внезапно  расхохоталась  резким  пронзительным  смехом.  Она
отбросила маску и как змея рванулась к Сойеру.
     С огромной  силой  Сойера  швырнуло  на  пол.  Он  почувствовал,  как
Огненную Птицу вырвали из его рук, а затем услышал дикий  крик  торжества.
Это кричала Нете, которая наконец-то держала  в  руках  талисман,  который
должен был принести ей победу.
     Звук ее голоса долго висел в воздухе,  как  бы  возвещая  победу.  Но
затем тембр его резко изменился. Два луча из глаз маски  Богини  вспыхнули
над головой Сойера, и  теперь  крик  победы  превратился  в  вопль  жуткой
нечеловеческой боли...
     Сойер, лежа на полу, видел это высокое извивающееся тело, видел,  как
два зеленых луча-меча пронзили это тело,  которое  не  могла  возродить  к
жизни даже Огненная Птица, понапрасну излучающая сейчас свою энергию...
     Селли умирали медленно,  но  Изверы  умирали  еще  медленнее.  Сойеру
казалось, что она стоит над ним уже целую вечность. Он видел  на  ее  лице
нечеловеческую ярость, затем нечеловеческое отчаяние, и наконец решимость.
     Она была уже мертва и знала это, но с  внезапной  решимостью  змеиным
движением рванулась к Богине. Если  уж  она  сама  погибла,  то  пусть  не
выиграет битву никто из них. Если ей суждено погибнуть, она уничтожит  всю
расу! Она не могла  доказать  свою  божественность  обычным  путем,  путем
дуэли. Тогда она докажет ее так...
     Сойер видел блеск ее струящейся материи,  видел  сверкающую  Огненную
Птицу с распростертыми крыльями. Зеленые мечи из  глаз  маски  Богини  еще
пронизывали Нете, но она уже утратила  страх  перед  смертью  -  она  была
мертва. Она рвалась вперед, не обращая внимания на  эти  лучи.  Вперед,  к
высокой темной фигуре своей убийцы.
     Сойер видел, как они сплелись  в  яростном  объятии  возле  бурлящего
пламени Источника. Он слышал их звенящие яростью  голоса,  потом  они  обе
покачнулись и упали...
     Источник принял их в себя.
     И вместе с ними принял Огненную Птицу с раскрытыми крыльями. Вместе с
ней Источник принял конец расы богов.
     Шатающийся,  полуоглушенный,  ослепленный  сиянием  Источника,  Сойер
видел их падение. Они падали и изменялись на лету.
     Они излучали при падении свет, который окутывал  их  наподобие  пара.
Казалось, молекулы их тела покидают их  и  собираются  в  облака  пара.  И
вскоре эти  два  тела  исчезли.  Молекулы  в  облаках  пара  начали  вновь
формироваться во что-то...
     Вскоре Сойер увидел длинные змеевидные конечности, извивающиеся тела,
приплюснутые   странные   головы,   большие,   пустые,   сверкающие    как
драгоценность глаза... Селли!
     Он знал, что так будет. Он был уверен в этом. Он уже понял, что Селли
и Изверы - это не две расы, происходящие от одного предка, это одна  раса.
Изверы и были Селли. Сойер вспомнил старые забытые  легенды  о  раздвоении
личности, о вселении дьявола в человека, вспомнил Джекила и Хайда, которые
были одно и то же в разных формах...
     Интересно, какой же мостик смогли перекинуть Изверы от жизни  простых
смертных  к  атомной  энергии,  когда  они  впервые  превратили   себя   в
бессмертные изотопы?
     Теперь этого уже никто не узнает.  Но  совершенно  ясно,  что  Изверы
подвергали себя смертельной опасности. Ведь они  не  могли  контролировать
стабильность изотопов во времена кризисов. Пока  Источник  функционировал,
они были  в  безопасности,  но  когда  Источник  прекращал  поставлять  им
энергию, они не могли поддерживать  стабильность  своего  существования  в
форме  Изверов.  Энергия  иссякала,  и  они  опускались  в  более   низкое
энергетическое состояние по энергетической шкале... превращались в Селли.
     Но это еще не конец. Полный цикл видоизменения на этом не завершался.
     Падающие,  исчезающие,  изменяющиеся  тела  скрывались  из   виду   в
Источнике, другой конец которого,  как  предполагал  Сойер,  находился  на
Земле. Некоторое время стояла тишина, и только  на  поверхности  Источника
возникали и исчезали тени, туманные пятна, продолжающие  свой  бесконечный
таинственный танец.
     Где-то вдали, как  будто  в  другом  мире,  между  Изверами  и  Селли
продолжалась битва. Это была самоубийственная война одной и той  же  расы,
порожденная  странной  неуправляемой  ненавистью  подобных   к   подобным.
