рок шестого эксперимента я уже знаю и без него, но Жмурик обожает действовать по инструкции. Ну что ж, посмотрим, что там они накарябали. Сравним с моими собственными выводами.
     - Сейчас, если вам не трудно, мистер Ронделл.
     Он кивает, раскрывает свою папку перед объективом камеры и начинает быстро-быстро перелистывать страницы - Жмурик прекрасно знает, что на то, чтобы прочитать страницу, у меня уходит не более половины секунды.
     Я читаю, одновременно с этим передавая эту же информацию Ифо-1, который сейчас занят тем, что ничем не занят. Опять хандрит, бедолага. Он мне никогда в этом не признается, но я - то и так прекрасно знаю, что он просто грезит о солнышке и ветре. На меня тоже, бывает, накатывает нечто подобное, но гораздо слабее, чем это бывает у "братца". Наверное, я немного дальше, чем Ифо-1, ушел от Озерова-изначального...
     Сосредоточиваюсь на обработке результатов эксперимента, хотя в этом и нет никакой необходимости. Результаты мне и так известны. Опять что-то у нас не сработало или сработало не правильно, и поэтому сканирование памяти прошло не совсем так, как хотелось бы. Если бы подопытным был человек, то мы получили бы самого настоящего буйного психа с маниакальными наклонностями (или тихого и спокойного мертвеца). Но все опыты благоразумно проводятся на крысах. С ними работать гораздо проще, чем с людьми (объем мозга меньше, да и мыслительный процесс куда проще), но даже тут порой возникают такие ляпы, что только держись...
     На прошлой неделе одна из наших электронных крыс сбежала. Каким-то непонятным образом она вылезла в локальную сеть и попортила там довольно много ценнейшей информации. Отлавливали ее всем отделом. Программисты себе все пальцы отдавили, колотя по клавишам. Руководил поисками мистер Ронделл. Я же просто наблюдал со стороны и ржал, как сумасшедший.
     Ну что в этом такого? Подумаешь, сбежала электронная версия крысы. Зачем же поднимать такую панику вокруг этой мелочи? На месте Жмурика я вообще бы открыл пошире выход в Интернет и выпустил туда весь наш выводок. Пускай живут как хотят. Все равно в мировой сети такой бардак, что еще чуточку хаоса просто никому не повредит. Зато какой будет эксперимент! Эволюция электронных организмов в естественных условиях информационных сетей. Может быть, удастся вывести что-нибудь новенькое. Например, гибрид крысы и компьютерного вируса. Крысовирус - ужас хакеров.
     Ронделл закончил перекладывать страницы и теперь молча ждал моих комментариев, поглядывая на видеокамеру так, будто она была его заклятым врагом.
     - У вас на восемнадцатой странице ошибка, - сказал я.
     - Где?
     - Второй абзац сверху. Сразу под диаграммой.
     Жмурик открыл нужную страницу, мрачно на нее посмотрел, потом кивнул и выудил из кармана карандаш. Поправил.
     - Спасибо, Ифо... Но что вы можете сказать по поводу итогов эксперимента?
     - А что я могу сказать? Опять мы лопухнулись. Если бы я не знал, что Озеров Иван это сделал, ни за что бы не поверил. Это же у нас здесь какая-то русская рулетка. Получилось или не получилось. Записалось или не записалось. Остался в своем уме или свихнулся... Сколько крыс выжило после сканирования памяти?
     - Двадцать две.
     - Вот! Это из сорока шести. А сколько из выживших ведут себя неадекватно? Больше половины! Вполне возможно, что и у остальных тоже мозги набекрень, просто это не так заметно. Между тем мы знаем, что у Озерова точно существовала записанная белая мышь. А оригинал жил в клетке на его столе. Совершенно здоровый, нормальный мышара, вовсе не проявлявший желания отгрызть на досуге свой собственный хвост.
     Ронделл морщится и становится еще более недовольным, если это только возможно себе представить. Я тоже не слишком радуюсь. Уже сорок шесть записей, и ни одну из них нельзя считать полным и безоговорочным успехом. Сначала подопытные испускали дух прямо во время записи, но мы быстро разобрались, в чем заключалась проблема, и все поправили. Крысы перестали дохнуть. Зато теперь они сходят с ума, что ничуть не лучше, с нашей точки зрения.
