ут меня  осенило. Поскольку Алеся  не появлялась в общежитии уже
четвертый  день, я решил узнать  хоть что-нибудь о ней через Сергея. Ведь мы
встречались с  ним зимой в общежитии!  Он до  сих пор  встречается  со своей
девушкой, а, значит, бывает в общежитии. Я в  двух словах объяснил, почему я
не могу сделать это сам.
   - Сергей, только я тебя прошу - сделай все незаметно.  А  то  она и так
боится меня как огня. Пойми меня, как мужик мужика.
   - Хорошо, дядя Игорь, сделаю...
   Ёлки-палки, меня уже дядей  называют, а я только недавно встретил  свою
настоящую любовь... И то, не смог сохранить...
   На  следующий день, гуляя по городу, опять встретил Алесину подружку, с
которой разговаривал на днях в метро.
   - Я не видела Алесю. Она уехала далеко и надолго.
   - Хорошо,  когда увидишь, передай  ей  вот  это, - я  протянул  письмо,
полное надежды, веры и любви... Она нехотя, но взяла.
   В  этот  день произошел  еще  один эпизод. Мимо меня  прошли два мента,
сержант  и  младший сержант,  и они,  глядя  в упор  на меня, смеясь,  якобы
разговаривая между собой, говорили:
   - Сможет ли он донести свое тепло?
   Говорю специально для вас, твари, и для таких же, как вы:
   - Теперь донесу. Сможете ли вы защититься от него, скоты?
   Совсем забыл  сказать, что все эти месяцы, когда я мог выйти на связь с
Анастасией, она на мой вопрос "Я буду с Алесей?" отвечала одно и тоже: "Нет,
ее очень глубоко закодировали..."  Но я все равно делал все, чтобы добраться
любыми  путями до  ее сердца,  и...  тела.  Да, до  самого  любимого, самого
родного, так знакомого мне, самого нежного и красивого тела...
   Твари, я просто уверен -  вам,  скотам, такие чувства  неизвестны. Тот,
кто это познал, не  сможет  убивать чужую любовь.  Он  просто САМ  НЕ СМОЖЕТ
ДЕЛАТЬ ТАКОЙ  ГРЕХ. Извините, я отвлекся  на эту мелочь, то  есть  на тварей
ФСБ, ГРУ, МВД, СВР и иже с ними. Сразу хочу оговориться - я вполне допускаю,
что  честные и порядочные люди  есть везде. Вот именно они-то не  интересуют
меня в рамках данной  книги. По крайней мере,  в составе МВД, где я  работал
гражданским  сотрудником,  у   меня  немало  друзей,  честных  и  порядочных
офицеров. Ни одного из них здесь я не упоминаю.
   ШОК
   Боль все дни невыносимая. Это просто не передать словами.
   Шестого мая  я почувствовал физически,  что Алеся появилась, по крайней
мере,  в  общежитии. Перед праздником победы я предпринял  последнюю попытку
вернуть Алесю. Я позвонил на  вахту, и попросил позвать ее  к телефону.  Она
спустилась. Голос был радостный, веселый, полный надежды на все хорошее. Она
не могла меня узнать по голосу:
   - Алло, кто это?
   - Алеся?
   - Да! А кто это?
   - Алеся, это Игорь.
   В ответ молчание с секунду, а после короткие гудки.
   Вечером этого дня  меня  буквально трясло. Анастасия  опять произнесла:
"Она будет говорить  страшные вещи". Помимо того, что рвало  на части грудь,
невероятная  слабость была  по  всему телу. Словно  я  нес  на  себе мешок с
песком. Анастасия дала знак. Я  оторвал свой взгляд от асфальта. Впереди шли
две подружки.  Одна из  них  сильно  напоминала  Наташу,  соседку  Алеси  по
общежитию.  И  вторая девушка сказала  этой: "Я боюсь,  что мой  родственник
опять будет сильно  обижаться". Эту фразу можно было понять двояко. Не  буду
вдаваться в подробности, но  она давала идеально ключ к  двум аспектам наших
взаимоотношений. Но соображать я не мог. Боль в груди, невероятная усталость
блокировали   любую   работу  мозга.  Я  удивляюсь,  как  Анастасия   смогла
достучаться до меня.
