роге  подвернется
что-нибудь достойное того, чтобы запустить в него зубы.
   Эллиот привел  процессию  в  ванную  и  остановился  перед  зеркалом  -
интересно, видело ли нелепое существо со стороны свое отражение?
   - Видишь? Это ты!
   Ветеран-звездопроходец посмотрел на свой облик в примитивном отражающем
стекле  землян.  Его  гордости  -   сложнейшего   и   хитроумного   органа
установления контакта, радужным нимбом сияющего и  переливающегося  вокруг
головы, _не было видно_! В результате лицо полностью утратило красоту.
   - Смотри, вот  это  рука...  -  Эллиот  подрыгал  верхней  конечностью.
Галактическое  создание  последовало  его  примеру,  расчленяя  сложнейшее
движение на простые  составляющие,  выводя  мелькающими  пальцами  формулы
сверхскоростных полетов, кратчайших межзвездных маршрутов  и  космического
прорицания.
   - Тебе бы фокусы показывать... - Эллиот изумленно  хлопал  глазами,  на
медленный манер землян, следя за пальцами  вместо  того,  чтобы  постигать
тайный  смысл  их  жестикуляции.  "Да  он  глупее  огурца",  -  подумалось
многомудрому звездопроходцу.
   - А отсюда берется вода, - изрек Эллиот, поворачивая  краны.  -  Вот  -
горячая. Теперь - холодная. Здорово,  да?  Там,  откуда  ты  взялся,  есть
водопровод?
   Архаичный естествоиспытатель зачерпнул пригоршню воды и поднес к  лицу.
Переключив зрение на режим микрофокусировки, он по привычке стал созерцать
мир крохотных водных существ.
   - Ну как, нравится? А теперь смотри -  это  вообще  шикарно!  -  Эллиот
начал наполнять ванну и жестом указал инопланетянину, чтобы тот залезал. -
Давай сюда, не бойся.
   Реликтовое создание  наклонилось  над  ванной,  которая  напомнила  ему
лабораторные  резервуары  на  Великом  Корабле,  где  любой  ученый   мог,
расслабившись, предаться изучению  водного  микромира.  В  порыве  грусти,
вызванной воспоминанием, он опустился в воду.
   Раздался звонок. Ботаник подскочил в ванне - во  все  стороны  полетели
брызги. Уж не для того ли его  посадили  в  воду,  чтобы  тайком  изучать?
Неужели это лаборатория для регистрации излучаемых им волн?
   - Успокойся, это всего лишь телефон...
   Эллиот выскочил из ванной,  и  ученый  с  головой  погрузился  в  воду,
убаюкиваемый обволакивающим  потоком,  умиротворенный  зрелищем  танцующих
микроорганизмов. Переключив дыхательный аппарат  на  водную  среду,  он  с
наслаждением вытянулся на дне. Потом сфокусировал зрение на атомном уровне
и  углубился  в  изучение  молекул  воды,  наблюдая  за  скрытой  тепловой
энергией. Может ли она пригодиться для его спасения?
   Гарви осторожно приблизился к ванне. Едва ли не худшие воспоминания его
жизни были связаны с ней, когда раз в году  его  подвергали  унизительному
мытью шампунем от блох; пес украдкой покосился  через  край  на  нынешнего
обитателя ванны, которому, судя по  всему,  пребывание  в  ней  ничуть  не
претило. Он напомнил Гарви  крупную  и  ужасно  кусачую  старуху-черепаху,
которой пес однажды вознамерился задать изрядную  трепку;  дело  кончилось
тогда трагически - Гарви отделался болезненным укусом в нос. Этим и только
этим объяснялось, что вместо того, чтобы  как  следует  куснуть,  или,  на
худой конец, облаять нежившегося в воде  монстра,  Гарви  только  боязливо
посматривал на него. Уготовил ли Эллиот мытье шампунем этому типу?