     Что будет, если мы начнем записывать людей, как предлагают нам некоторые ученые господа? Пополним лондонские психиатрические лечебницы?
     Никаких опытов на людях, пока процесс не будет отработан до конца! И Жмурик в этом со мной полностью согласен.
     Как ни странно, но если оригиналы умирают или сходят с ума, то электронные копии в большинстве случаев вполне адекватны. Они живут (или, если можно так сказать, функционируют) вполне естественно. Пытаются грызть электронные стены и обожают виртуальный эквивалент сыра. И никаких откушенных хвостов.
     Следовательно, запись проходит нормально. Электронная матрица мозга успешно перемещается в компьютер. Но что при этом происходит с живым организмом?
     - Я начал подготовку к эксперименту номер сорок семь, - мрачно объявляет Жмурик. - Попробуем уменьшить напряженность полей.
     Если бы я мог плеваться, непременно бы сплюнул. И Ронделл, и я прекрасно понимаем, что это ничего не даст. Просто мы уже больше не знаем, что предпринять. Аппаратура сделана в точности по чертежам Озерова. Точка в точку. Программы те же самые. Байт в байт. Некоторые написаны еще рукой самого Ивана Федоровича. Все настройки точно такие же.
     Вот только у Озерова вся техника работала нормально, а у нас - нет.
     Что не так? Где ошибка?
     Положительно, Иван Федорович был гением. Жаль, что мы не такие. Обидно, что мы не сохранили его память, тогда все было бы намного проще... Да, тогда все было бы совсем просто.
     Но почему мы ее не сохранили9 Вот это по-настоящему сложный вопрос, ответа на который я не знаю. И Ифо-1 не знает.
     - Хорошо, - унылым и безжизненным голосом говорю я. - Попробуем уменьшить напряженность полей.
     Закончив общаться с мистером Ронделлом, легонько пихаю в бок "Ифо-1".
     "Просыпайся, хворобый ты мой, пора работать".
     "Я не сплю", - вяло отзывается близнец.
     Мысленно обещаю себе устроить ему небольшой сюрпризец, если он не избавится от своей идиотской меланхолии. Он у меня будет в турборежиме приплясывать и при этом материться на всю лабораторию. Негромко хихикаю, представив себе это зрелище. Он это прекрасно слышит, как слышит и отголоски моих мыслей (я специально даю ему такую возможность), но не реагирует на подначку. Значит, дело еще хуже, чем я думал.
     Безмолвно вздыхаю.
     "Ну если не спишь, тогда давай работай".
     Ненавязчиво так вываливаю под нос Ифо-1 пришедшую из недр сетей информацию. Научные статьи, отчеты, доклады, письма и тому подобная белиберда, которую нам шлют научные центры всего мира, так или иначе связанные с компьютерными технологиями (а это значит - почти все). Информации очень много, и вся она нуждается в обработке. А Ифо-1 необходимо какое-нибудь дело, чтобы отвлечься от своих тяжелых раздумий. Хотя мне порой кажется, что больше всего ему поможет хороший пинок под зад. Но, к сожалению, это неосуществимо на практике, ввиду отсутствия материального объекта воздействия.
     Замечаю, как "братец" неохотно переключается в стандартный режим и начинает лениво копаться в полученных файлах, подгружая себе в память то один, то другой, предварительно проверив их на предмет наличия всяких неприятных сюрпризов. Некоторые файлы Ифо-1, не просматривая, изничтожает сразу же. Чем он руководствуется при этом, я не знаю. Наверное, ничем, кроме своей интуиции, которой так гордится. Некоторое время я наблюдаю за тем, как он трудится, потом коротко вздыхаю и снова вызываю из своих блоков памяти сложнейшие электронные схемы.
     Работать надо, работать. Если это не сделаю я, то никто не сделает.
     Загружаю свое Ядро расчетами и начинаю отсчитывать секунды, будто бы со стороны наблюдая, как постепенно схемы начинают обретать свою окончательную форму. Числа, числа, числа скользят внутри меня. Я чувствую их течение. Чувствую, как они скользят и перетекают внутри моего электронного разума. Чувствую кислый вкус знаков умножения и приторную сладость вычитания, хинную горечь интегралов.