   В эти дни я дал почитать "Луч"  еще трем своим друзьям, которым доверял
на все  сто -  двум  женщинам (удивительно  прекрасным,  как внешне,  так  и
внутренне)  и своему другу. Мне было  необходимо понять,  что же я  все-таки
написал.
   Девятого мая мне позвонил мой друг, и  я поехал к нему домой. Анастасия
дала отрицательный сигнал,  который можно  было  понять  двояко: или не надо
ехать, или не надо нервничать в гостях. Когда он высказывал свое мнение, мне
хотелось  вцепиться  ему  в рожу  мертвой хваткой. Повторяю,  это  мой самый
близкий друг.  Кстати,  эта  была  всего вторая  книга из  моих, которую  он
прочитал  - загруженность,  свои проблемы, отсутствие принтера... И "Луч"  я
его упросил, заставил прочитать.
   - Игорь,  я прочитал. Знаешь,  что  я  тебе  хочу сказать - мне впервые
захотелось стать твоим импресарио. На  этой книге можно зарабатывать деньги.
Только   нужно   убрать   нудные  рассуждения,  побольше   секса,   добавить
художественность.  Сюжет  прекрасный,  нестандартный, полуфантастический!  И
получится отличный бестселлер!
   От его слов в груди стало жечь еще сильнее. В итоге я, голодный, съел у
него весь салат с картошкой, и поскорее смылся. Я торопился на салют. Каждый
год  я  хожу на салют.  Как правило,  никого  там не встречаю, но главное  в
другом  -  посмотреть на весь город, который глазеет  в  небо,  полюбоваться
фейерверком. И  ведь это ж надо - в океане пьяных и  веселых лиц, стоящих на
огромной площади, как селедки в бочке, я точно вышел на... Наташу.
   Еще в  январе  Алеся  говорила, что  в  начале марта Наташа уедет домой
писать диплом.  Я тогда  радовался, что  с марта мы будем  совершенно  одни,
закрывшись от всего мира, не вздрагивая от звука Наташиного ключа в скважине
замка... Получилось с точностью до наоборот, как говорили у нас в науке...
   Наши  взгляды  встретились. Я с трудом  натянул улыбку  и поздоровался.
Наташа смотрела на меня, как на  убийцу. От одного  ее  взгляда мне хотелось
самому сесть на электрический стул.
   - Привет. Давно приехала?
   - Нет, на днях.
   - Как поживает Алеся?
   - Я ее толком не видела, мы говорили минут пять, она живет  с парнем на
Юго-Западном.
   - ...Передавай привет...
   Земля провалилась из-под ног. Мир, гнусный и поганый, стал еще чернее и
зловещее. Я не  помню, как я шел. Я молча выл на луну. Это был уже не вой, а
зловещий  крик  кончины. У  меня  не  хватало сил  даже  просто,  по-мужски,
разозлиться  на  Алесю.  Разозлиться  за измену,  за  предательство,  за  ее
жестокость... Отойдя метров на  сто, я  решил  вернуться.  Но пройдя  метров
тридцать обратно,  понял,  что среди такой толпы народа, среди  броуновского
движения людей,  выйти опять на Наташу  невозможно. И все-таки я  вышел. Или
кто-то  вывел. Дословно разговор не помню.  Я  что-то говорил о том,  что не
знаю,  что случилось, и  хочу знать  правду, почему Алеся  меня ненавидит. Я
кое-как дошел  до дома. Внутри была пустота. Даже не было мыслей  о суициде.
