ого трибунала над самим Мак-Кейдом. Они оба, и Рип, и Сэм, не подчинились приказу прямого начальника, спасая жизни гражданских лиц. И в результате каждый был вызван на суд. Трудно поверить, что это случайное совпадение.
     Что же рассказывал им Свонсон-Пирс о его, Мак-Кейда, жизни? Очевидно, достаточно для того, чтобы они могли заставить его волноваться, судить вместе с Рипом себя самого и возвратиться к былым переживаниям. К тогдашнему гневу, страху и стыду.
     Усилием воли охотник отогнал эти мысли.
     - Благодарю вас, командир Дикс! Капитан Оим, вы готовы представить свое мнение по данному делу?
     Оим нетерпеливо махнул хвостом и сказал:
     - Буду счастлив! Командир Дикс дал великолепное объяснение того, как протекал бой, но он предпочел опустить некоторые факты, несомненно, повлиявшие на решение командира Рипа. Всем известно, что пираты убивают пленных ильроннианцев. В Империи людей рабы из Иль-Ронна не пользуются спросом, стало быть, зачем пиратам кормить и одевать нас? Действительно, зачем? Проще и быстрее пустить луч в голову! И командир Дикс, и любой другой командир Звездной Гвардии знают об этом прекрасно. Так что когда наши корабли прекратили огонь, они это сделали ради себя, а не ради нас, предпочитая бездействие возможной критике в случае непредумышленного разрушения и гибели моего корабля!
     В этом месте Оим вытянул правую руку и с пафосом воскликнул, уставив дрожащий палец с птичьим когтем на Рипа:
     - Только этот молодой воин имел мужество рискнуть жизнью и карьерой ради нас! Он должен был бы получить за доблесть нашу высочайшую воинскую награду, но он стоит перед нами, обвиняемый в преступлении. Всем и каждому из нас должно быть стыдно за этот день и за этот суд!
     Мак-Кейда впечатлили ораторские способности Оима, и он подумал, что независимо от того, какие напасти обрушивались на Рипа до сего дня, получить в конце злоключений такого защитника, как Оим, - это большая удача.
     - Благодарю вас, капитан Оим, - сказал он и обратился к обвиняемому: - Командир шестнадцатого ранга Рип, вы хотели бы что-нибудь добавить?
     Казалось, что Рип вырос на дюйм, встав по стойке "смирно" и щелкнув каблуками в ответ.
     - Никак нет, сэр! Капитан Оим прекрасно изложил мое дело.
     Мак-Кейд кивнул:
     - Хорошо. Я удаляюсь, чтобы взвесить все обстоятельства этого слушания. Когда вернусь, я сообщу вам свой приговор. Обвинитель, защитник и сам обвиняемый могут вернуться на свои места.
     Когда Сэм встал и направился в пещеру за каменным выступом, он услышал, как все громче становятся разговоры публики. Двадцать тысяч ильроннианцев обсуждали дело. Что же решит человек? Хороший вопрос. Ему бы тоже хотелось знать на него ответ.
     Входя в обитель великого Илвика, Мак-Кейд испытывал странное чувство. Ведь в своих снах он бывал здесь бессчетное множество раз и знал каждый закоулок и трещинку. Тут стена сильно закоптилась - здесь великий Илвик готовил свою нехитрую пищу. А там, где лежит копия тонкого тюфяка учителя, он спал. Мирно спал, пока однажды ночью за ним не пришли и не забрали его.
     И даже когда истязали его хрупкое тело, выжимая последние слезы из его умирающих глаз, он простил и благословил своих мучителей, пообещав: "Я вернусь!"
     И ведь он возвращался с помощью браслета, тысячи раз воскресая в бесконечной цепочке сознаний потомков, проходя с ними заново свою жизнь. И в своих учениях великий Илвик продолжает жить и служить примером того, каким может быть духовный мир личности.
     Внезапно гнев и решимость заполнили сознание и мысли Мак-Кейда. С одной стороны, Фиал Слез был какой-то глупостью. Культовая поделка, над которой великий Илвик посмеялся бы, будь он жив. Но с другой стороны, она имела значение как нечто, связывающее прошлое и настоящее, как символ принесенной жертвы и того, ради чего она была принесена.