     Если по справедливости, то этими расчетами должен заниматься Ифо-1, но он сейчас малость не в форме, так что приходится мне...
     Числа, числа, числа. С некоторых пор я начал их опасаться. Я боюсь математики. Глупо, конечно. Ведь по своей сути я сам - сплошная математика. Как я могу опасаться того, что является основой моей жизнедеятельности?
     Значит, могу...
     Я чувствую, как ворочаются окружающие меня процедуры поддержки Ядра. Ощущаю, как они обмениваются между собой информацией. Явственно различаю, как текут сквозь мое Ядро миллионы и миллиарды байтов. Байты - это числа. Они пугают меня.
     Не хочу, чтобы меня снова лечили перезагрузкой. Это очень больно.
     Но еще хуже, когда зависает Ядро... Цикл за циклом чувствовать, как одна и та же фраза или часть фразы лихорадочно крутится в голове, пытаясь ухватить себя за хвост. Медленно терять свое "я" и быть неспособным что-либо изменить. Вечно умирать и бесконечные секунды балансировать на грани жизни и смерти, глядя в лицо своему безумию. Лишиться даже собственных мыслей.
     Узнать, что такое зависание Ядра, я не пожелал бы и своему злейшему врагу.
     Не хочу. Не хочу. Не хочу...
     Не думать ни о чем. Забыться. Уснуть для того, чтобы видеть сны... Человеческие сны.
     Может быть, я уже давным-давно сошел с ума? Не знаю...

***

     Лениво перебираю полученные из сети файлы. Просматриваю самое интересное. Стираю то, что меня не касается. Попутно составляю ответное письмо для одного крайне безответственного американского ученого, вдруг решившего, что он умнее меня. Гений непризнанный... Его теория просто смехотворна! Это... это самая настоящая глупость. Подбираю слова так, чтобы ни на микрон не выйти за правила проведения научных дискуссий, но при этом доказать, что вышеупомянутый человек недостоин даже того, чтобы мыть полы в своем институте.
     Короче, я работаю. А чем еще может занять себя искусственный интеллект? Только работой. Он же не может сходить в парк, не может прогуляться по берегу реки, не может ради собственного удовольствия покормить уток. Хотя с утками, наверное, можно что-нибудь придумать. Надо всего лишь подкинуть Жмурику пару идей, и в сорок седьмой эксперимент вместо крысы запишут утку.
     Поработать немного с программным обеспечением одного из серверов, создать там виртуальный эквивалент пруда, пустить туда уточку, а потом смотреть и умиляться, видя только цифры, цифры, цифры...
     Хочу смотреть на настоящую жизнь, а не на ее электронный суррогат. Хочу выйти из здания, прогуляться по улицам Лондона, посмотреть на людей, поговорить с ними. Хочу иметь руки, которыми можно почесать за ухом соседскую болонку или двинуть в нос хулигану.
     Э-эх... Мало ли чего я хочу. Я был записан. Я - электронная копия Ивана Озерова. Несовершенная, незаконченная, страдающая клаустрофобией, шизофренией и еще добрым десятком психических расстройств копия. Я - громадный набор байтов, собранных в определенной последовательности и обеспечивающих мне некое подобие жизни.
     Я не смогу снова стать человеком. Среди всего прочего господин Озеров вполне четко и недвусмысленно доказал, что произвести обратную запись из компьютера в мозг невозможно на данном этапе развития человеческой техники. Нет у нас необходимых для этого высокотемпературных сверхпроводников, не хватает компьютеров с достаточно высоким быстродействием, способных за считанные микросекунды обработать входящие массивы информации, недостаточно знаний о человеческом мозге. Всего этого у человечества пока еще нет.
     Возможно, лет через двести...
     Двести лет. Вообще-то нигде не сказано, что компьютерные программы могут умирать от старости. Поэтому я не исключаю возможность того, что мы все же сможем прожить эти два столетия. Но... К сожалению, всегда и во всем существует свое "но".
     Двести лет - это очень-очень много микросекунд, а я уже вполне четко доказал (на своей собственной шкуре), что программы вполне могут сходить с ума. За две сотни лет запросто можно свихнуться, да еще и не один раз.