Он  был не нужен,  поскольку  я  уже  не жил.  Все психотропные  службы с их
пси-генераторами и  операторами, с танцорами и операми, не могли сделать то,
что сделала Алеся за десять дней этого месяца. Я был зомби.  Без эмоций, без
мыслей, без желаний. Боль не прекращалась ни на секунду, выжигая все внутри.
Я дышал,  ел, двигался, ходил на  работу через  силу. И теперь  я  прекрасно
понимал - наступит миг, и сердце уже  не выдержит -  оно просто остановится.
За ненадобностью работы.
   МОЁ ЗАКЛИНАНИЕ
   Пора сказать о том, что я говорил Алесе все эти дни,  точнее,  недели и
месяцы. Когда  Анастасия, в начале апреля, сказала "Не бросай ее", я, спустя
несколько дней, все более увереннее, начал говорить:
   - Алесенька, я люблю тебя. Алесенька, ты у меня - единственная.
   И как-то само собой, в конце апреля, когда "Луч-1" еще не был закончен,
я  осознал одну простую мысль.  Но  эта  мысль  жила,  умирала, росла, опять
умирала все эти месяцы.
   Я, наверное, повторяюсь,  но начиная с предсказания, я боялся Алесю еще
до  знакомства.  Боялся в глубине  души. Потому  что во время  предсказания,
несмотря  на  простоту  "картинки",  я  испытал  сильный  страх, от  чего  и
проснулся  сразу.  Тоже чувство  было и  на  берегу моря, когда уже все было
ясно, как божий день, насчет интима, а я боялся начинать первым. Я боялся ее
взгляда,  когда первый раз мы были вместе в яхт-клубе.  Плюс еще разговоры и
предсказания Анастасии. Но ее открытость,  нежность,  доброта, любовь ко мне
(или все  же мне так  казалось?) постепенно меняли мое отношение к ней.  Она
действительно искренне верила,  что сама (поскольку у меня  нет  возможности
заработать самому  квартиру,  но об  этом позже)  сможет заработать деньги и
купить  НАМ квартиру.  Но легкую трезвость  в  ход этих  мыслей внесла  сама
Алеся. Дело в  том, что я,  поняв,  что мертвяки не  дадут мне спокойно жить
здесь,  в России, решил с  другом уехать за  рубеж на год,  чтобы заработать
себе хотя бы на однокомнатную  квартиру. О  своих  планах  насчет кораблей я
говорил Алесе. И, естественно, спросил у нее:
   - Ты будешь меня ждать?
   Она с легкой улыбкой ответила:
   - Не знаю.
   В  первый  момент  меня  это  шокировало.  Но  Алесе я  многое  прощал,
(повторяю, это  не  характерно для  меня)  понимая, что  мы  еще очень  мало
знакомы, и мы очень разные. С другой стороны, может, она врет - своеобразный
флирт.  Ведь может сказать "Конечно,  буду ждать", а на самом деле не  будет
помнить и неделю.
   Читатель, ты можешь мне возразить:
   - Как ты такое пишешь? Со своими способностями, с возможностью спросить
у Анастасии?!
   - Да никак. Я хочу  жить реально  и просто. А эти способности, будь они
не  ладны...  Они  включаются,  как  правило,  в   экстремальных  ситуациях.
Обращаться  к  Анастасии  с этим вопросом просто  неэтично.  Мы  сами должны
решать  свою судьбу и творить свою  любовь.  И  каждый прожитый  день  - это
экзамен. Да, да, экзамен. Словно кто-то, каждый день, предлагает нам тест на
прочность и вшивость. Многие этого не замечают.
   Второй  случай,  происшедший с  нами, дополнительно  меня отрезвил.  Мы
пошли на  рок-балет  "Юнона и Авось". Эта рок-опера  на музыку Рыбникова для
меня  - как  своеобразный гимн  жизни. Страсть, ожидание любимого  в течение
сорока лет... После Алеся ответила на мой вопрос:
   - Мне не понравилось.
