку пошла навстречу  Гошке,  смотря
на него так, словно они встретились после долгой разлуки, Гошка сразу понял:
вот как раз та собака, о которой он мечтал всю свою жизнь.
   - Как же ее звать? - спросил Гошка.
   - А она мне не  сказала,-  ответил  Паша,-  но  я  думаю,  надо  ей  дать
какое-нибудь морское имя, у нее походка в  точности  моряцкая.  Может  быть,
Юнга?
   - Пират! - громко сказал Гошка.
   Такса вздрогнула и завиляла хвостом.  Может,  случайно  Гошка  угадал  ее
прежнее имя, а может, просто имя было похожим, Во всяком случае, Пират сразу
понял, что это его зовут, и так и остался Пиратом.
   Чтобы мама не взбунтовалась, Гошка решил  подготовить  ее  постепенно.  А
пока поместил Пирата во дворе, в сарае. Но как  -  подготовить  маму,  Гошка
решительно не знал.
   Дни шли за днями. Пират все жил в сарае. Гошка  носил  ему  туда  еду  и,
чтобы Пирату было не скучно одному целый день, до маминого прихода с  работы
гулял с Пиратом или сидел с ним в сарае.
   Так сидели они однажды, прижавшись друг к другу, в каждый думал о своем.
   "Нет,- думал Гошка,- надо пойти и все рассказать маме, не  может  же  она
Пирата выгнать на улицу! Ну, а если вдруг  все-таки  она  скажет,  как  мама
Шурика: "Иди я - или собака!"? Я же не могу бросить Пирата! Тогда  я  возьму
Пирата, и мы уйдем с ним из дома навсегда. Мы пойдем с ним куда глаза глядят
и будем так идти и идти..."
   И они так шли и шли. Шли, даже не зная куда. Их толкали люди, но  они  не
обращали на это никакого внимания, не обратили внимания и на то,  что  толпа
стала редеть, а потом и вовсе никого не стало.
   Они прошли улицу, потом еще другую улицу и вышли на площадь,  на  которой
Гошка бывал, наверно, раз сто, только раньше он что-то не  замечал,  что  на
ней такая красивая арка. Нет, точно, еще вчера ее здесь не  было.  За  аркой
был большой сквер. Гошка прошел под аркой  и  оказался  в  сквере.  Трава  в
сквере была высокая и зеленая, совсем как в поле. И потом, сейчас уже начало
ноября, а трава здесь совсем как летом.
   "Что за чудо?" - подумал Гошка, оглянулся, а никакой арки уже нет, и улиц
тоже никаких нет, впереди и сзади высокая трава.
   И тут Гошка чуть не наступил на тоненькую золотистую змею. Он  подпрыгнул
от страха метра на два от земли и услышал позади себя голос, хотя  прекрасно
знал, что, кроме него и Пирата, никого здесь не было.
   - Напрасно ты боишься, она не кусается. Это моя знакомая змея Диана.
   Гошка увидел, что это говорит Пират, и так и остался от удивления  висеть
в воздухе. Тогда Пират тоже подпрыгнул и повис рядом с Гошкой.
   - А знаешь, что  здесь  здорово,-  сказал  Пират,-  здесь  такая  сильная
невесомость, что мы можем летать.
   Раскинув широко руки, Гошка взмахнул ими, как крыльями,  и  действительно
полетел. Гошка почувствовал такой восторг, что не мог сдержаться,  завизжал,
загоготал и взмыл вверх. Он повис высоко в воздухе и посмотрел вниз.  Внизу,
как  море,  колыхалась  высокая  сине-зеленая  трава,  а  далеко,  почти   у
горизонта, возвышались круглые холмы, а еще дальше, совсем далеко,  в  дымке
виднелся город. Это было совсем не то, что смотреть сверху из окна дома, или
там с балкона, или хоть с "чертова колеса". Совсем, совсем не то.
   Гошка спланировал вниз и полетел рядом с Пиратом.
   - Пират,- сказал Гошка,- оказывается, ты можешь  говорить.  Почему  ж  ты
раньше со мной не говорил?
   - Просто ты меня не спрашивал. Слушай, давай играть в салочки!