   Эллиот вернулся, заглянул в ванну и рывком выдернул образину из воды.
   - Эй, так и утонуть недолго!
   Гарви разочарованно вздохнул - мытье шампунем не состоится. Как  видно,
блох у страхолюдины не было.
   - А может, ты гном-амфибия? - спросил Эллиот.
   "Кто угодно, лишь бы не кусачая черепаха", - подумал  Гарви  и  бережно
прикрыл лапой нос - так, на всякий случай.
   - Вот полотенце, умеешь им пользоваться?
   Странник, повидавший на своем веку не  одну  сверхновую,  в  недоумении
уставился на предлагаемый предмет -  его  собственная  кожа  была  покрыта
водозащитной пленкой. Он взял  полотенце,  осмотрел  его  и  вопросительно
воззрился на мальчика.
   - Ну, вытирайся же, дурья башка!
   Мальчик  дотронулся  до   него.   Пальцы   землянина   с   целительными
компонентами доставили облегчение ноющей спине. Спасибо, молодой  человек,
очень вам признателен.
   - У каждого из нас собственное полотенце. Это мое, - указал  Эллиот,  -
это Майкла, это Герти, а вот мамино. А это когда-то принадлежало папе.  Он
теперь в Мексике. Ты туда летал?
   Старый ученый мигнул, уловив волну грустного чувства на диапазоне связи
с мальчиком. Эллиот подступил ближе и растопырил руки, словно крылья.
   - Ты ведь везде летаешь на корабле, да? Где твой корабль?
   В сознании космического существа всплыл матово сияющий  облик  корабля,
корпус  которого,  залитый  голубовато-красным  светом,  украшали  древние
письмена. Сердце-фонарик тоже замерцало в ответ, и вот уже грусть молодого
землянина стала его собственной.
   - Пусть это будет твое полотенце, - сказал Эллиот. - Мы сделаем на  нем
метку "И.П.",  инопланетянин.  -  Он  снова  прикоснулся  к  удивительному
созданию,  поражаясь  странной  коже.  Новая  волна  прокатилась  по  телу
Эллиота, и он понял, что стоявшее рядом существо старее Мафусаила,  старее
самой старости. - А кожа у тебя, как у змеи, приятель. Да и сам ты  не  от
мира сего!
   Ученый чувствовал, как энергия  мальчика  растекается  по  каналам  его
тела: "лум, лум, лум..."; занятно устроены биополя землян  -  примитивные,
но добрые, если научиться ими пользоваться.
   Он снова принялся жестикулировать, объясняя  пальцами  строение  атома,
любовь звезд и происхождение Вселенной.
   - Ты опять проголодался? Хочешь печенья?
   Гарви радостно завилял  хвостом.  Что  касается  его,  он  согласен  на
печенье - конечно, едал он кое-что и  повкуснее,  но  псу,  обгладывающему
деревянные щетки, привередничать не пристало.  Он  схватил  зубами  миску,
намекая Эллиоту на готовность принять участие в  трапезе,  но  тот  прошел
мимо, ведя за собой кошмарную страхолюдину.
   "Дудки, - решил Гарви, - я все равно не отстану".
   Он затрусил за  ними  через  коридор  в  комнату  Эллиота,  где  пугало
угостили печеньем. Гарви негодующе зарычал и призывно постучал  миской  по
полу.
   - Сгинь, Гарви, ты и так толстый.
   Это он толстый? Пес повернулся боком, демонстрируя ребра. Но на сей раз
провести Эллиота  не  удалось  -  баловнем  стал  уродец.  Гарви  поплелся
проверить, не остались ли съедобные куски в недогрызенном ботинке Эллиота.
   Эллиот открыл дверь чулана и обратился к космологу:
   - Давай поселим тебя  в  чулане?  Переоборудуем  его,  как  космический
"Шаттл". Достанем все, что тебе необходимо.
