усок мяса! - Он вдруг спохватился, что не представил Николая, увлекшись предметом своей страсти - и торжественно заявил:
     - У меня в гостях, между прочим, господин Давыдов - из промышленной депутатской группы.
     Гнилорыбов даже вздрогнул и сделал попытку закрыть деликатесы, появившиеся из кейса, рукавом, но быстро осознал бесполезность такой уловки. К тому же вряд ли Скорняков пригласил в свою "меховую гостиную" непроверенного человека.
     - Да ну? А я думал, это твой племянник. Здравствуйте, господин Давыдов! - выдохнул Гнилорыбов.
     - Здравствуйте, - поклонился математик.
     Его не покидало ощущение, что он подглядывает за какими-то очень постыдными действиями людей. Скорняков, требующий запретить охоту и развешивающий у себя дома охотничьи трофеи. Гнилорыбов, наверняка постоянно вступающий в публичную полемику со Скорняковым и почти в открытую, с доставкой на дом, дающий ему взятку. Даже, пожалуй, не взятку, а мелкое подношение. Что для депутата Думского Собрания литровая банка красной икры? Хотя здесь, возможно, депутаты не жируют так, как у него дома... Но по трехэтажному особняку Скорнякова этого не скажешь!
     - И каковы же приоритеты вашей депутатской деятельности? - немного оправившись от растерянности, спросил у Николая Гнилорыбов. - Экологов, я надеюсь, не поддерживаете? Они все палки в колеса суют, когда завод нужно новый построить или электростанцию пустить...
     - Экологи мне безразличны. - честно признался Давыдов. - Кроме нашего уважаемого хозяина Я сейчас все больше о войне с Монголией думаю. События вокруг этого вертятся.
     - В самом деле? - почему-то изменился в лице Гнилорыбов. - И как, по-вашему, будет война?
     - Сложно сказать. Флот в ней в любом случае участвовать не станет. Монголия морских границ не имеет. Так что можете ловить рыбу спокойно.
     - Рыбу-то, конечно... У меня через два дня инспекционная поездка на Байкал. Чартерным рейсом. Министерство комплексную проверку всего Прибайкальского округа устраивает. Байкал, бассейн Ангары и Селенга. А ведь Байкал с Монголией, как я понимаю, рядышком... Как бы под бомбежку не попасть...
     - Вряд ли бомбить начнут так быстро, - усмехнулся Давыдов. - И до Байкала вряд ли долетят. Впрочем, осторожность не помешает. Кстати, у вас места не найдется в самолете? Я собирался посетить этот район. Узнать, как идет подготовка к боевым действиям.
     - Для вас место найдется всегда, - заявил Гнилорыбов. - Да и вообще - жалко, что ли? Поле гели хоть все. Места в самолете - навалом.
     - Мы подумаем над вашим предложением, - быстро сориентировалась Ляна.
     - Вот только девушкам в район военных действий никак нельзя, - огорчил хозяйку Гнилорыбов. - Опасно. И режим строгий.
     - Знаю я ваш режим - одни хотите лететь, чтобы пьянствовать без женщин. В хорошей мужской компании, - заметила Ляна, удаляясь на кухню.
     Молоденькая горничная (или домработница, как она здесь называется?) быстро помогла хозяйке накрыть поздний ужин и удалилась. Ляна, в отличие от многих сановных дам, работала почти наравне с прислугой. Даша тоже возилась на кухне. Стол словно бы по волшебству оказался украшен разнообразными напитками и закусками, в том числе рыбными деликатесами, привезенными Гнилорыбовым. Обстановку праздника удачно дополнили сияющее столовое серебро, тонкого фарфора тарелки под закуски, сверкающие каждой гранью хрустальные салатницы.
     Скорняков довольно улыбался.
     - У хорошей хозяйки и собаки посуду моют, - заявил он, когда стол был сервирован.
     - Ты, Виталий, на своих зверях скоро рехнешься, - нахмурилась Ляна. - Какие тебе собаки? Они что, вылизывают посуду? Или ты хочешь обидеть кого-то из присутствующих?
     - Русская народная поговорка, - оправдался депутат-эколог. - Я в том смысле, что хозяйка ты замечательная. А собаки здесь только для красоты.
     - Уж если собаки посуду моют, ты и подавно работать должен, а не сидеть в кресле развалясь, - продолжала наступать жена Скорнякова.
     - Я ведь после баньки, - заметил Скорняков. - Садитесь, девочки! Ужинать давно пора!
     Все расселись вокруг небольшого столика. Хозяин разлил напитки. Девушкам - коньяк, а мужчины почему-то перешли на водку. Наверное, к рыбе подходил именно этот напиток. Давыдов в таких тонкостях не разбирался.
     - За процветание нашей науки! - льстиво предложил первый тост Скорняков.
     - За науку было грех не выпить.