   - Почему?
   - Не знаю.
   Так или иначе,  после  всех тех проблем, что были с Алесей, я  про себя
решил - поживем с ней хотя бы год - а там видно будет... После этого к Алесе
я стал  относиться спокойнее.  Страсть  осталась  та же  -  одно другому  не
мешает. Кстати, в последние  месяцы, в январе-феврале,  когда это мы  делали
редко, уже  не каждый  день, - страсть была больше. Но  ничего удивительного
тут  нет. Мы чувствовали, что  теряем  друг друга. И  когда началась вся эта
мясорубка,  -  первое,  что мне хотелось - узнать  правду. Потом хотелось ее
просто как женщину. А после, поняв, что с ней происходит что-то  ужасное - я
понял,  что только с ней мы будем счастливы. Видимо, за  эти месяцы с Алесей
случилось что-то нехорошее. Я видел  видения, где Алеся  занимается любовью.
Несколько раз видел, как она это делает с несколькими мужчинами, либо пьяная
вдрабадан, либо под наркотическим действием. Я не знаю, что это за видения -
искусственно наведенная "деза" мертвяков, или биовизор,  или мои собственные
галлюцинации.  Когда я  просил Анастасию показать мне Алесю,  она  отвечала:
"Лучше тебе ее не видеть". Ее сломали так, что теперь только  я смогу понять
и принять ее правду. Только я смогу ее склеить.
   И еще.  За  эти  месяцы я понял простую  вещь. С годами  мы  становимся
консервативнее,  и все больше  появляется желание найти  "принцессу в  белом
"Мерседесе". Алеська не подходит под  это  понятие. "Мерседес" мне не нужен.
Вообще,  когда  я  вижу  женщину  за  рулем  иномарки,  я  мысленно  пытаюсь
представить,  сколько эшелонов  с углем  разгрузила эта  шоферочка,  что  бы
заработать себе на этот автомобиль? А как иначе можно заработать?!  Есть еще
один вариант заработка, вот поэтому я и смотрю на них с отвращением. Алеська
не подходила под понятие принцессы. Несмотря  на все мои попытки пробиться к
ее сердцу. Но за эти месяцы я понял, что и я не принц, тем более, даже не на
велосипеде. И лучше Алеськи не найти. Просто не найти. Несмотря на различие,
между нами  очень много общего.  И есть чувства, страсть. Страсть  в  лучшем
смысле этого слова. Это не утихнет никогда. И только тогда я понял до конца,
что именно Алеську я смогу воспринимать рядом в  течение всей жизни, терпеть
ее прихоти, капризы и чудачества.
   Поэтому, примерно с середины апреля, я мысленно твердил одно и тоже:
   -  Алеся,  я люблю тебя. Алеся, ты мне очень  нужна. Алеся, ты у меня -
единственная. Алеся, будь моей женой.
   И сейчас, сжигаемый  страшным огнем ненависти, я мысленно говорил  тоже
самое. Боль  стихала чуть, но потом вспыхивала  с новой силой. Не думайте, я
говорил искренне. Я это знаю  сам.  То, что это посоветовала  Анастасия - не
говорит, что я делал это не искренне, из-под палки.
   ЭКСПЕРТИЗА
   - Ты - шизофреник! Твой диагноз - параноидальная шизофрения! Ты знаешь,
сколько я прочитал  таких  "трактатов" в качестве  наглядного пособия, когда
учился в  медицинском институте?!  Про что ты пишешь? Про  девочку,  которая
поиграла  тобой в  течение трех месяцев,  и бросила? Они все себя так ведут!
Пора тебе, дураку,  уже привыкнуть! А эти все дальнейшие  эксперименты якобы
со спецорганами!  У тебя мания преследования! Успокойся. Я могу посоветовать
тебе хорошего психотерапевта.