   Престарелый   межзвездный   скиталец,   задрав   голову,    разглядывал
застекленное оконце в потолке клетушки.  Через  все  стекло  распростерся,
освещаемый  солнечными  лучами,  намалеванный  дракон   с   растопыренными
крыльями.
   - Нравится? У меня таких много.
   Эллиот раскрыл лежавшую на полу книгу  и  начал  показывать  страшилищу
картинки.
   - Вот гоблины... а это гномы...
   Глаза чудища прошли несколько последовательных  фокусировок,  определив
при этом структуру  бумажных  волокон,  и  настроились  на  рисунок  -  со
страницы книги таращилось изрядно на него смахивавшее маленькое существо с
огромным волочащимся животом.
   Неужто какие-то его предки уже терпели здесь бедствие?
   Оставив страшилу изучать  картинки,  Эллиот  принялся  раскладывать  по
чулану  подушки  и  одеяла.  Он  не  задавался  вопросом,  почему   прячет
пришельца. Он как бы летел на автопилоте, без лишних вопросов,  копания  в
себе, не пытаясь увильнуть от  странной  миссии.  Он  знал,  что  существо
доверено ему звездами, и должен был подчиниться... или умереть.
   - Тебе здесь понравится! - крикнул он из-за двери.  Его  мозг  и  мышцы
работали  без  малейшего  напряжения,  повинуясь  сигналам,   пульсирующим
внутри.  Эллиот  не  знал,  что  соприкоснулся  с   Космическим   Законом,
направившим его на новый путь. Он знал только, что еще никогда в жизни  не
ощущал подобного душевного взлета.
   Гарви не испытывал подобных духовных метаморфоз; обгладывание  каблуков
ботинок не облегчило ни страданий души, ни мук  желудка.  Одно  утешало  -
давно вынашиваемый  план  куснуть  за  лодыжку  почтальона,  осуществление
которого было намечено на предполуденные часы.
   Эллиот пробежал по коридору и вскоре вернулся с миской  воды  в  руках.
Впрочем, вспыхнувшая было у Гарви надежда тут же погасла - миску поместили
в чулане перед гоблином со словами:
   - Возьми, а все это, - кивок на чулан, - твой командный отсек.
   Сразу за дверью чулана Эллиот выстроил шеренгу плюшевых зверюшек.
   - Это маскировка. Встанешь с ними в ряд - никто не заметит разницы.
   Озадаченный  носитель  высшего  разума  тупо  воззрился  на  загадочные
приготовления.
   Гарви тоже следил за ними, борясь  с  зарождающимся  желанием  отгрызть
голову у плюшевого медвежонка.
   Эллиот тем временем приволок настольную лампу.
   - Свет. Видишь?
   Он  включил  лампу,   яркий,   слепящий   свет   которой   резанул   по
сверхчувствительным  глазам  космопроходца.  Тот  попятился,  налетел   на
проигрыватель и сбил рукой иглу, которая,  поехав,  поцарапала  пластинку.
Несмотря на противный  скрежещущий  звук,  случилось  неожиданное:  внутри
инопланетянина вспыхнули мягкие огоньки, а перед  глазами  снова  возникли
схемы побега. Для спасения нужна вилка и... что-нибудь вращающееся,  вроде
той штуковины, на которую он случайно наткнулся. Она  будет  вращаться,  а
вилка... нацарапает... послание.
   Ученый  уставился  на  проигрыватель,  обдумывая  выход  и  лихорадочно
перебирая в уме все, что знал о средствах связи.
   Он принялся топтаться по комнате в поисках других полезных механических
устройств. Выдвинув ящик стола, он перевернул его, высыпав  содержимое  на
пол.
   - Полегче, приятель! - прикрикнул Эллиот.  -  Мне  велено  поддерживать
здесь порядок.
