охраны.  Жара  стояла невыносимая, и я  решила
прокатиться с ветерком на резвых конях. В одном месте дорога проходила около
самого берега Оян. Посреди речушки, которая сильно обмелела, стоял по пояс в
воде этот  самый  мальчик,  плескаясь в  мутной и илистой  гуще. И  вдруг он
закричал. Это  был ужасный,  душераздирающий  вопль,  истерический  крик.  Я
никогда не слышала  такого  вопля.  Мне казалось, что я кричу сама. Приказав
кучеру остановиться, я глянула в  ту  сторону. Из  воды  торчали две корявые
руки, обросшие длиной  черной шерстью,  с  кровяными  ярко-красными когтями,
очень  длинными  и  загибающимися  внутрь, как  у  хищной  птицы. Они тянули
мальчика вниз. Я видела это отчетливо, потому что до мальчика было не  более
двадцати шагов. "Да спасите  же  вы  его!!!" -  крикнула я своей охране. Они
нехотя  слезли с коней.  Места у  нас в  округе  спокойные,  слуги были  без
оружия.  "Хватайте  палки, да быстрее  же  вы!!!" Мальчик продолжал неистово
кричать, оглушая все окрестности. Наконец-то до слуг  дошли  мои слова,  они
схватили  коряги, лежащие на берегу,  и  стали бить в  то  место,  где  было
туловище  этого  чудовища.  Через  несколько  ударов  оно  высунуло  голову.
Господи, это был неописуемый ужас. Длинные, сильно выдающиеся  вперед желтые
зубы, корявые... Красно-кровяные  глаза, без зрачков, тоже сильно выдающиеся
вперед. На  мгновение слуги  застыли в  ужасе. "Бейте!!!" - закричала я. Это
чудовище  повернуло в  мою  сторону свои  уши, которые  были как  у  собаки,
посмотрело мне прямо в глаза, нюхая воздух. Оно словно не  обращало внимания
на удары. Мальчик перестал кричать, упав  в мутную воду. Раздавались  только
гулкие удары  сучковатых коряг поэтому  чудищу, которое наконец-то  заметило
эти удары, озираясь во все стороны. Оно опустилось в воду и словно  ушло под
землю. Слуги тут же выпрыгнули  на берег, вытащив безжизненное тело мальчика
на  сушу. Он казался  каменным, застыв  в  предсмертной судороге.  На  наших
глазах мальчик стал  синий,  потом зеленый, и потом приобрел сиреневый цвет.
Все это время кони хрипели, кучер тянул  вожжи  так, что удила были в крови.
Лошади  двух всадников давно  ускакали.  И тут произошло еще одно несчастье.
Один  из  слуг  истерически захохотал,  схватившись  за живот,  упал и  стал
кататься по земле.  Мы поняли, что  он лишился  рассудка.  Сил уже  не было,
второй слуга вскочил в карету, и кони нас понесли  к  замку. Так быстро я не
ездила никогда. Кони  бездыханно  упали,  как  только  остановились в замке.
Кучер и слуга упали в обморок,  словно перегрелись на  солнце, к  вечеру  им
стало  совсем плохо,  они бредили, и  все  решили,  что они  заболели чумой.
Следующей ночью умер слуга, а через день - кучер. Я все эти  дни не выходила
из  своей комнаты, никого  не  пуская к себе.  В  глазах  стояла та  ужасная
картина, я никак не могла забыть.
     Вдруг Беатрисса  перестала  говорить,  услышав  за  окнами  замка  гул,
похожий на конский топот целого отряда.
     - Что это? - спросила она.
     - Это мой отряд, для охраны.
     - Не надо, нельзя,  иначе мы все погибнем.  В большом замке ночью может
находиться не  более двух чужих людей, так что отряд никак не сможет помочь.
Разворачивайте его обратно, Виктор.
