е
слово взять меня в полет? Дал?
   - Ты уже летал, и не раз.
   - Ну это что за полеты! Над аэродромом. Карусель, а не полет.
   - Виктор Дмитриевич, - неуверенно вступил в разговор  Ратных,  -  возьмем
Сережу. А?
   Виктор посмотрел на замершего мальчугана и надвинул ему шлем на нос.
   - Полетишь, шут с тобой!
   Сережа схватил брата за руку и запрыгал.
   - Вик, ты такой брат, такой брат... ну, прямо!.. И вам, товарищ  капитан,
спасибо-преспасибо!
   - Погоди! - остановил его брат. - Обман-пинчер тоже собрался лететь?
   - У нас с Женькой на все одинаковая точка зрения. Женька, видимо понимая,
что разговор идет о, нем, улыбался Виктору, во всю морду, все зубы на  виду,
а .нос набок. Потом подсунул голову под, ладонь летчика.
   - Подхалим! - сказал Виктор и дернул Женьку за ухо.
   Глава 6 ПРОГНОЗ ПОГОДЫ
   Походил  Илья  на  конюший  двор,  Седлал  своего  коня  доброго,   Тянул
двенадцать подпруг шелковых, Белого шелка шемаханского.
   "Былина об Илье Муромце"
   1
   Сережа не раз бывал в аэропорту, и его всегда волновал  и  басовитый  гул
моторов - мужественная песня дальних странствий, и  запахи  бензина,  масла,
краски - особенные; зовущие  запахи  лётного  поля,  волновали  и  воздушные
корабли, то в стремительном разбеге отрывающиеся от земли, то устало  идущие
на посадку. И он люто завидовал пассажирам: закутанным в меха оленеводам  из
приморской   тундры,   морякам-тихоокеанцам,   инженерам   таежных   строек,
темнолицым от зимнего загара геологам, даже обычным скучным  командировочным
- и они, размахивающие потрепанными портфелями, полетят в тайгу, в тундру, в
горы или на морское .побережье, в промыслово-охотничий  колхоз,  на  золотой
прииск, в геологическую партию или в морскую рыбачью бригаду.
   - Идите к самолету, - сказал Косаговский капитану и Сереже, - а мне  надо
разрешение на Серёжкин пошлет получить и взять прогноз погоды.
   Самолет Косаговского № 609, из семьи прославленных  "Антонов",  стоял  на
рулевой дорожке. Птуха, увидев подходивших, озорно прищурился:
   - Ха! Смотрите на него, таки своего добился! Я же говорил  -  Сережа  еще
тот парень. Тю, и Женька здесь! Полный порядок на палубе.
   Капитан посмотрел на двух красноармейцев, стоявших около самолета.
   - Вы охрану вызвали, мичман?
   - Еще вчера вечером. Вертятся тут всякие факиры, целуй их собака в нос!
   - Умно сделали, Федор Тарасович! Покажите нам ваше хозяйство.
   В кабине  самолета  невысокими  аккуратными  штабельками  лежали  длинные
плоские ящики со взрывчаткой. Вид у них был  самый  мирный,  их  можно  было
принять за ящики с консервами или конфетами, если бы не крупные  надписи  на
красных наклейках: "Внимание! Взрывоопасно!" Пол кабины  устилал  войлок,  и
между штабелями ящиков -  прокладки  из  войлока.  И  все  это  было  умело,
по-морскому принайтовлено к бортам.
   - А горшки с цветами тоже ваше хозяйство? -  указал  Ратных  на  глиняные
горшки с фикусами, стоявшими рядом со взрывчаткой.
   - Морока мне с этими цветочками!  -  сердито  проворчал  Птуха.  -  Наказ
балашихинских бабенок. Привези им обязательно такие, лопоухие. Особо  ценный
груз! Беречь, не трясти, не бросать, не кантовать. Кошмар!