   Пришелец обследовал комнату, шаря по углам, вытряхивая,  опрокидывая  и
бесцеремонно расшвыривая  все,  что  попадалось  под  руку.  Попробуй  все
изучить, когда кругом так  необычно.  Планета  примитивная  -  действовать
приходится  на  ощупь,  методом  проб  и  ошибок.   Откуда   тут   взяться
вдохновению?
   Его взгляд остановился на прикрепленном к стене изображении марсианской
принцессы, наготу которой едва прикрывали  несколько  полосок  сверкающего
металла.
   Ну и ну!
   Несколько  секунд  он  созерцал  ее  -  пистолет,  шлем,  сапоги  цвета
электрик.
   - Нравится? - ехидно поинтересовался Эллиот.
   Старый путешественник медленно опустил  руки  -  сначала  перед  собой,
затем развел их пошире,  изображая  более  классический  идеал  красоты  -
расширяющийся книзу грушевидный силуэт.
   - Таких у нас не много наберется, - сказал Эллиот,  взял  рукой  старое
пугало под локоть и легонько подтолкнул к чулану.
   - Будешь там жить, ладно?
   Изношенный  временем  скиталец,  тяжело  переступая   утиными   лапами,
поплелся в отведенное логово. Он, в чьем ведении  находилась  растительная
жизнь в необъятных космических дворцах, вынужден ютиться в жалкой клетушке
по соседству с доской на роликах.
   Сгорбившись, он  опустился  на  пол.  Где  же  корабль?  Где  украшение
Вселенной? Его так не хватает!
   Внезапно он воспринял донесшийся из  глубин  космоса  сигнал  маяка,  -
маяка, разыскивавшего Землю с немыслимых расстояний.
   - Здесь даже окошечко есть, - Эллиот вывел гостя из оцепенения,  указав
ему на стеклянный квадратик над головой.
   - А вот тебе светильник для чтения, - сказал  он  и  включил  лампу.  -
Ладно, располагайся, а я побежал. Куплю печенья и еще чего-нибудь.
   Дверь в чулан закрылась. Ученый  прищурился  от  резкого  света,  потом
стащил с полки красный платок и набросил на абажур. Свет смягчился и  стал
лилово-розовым, как внутри его родного корабля.
   Он должен подать сигнал, _во-что-бы-то-ни-стало_ известить товарищей  о
том, что жив.
   В голове опять возник образ вилки -  четыре  зубца  царапали  линии  по
вращающемуся кругу: "вжик, вжик, вжик..."



5

   Мэри въехала в ворота, зацепив крылом машины  мусорные  баки,  которые,
опрокинувшись, сгромоздились в кучу. Плевать, главное - она дома. Выключив
зажигание, она некоторое время  сидела  за  рулем  в  полном  изнеможении.
Может, ей принять женьшень? Или хотя бы глоток джина?
   Открыв дверцу, она выбралась из машины. Взгляд упал  на  оконце  чулана
под крышей, в нем торчал какой-то из недавно купленных плюшевых гоблинов.
   Бр-рр, ну и игрушки выпускают теперь  для  детей.  От  одного  их  вида
кошмары станут сниться.
   Она прошла по аллее и поднялась на крыльцо. За дверью ждал Гарви.
   - Не смотри так, Гарви. Я и без того вечно чувствую себя виноватой.
   Игнорируя мольбы животного, она решительно проследовала к  столику  для
корреспонденции.
   Вдруг есть  письма  от  тайного  вздыхателя?  Хотя  бы  от  Блуждающего
Чудовища?
   Как  бы  не  так,  обычный   мусор   -   счета,   просроченные   счета,
сверхпросроченные  счета  и  просьба  от  какой-то  организации  по  сбору
пожертвований. Дудки, только под пыткой!
   Она швырнула почту в очень кстати подвернувшуюся корзину  для  бумаг  и
сбросила туфли.
   - Есть кто-нибудь дома? - крикнула она своему племени.  Отозвался  один
Гарви.
   - Оставь миску, Гарви.
   Она сидела в кресле, не в силах подняться. Над головой прожужжала муха.