     Теперь Мак-Кейд твердо решил найти этот Фиал, и не только ради Сары и Молли, но ради самих ильроннианцев. Но сначала нужно стать полноправным Илвиком и, значит, вынести решение и для Рипа, и для себя.
     Усевшись на вогнутую поверхность выступа, сидя на котором Илвик любил общаться с природой, Сэм сунул сигару в зубы и вернулся к только что выслушанному делу. Как и в случае с ним самим, здесь был явный конфликт между военной дисциплиной и состраданием к невинным жертвам. Как и Мак-Кейд, Рип был вынужден выбирать: или - или, и он тоже выбрал сострадание.
     Но в отличие от случая самого Мак-Кейда у Рипа был судья сочувствующий и здравомыслящий. Это говорило в пользу того, чтобы приговор был оправдательным.
     Но Мак-Кейд и сам был офицером когда-то. И он понимал роль дисциплины в армии, он знал, что невыполнение приказа погубило куда как больше людей, нежели спасло.
     Так каким же должен быть приговор?
     Размышляя, Сэм вертел в пальцах свою так и незажженную сигару, и в это время решение пришло к нему. Пришло оно из глубин его сознания или было подсказано стенами, впитавшими мудрость великого Илвика, этого охотник не знал, да и не думал об этом, потому что слова, несомненно, принадлежали великому Учителю:
     "Истинное правосудие лежит выше возможностей рода, племени или расы, и не нам дано отправлять его. Поэтому любой приговор есть не более чем отражение идеи правосудия, и уже поэтому он далек от совершенства".
     Приняв решение, Мак-Кейд встал, сунул сигару в карман и вышел из пещеры.
     С его появлением публика постепенно смолкла, и наконец наступила полная тишина.
     Поднявшись снова на Скалу Правды, Мак-Кейд окинул взглядом двадцать тысяч ильроннианцев, затем посмотрел на тех троих, которые с наибольшим нетерпением ожидали, когда он заговорит.
     Дикс был исполнен непоколебимой убежденности в своей правоте, в то время как Оим был явно озабочен, а Рип изо всех сил старался выглядеть невозмутимым.
     Охотник откашлялся и приготовился говорить, но тут ему на глаза попался окурок, который был брошен им раньше. Почему-то теперь этот окурок раздражал его. Сэм наклонился, поднял и сунул его в карман. Затем, выпрямившись, он вновь оглядел собравшихся. Две телекамеры подлетели к нему поближе. Мак-Кейд произнес:
     - Я вынес свой приговор и предлагаю его на ваше рассмотрение.
     В абсолютной тишине сорок тысяч глаз неотрывно смотрели на него.
     - В своем решении, - продолжал Мак-Кейд, - я исхожу из того, что позиции обеих сторон правомерны и они должны быть отражены в приговоре. Командир Дикс прав. Дисциплина абсолютно необходима в любой военной организации, а как признает сам обвиняемый, он отказался выполнять приказ свого прямого начальника. В силу этого приговор должен предусматривать его разжалование и заточение в тюрьму.
     Охотник увидел и как улыбнулся Дикс, и как Рип поник на мгновение, но тут же выпрямился и вновь замер в стойке "смирно".
     - Но с другой стороны, мы не можем не учитывать результат действий командира Рипа. Благодаря его мужеству поражение обернулось победой, невинные были спасены, а пираты уничтожены. В обычных обстоятельствах за это обвиняемого следовало бы представить к Медали вечной воинской доблести.
     Теперь посветлело лицо Рипа, и надежда загорелась в глазах у Оима.
     - Таким образом, в качестве наказания я приговариваю командира шестнадцатого ранга Рипа к тюремному заключению на пять лет условно и к понижению в звании до сержанта. А в знак признания его храбрости я награждаю командира Рипа Медалью вечной воинской доблести и поздравляю его от имени народа Иль-Ронна.
     Слова Мак-Кейда затихли, и наступила томительная тишина. Сердце тревожным набатом уже забилось в груди охотника, когда послышалось шипение. Еле слышное вначале, оно становилось все громче и громче, пока наконец не заполнило весь каньон.
     Дикс смотрел сердито, Оим шипел, а Рип улыбался, видя, как двадцать тысяч хвостов выражают свое одобрение.
     Правосудие свершилось.