   - Цветочки - пустяк, - сказал незаметно подошедший Косаговский. - А я вот
в тайгу ореховый буфет тащил, на сто пятнадцатую стройку. Не понимаю, как он
в горловину люка влез. И в тайге люди по-человечески жить хотят.
   - И футбольные мячи везете? - потянулся Сережа к двум мячам, висевшим под
потолком. - У вас и футболисты есть, дядя Федя?
   - Команда "Тайга"! Класс! - гордо ответил мичман.
   2
   Техник, сидевший в пилотском кресле, грел мотор. Самолет дрожал, от винта
летели брызги из луж. Увидев летчика, он снял газ.
   - Разрешение на Сережкин полет имею, прогноз доже получил. Погодка... Как
сердце красавицы!
   - Это как же понять? - спросил капитан.
   - Склонно к измене и перемене! Ничего. Добро навылет имеем. Как движок? -
крикнул летчик механику.
   - Как зверь работает!
   Косаговский  любовно  посмотрел   на   самолет,   стройный,   узкий,   но
ширококрылый. И как шрамы на лице забияки и искателя приключений, были и  на
самолете рубцы и шрамы: борт вмят, на крыле  заплата,  шасси,  погнутое  при
вынужденной посадке, выпрямлено  ковкой.  Всем  видом  своим  самолет  будто
говорил: из многих передряг я выбрался, не прочь и в новую лезть!
   - Характер у вашего "коня", видать, задиристый - засмеялся капитан.
   - Работяга мой "Антошка"! Где  хотите  сядет,  хоть  на  подоконник,  как
воробей... Ну, по местам!
   Мичман втянул в кабину лестницу и закрыл дверь, Она захлопнулась мягко  и
плотно, как дверь холодильника, и не знал Сережа, что она  закрыла  от  него
привычный,  будничный  мир,  а   за   нею   начнется   мир   необыкновенных,
фантастических приключений.
   Глава 7 ТУМАН
   Конь осержается, от земли отделяется; скачет  выше  леса  стоячего,  ниже
облака ходячего; горы, реки и озера меж ног пропускает, поля и луга  хвостом
устилает.
   Сказка
   1
   Косаговский энергично набирал высоту. Мотор работал  мелодично  и  чисто,
пел высоким дискантом.
   Единственная в мире песня, которая никогда не  надоедает  и  не  нагоняет
тоску. Летели спокойно. Впереди прозрачный круг невидимого винта, а самолет,
казалось, подвесили в воздухе на мягких резиновых канатах.
   Колеса шасси висели над горами, поросшими  темно-зеленой  тайгой.  Иногда
тайгу разрывали речки, сверху дегтярно-черные,  но  вспыхивающие  неожиданно
ослепительными искрами. Осколками разбитого зеркала  сверкали  круглые,  как
циркулем обведенные, небольшие озерки. Вдруг вдали открылось большое  озеро,
огромная водная гладь.
   "Почему оно пыльное какое-то?"  -  подумал  капитан.  Ветер  переменился,
подул откуда-то сбоку, потом совсем упал, потом задул в лоб и  снова  сбоку,
но уже с другого борта. Самолет  резко  болтнуло.  Небо  внезапно  заволокло
тучами. Самолет летел упрямо к озеру  и  оно  появилось  совсем  рядом,  под
крылом. На озере бушевала буря. Она тянулась к самолету черными  щупальцами.
Птуха, сидевший сзади капитана, приблизил губы к его уху и крикнул:
   - Смотрите, товарищ капитан! Ох, зальет нам сала за шкуру!
   Из  мутной  мглы,  метавшейся  над  озером,  медленно   поднялся   бешено
вертящийся гигантский столб. Он  тянулся  все  выше  и  выше,  дотянулся  до
низких, быстро летящих туч и уперся в них. И другие черные, изогнутые ветром
смерчи вставали над озером; их расплывающиеся вершины тоже подпирали  низкий
и мрачный небосвод. Самолет летел меж этих черных колонн, то  и  дело  резко
сворачивая от них в сторону.