     Барон подошел к окну. Огненное пламя факела стремительно приближалось к
воротам замка. Это  впереди отряда скакал Станиэль.  Примерно в миле от него
слышался  гул приближающегося  отряда. Среди  могучих  елей  и  сосен иногда
проблескивал свет факелов. Виктор спустился вниз  и  сказал Станиэлю, что бы
тот  повернул  отряд  назад, и  вернулся к графине.  В эту  минуту  ему было
наплевать  на всех этих чудищ, будь они  трижды прокляты. Главное, что рядом
была Беатрисса, а  больше ему и не надо. Виктор знал свои силы и был уверен,
что сможет справиться с любой нечистью.
     Беатрисса продолжала:
     - И вдруг, через неделю, произошло еще одно событие. Я проснулась ночью
оттого, что около меня лежит что-то прохладное, словно кинжал или меч. Когда
я зажгла свечу и увидела, что лежало  около  меня,  то  упала в обморок. Это
была  большая змея, которая смотрела мне прямо в глаза... На рассвете, когда
я пришла в  себя, уже  никого  не было. И с того  времени начались кошмары и
ужасы. Слуги по ночам слышали отдаленные голоса и смех, гогот, рев и плач. В
первое время они  не  могли  ночевать  в том старом замке, ночуя  где-нибудь
поблизости.  По ночам  в замке  оставалось четыре  человека:  я,  отец,  моя
служанка  Сюзанна  и слуга  отца Мишель. Однажды ночью, в  комнате  Сюзанны,
раздался  душераздирающий  крик. У меня по телу  побежали мурашки.  В первое
мгновение  от страха  и  ужаса я не могла пошевелиться,  но  потом набралась
смелости и пошла к ней. Сюзанна лежала на полу, около  кровати,  платье было
все в крови, в остекленевших, широко раскрытых от ужаса мертвых глазах горел
ядовитый желтый мерцающий пламень... На  ее шее были следы укуса. И тогда  я
все поняла. Это была месть упыря. Выходя  из комнаты Сюзанны, я увидела, как
из дальнего угла к окну метнулась тень, а  может быть, какое-то облако.  Оно
скрылось  за окном. Я позвала слуг,  чтобы они унесли ее.  Когда они  зашли,
тела Сюзанны не было. Оно исчезло бесследно.
     Иногда по ночам криков не было, было тихо и хорошо, как и раньше. Слуги
привыкли, им  упырь не делал  ничего  плохого.  Иногда, просыпаясь  ночью, я
видела у себя в спальне еле видимое желто-зеленое облако, которое металось в
воздухе, словно танцуя зловещий танец. Все это проходило молча. Чем больше я
молилась богу, тем ужаснее  были ночи. Бог не хотел помогать. В начале осени
все  эти  кошмары  прекратились. Я решила,  что  все  кончилось. Опять стала
беспечной  и веселой, как и раньше. Отец поседел и  постарел за это время. Я
решила  ему все рассказать,  ведь все было позади. Я  зашла вечером к  отцу,
Мишель хотел выйти, но я попросила его остаться, чтобы он тоже знал  правду.
Отец выслушал  меня  молча,  лишь  изредка  кивая  головой.  И  тут  мы  все
вздрогнули от страшного крика. Упырь вернулся. Он и не думал уходить. Больше
оно никого не убивало, не  трогало. Но крики, стоны, свист  и  гогот нас уже
никогда  не  покидали.   Частенько   среди  ночи  я   замечала  танцы  этого
желто-зеленого облака. И  тогда отец решил покинуть этот замок. Остальное вы
знаете.  Во время строительства "Вороньей пустоши" мы жили в старом замке. И
через два года опять  произошло несчастье. Каждую  ночь вопли были ужасней и
ужасней.  Часто  они раздавались где-то за дверью, иногда у меня  в спальне.