   Пират подлетел к Гошке, тронул  его  лапой  и,  мгновенно  развернувшись,
помчался от Гошки. Тело его вытянулось в струнку, передние лапы он  выбросил
вперед, уши развевались на ветру,  а  хвостом  Пират  подруливал,  чтобы  не
заносило.
   Гошка полетел за Пиратом. Но Пирата не  так  просто  было  догнать,  хотя
Гошка и мчался как ветер. Гошка сделал отчаянный рывок и коснулся  кончиками
пальцев задних Пиратовых ног.
   - Салочка! - закричал Гошка и полетел от Пирата. Пират весело засмеялся и
бросился догонять  Гошку.  Так  они  летали,  играя  в  салочки.  Над  полем
раздавался такой хохот и визг, что  любопытные  полевые  обитатели  прервали
свои  занятия  и  наблюдали  за  этой  веселой  игрой.  Змейки,  свернувшись
кольцами, вытянули вверх свои  головки;  суслики,  встав  на  задние  лапки,
таращили глаза в небо; даже черепахи, которые всегда смотрят только себе под
нос, закинули вверх головы.
   Гошка и Пират устали гоняться  друг  за  другом  и  стали  просто  летать
спокойно и плавно, разговаривая друг с другом.
   - Скажи мне, Пират,- спрашивал Гошка,- только ты можешь разговаривать или
другие собаки тоже?
   - Господи! Конечно же, все собаки могут разговаривать.
   - А почему я никогда не слышал, как они разговаривают?
   -  Потому  что  это  просто  только  между  нами,  собаками.  .  А   чтоб
разговаривать с людьми, надо настроиться с ними на в одну волну,  и  знаешь,
на Земле ото очень трудно, а здесь...
   - Скажи мне, Пират, а другие звери тоже...
   - Ну конечно! - И Пират даже засмеялся.- Не только звери  -  и  травы,  и
деревья, и цветы...
   - Да что ты, Пират! Неужели и цветы разговаривают?
   - А какая разница!
   - Ты знаешь, Пират,- вдруг закричал Гошка,- а ведь точно,  по  телевизору
передавали, теперь уже доказано, что меж-ду флорой и фауной нет  разницы.  А
ведь цветы там всякие и травы - это и есть флора.
   Гошка протянул руку и взял за лапу Пирата, и так  они  молча  летели  над
полями, и действительно Гошка услышал,  как  бормочет  трава,  как  шепчутся
между собой  ромашки,  склонив  друг  к  другу  головы,  как  пересмеиваются
колокольчики.
   Между тем день кончался. Закат окрасил все небо в розовый цвет. Ни одного
облака не было на нем, даже ни одного самолета, ни одного вертолета,  только
бабочки - желтые, синие и красные. Но все равно это было очень красиво.
   А потом вдруг розовый свет потух, как будто его погасили,  а  небо  стало
бирюзовым, и  бабочки  все  улетели  (они  всегда  ложатся  спать  вместе  с
солнцем),  но  зато  прилетели  большие  зеленые  стрекозы,  и  весь  воздух
наполнился шуршанием их крыльев.
   И каждая из них подлетала к Гошке с Пиратом и здоровалась с  ними.  Гошка
только и успевал говорить: "Привет, привет!" А Пират каждую стрекозу называл
по имени, и Гошка только удивлялся, как он всех не перепутает.
   - Ты что, часто здесь бываешь? - спросил Гошка.
   - Конечно!
   Потух и бирюзовый свет. На темном небе выплыла огромная луна.
   Пират тронул Гошку лапой за плечо и кивнул на луну.
   - Узна„шь? Гошка задрал голову к  луне,  и  тут-то  он  увидел,  что  это
никакая не луна. На ней были знакомые очертания, которые ему  что-то  ужасно
напоминали. И вдруг он понял: это похоже на контурную карту, которая висит в
кабинете географии. Ну да, вот материк Африки, а вот Евразия.
   - Да это же наша Земля! А где же тогда мы с тобой? - воскликнул Гошка.