   Неожиданно Хлынул дождь, крупный проливень. Теперь, казалось, самолет  не
в воздухе летит, а плывет под водой. Стекла иллюминаторов  закрыли  сплошные
водяные потоки, и не видно было, где они летят: над горами,  тайгой  или  их
занесло уже в степи Монголии.
   2
   Самолет круто пошел вверх, но провалился, словно  обессилев,  и  задрожал
испуганно. Удары ветра то пинали его по-прежнему в бока, то задирали  хвост.
Иногда эти удары были такими яростными, что самолет едва не  переворачивался
навзничь,  и  тогда  управление  вырывалось  из  рук  летчика.  В  зеркальце
наблюдения за кабиной отражалось лицо Виктора, и капитан  видел  его  сжатые
губы, глубоко прорубившиеся морщины в углах рта и  мелкие  бусинки  пота  на
лбу. Капитан наклонился к форточке и крикнул:
   - Где мы летим, Виктор Дмитриевич? В Балашиху-то попадем?
   Виктор помолчал и устало ответил, не оборачиваясь:
   - Не ручаюсь. Видели, какие ветры нам встретились? Похоже, что сдуло  нас
с курса.
   - Что вы думаете дальше делать?
   - Определиться надо, это самое главное. Как  выйдем  из  дождя,  попробую
сориентироваться.
   - И тогда?
   - Уточню место и на Балашиху буду пробиваться. - Летчик помолчал  и  тихо
добавил: - Если горючего хватит.
   - Есть другие варианты?
   - Последний вариант: если нельзя будет определиться, сяду.
   - Сядете? Куда? Где?
   - Буду искать какое-нибудь селение. Поближе к нему и сядем.
   Капитан откинулся от форточки. Птуха высунулся над его плечом.
   - Полундра?
   - Пока еще  нет.  Будет  полундра,  сами  заметите.  Мичман  вздохнул  и,
покосившись на Сережу, шепнул:
   - Напрасно мы салажонка взяли.
   "Попробовал бы ты его не взять!" - подумал капитан.
   Ливень внезапно прекратился, словно  его  сдуло  назад.  Меньше  стала  и
болтанка. Снова ровно и чисто запел мотор. Внизу была тайга.
   - Виктор Дмитриевич, живем? - весело крикнул в форточку капитан. -  Имеем
видимость?
   - А что толку от такой видимости? - В .голосе Виктора было раздражение. -
Глазу не за что зацепиться. Попробуйте определиться!
   Ратных прильнул к окну. Тайга, тайга, тайга! Таежное море без берегов. Ни
приметных горных вершин, ни рек, ни озер, ни дымка над темно-зеленой  щеткой
тайги. Ратных перешел к другому борту, но и с той  стороны  было  безбрежное
таежное море. В это время услышали громкий, злой голос Виктора:
   - А, черт! Этого только не хватало. Смотрите вниз! Птуха  и  Сережа  тоже
потянулись к иллюминаторам. А  капитан  увидел,  что  от  земли  поднимаются
густые клубы дыма. Но сейчас, вглядевшись, он понял -  это  туман  застилает
тайгу. В низинах он разлился синеватыми озерками, повис белесыми космами  на
деревьях. Он колыхался от ветра, поднимаясь все выше и выше, и  поплыл  мимо
окон самолета, густой, липкий, как клей, И в кабину проникла и  прильнула  к
лицам промозглая, пахнущая болотом сырость.
   Летчик включил крыльевую фару. Впереди возник ослепительный белый экран.
   Чуть проступили в тумане крылья самолета. Виктор выключил фару.
   Ратных закрыл глаза. Ему вспомнилось: такой же туман застал его в  тайге.
Мимо костра пролетела большая птица. Ослепшая  в  тумане,  она  шаталась  из
стороны в сторону, задевая то  за  землю,  то  за  кусты,  потом  с  разлета
ударилась о дерево и упала с поломанными крыльями. Так и они будут  метаться
в тумане ослепшей птицей, пока  не  встретится  гора  или  дерево.  Тогда  -
взрыв... Сноп огня!..