     - Вы ученый, господин Давыдов? - обратился к Николаю Гнилорыбов.
     - Математик.
     - А правду ли говорят, что в ближайшее время будет создана машина времени?
     - Сомневаюсь, - пожал плечами Давыдов. - Впрочем, наш институт над этой темой не работает. Насколько я знаю.
     - Зачем тебе машина времени, Витя? - обратился к Гнилорыбову Скорняков.
     - Да так, любопытно. Вернуться в прошлое, мамонтов привезти в наше время. Или каких-нибудь вымерших рыб.
     - Да, мамонтов - это здорово! - заявил Скорняков, представив, видимо, шкуру мамонта на полу своей гостиной. Мамонт - трофей не чета медведю...
     - А над какими интересными проектами работает ваш институт? - полюбопытствовал Гнилорыбов.
     - Перемещения в другие миры, - тут же выпалил Давыдов и едва не зажал себе рот рукой. Надо же - все-таки вышли на запретную тему! А он не мог соврать или промолчать.
     - И что же, такие перемещения возможны?
     - Еще бы!
     - И можно попасть в другой мир? Не такой, как наш? Найти вымерших динозавров? Или чудовищ, которых в природе не существует?
     Давыдов отметил, что у Гнилорыбова имеется кое-какая подготовка. Шпион, а не рыболов! Или в свое время увлекался фантастикой?
     - Теоретически можно и найти. Но доставить этого динозавра сюда будет очень затруднительно. Требуется колоссальное количество энергии.
     - А человека, скажем, можно переместить? - подключилась к разговору Ляна.
     - Конечно. Я сам из другого мира, - заявил Николай, хотя его вроде бы никто за язык не тянул.
     Сидящие за столом расхохотались удачной шутке, и разговор о проектах института, где работал Николай, сам собой сошел на нет.
     Ужин затянулся далеко за полночь. К счастью, беседа крутилась вокруг' не содержащих государственных секретов светских сплетен. В два часа ночи откланялся и уехал к себе на дачу Гнилорыбов. Изъявил желание отдохнуть и Николай.
     - Вам с Дашей одну комнату? - простодушно спросил Скорняков.
     - Хотелось бы, - честно признался Николай.
     - Ни в коем случае, - заявила Даша. - Он храпит во сне... Сказав это. она густо покраснела. И добавила после паузы:
     - То есть я так думаю...
     Действительно, если Даша придумала насчет храпа, то идея была не очень удачной. Потому что такое заявление показывало, что ночевать с Давыдовым ей приходилось, только теперь она почему-то не хочет, капризничает. Что еще мог подумать Скорняков?
     Да и сам Николай насторожился. Должен ли он радоваться, что Даша была ближе с прежним Давыдовым, чем показалось с первого взгляда? Или, напротив, он ревнует? А может быть, девушка и правда решила неудачно соврать?
     Ляна звонко рассмеялась и решила разрядить неловкую ситуацию:
     - Мы будем с Дашей ночевать вместе. Давно не виделись, хоть поболтаем перед сном! Ты не ревнуешь, Скорняков?

***

     Вставать, по счастью, пришлось не в шесть, а в половине восьмого. Заседания Думского Собрания начинались в десять утра, за полтора часа с дачи Скорнякова до центра города вполне можно было добраться. Час - на умывание, бритье и завтрак.
     С утра Скорняков был собран и деловит - не то что вчера вечером. Он уступил Давыдову старый костюм, который был ему тесен, а Николаю пришелся почти впору. Только рукава пиджака оказались коротковаты. Костюм, в котором Давыдов пришел накануне, хоть и выстиранный, и выглаженный, не выдерживал никакой критики.
     Без лишних слов Виталий Алексеевич и Давыдов погрузились в машину - бронированную разновидность "УАЗа" - и покатили в Москву.
     - Почему машина такая странная? - спросил Николай. - На вас покушались?
     Тема была математику близка, почему бы не выслушать предполагаемого товарища по несчастью.
     - Бог миловал, - вздохнул Скорняков. - Но тяжек путь депутата. Броня никогда не помешает. Лоббисты знаете какой зуб на меня имеют? Тот же Гнилорыбов... Я на тигров охочусь, а он - на меня. Засядет в кустах с гранатометом да пальнет! Лишь бы сопротивление нашей фракции сломить. И лишить ее одного из духовных вдохновителей.
     - Что же он вам яду в икру не подсыплет? - не удержался от подначки Николай.
     - То другое... Одно дело - личные отношения, другое - политическая борьба. Каждый зверем становится. После паузы депутат продолжил:
     - За казенные деньги почему бы и не взять надежный вездеход? Мне как руководителю депутатской комиссии автомобиль положен. На нем и на охоту ездить сподручнее...