   Но тут какая-то змейка, подпрыгнув и повиснув в воздухе  перед  Гошкой  и
Пиратом, вдруг заговорила звонким голоском:
   - Дорогие гости! Специально для вас мы устраиваем сегодня концерт.
   Гошка толкнул Пирата в бок и сказал ему:
   - Смотри, это твоя знакомая Диана.
   Тут вся трава  зажглась  зеленым  фосфоресцирующим  светом,  а  несколько
золотых светящихся змеек, выпрыгнув из травы,  изобразили  в  воздухе  слово
"КОНЦЕРТ". Заиграли тысячи скрипок. Гошка видел, что это  были  не  скрипки,
это ящерицы уселись,  уперев  свои  хвосты  в  землю,  а  змейки  вытянулись
наподобие смычков и играли на хвостах ящериц.  Получилась  такая  прекрасная
музыка, какой Гошка еще никогда не слышал.
   Тихо-тихо зазвенели большие голубые колокольчики, ромашки  запели  ужасно
красивую песню, и в такт ромашкам зашелестела трава. Тут и все другие  цветы
подняли свои головки, каждый запел  свою  партию,  и  получился  такой  хор,
какого никогда не услышишь на Земле.
   Гошка и Пират, устав летать, уселись на высоком холме, с которого им было
все прекрасно видно. Они сидели рядом, прижавшись друг к другу, и тут  Гошка
смущенно прошептал Пирату:
   - Ты знаешь, мне, кажется, никогда еще не было так хорошо.
   Пират сказал:
   - И мне тоже! - и лизнул Гошку в лицо.
   И тут Гошка вдруг увидел, что они с Пиратом сидят не на холме, а  в  углу
сарая, на старом мешке. Пахло  бензином  и  масляной  краской,  и  со  двора
раздавались звуки твиста. Но Пират, его Пират, здесь, вот он.
   Гошка поднимался к себе на четвертый  этаж.  Под  полой  его  пальто  был
Пират. Гошка нажал всей ладонью на звонок. Ему  открыл  Боровков.  Загородив
собою проем двери, он стад теснить Гошку обратно на площадку.
   - А ну-ка давай, давай отсюда  с  собакой!  Развел  тут  свинарник.  Ежи,
собаки, скоро корову заведут!
   Но тут из-за плеча Боровкова показалось мамино лицо. И,  наверно,  вид  у
Гошки был такой, что мамино лицо стало  тревожным,  она  властно  отстранила
Боровкова от двери.
   Гошка вынул из-под пальто Пирата, опустил его на пол, и Пират вразвалочку
пошел навстречу маме, поднял на нее глаза, а мама закричала:
   - Боже мой! Как раз о таком щенке я мечтала всю жизнь! - И  она  схватила
Пирата на руки.
   Гошка понял, что ничего говорить не надо.
   Они продолжали стоять в коридоре. Сосед Боровков, громко ворча,  удалился
в свою комнату, хлопнув дверью.
   А мама спросила Гошку:
   - Как ты думаешь, где нам устроить ему место?
 
   ЦИРК ЗВЕРЕЙ
   Как только Паша увидел Гошку, он сразу понял, что у Гошки на  уме  что-то
необыкновенное.
   - Знаешь, Паша, какая  профессия  самая  замечательная,  после,  конечно,
космонавта?
   - Ну?
   - Дрессировщика!
   -  Профессия  неплохая,-  степенно  ответил  Паша.  Гошкины   слова   его
разочаровали.- Профессия неплохая, требует большой выдержки и смелости. А ты
что же, уже изменил космонавтике?
   ~ Я?! Ну, знаешь, если бы ты не был мне друг,  я  б  тебе  такую  оплеуху
залепил!  Ну,  так  и  быть,  объясню.  Во-первых,  это  будет  не  основная
профессия, а хобби космонавтов. Знаешь, что такое хобби?
   Паша презрительно фыркнул.