Схватившиеся между собой в смертельной схватке, они один за другим  падали
в ничто, издавая такие же крики, какие издавали ангелы, падавшие  с  небес
во времена войны с серафимами.
     Затем в глубине  Источника,  где  исчезла  Богиня,  Сойеру  почудился
трепет крыльев и вслед за этим появились вспышки  света.  Свет  становился
все ярче.  Сойер  прижался  к  стеклянному  полу,  впился  в  него,  желая
оказаться как можно дальше отсюда, исчезнуть. Ведь  он  знал  трепет  этих
крыльев. Он уже слышал его в шахте на Фортуне. И вот эти Птицы поднимались
теперь сюда. Не было  силы,  которая  могла  бы  управлять  этими  адскими
созданиями.  Ведь  Нете  исчезла  и  вместе  с  ней  исчез  могущественный
талисман.
     Источник был открыт и неуправляем. Из  него  бил  фонтан  энергии.  И
струи этого фонтана состояли из множества Огненных  Птиц.  Как  будто  вся
мощная энергия, концентрирующаяся в Источнике, хлынула в Хомад.
     Струи фонтана поднимались высоко вверх  и  затем  обрушивались  вниз.
Огненные Птицы падали прямо на сражающихся, как  огненные  копья.  Их  как
будто притягивало вниз, где в смертельной схватке сплелись Изверы и Селли.
     Да, эта раса предстала теперь  в  третьей,  совершенно  новой  форме.
Изотоп Извера распадался не на два, а  на  три  элемента.  И  теперь  цикл
завершился. Третьим элементом были Огненные  Птицы,  которые  должны  были
уничтожить первые две формы.
     Они обрушивались на сражающихся, как молнии, везде вспыхивали взрывы.
Разуму  человека  было  трудно  осознать  все  это.  Сойер,  вцепившись  в
стеклянный пол, понимал, что сходит с ума. Никто не смог бы выдержать  это
и остаться в здравом рассудке.
     Вокруг рвались взрывы и фонтан сумасшедшей энергии бил из  Источника.
Оставшиеся Изверы  продолжали  свой  цикл  изменения.  Когда  иссякала  их
энергия, они превращались в молекулярный пар,  который  неведомыми  путями
поступал в Нижний Мир, где из него конденсировались Селли.
     Но и это был не конец. Энергия  иссякала  и  это  нужно  было  как-то
уравновешивать. Селли тоже изменялись. Снова  отворялась  дверь  в  другое
измерение. Она открывалась  на  Землю,  на  полюс,  с  которым  Хомад  был
крепко-накрепко связан. На шахте  в  Фортуне  появлялись  тысячи  Огненных
Птиц,  которые  были  последней,  третьей  ступенью  превращения  изотопов
Изверов. Огненные Птицы поглощали атомную энергию  земного  урана  до  тех
пор, пока не насыщались и не превращались вновь в Изверов,  которые  через
ледяной туннель возвращались на Хомад. И только  Нете  знала  о  том,  что
произошло. Она изо всех сил старалась оставить все, как есть, до тех  пор,
пока она не  станет  Богиней.  Тогда  она  вернула  бы  Огненную  Птицу  в
Источник.
     После кражи Огненной Птицы Источник перестал  поставлять  энергию,  в
которой нуждались Изверы. И по мере того, как они тратили свою энергию, не
восстанавливая ее, они переходили в нестабильную  форму,  из  которой  они
могли продолжать цикл трансмутации.
     Этот цикл был совершенно безопасен, если, конечно,  три  формы  одной
материи не встречались  между  собой.  При  встрече  происходило  взаимное
уничтожение, аннигиляция.
     Когда  в  Источнике  была  Огненная  Птица,  она  регулировала  поток
изотопов, перемещая их по кругу и не  давая  возможности  встретиться.  Но
теперь, когда ее не стало, цикл пошел по спирали. Примером  можно  считать
превращение урана-236 в нестабильный плутоний, который вновь  превращается
в уран, но уран-235, который может взорваться, если  его  масса  превышает
критическую.
     Из Источника все  еще  бил  фонтан  Огненных  Птиц,  вводя  последний
необходимый фактор  в  уравнение.  Планетарный  циклотрон  содрогнулся  от
всплеска титанической энергии... и...
     Сформировался новый изотоп. Совершенно  новый,  состоящий  из  Селли,
Извера и Огненной Птицы одновременно. И масса их превышала критическую.
     Одно  мгновение  сквозь  стеклянный  пол  Сойер  видел  три   взаимно
слившиеся фигуры - три и в то же время одну. Змеевидного дикаря,  высокого
статного полубога и крылатое  пламя  над  ними.  Мгновение  он  видел  эту
золотую скульптуру.