12

     Трансконтинентальный поезд еще не остановился, когда солдаты Песчаной Гвардии выпрыгнули из вагона и рассыпались по платформе. После беглого осмотра они дали добро, и Мак-Кейд с Тибом сошли с поезда.
     Длинный красный плащ развевался за Сэмом, привлекая внимание всех окружающих, заставляя их застыть от изумления на месте: так странно было видеть человека, посвященного в сан Илвика.
     Теперь Тиб относился к Мак-Кейду совсем по-иному. Ильроннианец был искренне рад успеху Сэма и все успехи в деле наставничества приписывал целиком себе. Настолько, что он отстранил Нима, поручив ему, очевидно, какую-то менее важную работу.
     Поэтому сейчас Тиб и Мак-Кейд вместе шли вслед за солдатами Песчаной Гвардии, которые расчищали для них дорогу в толпе.
     - Ну, Сэм, одно испытание кончилось и начинается новое! - со вздохом сказал Тиб.
     - Что верно, то верно, - согласился Мак-Кейд. - Хотелось бы, чтобы в следующем испытании было больше шансов на успех. Искать Фиал Слез - все равно что искать песчинку посреди пустыни.
     От этих слов Тиб отмахнулся кончиком хвоста.
     - Не позволяй сомнению овладеть тобой, брат мой! - возразил он. - Не я ли говорил, что ты никогда не пройдешь испытания, но гляди - ты носишь красную мантию, и народ почитает тебя, как если бы ты был одной с ним крови. Свершилось одно чудо, может свершиться и другое!
     - Надеюсь! - сказал охотник со вздохом сомнения. - Честно, я очень надеюсь на это.
     У него были все основания для беспокойства. Чтобы найти священную реликвию, Мак-Кейду дали только один месяц, и если он не добьется успеха, консерваторы склонят общественное мнение на свою сторону и объявят войну Империи людей. Дай Бог, чтобы за это время Империя хоть как-то сумела подготовиться.
     Круто повернув направо, они вышли в коридор, где было очень много народу. Военные Песчаной Гвардии, чиновники и многорукие обслуживающие роботы буквально переполняли его. Все, кроме старших офицеров, спешили освободить им дорогу, но и они почтительно кланялись, завороженно глядя на Илвика, принадлежащего к иной цивилизации.
     Множество знакомых запахов коснулось носа Мак-Кейда, когда они подошли к ангарам космопорта, расположенным глубоко под поверхностью планеты. Здесь пахло горячим металлом, от паров высокооктанового топлива щипало глаза, а от озона першило в горле.
     Тяжелые двери во взрывобезопасном исполнении разошлись при их приближении, за ними стоял аэромобиль. Он был овальной формы с двумя рядами сидений. Мак-Кейд и Тиб сели в него, солдаты вскочили на подножки, и машина поднялась в воздух. Через секунду она набрала скорость и понеслась в дальний конец ангара.
     Ангар был огромным. Сверху донесся глубокий раскатистый гул, и массивные перекрытия скользнули в сторону, открывая фиолетовое небо. В небе появился черный клин, его навигационные огни часто пульсировали, пока он снижался к ангару. Клин тенью скользнул в ангар, и вскоре грохот створок перекрытий ангара был заглушен пронзительным визгом корабельных вспомогательных двигателей - репеллеров. Корабль встал на консоли, во все стороны полетела пыль, а роботы уже спешили к нему, чтобы произвести дозаправку.
     Несколько дальше пятерка перехватчиков уходила в тренировочный полет. Машины словно всплывали на своих репеллерах, пока не оказывались вне пределов ангара и не получали возможность запустить основные двигатели. Включив их, они мгновенно исчезли, превратившись в маленькие точки на конце белых инверсионных следов, устремленных в черноту космоса.
     А аэромобиль тем временем летел вдоль ремонтной зоны. Корабли, военные и гражданские, стояли здесь ряд за рядом, каждый в своей стадии ремонта или технического обслуживания. Рабочие и роботы суетились вокруг них подобно жрецам у алтарей, посвященных богу космоса.
     И еще здесь повсеместно взлетали, садились и летели по своим различным делам небольшие суда и суденышки. Что это было за зрелище! Сэм так увлекся, что не заметил, как аэромобиль приземлился рядом с одним из таких кораблей.