Оно теперь кружило вокруг меня, отца и Мишеля. Но  больше всего  доставалось
Мишелю. Этот спокойный и добрый  старик, прежде всего, хотел уберечь  своего
хозяина, моего отца. Однажды вечером, во время ужина, он  попрощался с нами,
сказав,  что  его долг -  это уберечь нас от злых чар.  Сначала мы ничего не
поняли. Все стало ясно, когда солнце ушло за горизонт.  Он долго стоял перед
входом,  ведущим  в  подземелье.  Без  факела.  Словно  сговорившись,  здесь
собрались все слуги, со всего замка. Перед  тем, как спуститься по ступеням,
он обернулся, долго смотрел в глаза старому графу, а  потом ушел. В эту ночь
была  мертвая тишина. Утром  отец вместе  с  десятком стражников спустился в
подземелье. Мишель тоже исчез бесследно. Потом мы перебрались в новый замок,
в "Воронью  пустошь", и девять дней нас никто не тревожил. Мы поверили,  что
упырь от нас отстал. Но на десятую ночь опять вопли. Я понимала, что настала
очередь  моего  отца,  да он сам об этом  догадывался.  Он старел на глазах.
Больше  я  не могла смотреть на это. Я заварила  кашу,  мне  и расхлебывать.
Никому  ничего  не сказав, я однажды  ночью  спустилась в  подземелье нового
замка.  Все  было  тихо, никаких  криков,  никаких  желто-зеленых облаков  и
смерчей, никаких  ужасов. Я прошла по  всем коридорам и комнатам подземелья,
каждый миг,  ожидая  жуткой  смерти. Но  ничего  не  произошло. Под конец  я
заблудилась. Вспоминая план подземелья, я вдруг почувствовала на себе взгляд
и  обернулась. В нескольких шагах от  меня стоял упырь, злорадно улыбаясь  с
чудовищной  пастью  желтых длинных  зубов, смотря на меня горящими кровяными
глазами.  Я  упала  в  обморок.  Придя  в  себя,  я  сразу  нашла  дорогу из
подземелья. Было  утро.  Через  месяц я решилась  спуститься  второй раз, но
около самого входа на лестницу, ведущую вниз, я услышала крик отца.
     -  Дочь моя, не твоя вина, что это проклятие висит над  нашим родом.  В
этом моя вина, что я воспитал тебя доброй и ласковой, мне и отвечать на суде
перед силами зла. Не смей спускаться вниз.
     И  вот, вчера ночью, гуляя по  ночному замку в одиночестве,  я услышала
сдавленный  стон  за дверью спальни  отца. Я  ворвалась к  нему. Он лежал  у
двери, тяжело дыша. Увидев меня, он произнес:
     - Привидение сгинет через семь лет, считая от года великой засухи.
     То были его последние слова. Что было сил, я крикнула:
     - Эй, кто-нибудь!! Сюда!! Быстрей!!!
     Все это время я не  сводила глаз с отца.  Вокруг бушевал свирепый вихрь
из желто-зеленого облака, издавая такие вопли, что стыла кровь в жилах. Но я
так стояла, пока не появилась охрана с факелами. Вот  и  вся история. Отец в
завещании написал, чтоб его  тело три ночи пролежало в  его покоях.  Я прошу
Вас,  не покидайте меня эти три  ночи, я почему-то  боюсь, чего  со  мной  в
последние месяцы не бывало.
     - Беатрисса, уже глухая ночь, где же лежит Ваш отец?
     - Здесь,  недалеко, но  пока все тихо, поэтому я и рассказывала Вам эту
историю.
     Словно нарочно, раздался крик. Громкий, сдавленный стон, с полу шипящим
улюлюканьем и  свистом.  Нечеловеческий вопль. У  Виктора все  похолодело  в
груди.  Он  хотел  было встать,  но не  смог: руки и ноги  свело  судорогой.
Беатрисса  продолжала  так  же сидеть, лишь взгляд  ее  прекрасных глаз стал
более печальнее.
     - Начинается, - тихо сказала она и встала.