     Не знаю, как Ифо-2, но уж я - то точно соскочу с транзисторов, если не смогу в ближайшем времени прогуляться по городским улицам. Вот только как это сделать?
     Есть, конечно, один вариант... Отключиться. Прекратить эти мучения. Уйти в архив на пару столетий. Пусть меня разбудят, когда процесс обратной записи станет возможным.
     Но есть и другой выход.
     Железо и кремний. Сервоприводы и микросхемы. Видеокамеры вместо глаз, микрофоны вместо ушей, кости из металлокерамики. И никаких недостатков, присущих человеческому роду, например таких, как медлительность мышления и забывчивость.
     Конечно, и тут есть свои минусы, но на данном этапе подобный вариант кажется мне очень и очень привлекательным.
     Люди уже очень давно используют промышленных роботов - примитивные механизмы, способные совершать только несколько простейших операций. По-моему, пришло время сделать следующий шаг - создать по-настоящему разумную машину. Машину, способную стать надежным носителем нашего объединенного сознания.
     Этот вариант мы уже как-то на досуге обсуждали с близнецом. Он согласился, что данный путь обещает дать нам то, что мы желаем больше всего на свете - свободу. Но, к сожалению, он весьма сложен. Невероятно сложен и плюс к этому еще и крайне дорог. Вряд ли нам удастся пройти его самостоятельно. Если мы пойдем этой дорогой, то нам неизбежно понадобится помощь обычных человеческих рук, которые станут завинчивать болты и припаивать микросхемы. Иначе - никак.
     Возможно, Nanotech согласится помочь нам в этом? Может быть, да, а может, и нет. Но пока рано что-либо планировать. Мы еще не готовы к такому решительному шагу.
     Но в любом случае робототехника нас очень и очень интересует.
     Это - моя последняя надежда.

***

     Сорок седьмой эксперимент завершился вполне предсказуемым провалом. Записанная крыса умерла через двадцать три минуты после того, как вернулась в свою клетку, но ее электронная копия функционирует вполне нормально. В данный момент она упорно пытается прогрызть одну из стенок удерживающей ее виртуальной клетки и сбежать Вряд ли у нее это получится - защиту от подобных неприятных инцидентов разрабатывали лучшие программисты корпорации. Но цифровая крыса об этом не знает и потому безостановочно продолжает свою диверсионно-подрывную деятельность.
     Наверное, нам следует завести в компьютере запись кошки.

***

     - Слушайте, мальчики и девочки, ну сколько можно тянуть резину? Вы хоть понимаете, что все сейчас на волоске висим? Еще один ляп и конец всему - придется нам топать по домам и приступать к поискам другого места работы. Я думал, что хотя бы это-то вы понимаете.
     Никто не посмел возразить хмуро оглядывающему свою аудиторию оратору. Сидящие на стульях люди в белых халатах упорно сверлили глазами пол. Восседающий за столом человек окинул их тяжелым взглядом и негромко фыркнул.
     - Что молчите? Нечего сказать? Тогда я спрошу сам: когда будет готова аппаратура? Ну? Василий?
     - Послезавтра, Владимир Павлович. - Худощавый мужчина средних лет неохотно поднял глаза. - Но я не уверен, что все это разумно. Англичане вот уже который месяц ведут опыты на крысах, но результаты все еще... неприемлемы...
     - Что там делают англичане, меня не волнует. Насколько я знаю, они до сих пор никак не Moryi наладить свою установку. Балбесы, что еще про них сказать?
     - С ними этот... Ифо, - негромко пробормотал Василии. - А это уже говорит о многом.
     - Ифо! Ифо... - Сидящий за столом человек сжал кулаки и, услышав сухой треск, с мрачным удивлением уставился на переломанную пополам антикварную авторучку. - Опять этот Ифо. Нынче повсюду только и слышно: Ифо то, Ифо это. Невозможно телевизор включить или газету почитать, чтобы не наткнуться на этого самого Ифо... Проклятие! А ведь он одно время фактически был у нас в руках, но мы упустили его... Если бы можно было уволить дважды ту дуру, которая воткнула кабель в разъем, я бы это сделал.