   - Виктор Дмитриевич, а если выше? Может, уйдем от тумана.
   - Нельзя. Потолок, - глухо ответил Косаговский. - У нас большой груз...
   - Теперь, мичман, кажется, полундра, - тихо сказал Ратных.
   - Чувствую. И что с этого будет? - мрачно спросил Птуха.
   3
   Виктор  "выложился",  измотался  до  предела.  Ноги  затекли,  встань   -
зашатает, а руки оканчивались не пальцами, а ладонями.  Пальцев  он  уже  не
чувствовал. Сотрясения штурвала отдавались тупой болью в  плечах,  будто  он
целый день бил ломом в  землю.  "Будет  где-нибудь  конец  этому  проклятому
туману? Не над всей же Сибирью он висит?"
   На приборной доске вспыхнула красная лампочка: горючее  на  исходе.  Пора
думать о посадке. Пора! Черт! Давно пора! А как сядешь, где сядешь?
   И вдруг крылья самолета выступили из тумана и заблестели, словно  по  ним
мазнули огромной кистью с расплавленным золотом. Виктор даже  зажмурился.  В
кабине сразу стало светло и весело, а внизу открылась залитая солнцем земля.
Вместе с солнцем пришли покой, безмолвие, будто  самолет,  подобно  кораблю,
вошел в гавань, укрывшую его от бури.
   Густая тень его стремительно неслась по необъятной равнине, гладкой,  без
холмов,  оврагов,  без  леса.  Идеальная  посадочная  площадка!  Но   летчик
почему-то отвернул от нее и пошел на запад, где синел горный кряж.
   - Ха! Видали? - удивился мичман и не утерпел:  на  одесский  манер  пожал
плечами и чуть развел руки. - Под нами ровненько, а что мы будем с этих  гор
иметь? Компот! Разобьемся там.
   - Под нами не ровненько, а болото, - сказал Ратных. - И какое еще болото!
   Мичман снова припал к окну. Верно! К горизонту уходило бурое,  клокастое,
как линяющая волчья  шкура,  замшелое  болото.  Топь  поблескивала  "окнами"
закисшей, ржавой воды.
   Горы, к которым летел самолет, приближались с каждой минутой.  Уже  видны
были отдельные вершины, то голые, с ножевой остротой  гребней,  то  заросшие
лесом, похожие на небритые корявые щеки.  Этот  небольшой  кряж  из  десятка
сопок был, видимо, останцем размытых и выветрившихся горных хребтов.
   А дальше, за сопками, до самого горизонта стояла матерая, сплошная тайга.
Посадочной площадки не было. Виктор решительно  нажал  педаль  управления  и
развернул самолет обратно к горам. Неужели не найдется там  долинки,  просто
горного ущелья? Виктор напряженно вглядывался в каждую каменную складочку. И
вдруг поспешно сбавил газ. Самолет пошел на снижение.
   Но разве можно назвать посадочной площадкой узкое ущелье, с  двух  сторон
зажатое в скалах, с  третьей  -  перегороженное  тайгой,  а  с  четвертой  -
обрывавшееся пропастью. Садиться можно было только со стороны пропасти. А не
коротко ли ущелье и нет ли в ущелье камней? Дьявол знает, чем это кончится!
   Самолет, снижаясь, летел уже над пропастью ко входу в темный коридор  меж
скалами. Эта каменная щель казалась очень  узкой,  и  думалось,  что  размах
самолетных крыльев не уместится здесь. Хотелось  чуда,  чтобы  самолет,  как
птица, сложил крылья.
   Будто пугаясь этой  каменной  ловушки,  самолет  медленно  приближался  к
входу.
   ...Под ногами почувствовался легкий толчок..  Самолет  коснулся  колесами
края  обрыва  и  покатился  стремительно  по  ущелью.  Черная  стена  тайги,
замыкавшая ущелье, сорвалась с места и помчалась навстречу.