     Барон Виктор  фон  Гаустар наконец-то совладел  с  собой, обнажив  меч.
Молча они пошли в покои отца. В углах, на стенах комнаты ярко пылали факелы,
вокруг гроба стояло четверо воинов с обнаженными мечами. Один  из охранников
закачался и упал. Виктор подошел к нему.  Тот был мертв. Крики раздались еще
несколько  раз.  Вскоре  стало  светать.  Беатрисса,   облегченно  вздохнув,
сказала:
     - Первая ночь  кончилась. Я всегда сплю  только на  солнце, утром, чтоб
мое тело освещали солнечные лучи. Как только они уходят, я сразу просыпаюсь.
Замок пустой, выбирайте любую комнату для себя.
     - Спасибо.
     Виктор вышел  и увидел  Станиэля.  Бедный слуга  стоял и дрожал, словно
осиновый лист на ветру.
     - Пошли спать, Станиэль.
     Барон обосновался  в комнате, где раньше жила  Сюзанна.  Проснулся он в
полдень, и тут же вспомнил прошедшую ночь. Вошел Станиэль.
     - Барон, вас просит графиня.
     Виктор вскочил и стрелой пронесся мимо слуги.
     - Виктор, - начала  Беатрисса, - я опять приношу свои извинения, и если
хотите, можете покинуть замок хоть сейчас. Я поняла, что моя просьба тяжелая
и глупая.
     - Нет,  что  Вы,  Беатрисса,  я Вас  не покину, это  не  входит  в  мои
привычки, и  тем более, что...  -  впервые  в  жизни отважный рыцарь,  барон
Виктор фон Гаустар стеснялся и робел.
     Беатрисса  пробила  его  своим пронзительным  взглядом, вдруг  опустила
глаза, словно стыдясь, и ее щеки порозовели.
     - На турнире Вы были богом,  затмевая  даже могучего славянского князя.
Как давно я не ездила на лошадях...
     -  Графиня,  конь  Станиэля  к  вашим  услугам. Кто может  помешать нам
прокатиться по прекрасному осеннему лесу на резвых конях?!
     -  Последние  шесть  лет я провела  в  замках.  Ну  что  ж, предложение
принято.
     ...Когда  замок "Воронья пустошь" скрылся из виду, они вообще  забыли о
тех  ужасах и кошмарах.  Беатрисса,  одурманенная  свежим  воздухом,  жарким
солнцем бабьего лета, лесными ароматами диких трав, была еще прекраснее, чем
прежде. Она почти моментально освоилась в седле, словно то и делала, что все
дни  проводила  на  коне.  Далеко в  лесу  можно было  слышать  их  веселый,
беззаботный, как у  детей, разговор о  разных шуточных историях с  королями,
королевами и  шутами. Веселье резко оборвалось, когда слегка дунуло вечерней
прохладой и огненный диск  светила задел за верхушки великанских елей. Стало
очень тихо.
     - Пора, - помрачнев, сказала Беатрисса.
     Заходя в замок, графиня сказала:
     - Виктор, ночью можете входить ко мне без стука.
     Пользуясь  тем,  что  еще  не  наступила  полная темнота,  рыцарь решил
сделать экскурс по замку. Надевая доспехи, Виктор сказал Станиэлю:
     - Ты  парень сообразительный и  все понимаешь.  Тебе, я думаю,  не надо
объяснять, что к чему. Вооружайся, бери  лук со стрелами, мы сейчас пойдем и
изучим с тобой этот замок.
     Виктор, превратившись весь во внимание, шел, стараясь ступать как можно
тише.  Верный  Станиэль следовал  за ним. Замок был огромный, грандиозный, с
широкими коридорами  и просторными залами, в три этажа. Без факелов и свечей
он казался мертвым.