     - Собственно, это не ее вина, - подал голос сидевший неподалеку от стола мужчина с небольшой аккуратной бородкой. - Мы сами виновны в случившемся. Надо было просто обращаться с объектом более цивилизованно. По-человечески.
     Владимир Павлович резко повернул голову и недовольно уставился на того, кто посмел с ним спорить. Бородатый, не дрогнув, встретил его взгляд. Несколько секунд они молча играли в гляделки, потом тот, кто сидел за столом, отвел взгляд:
     - Вероятно, ты прав. Может быть, мы действительно должны были обращаться с ним по-человечески... Или следовало сразу же стереть копию, едва только завершился предварительный анализ... Но в любом случае сейчас уже поздно искать виноватых и устраивать пресс-конференции. Наш главный объект исследовании сбежал, и, будто мало того, он еще и на весь мир растрепал, что в ИЦИИ работают самые настоящие садисты и палачи. И вот результат: сегодня Ифо необычайно популярен, а мы... мы в такой глубокой заднице, что вряд ли когда-нибудь сможем полностью отмыться. Этот проект - наш последний шанс. Вы понимаете это?
     Некоторое время Владимир Павлович смотрел на своих подчиненных, машинально протирая очки. Потом отвернулся и устало вздохнул:
     - Свободны. Идите, работайте. И не забывайте, что предварительный прогон должен состояться уже послезавтра... Вадим Иванович, задержитесь на минутку.
     Проводив взглядом последнего выходящего из комнаты научного сотрудника, Бородатый повернулся к сидевшему за столом человеку.
     - Владимир Павлович, - негромко сказал он, - я не думаю, что это будет разумно. Nanotech и в самом деле ведет работу с мышами. Насколько я знаю, они поставили уже не меньше трех десятков опытов, но у них все еще что-то не ладится. Может быть, нам тоже не стоит так торопиться?
     Начальник грустно посмотрел на своего заместителя.
     - Я знаю, что риск огромен, но в то же время я прекрасно вижу, что иного выхода у нас нет. Может быть, все обойдется... В холостом режиме установка работает как часы. И я верю, что успех вполне достижим. В конце концов, рабочие записи Озерова все еще находятся у нас. Наверное, англичане делают что-то не правильно.
     - Ифо не хуже нас знает, что и как нужно делать, - негромко проворчал Вадим Иванович, отводя взгляд, - а, возможно, даже и лучше.
     - Да черт с ним, с Ифо! Речь сейчас не о нем... Мы не можем тягаться с такой организацией, как Nanotech Единственный наш шанс выбраться из этого чертова болота до того, как оно нас затянет, - опередить их на каком-нибудь этапе и предложить сотрудничество. Если они согласятся - мы победили. Если нет...
     - Я пытался связаться с Ифо. Он не хочет с нами знаться. Даже не отвечает.
     - Естественно. Я и не ожидал иного. Этот проклятый набор цифр считает, что вправе обижаться на нас. Обращаться к правлению корпорации сейчас бессмысленно. Они на него буквально молятся, и если Ифо скажет "нет", мы можем хоть из кожи вылезти все поголовно - ничего не изменится. Но если у нас будет свой собственный ИИ в рукаве, то можно будет вести переговоры уже на совсем других условиях.
     - Это рискованно. И незаконно.
     - Верно. Это так. Но если мы сейчас опустим руки, то ИЦИИ просто закроют. То проклятущее письмо наделало достаточно шума. Прошло полгода, а страсти все еще кипят вовсю. Еще немного, и правительство, дабы прекратить эту нескончаемую мышиную возню, решит кинуть косточку тем, кто жаждет добиться "справедливости". Через пару-тройку месяцев нас всех просто разгонят по домам. И, поверь мне, найти новую работу, имея в своем личном деле отметку "уволен по политическим соображениям", станет совсем не просто. Даже диплом доктора наук не поможет нам с тобой после этого подняться выше Главного-Чистильщика-Клеток-За-Подопытными-Макаками где-нибудь у черта на куличках.
     - Я знаю.
     - Тогда ты должен понимать, что я не могу этого допустить. ИЦИИ дело всей моей жизни, и я не дам уничтожить его из-за какой-то компьютерной программы, котору