     Это Сатана перед падением в ад, - подумал Сойер. Он буквально  вдавил
лицо  в  стеклянный  пол,  чтобы  рассмотреть  все.  Сверкающая  фигура  -
полузмея, полуангел... и огненные крылья, яркость которой была  невыносима
для его глаз.
     Мгновение она стояла неподвижно в пространстве  -  и  затем  взрыв  -
бешеный  взрыв,  подобный  тому,  что  впервые  произошел  в   Альмагорде.
Грибовидное облако висело над Хомадом...
     Эхо гигантского взрыва прокатилось над Хомадом.  Хомад  избавился  от
присутствия богов, и канал, по  которому  они  черпали  энергию,  закрылся
навсегда.
     В стеклянном полу дымился мертвый обугленный  Источник  Миров.  Сойер
видел,  как  он  вспыхнул  последний  раз  и  эта  вспышка  была   каплей,
переполнившей его разум. Сознание покинуло его.


     Гром в голове вернул его к жизни. Он лежал на  стеклянном  полу,  под
которым клубилась золотая пустота. Он стоял долго, очень долго,  глядя  на
маску. Он не мог вспомнить, что произошло.
     Нашествие  дикарей  через  проломленную  стеклянную  стену,  как  ему
казалось, произошло тысячу лет назад. Он смутно вспоминал фигуры в масках,
которые приближались к нему... Но вот из-за разрушенной  стены  послышался
шепот, затем голоса, крики торжества. Он услышал вдали бой колоколов.  Это
был звон радости...
     Но здесь, в святилище  исчезнувших  богов,  еще  не  наступило  время
радости. Вокруг лежал спасенный и счастливый мир,  но  к  Сойеру  медленно
приближался человек в маске - и с ним приближалась смерть.
     Он шел неуверенно, ноги его подгибались, последняя  энергия  Огненной
Птицы уже иссякала в дряхлом теле Альпера.
     Он остановился в десяти футах от Сойера, обхватив себя руками. Сойеру
было странно видеть маску Извера, глаза которой не  излучали  смертоносные
лучи. Вместо них в  глазницах  моргали  маленькие  серые  глазки  Альпера.
Вероятно, он поднял эту маску на поле боя, когда шел сюда...
     - Она пропала! - сказал он. - Ты позволил Огненной Птице исчезнуть!
     - Земля тоже исчезла, - услышал Сойер свой голос. Он с трудом вдохнул
в себя воздух. - Пути назад нет. Тебе не  поможет  моя  смерть.  Мы  можем
жить... в Хомаде...
     - Альпер! - послышался чей-то  голос.  -  Альпер,  подожди!  -  Через
развалины стены карабкалась грузная фигура Затри в маске. Эхо  его  голоса
гулко прокатилось под стеклянными сводами. Что произошло до  этого,  Сойер
не имел понятия. Но теперь  это  уже  не  имело  значения.  Осталась  одна
последняя битва. И в ней никто не мог помочь Сойеру, кроме него самого.
     - Жить здесь? - горько спросил Альпер. - Без Огненной Птицы? Много ли
я проживу? У тебя еще есть время. Ты можешь найти здесь дело и  жизнь,  ты
женишься. У тебя будет семья. А что я? Как я смогу править...
     - Ты не сможешь, - спокойно ответил Сойер. - У тебя не получится.  Ты
способен на многие дела, но правление не твоя стихия.
     - Альпер! - крикнул Затри. - Подожди!
     - Ждать?! - фыркнул Альпер. - Чего ждать? Чтобы вы опять надули меня?
О, нет! - Он прыгнул к Сойеру, сжав кулаки. - Ты выбросил Огненную  Птицу!
Без нее я умру! Я умру! - из-под маски  раздался  взрыв  смеха.  -  Но  ты
умрешь первым.
     Правая рука его скользнула к карману, где находился передатчик.
     Зная, что он опоздал, Сойер все же прыгнул.
     Вихрь молний взорвался в его мозгу, раскаты грома  потрясли  все  его
сознание. Теперь его череп превратился в  циклотрон,  который  раскручивал
свою спираль все быстрее и быстрее, пока он, полуослепший, полуоглушенный,
летел к улыбающейся маске...
     Руки его сжали череп, и тут он ощутил на себе маску. Он совсем  забыл
о ней. Он даже не удивился тому, что понимал слова Затри. Затри...
     Смутно он видел, что Затри делает что-то странное. Он тоже сжал виски
обеими руками, а затем сорвал с себя маску и швырнул ее на стеклянный пол.
Лицо его было искажено болью, когда он смотрел на Сойера и Альпера.
     Все это продолжалось  долю  секунды,  пока  Сойер  летел  к  Альперу,
который делал все, чтобы расколоть его череп пополам. И когда Сойер увидел
лицо Затри без маски, он все понял.  Он  расхохотался  и  еще  находясь  в
воздухе сорвал с себя маску...