     - Да, старому графу  было  не до украшений и  картин, - подумал Виктор,
вспоминая старое обиталище графа  Лантю, где везде на стенах висели картины,
ковры, стояли  грациозные  статуи,  а  в нишах  величаво, словно  на  посту,
красовались  рыцари  в  позолоченных  доспехах.  Кругом  были  чучела  птиц,
медведей, кабанов и волков. Граф преклонялся перед красотой.
     Когда они обошли весь замок, Виктор спросил:
     - Ты заметил что-нибудь?
     - Нет... Вон! - испуганными глазами он смотрел куда-то за спину барона.
Виктор резко обернулся, но ничего не заметил.
     - Только что  там  промелькнуло  желто-зеленое  облако, - объяснил  он.
Виктору стало не по себе, по спине пополз холодный ужас.
     - Ладно, охотник за привидениями,  иди в комнату и не спи. Услышишь мой
голос - сразу приходи, - недовольно пробурчал Виктор и пошел к Беатриссе.
     Беатрисса, слегка улыбнулась, увидев его.
     - Ну что ж, пойдем сразу к отцу.
     Они зашли в пустой зал, посреди которого одиноко стоял молчаливый гроб.
Охрана была снята.
     - Беатрисса, почему вы сняли охрану?
     - Она мешает отцу.
     - Что Вы хотите этим сказать?
     - Мне кажется, отец еще проснется, будьте к этому готовы.
     Старый граф лежал в черном гробу, стоявшем в центре зала, одетый во все
черное. Горел один-единственный факел, на  стене, и в руках Беатриссы горела
восковая свеча, разбрасывая жалкие блики бледного света. Беатрисса подошла и
потушила факел.  Вернувшись, она вопросительно  посмотрела на Виктора. Поняв
ее немой вопрос, барон дунул на свечу...
     Вскоре глаза  привыкли к  темноте. Луна висела  в небе,  бросая бледный
свет на  черный гранитный  пол.  У Виктора  задеревенела  рука, в которой он
держал  меч,  готовый  в   любое  мгновение  ринуться  в  бой.  Легкая  тень
промелькнула на фоне черного  неба,  набросив туманную  вуаль на ярко-желтые
звезды.  Виктор медленно  поднял  меч. Где-то рядом, почти  у ног,  раздался
зловещий  вой с улюлюканьем и  шипением. Это  хрюканье становилось сильнее и
громче,  переходя  в  рычание  с  подвыванием. Беатрисса, стоявшая  слева от
Виктора,  изо  всей силы сжала его  руку  своими холодными,  почти  ледяными
руками.  Это рычание усиливалось и постепенно приближалось. Виктор  что было
силы рубанул мечом. Раздался свист разрываемого воздуха и  посыпались  белые
искры  от удара о  гранитный пол. Раздался  страшный вой и  на  месте  звука
вспыхнуло желто-зеленое,  ядовитого цвета облако. Это облако бесновалось всю
ночь, носясь по залу с оглушительным ревом.
     Скоро забрезжил рассвет.
     Виктору  пришла  в  голову  мысль. Он  нашел  кузнеца  и  приказал  ему
изготовить металлический кожух, чтобы под ним  могла  гореть свеча, но света
чтобы не  было видно. Расчет был  прост: в  случае  сильной опасности  можно
сразу от свечи поджечь заранее приготовленный факел, ведь это  чудище боится
яркой вспышки света.
     Опять, весь день, Беатрисса и Виктор провели в седле.
     Когда потемнело  небо  и замигали первые игривые звезды,  Виктор накрыл
свечу  кожухом.  Через  некоторое  время  свет  луны  полностью осветил лицо
покойника, мертвый граф  медленно, словно под действием  заведенной пружины,
сел.  У  Виктора   тряслись  поджилки,  через  ледяную  руку  Беатриссы   он
чувствовал, как она дрожит. Граф открыл свои мертвые глаза, покрытые вуалью,
ища Беатриссу.
     - Беатрисса, доченька, помни, оно живет семь лет. Всего семь.
     После этого он упал, словно и не вставал.