   Ратных поднялся со скамьи и ухватился левой рукой за крепления  фюзеляжа,
чтобы смягчить удар, если он будет. А правой рукой, подняв Сережу со скамьи,
крепко прижал его к себе. Мичман, взглянув на них,  встал  рядом,  близко  к
мальчику, прикрыв его с другой стороны.
   Их удивила тишина после многочасового рева мотора и внезапный переход  от
солнечного дня к сумеркам. Самолет стоял с выключенным мотором в тени ущелья
в нескольких метрах от таежных великанов сосен и крупных обломков скал.
   В самолете царило молчание. Потом Птуха  молча  открыл  дверь  и  сбросил
железную лесенку. В кабину ворвались запахи таежной прели, воды и  размокшей
от дождя земли.
   Глава 8 ТАЙГА
   Да здравствует дорога, Потерянная в лесах.
   Э. Багрицкий, "Искатель"
   1
   Виктор сел на замшелый обломок скалы и закурил. Эта первая после  долгого
и тяжелого полета затяжка - самая сладкая из всех, которые бывают на  земле.
Но лицо летчика было мрачно. Он сидел, не поднимая глаз, угрюмо  разглядывая
на ладонях ребристые отпечатки штурвала. Ратных участливо посмотрел на  него
и сел рядом. Виктор отодвинулся раздраженно:
   - Только не утешайте!  За  такое  гнать  надо  в  шею  из  авиации!  Даже
воздушного извозчика из меня не получилось.
   - Да бросьте вы! Не полет был, а воздушная акробатика.
   - Что - бросьте? - зло крикнул Виктор, - Заблудился вот...
   - Диво было бы не заблудиться. И ветры, и дождь, и  туман.  Все  тридцать
три несчастья, как у Епиходова. А как вы сумели сесть - уму непостижимо!
   - Говорил же я - не самолет, а воробей. На подоконник сядет.
   - Я не о самолете говорю.
   - А я о нем! - Виктор подошел к самолету и погладил горестно и нежно  его
крыло. - Какую  машину  угробил,  сапожник!..  К  черту!  Не  оставлю  здесь
"Антона". В лепешку расшибусь, а вытащу его отсюда.
   Виктор начал заботливо и бережно укутывать мотор чехлами. Ратных и  Птуха
помогали ему.
   - Знаки надо разложить, - сказал летчик. - Нас с воздуха будут искать.
   - Искать будут, - согласился капитан. - Но кто? Не лучше ли замаскировать
самолет, а не знаки раскладывать?
   - Понял вас, - после трудного, тяжелого  молчания  сказал  Виктор.  -  На
стыке трех границ живем.
   - Кошмар! - вздохнул Птуха. - То ли мы у себя дома, то  ли  к  друзьям  в
Монголию залетели? А если занесло  нас  к  императору  Пу-и  и  к  самураям?
Умереть можно от смеха! - мрачно закончил он.
   Косаговский вытащил из планшета полетную карту, посмотрел  и  раздраженно
засунул ее обратно.
   - Вылетели мы за пределы этой карты. И  черт  его  знает  как  далеко!  -
Виктор ударил кулаком по баку. - Слышите? Звенит. Пустой!  Мы  на  последних
граммах горючего сели. А куда залетели? Нас с курса на курс  гоняло.  Компас
такую сарабанду выплясывал!..
   - Давайте осмотрим для начала это ущелье, - сказал спокойно капитан.
   Ратных и Косаговскйй пошли к пропасти, со стороны которой самолет  влетел
в ущелье. Дойдя до обрыва, посмотрели вниз. Пропасть насквозь просвечивалась
солнцем.  Его  лучи  алмазно  блестели   в   струях   небольшого   водопада,
свергавшегося со скал. Внизу водопад превращался в речку, уходящую в тайгу.
   Внезапно до них долетел взволнованный голос Сережи. Он кричал  с  высокой
скалы:
   - Идите скорее сюда! Карамба! Я озеро открыл. Я - как Арсеньев!