   Я сижу на кухне Андрея Преображенова. Он прочитал "Луч Анастасии".
   - Я сегодня попросил выложить повесть в Интернет.
   Он глянул на меня, как паталого-анатом на покойника:
   - Это все..., - больше ничего он не смог произнести.
   ...Через неделю он изменит свое мнение и даст мне две газеты, в которых
говорится  именно тоже самое.  Газеты  российского  масштаба, но интервью  в
общих чертах. А  вот детали  и тонкости  даю я. Только эти изуверы, говоря о
психотропном  оружии теоретически, не  подозревают, во  что  это  выливается
практически. Ну  что  ж, рано или  поздно, но я Вам  это  объясню.  Потом не
плачьте и не  жалуйтесь. Я  знаю,  вы будете кататься в  ногах, захлебываясь
своими  слезами и соплями. Говорю заранее - плевать мне на ваше  прозрение и
покаяние. Абсолютно плевать. Ниже я объясню, почему я в этом уверен...
   На  пороге  я  нос к носу столкнулся с Сергеем.  Выяснилось, что вместо
того, чтобы незаметно,  через свою девушку, или ее подружек узнать, где была
Алеся, он сам зашел к ней в  комнату, и волей-неволей спросил, почему она не
хочет (!) со  мной  встречаться. Она  просила  передать, что  живет с другим
человеком.  Тогда  не понятно, почему она так обрадовалась звонку  человека,
которого не могла узнать?
   В  этот  же  день я почувствовал,  увидел, как Наташа,  захлебываясь от
смеха,  рассказывает  Алесе о  нашем с ней разговоре в  день Победы.  Как  о
первоапрельском розыгрыше. После этого я стал ненавидеть Наташу. Имею право.
Как вам легко записать человека в список сволочей!  Что б потом со спокойной
совестью так "шутить".
   Эх, Наташка, вернуться к тебе самой эти шуточки! Что мешало тебе просто
сказать мне правду? Ведь ты видела меня три месяца.  Каждый день. Мы с тобой
никогда  не   ссорились.  Был  только  один  случай,   связанный   с   твоим
родственником и его пьяным другом. Тогда  я обижался на тебя, но говорил это
только Алеси. Когда ты удрала  на  дискотеку,  а Алесю  подставила под удар,
оставив с пьяной офицерской  рожей  на  всю  ночь.  И меня тоже  подставила,
кстати.  Я Алеси  тогда  говорил:  "Представь, что ты  бы  побоялась мне это
сказать  сама. Но  кто-нибудь  проболтался бы.  Я  бы  больше не  появился".
Неужели  ты, Наташа,  не видишь,  как мне  тяжело?  Или у  вас  коллективное
помешательство? Или я, действительно,  маньяк и убийца? Ответ на эти вопросы
будет ниже.
   Ночью я опять увидел Алесю. Но это уже действительно сон.
   Сидит Алеся у меня дома, на диване, и говорит с обидой и раздражением:
   - Тебя никто и никогда больше не будет любить так, как любила я...
   Проснувшись, я подумал: "Согласен, Алесенька".
   РОДСТВЕННИК
   Все эти дни очень сильная, страшная  боль в груди.  Не помогают никакие
защиты. Я сначала даже  не  мог  поверить, что это Алеся,  несмотря на слова
Анастасии.  Но  однажды, я настроился  на Алесю, и...  тут  же увидел  ее по
биовизору. Злой,  затравленный  взгляд  черных  от  горя  и ненависти  глаз.
Наверное, Алеся тоже увидела  меня.  Боль,  мгновенно, на час, прекратилась.
Видимо,  Алеся  действительно  была  на грани  жизни. Но почему тогда нельзя
поговорить со мной? В общем, вопросов больше, чем  ответов.  И  в  эти дни я
решил все-таки предпринять еще один шаг - позвонить родственнику Алеси.