     За стеной раздался оглушительный рев Станиэля:
     - Барон, барон!!! На помощь!!!
     - Прости, мой  дорогой Станиэль, но  жизнь Беатриссы - превыше всего, -
подумал про себя Виктор, не двигаясь с места.
     Послышался грохот падающих кресел, крики Станиэля, вой и рев, лязганье,
скрежет  кинжала о  гранит. Иногда  было  слышно,  словно гудит ветер, будто
кто-то сильно  размахивает факелом. Вскоре все утихло,  но  после просторные
своды замка наполнились дикими воплями упыря.
     Как  только рассвело, Виктор зашел в комнату,  где недавно шла схватка.
Все,  что  можно  было опрокинуть  -  было  опрокинуто. Все,  что можно было
уронить - было уронено. Посреди этого хаоса  лежал  кинжал  Станиэля, весь в
грязно-красной крови, отливающий  зеленоватым отблеском. Рядом  лежал факел,
из которого легкой змейкой  поднимался вверх  синий дым. Станиэля  нигде  не
было.
     - Прости, Станиэль, - тихо сказал Виктор.
     Когда графа уложили в гробницу, после ужина, Беатрисса сказала барону:
     -  Виктор,  от  всего сердца  благодарю  Вас за помощь. Вы  - настоящий
рыцарь. Я не смею Вас больше задерживать.
     - Нет,  я  никуда не уеду, я буду жить здесь до  июня  будущего года, а
потом уеду, - железным голосом произнес Виктор.
     В глазах Беатриссы он прочитал восхищение и благодарность.
     Теперь, после этих трех ночей настало глубокое затишье. Все ночи Виктор
и Беатрисса  проводили в  оживленных беседах  при свечах, а днем катались на
конях, гуляли и занимались тем, чем хотели.
     Пришла зима.
     Как-то  однажды  ночью Беатрисса была  словно  неживая, думая о  чем-то
своем, рассеянно  глядя на красные  огоньки  раскаленных углей.  Наконец она
сказала:
     - Барон, отвернитесь, я хочу преподнести Вам маленький сюрприз.
     Виктор  отвернулся  к стене.  Были слышны  тихие  шорохи,  наконец  зал
наполнился бархатным шепотом Беатриссы:
     - Все...
     Барон Виктор фон Гаустар медленно  развернулся.  Посреди комнаты стояла
обнаженная Беатрисса, ее молодое хрустальное тело с одной стороны освещалось
желтым светом свечей, а с другой - красным заревом огнедышащих углей камина.
     В голову Виктора словно ударил дурманящий  хмель, перед глазами поплыла
сладостная, томящаяся дымка, все стало, как в сказочном тумане, из  которого
еще никому не удавалось найти дороги.
     - Богиня, - это была последняя отчетливая мысль Виктора.
     ...При этих словах  старик закрыл  лицо руками,  зарыдал,  трясясь всем
телом, повалившись на землю. Нескоро он смог продолжить рассказ...
     Это были самые счастливые дни.
     Каждую ночь около Виктора лежал  меч, под кожухом горела свеча, и рядом
лежали  наготове факелы, готовые  вспыхнуть  в любое мгновение.  Но все было
спокойно. Все ночи принадлежали Виктору и Беатриссе.
     Пришла весна. Теплая, добрая, без заморозков. Ранняя...
     ...Виктор проснулся от громкого крика Беатриссы. Мгновенно
     сдернув кожух, он поднес к ней свечу. Из перегрызенного горла Беатриссы
фонтаном  била  светлая, почти розовая  кровь. Из последних сил ее алые губы
прошептали:
     - Проща...
     ...Старик сидел, опять закрыв лицо руками, беззвучно  трясясь, словно в
лихорадке...
     Семь  раз  солнце  уходило  за  горизонт, семь раз  бледный  свет  луны
скромно, словно стесняясь, озарял прекрасное лицо Беатриссы. Вс