Мэри прогнала ее рукой раз, другой, но муха не унималась, и  Мэри  поняла,
что жужжит не муха, а у нее в ушах.
   Следующая стадия, - звон колокольчиков, а за ней - голоса.
   Решив, что сегодня сходить с ума все равно некогда, она встала и  пошла
на кухню. Глянув на пол, сразу поняла, что Эллиот готовил себе  калорийный
завтрак. Она вытерла полки и дверцы буфета и сварила крепкий кофе.
   Сидя в раздумьи над чашкой, Мэри разглядывала свои ноги. Уставшие ноги.
Ноги, готовые вот-вот забастовать.
   - Эй, так есть кто-нибудь дома?
   Как обычно, ей не ответили. Не  иначе  погрузились  в  какие-то  тайные
замыслы; может, сегодня у них на очереди государственный переворот?
   Бога ради, лишь бы не шумели.
   Задняя дверь с пушечным  грохотом  распахнулась,  и  в  кухню  ворвался
Майкл, будто на слоне верхом.
   - Салют, ма, как прошел день?
   - Хорошо. А у тебя?
   Майкл неопределенно пожал плечами.
   - Пойду поиграю в регби, -  после  некоторой  паузы  добавил  он  таким
тоном, что было ясно - ничто, ничто на свете его не остановит.
   - Прекрасно, - сказала Мэри. - Валяй!
   Она небрежно махнула рукой, словно давая разрешение, которого никто  не
спрашивал, и опять уставилась в  кофейную  чашечку,  пытаясь  собраться  с
силами.
   Майкл нацепил наплечники и схватил шлем; он весь кипел  от  азарта,  уж
сегодня он им покажет. В два прыжка  он  очутился  в  коридоре,  но  перед
лестницей, преградив дорогу, стоял Эллиот.
   - Майкл...
   - Привет, симулянт... - бросил на ходу  Майкл,  норовя  протиснуться  к
ступенькам.
   - Я должен сообщить тебе что-то очень важное.
   - Ну, чего?
   - Помнишь гоблина?
   - Гоблина? Слушай, дай пройти.
   - Подожди секунду, Майкл, дело очень серьезное. Он вернулся.
   - Эллиот... - Майкл редко снисходил до бесед  с  младшим  братом  -  от
такого хорька не  только  в  "Парчизи"  того  и  жди  мелких  пакостей,  -
отвяжись!
   - Я покажу его тебе, только, чур, он мой!
   Майкл заколебался.
   - Ладно, давай быстрее.
   - Сперва поклянись. Самой страшной клятвой.
   - О'кей, о'кей, показывай. Что там у тебя, скунс какой-нибудь? Прямо  в
комнате? Мамаша тебя прикончит.
   Эллиот увлек Майкла за собой по коридору.
   - Сними наплечники, - попросил он, когда они  вошли  в  комнату.  -  Он
может испугаться.
   - Не испытывай мое терпение.
   Эллиот подвел брата к чулану.
   - Закрой глаза.
   - Зачем?
   - Ну я тебя прошу, ладно, Майкл?
   В чулане хранитель многовековой мудрости перебирал в памяти все, что он
знал о коммуникационных устройствах - одно  из  них  требовалось  каким-то
образом построить. Он услышал, что в комнату вошли двое круглоголовых (так
иногда  называл  он  про   себя   землян),   но   не   стал   отвлекаться,
сосредоточившись на том, чтобы вспомнить схему передатчика. Внезапно дверь
в его убежище распахнулась.
   Вошел Эллиот и, успокаивающе кивнув, обнял Древнего ученого за плечи.
   - Пойдем, познакомишься с моим братом.
   Не успели они переступить порог, как в комнату ворвалась Герти,  только
вернувшаяся из детского сада. Увидев чудовище, она завизжала,  завизжал  и
сам инопланетянин, и Майкл, который в этот самый миг  открыл  глаза,  тоже
завизжал. Их общий пронзительный визг разнесся по дому и достиг командного
пункта, где сидела Мэри, безуспешно пытавшаяся прийти в себя.