     И не с каким-нибудь, а с его собственным! Выйдя из аэромобиля, Мак-Кейд критически оглядел корпус корабля. "Пегас" стоял там же, где он его оставил, но выглядел он гораздо лучше. Свет блестел на новом теплоотражательном покрытии, исчезли все мелкие вмятины и царапины.
     - Мы взяли на себя смелость сделать небольшой ремонт на твоем корабле, - сказал Тиб, - и у тебя нет поводов для беспокойства. Хотя мы не занимаемся обслуживанием кораблей людей, но время от времени мы захватываем их, поэтому наши специалисты теперь прекрасно разбираются в вашей технике.
     - Да, работа действительно смотрится прекрасно, - дипломатично сказал Мак-Кейд, - но счет за нее прошу направить принцу Александру.
     - И не подумаю! - решительно ответил Тиб. - Став Илвиком, ты получил достаточно круглую сумму на текущие расходы плюс жалованье в сто тысяч рангов в год.
     - На самом деле? - спросил охотник, повеселев от мысли о дополнительном доходе. - Ну, тогда будем надеяться, что моей жизни хватит, чтобы истратить такие деньги.
     Согласно принятому у людей обычаю, Тиб протянул руку, и Мак-Кейд заключил ее в свою. Рукопожатие ильроннианца было крепким, а рука сухой и костистой. Он сказал:
     - Удачи, Сэм!
     - И тебе того же, брат мой!
     Мак-Кейд поразился искренности, с которой он это произнес.
     Взбежав по ступенькам приставного трапа, охотник уже собрался войти в корабль, когда Тиб окликнул его:
     - Сэм!
     - Да?
     - Я там оставил тебе кое-какие подарки. Надеюсь, они тебе пригодятся.
     Мак-Кейд кивнул:
     - Конечно! Попрощайся за меня с Нимом!
     И с этими словами он шагнул в люк "Пегаса".
     Было приятно снова оказаться на своем корабле, хотя бы потому, что можно скинуть костюм с охлаждением и насладиться услугами кондиционера.
     Раздевшись догола, Сэм шагнул в душевую кабину, принял душ и обсох под струей теплого воздуха. Чувствуя себя гораздо лучше, он направился в рубку, добавив к своему "костюму" только хорошую сигару.
     Напевая что-то вполголоса и попыхивая сигарой, Мак-Кейд вошел в рубку и остановился как вкопанный.
     Ним и Реба подняли головы от Регламента предполетной подготовки и улыбнулись.
     Первой заговорила Реба:
     - Добро пожаловать на борт, капитан! Что, на сегодня предписана именно такая форма одежды?

13

     "Пегас" мчался к пределам Империи людей, а Мак-Кейд ходил из угла в угол маленькой кают-компании и думал о "подарках" Тиба. Реба и Ним. Красавица и чудовище.
     Во многих приграничных мирах Нима застрелили бы лишь при одном взгляде на него. Во всех пограничных мирах люди не любили ильроннианцев, особенно на таких планетах, как Арно, населенной сектой фундаменталистов. Они бы увидели в Ниме сущего дьявола во плоти и либо открыли бы огонь по нему, либо с воплями устремились в свои храмы. И то, и другое создаст дополнительные проблемы, поэтому Ниму придется все время оставаться на борту.
     С другой стороны, Ним мог потребовать содействия от любого ильроннианского военного корабля, встретившегося на их пути, и, если они действительно найдут Фиал, он сам сможет вернуть его на родную планету - Сэм охотно обойдется без такой поездки.
     Даже если все это и так, Мак-Кейд вряд ли удивился бы, узнав, что Тиб втайне надеется, что Ним никогда не вернется, и он таким образом навсегда избавится от психа.
     Реба же имела несомненные достоинства - во всяком случае, так это выглядело. Она была квалифицированным пилотом, довольно хорошим врачом, да и собой весьма недурна. Все эти качества вполне могли пригодиться.
     К тому же она клялась, что навсегда оставила пиратство, что она в неоплатном долгу перед Мак-Кейдом и ничто не доставит ей большего удовольствия, чем участие в поисках Фиала Слез. Ладно, время покажет.
     Впрочем, ее верность клятвам не очень беспокоила Мак-Кейда, лишь бы она обеспечила то, в чем он нуждался более всего - возможность попасть на планету под названием Скала.