   К Сереже  пришлось  подниматься  по  каменистой,  звонкой  тропе.  Озеро,
небольшое,  идеально  круглое,  лежало  как  впаянное,  вровень  с   низкими
берегами. В сумраке ущелья оно казалось угольно-черным.
   - Похоже на кратерную воронку, -  подумав,  сказал  Ратных.  -  Питается,
видимо, подземными ключами. Здесь и рождается водопад.
   - Я и название ему уже придумал. - Темно-синие глаза  Сережи  восторженно
сияли. - Озеро Чапаева. Как, подходяще?
   - Вполне подходяще, - серьезно ответил капитан. - А где мичман, не видел,
Сережа?
   - Дядя Федя и Женька по камышам шарят.
   - А зачем их в камыши понесло?
   - Женька уток гоняет, а чего дядя Федя делает - не знаю.
   - Мич-ман! - закричал Ратных, приложив ко рту ладони.
   - Здесь! - неожиданно появился Птуха. Он был весь в камышовом пуху.  -  О
взрывчатке беспокоюсь. Найдутся охотники до  нашей  взрывчатки.  Это  я  вам
говорю! А в озере есть яма добрая, просторная, дно каменистое.
   - Утопить взрывчатку решили?
   - Так точно! Она в цинках запаяна и  вообще  водоустойчивая.  Несите  ее,
товарищи, потихонечку, а я буду под воду ее опускать.
   Взрывчатка была утоплена в озере.
   - Порядочек! И место очень заметное, - довольно огляделся мичман. -  Этот
"телеграфный столб" отметкой будет.
   На  берегу  озера,  против  ямы  со  взрывчаткой,  стояла  большая  сухая
лиственница с ровно обломанной вершиной, с опавшими  ветвями  и  осыпавшейся
корой. Она была похожа на телеграфный столб, заблудившийся в тайге.
   - А фикусы прятать будем? - засмеялся вдруг Ратных.
   - О, спасибо, что напомнили! В кабине они засохнут, бабёнки тогда с  меня
шкуру спустят! Кошмар,  что  будет!  Выставлю  на  улицу,  пускай  их  дожди
поливают, - хлопотливо сказал Птуха и пошел к самолету.
   Его догнал Сережа.
   - Дядя Федя, а можно я мячик  футбольный  возьму?  Может  быть,  погоняем
где-нибудь.
   - Об чем разговор! И погоняем! - весело согласился мичман.
   Вытащив из кабины фикусы, продукты, инструменты  и  другие  нужные  вещи,
принялись за маскировку самолета.  На  это  ушло  несколько  часов.  Самолет
завалили сосновыми ветвями и молодыми елками. Окончив работу, закурили.
   - Я предлагаю немедленно тронуться в путь, - сказал капитан.
   Косаговский поморщился, может быть, от папиросного дыма.
   - А если нас будут искать?
   - Вы про самолет говорите? Если увидим,  что  летит  наш  самолет,  будем
сигналить ракетами.
   - А куда пойдем? - снова спросил Виктор.
   - . Будем искать какое-нибудь селение.  Идти  нужно  либо  на  юг,  тогда
выйдем в степь, а это все же лучше тайги, либо на север. На север  все  реки
текут: они и приведут нас к какой-нибудь деревне. И идти надо по азимуту,  -
продолжал капитан. - Для этого нужен компас. Придется с самолета снять.
   - Он очень громоздкий. И мне не хотелось бы рисковать им, -  нерешительно
сказал летчик.
   - У меня есть компас! - воскликнул Сережа, открыл свою  полевую  сумку  и
протянул капитану крошечный, не более пятачка, компас в медной коробочке.
   - Вот это компас! - засмеялся Птуха. - То ли румб показывает, то ли  цену
на копеечную скумбрию.
   - Напрасно, мичман, смеетесь, - освободив стопор стрелки, сказал  Ратных.
Она заметалась и успокоилась,