     Затем он обрушился на Альпера и  сбил  его  с  ног.  Старик  все  еще
нажимал кнопку управления. Но сейчас  Сойер  сам  хотел  этого.  Он  знал,
почему Затри сорвал маску, и знал, что происходит в мозгу самого Альпера.
     Альпер поднял руку, чтобы сорвать свою маску, так  как  он  тоже  все
понял.
     Маски каким-то образом тоже были передатчиками. Они генерировали свои
несущие волны. Кроме того, они были и мощными усилителями. Зрение  и  слух
человека, надевшего маску, усиливались в тысячу раз. И  те  ультразвуковые
колебания, которые сейчас звучали в мозгу Сойера, тысячекратно  усиленные,
звучали в мозгу Альпера - пока на нем была маска!
     Сойер навалился на старика всем телом, прижал его к полу,  чтобы  тот
не  мог  сорвать  маску,  нащупал  рукой  кнопку  управления  и  нажал  ее
сильнее...
     Альпер закричал.
     Он пытался сопротивляться, но бесполезно. Гром гремел в  их  головах.
Он оглушал Сойера, но в голове Альпера он  был  еще  более  жутким,  почти
смертельным. Он страдал гораздо сильнее Сойера.
     Теперь Альпер думал только о том, чтобы прекратить создавать  гром  в
голове Сойера, чтобы самому избавиться от мучений. Но Сойер не  давал  ему
сделать этого. Оглушенный, полуослепший, он крепко прижимал пальцы старика
к кнопке. Он надеялся только на то, что тот  постарается  найти  и  нажать
кнопку выключения до того, как этот гром убьет их обоих.
     Если Альпер умрет раньше, чем сделает это, Сойер тоже  обречен.  Пока
передатчик связывает их, смерть Альпера означает смерть Сойера.
     Старик отчаянно шарил пальцами по  коробке.  Сойер  боялся  дать  ему
свободу действий... но...
     И внезапно все кончилось.
     Оглушенный внезапной пронзительной тишиной в мозгу, Сойер приподнялся
на локтях и услышал, как что-то звякнуло на стеклянном полу. Сойер  понял,
что это за тонкий блестящий металлический диск валяется с ним рядом.
     Передатчик.
     Не осмеливаясь поверить этому, он прижал руку к голове... Ничего.  Он
был свободен.
     Когда Сойер  отпустил  Альпера,  тот  медленно  перекатился  на  бок,
выпрямился  и  затих.  Тяжелая   голова   в   улыбающейся   маске   Извера
запрокинулась и  смотрела  прямо  вверх.  Серые  глаза  в  прорезях  маски
смотрели прямо  на  Сойера,  но  ничего  не  видели.  Возраст  всегда  был
трагедией Альпера - но теперь он уже никогда не станет  старше  того,  чем
был.
     Сойер долго смотрел на мертвеца, затем поднял голову.
     Затри шел к нему по стеклянному полу. За ним у развалин стены  стояла
и смотрела на Сойера Клей. Она неуверенно подняла руку, когда  встретилась
с ним взглядом, и он улыбнулся ей. Он не мог двигаться, он слишком устал.
     Но теперь все было позади. Он осмотрелся вокруг. Разрушенный Источник
был теперь всего лишь грудой расплавленного металла. И где-то  за  ним,  в
другом измерении, остался навсегда потерянный его собственный мир - Земля.
     Это было неотвратимо. Сойер сделал все, что мог. Он сделал свое дело.
     Где-то невообразимо далеко, в  другом  пространстве,  некто  в  Офисе
Торонто напишет на его досье "Закрыто". Сойер покачал головой, отгоняя это
видение. Теперь у него есть только Хомад. На Хомаде тоже можно хорошо жить
- а ему больше ничего не остается.
     Он повернулся к Клей, ожидавшей его. С трудом Сойер поднялся на ноги.
     Человек должен делать свое дело в любом мире. Сойер знал,  что  Землю
он не забудет. Он подумал, что каждый раз, когда  он  напьется,  он  будет
говорить о ней. Если на Хомаде есть вино,  подумал  он,  -  то  он  должен
напиться и бубнить окружающим о Земле, о ее зеленых полях, о  морях...  Во
всяком случае, к нему снова вернется Земля, он  сможет  долго  говорить  о
ней, говорить более ласково, чем тогда, когда он жил на ней...
     Но он был молод. Перед ним - долгая жизнь.  Все  может  быть  хорошо,
если он постарается.
     Улыбающаяся маска Альпера смотрела, как он неуверенно шел вперед  над
клубящимся золотым туманом бездны к Затри... и к Клей.