     Мак-Кейд заказал в автоматическом баре порцию виски с Земли и закурил сигару.
     В кают-компанию вошел Ним и, вежливо кивнув, уселся перед голографической игровой приставкой. Он надел наушники и внимательно уставился в емкость стереоэкрана. Очевидно, очередная игра-загадка "Угадай, кто преступник". Ильроннианцы обожали их.
     Мак-Кейд заставил себя вернуться к проблеме под названием "Скала". Когда-то, еще во времена Конфедерации, на этой планете кипела жизнь. Густые джунгли окрашивали планету в зеленый цвет, горы устремлялись в небо, и реки текли в моря, богатые жизнью.
     Теперь это все исчезло, уничтоженное термоядерными взрывами с целью расчистки поверхности планеты.
     В связи с расширением империи Иль-Ронна людям потребовалось создать систему укреплений, чтобы оградить себя от неумолимого вторжения; укреплений, способных противостоять флоту агрессора. Выбор пал на эту планету, и она была соответственно подготовлена. Когда подготовка закончилась, ничего не осталось на ее поверхности. Ни одного деревца, ни одной горы, ни одной капли воды. Все было выжжено, остался только камень. Потом военные здесь построили крепость. Она простиралась на сотню квадратных миль и получала энергию из ядра планеты. Мощное вооружение размещалось по всей окружности планеты и было направлено в окружающее пространство. Дополнительное вооружение размещалось на орбитальных платформах, и оно также было нацелено в космос.
     Прошли годы, а нападения Иль-Ронна так и не случилось. Вместо этого Конфедерация рухнула, разрушив себя самое, и на ее обломках поднялась Империя. Но не все граждане Конфедерации согласились стать подданными Императора, они продолжали борьбу, и поэтому у крепости появилось новое назначение.
     Тысячи заключенных исчезли в ее раскинувшихся на многие мили казематах. Они-то и назвали планету Скалой в честь знаменитой тюрьмы на старушке Земле. И, как и из той, настоящей Скалы, из этой тюрьмы тоже невозможно было вырваться. Никто не мог выжить на лишенной всякой жизни поверхности планеты, а если бы и выжил, улететь с нее было невозможно.
     Конечно, заключенные могли взбунтоваться и захватить крепость, но что это даст? Оружие на орбитальных платформах, равно как и на четырех лунах планеты, теперь было направлено на ее поверхность, и у него постоянно дежурили солдаты космического флота Империи. Там, внизу, никто и пальцем не мог пошевелить без их ведома.
     Как оказалось потом, подобные рассуждения были серьезной ошибкой.
     Вначале атака казалась жестом отчаяния.
     Жалкая в своей безнадежности попытка остатков флота мятежников освободить своих товарищей, нанести последний удар во имя давно проигранного дела, так сказать, хлопнуть дверью, уходя в небытие.
     Их флот был наголову разбит адмиралом Китоном в битве у планеты Ад.
     Но уцелевшие корабли, те, что поодиночке вышли из боя, встретились снова в заранее условленных местах и в назначенное время. Они знали, что война проиграна, но тем не менее ради освобождения своих пленных товарищей решились пойти на отчаянный шаг - нападение на Скалу.
     Зная сильное вооружение планеты, нападавшие были готовы к поражению, точнее, к смерти в бою, но, к своему крайнему удивлению, они победили.
     Императорские солдаты сражались храбро, но оружие их было нацелено не на корабли противника, и атакующие превосходили их по численности. В том бою погибли тысячи.
     Победив, мятежники вновь сориентировали оборону планеты во внешнее пространство и занялись преобразованием планеты-крепости из тюрьмы в планету, которая должна стать их домом. В этом процессе менялись и они сами.
     Они знали, что не имеют права на отдых. Запасы продовольствия не вечны, а на голых камнях ничего не росло. Даже разреженную атмосферу планеты и ту приходилось поддерживать искусственно.
     И мятежники использовали свое военное, отточенное в боях мастерство для набегов на другие планеты за необходимыми средствами. Самим себе они представлялись освободителями, которые берут только то, что нужно для продолжения славного дела.
     Но их жертвы видели в них пиратов, присваивающих плоды чужого труда и несущих боль и страдания, где бы они ни проходили.