   - Так вот,- продолжал Гошка,- у каждого современного человека должно быть
хобби, понял? А кроме того, это совсем не измена космонавтике, а совсем даже
наоборот.  Ну-ка,  пошевели  мозгами.  Думаешь,  прилетишь  на  какую-нибудь
планету, а там тебя встречают на космодроме и рапортуют по  всей  форме:  "С
прибытием вас,  дорогой  товарищ  Павел  Сергеев.  Планета  Альфа  готова  к
принятию советских космонавтов!" Так, думаешь, будет? Да, может, там даже  и
космодрома  никакого  не  будет,  может,  один  только  дикий  лес,   может,
какой-нибудь паук с тигриной головой ка-а-к выскочит на тебя... Ну,  что  ты
будешь  делать,  скажи?  А  если  ты  дрессировщик,  сразу  контакт  с   ним
устанавливаешь. Потому что твое хобби - дрессировка зверей, и тебе  это  раз
плюнуть.
   - Да, Гошка,- сдался Паша- чего-чего, а насчет космонавтики у тебя голова
работает. Ну, что же ты предлагаешь?
   - А вот что. Мы устраиваем цирк зверей.
   - Цирк зверей? А где возьмем зверей?
   - То есть как это где? Как это где? А по-твоему,  Бемби  -  это  что,  не
зверь? Мой Пират - это не зверь? А Васька, а Ленкин попугай Риорита,  а  ваш
кот Мишка, да мало ли наберется в одном только нашем доме!  Нет,  ты  только
представь: устраиваем мы концерт, приглашаем весь двор. Я объявляю: "Дорогие
товарищи, начинаем наш концерт!" Тут оркестр играет марш, выходят  на  сцену
все участники, по росту, делают круг почета...
   - Постой, а почему ты объявляешь и где ты возьмешь оркестр?
   - Фу ты господи!  Что  ты  перебиваешь  мою  мысль  такими  пустяками!  А
магнитофон на что! Так вот, выходят, значит, все по  росту.  Первый  -  твой
Бемби, потом все остальные, и обязательно все на задних лапах идут.
   - Ну не знаю, пойдет ли мой Бемби на задних лапах...
   - О господи! А для чего же репетиции, тренировки! Конечно, пойдет.
   - И потом, ты представь, когда он встанет па задние лапы, он чуть  не  до
потолка будет, малыши его испугаются.
   - Да ну тебя, Пашка, с тобой  невозможно  придумать  ничего  интересного,
вечно ты: то нельзя, это нехорошо. Ну и характер у тебя! Как только с  тобой
живут твои родители, просто не понимаю!
   - Мучаются, наверное. Зато у тебя в голове вечно какие-то бредни.
   - Ах так, ну, знаешь, я пошел...
   - Постой, Егор, так не годится. Мы еще ничего не  начали  делать,  а  уже
поссорились. Давай  садись,  я  беру  лист  бумаги,  и  мы  составляем  план
действий. Во-первых...
   Гошка с надутым видом уселся на стул,  но  через  минуту  глаза  его  уже
горели огнем.
   - Слушай, я придумал такой номер, такой номер! Все просто упадут...
   Скоро о цирке зверей узнал весь двор, да какое там двор, пожалуй  что,  и
вся улица, а может быть, даже и весь район.
   К Паше и Гошке приносили и приводили  самых  разных  животных.  Владельцы
расхваливали понятливость и таланты своих подопечных.
   Больше всего,  конечно,  было  котят,  но  Паша  и  Гошка  отказывали  им
решительно и безоговорочно. Приводили кое-кого  и  поинтересней  -  черепаху
Тортилу,  морскую  свинку  Маринку,  лисенка   Рыжика,   медвежонка   Машку,
бесчисленное количество собак. Один мальчик принес даже аквариум с  золотыми
рыбками. И этот мальчик доказывал, что они прекрасно поддаются дрессировке и
могли бы принять участие в представлении.
   В отборочную комиссию вошли, кроме режиссеров-постановщиков Паши и Гошки,
еще хозяйка попугая Риориты - Лена Плясуля и еще другая  Лена,  с  соседнего
двора,-  хозяйка  фокстерьера  Чарли.  Комиссия  строго   и   беспристрастно
просматривала номера зверей, желающих стать актерами.
   Очень, конечно, всем хотелось принять лисенка Рыжика и медвежонка  Машку.