   - О боже... - простонала она, делая усилие, чтобы вылезти из-за  стола.
Что за новую забаву придумали ее детки! Не мучают ли Герти? Она  с  трудом
взобралась по  ступенькам  и  устало  потащилась  по  коридору  в  комнату
Эллиота. После дня  изнурительной  работы  бороться  с  шайкой  малолетних
преступников дома - кто способен это вынести?
   Мэри на мгновение остановилась перед дверью. Одно утешение - у  Эллиота
теперь порядок.
   Она вошла в комнату и остолбенела. Все, что можно было вывернуть,  было
выворочено на пол. Мэри посмотрела на Эллиота. Как  можно  посреди  такого
разгрома сохранять невинное выражение лица?
   - Что случилось? - спросила Мэри и не узнала собственный голос.
   - Где?
   - Ты еще смеешь спрашивать? Посмотри на этот бедлам! Что произошло?
   - Ты имеешь в виду комнату?
   - Это не комната, это кошмар! У тебя тут дикари танцевали?
   В чулане старый космолог скорчился  ни  жив  ни  мертв  между  Герти  и
Майклом. Девочка, казалось, готова была вот-вот укусить его; мальчик сидел
с раскрытым ртом и  остекленевшим  взором,  его  огромные,  неестественной
формы плечи  едва  помещались  в  крохотной  клетушке.  Гость  из  космоса
надеялся,  что  осадное  положение  сохранится  не  слишком  долго   -   в
помещеньице становилось тяжеловато дышать.
   Инопланетянин осторожно  приник  лицом  к  прорезям  в  двери.  Гибкое,
похожее на иву создание указывало на предметы,  которые  он  разбросал  по
полу в поисках деталей для передатчика, и казалось чем-то недовольным.
   Ученый  попытался  оценить,  насколько  миролюбиво   настроено   гибкое
создание. Ни металлических цепей, ни оружия при нем не было,  в  остальном
оно ничуть не уступало марсианской принцессе с плаката, хотя, к сожалению,
и его  природа  обидела,  лишив  важнейшего  атрибута  женской  красоты  -
расширенного книзу грушевидного живота, да и длинными пальцами  на  ногах,
придающими такую пикантность и очарование, существо похвастать не могло. А
жаль...
   - Эллиот, я слышала, как визжала Герти. Вы с Майклом не мучили ее?
   - Ну что ты, мам...
   - Почему же она визжала?
   - Не знаю. Вошла, завизжала и убежала.
   Мэри  задумалась.  Случалось  ли  ей  в  детстве  забегать  в  комнаты,
беспричинно визжать и выскакивать? Да, признаться, случалось, и частенько.
Ей и теперь хотелось завизжать. Впрочем, если разобраться,  она  и  сейчас
визжала. Может, повизжать еще немного на Эллиота, а потом уйти?
   - Извини, мам.
   - Я не хотела на тебя кричать, Эллиот. Ты меня тоже прости. Но  прибери
в комнате, иначе получишь нахлобучку.
   - О'кей, мам, приберу.
   Мэри повернулась и вышла из комнаты. Когда ее шаги стихли, дверь чулана
распахнулась, и оттуда появились Майкл, Герти и старый гоблин.
   Майкл за эти короткие мгновения  стал  не  похож  на  себя,  словно  на
пятидесятиярдовой линии его блокировал не защитник соперников,  а  паровой
каток; тело онемело, и ему все казалось, что он  грезит.  Быть  может,  во
время матча он столкнулся с кем-то головой и лежит  теперь  без  сознания?
Нет, вряд ли, - рядом эта надоеда Герти, да и  эта  дрянь  Эллиот  тут,  в
натуральную величину. А вот и пугало.
   -