   ...Говорили мы с ним долго. Он успокаивал меня,  говорил, что Алеся еще
ранней  весной  что-то говорила,  что "мы  с ним не подходим друг  к другу".
Успокаивал, что время  все вылечит.  Никакой разгадки  он не дал. Я  сначала
попросил его  узнать, читала  ли  Алеся мои два  последних  письма, а  потом
передумал. Ничего это  не даст. Но разговор с ним меня маленько окрылил - по
крайней мере он,  судя  по разговору, не считает меня за сволочь. А  то, что
она не захотела ничего объяснить 26 февраля, а стала просто ненавидеть -  он
это назвал женской слабостью. В чем-то я согласен.
   На  следующий день, исключительно из лучших побуждений,  я позвонил ему
снова, но уже совершенно по другой причине - дал прогноз по поводу поведения
доллара.  Он  сначала  не  понял,  а  потом  озадаченно   замолчал.  Но  моя
уверенность подкрепляется трехлетним опытом.
   ПРОГНОЗ
   Три года  назад, после дефолта, я  сказал своему другу, бизнес которого
привязан к  доллару: "Бакс поднимется до двадцати  пяти рублей, постоит года
три, а потом  будут  изменения...". В тот  момент  доллар стоил 15 рублей, а
через день  упал  до 12. Мой  друг сказал мне, что мои  прогнозы - чушь, что
есть  рублевая масса, есть долларовая масса, и  законы экономики объективны.
Насколько мне известно, доллар простоял на уровне 25 рублей два  с половиной
года, вырастив до тридцати в последние полгода. Поэтому, говоря родственнику
Алеси свои прогнозы, я верю, что  они сбудутся. Но  повторяю, лично мне  все
это - до фонаря.
   Несмотря на боль, которая не продолжалась уже две недели, я пытался еще
раз  все  сопоставить  и  понять, что  могло случиться  за  моей  спиной.  И
волей-неволей я  вспомнил  еще один  факт,  который  меня натолкнул  на одну
версию. У Алеси есть еще одна подружка, которая, пожалуй, ближе всего  ей по
духу. У  этой подружки был друг, бизнесмен,  примерно  моего  возраста.  И в
середине декабря Алеся сказала, что у этой подружки неизвестно куда исчез ее
любовник. И примерно в  середине января она сказала,  что  любовника  нашли.
Мертвым.  Его  убили. Вспомнив  этот эпизод,  я  вспомнил про  своего  друга
детства, Андрея Коробко. Фамилию я не меняю.
   АНДРЕЙ КОРОБКО
   Он был самым моим близким другом с четвертого по седьмой класс, пока не
уехал с родителями на Север, в  Якутию. Когда он улетал, я плакал весь день,
как девчонка.  Вернулся он матерым комсомольским работником, поработав там в
десятом  классе секретарем  райкома. Мы  учились  в одном  институте,  но на
разных факультетах. Он изменился, стал другим, - карьеризм сделал свое дело.
Наверное, по моей инициативе, он из ранга друзей перешел в хорошие знакомые.
Редко мы встречались,  вспоминая  в  основном  прошлое. После  института  он
окончательно  ушел в  комсомольскую  карьеру. А когда  рухнул  Союз,  начала
трещать  по швам  КПСС  вместе с комсомолом, то он и  еще  несколько вожаков
организовали  Молодежное   Объединение  при  НЭТИ,  и  занялись  бизнесом  и
коммерцией. Связи  были прекрасные,  и все у них  шло хорошо.  Как раз в это
время  (как я выяснил намного позже) Пархомс вытравливал  меня  из  Академии
Наук, желая незаметно заставить работать в КГБ. Но я, сам того не осознав до
конца, поставил его  на  место. В тот момент я  видел  его  игру, не подавал
виду,  но и не  осознавал масштабов.  И в итоге сказал о  том,  что  у него,
образно  говоря, "отклеился  ус" (см. "Бриллиантовую руку"). От моих