Но, когда их привели на репетицию, остальных зверей обуял ужас.
   Кот Мишка выпрыгнул в окно (хорошо еще, что репетиции проходили  у  Паши,
который жил на первом этаже), великан Бемби, трусливо поджав хвост и жалобно
заскулив, пытался забраться под низкую тахту, под которую и  кошка  едва  бы
протиснулась. Пират  тихо-тихо  ретировался  на  кухню.  Только  бесстрашный
фокстерьер Чарли вцепился лисенку в нос. Ко всему этому  неописуемому  ужасу
Рыжик и Машка подрались между собой. Нервная Риорита от страха  выдала  весь
запас своих знаний.
   - Алешка,- кричала Риорита  старушечьим  визгливым  голосом,-  немедленно
вставай, в школу опоздаешь! Шляешься до двенадцати ночи, а потом  дрыхнешь.-
И тут же, без передышки, Риорита перешла на  ломающийся  баритон,  изображая
какого-то оболтуса Алешку. Потом  Риорита  залилась  звонким  смехом,  потом
тоненьким детским голоском прокричала: - Дяденька, подай мячик, он к вам  на
кухню залетел.- И тут же, снова переходя на густой бас: -  Я  вот  те  подам
такой мячик, у, хулиганы!
   Когда   дым   сражения   рассеялся   и   хозяева   немного    утихомирили
разбушевавшихся питомцев, комиссия продолжила работу.
   - К сожалению, вам придется отказать,-  сказал  Паша  владельцам  лисенка
Рыжика и медвежонка Машки.- Вы сами видите, что ваши актеры не  вживаются  в
наш коллектив. Если бы у нас было больше времени, я по сомневаюсь, что мы бы
перевоспитали их дикие инстинкты, но представление уже  назначено  на  конец
месяца, так что сами понимаете...- И Паша развел руками.
   Все очень расстроились. А Паша сказал:
   - Конечно, мы потеряли  двух  великолепных  актеров,  зато  нашли  одного
такого, какой нам и не снился. Комиссия непонимающе смотрела на Пашу.
   - Неужели вы не поняли, какая у нас победа! Ведь  Риорита  под  действием
страха заговорила то, чего она никогда не  говорила.  Лена  Плясуля,  скажи,
говорила Риорита раньше все это?
   Лена Плясуля решительно замотала головой.
   - Вот видите, даже Лена не знала, что Риорита  прекрасно  говорит  целыми
фразами. Я думаю, что Риорита вполне сможет взять на себя роль ведущего.
   Все согласились, что это будет здорово.
   Репетиции продолжались.
   Вокруг Пашиного дома постоянно дежурили  несколько  десятков  любопытных,
пытаясь подсмотреть в окна или подслушать у  двери,  что  там  творится.  Но
двери были плотно закрыты, а окна плотно занавешены.
   Ребята, у которых совсем никаких зверей не было, предлагали свои услуги в
качестве музыкантов, оформителей, клоунов, осветителей и даже уборщиков.  Но
Паша был неумолим. Он выходил во двор, чтобы утихомирить  страсти  толпы,  и
говорил:
   - Труппа уже укомплектована. Все остальные примут участие в представлении
в качестве зрителей.
   ...И вот наконец настает день генеральной репетиции. Актеры показали себя
как сплоченный,  дружный  и  работоспособный  коллектив.  Комиссия  устроила
последнее решительное совещание. Где же все-таки устраивать концерт?
   - У нас нельзя,- сказала Лена, хозяйка фокстерьера Чарли,-  у  меня  папа
работает дома.
   - Ну, значит, ты отпадаешь, и точка,- заявил Паша.
   - А у меня мама сейчас болеет,- сказала Лена Плясуля.
   - И у нас нельзя,- сказал Паша,- к нам в  воскресенье  тетя  с  дядей  из
Южно-Сахалинска приезжают. Придется, Егор, у тебя! И комната у вас  как  раз
большая, небось метров тридцать.
   - Тридцати нету, но не в этом дело: ты что же, забыл  про  Боровкова?  Да
его инфаркт хватит.
   - Инфаркт - это его личное дело. Нам важно не нарушать законные  пр