     Мигалкой "УАЗ" Скорнякова оборудован не был, но милиционеры на перекрестках, заметив синие государственные номера машины и узнав серию депутатского корпуса, придерживали поток автомобилей, давая возможность представителям законодательной власти проехать быстрее. Делалось это почти не обидно для других автомобилистов. Вовремя поднятая полосатая палка - и все. Ни рева сирен, ни пронзительных свистков.
     По дороге Давыдов выяснил, что Виталий Алексеевич работает в Думском Собрании на постоянной основе, получает зарплату и участвует в работе многих экологических организаций. Это отличало его от приезжавшего только на сессии законодателей Давыдова, который был членом нескольких комиссий, но появлялся на их заседаниях крайне редко.
     На входе в здание Думского Собрания, отстроенного на Новом Арбате, депутаты предъявили удостоверения и оказались в просторном полупустом вестибюле. Регистрироваться не пришлось - такую процедуру секретариат Собрания не предусматривал. Хочешь - ходи на заседания, хочешь - не ходи.
     Место каждого депутата было указано на удостоверении-практически как на билете в кинотеатр. В пределах фракций эти места распределялись по жребию. И фракции также получали места по жребию после каждых выборов.
     Скорняков, попрощавшись с Давыдовым, потрусил на балкон, где заседали экологи, а Николай отправился в партер, вглядываясь в золоченые таблички с номерами мест, прикрученные к креслам. Многие кресла уже были заняты.
     Солидные мужчины в строгих костюмах и ярких галстуках, ухоженные женщины в деловых нарядах с интересом поглядывали на Давыдова. Скорее всего, они входили в большую промышленную фракцию. Многих прежний Давыдов, наверное, знал лично. Новоиспеченному депутату ничего не оставалось, как ограничиться общими поклонами и безадресными улыбками.
     - Головой он, пожалуй, и впрямь ударился неслабо, - раздался довольно громкий голос, когда Давыдов миновал очередную группку мужчин, окруживших одно из кресел.
     Николай нисколько не сомневался, что речь идет о нем. Но что ему нужно было сделать? Возмутиться? Попытаться выяснить отношения? Или все же ничего не заметить? Он выбрал последнее.
     Из дальних рядов за молодым математиком пристально наблюдали самые разные люди. Союзники? Или, скорее, оппоненты, враги фракции? Да и такой ли уж однородной являлась промышленная фракция? Скорее всего, и здесь происходили серьезные стычки за дележ пирога госзаказов. Каждому депутату нужно лоббировать интересы группы. А внутривидовая борьба, как известно, зачастую бывает сильнее межвидовой.
     Опустившись в "свое" кресло, Давыдов исподтишка огляделся. Через одно место от него сидел приятный седой старичок в очках.
     - Здравствуйте, - кивнул ему Давыдов.
     - Здравствуйте, Николай Васильевич, - вежливо ответил пожилой депутат. - Как там Савченко поживает?
     - Спасибо, все в норме, - дежурно улыбнулся Николай.
     Трудно было поддерживать общение, не зная имени-отчества своего коллеги! И Давыдов словно бы замкнулся в себе. На его благо, в именной папке, лежащей на столике перед креслом, нашлось много бумаг, которые не мешано изучить: законопроекты, вынесенные на обсуждение, процедурные вопросы и прочие депутатские дела.
     Вскоре места в президиуме были заняты, и председатель, лицо которого показалось Давыдову смутно знакомым, открыл заседание. Скорее всего, Николай видел председателя по телевизору. Не здесь, конечно. Здесь он телевизор смотрел от силы пару раз. В своем мире. И там этот человек тоже был каким-то образом связан с Государственной Думой. Только вот какую фракцию он представлял и как его звали, Давыдов совершенно не помнил. С именем он скоро определится, а фракция... Вовсе не обязательно, чтобы здесь он занимал ту же самую позицию.
     Участвовать в заседании оказалось довольно легко. Выступал докладчик по вопросу, тезисы выступления имелись в бумагах всех депутатов, после чего проводились прения, за ними следовало электронное голосование. Оно осуществлялось с помощью универсального депутатского удостоверения, которое нижним концом нужно было вставить в специальную щель на приборе для голосования и нажать на кнопку "за", "против" или "воздержался". По штрих-коду определялся владелец удостоверения, и его голос учитывался электронной счетной системой.
     Давыдов старался особенно не высовываться. По некоторым не вполне ясным вопросам он вообще не голосовал, по некоторым - воздерживался. Не хватало еще сейчас из-за ерунды нарушить фракционную политику.
     В перерывах между заседаниями к Николаю, как ни странно, никто не подходил, хотя некоторые коллеги бросали на Давыдова вопросительные взгляды. Очевидно, ожидали, что он обратится к ним первым. Но Давыдов оказался не так прост, чтобы раскрывать себя. Не зная никого, да еще под действием "правдосказа". Конечно, сейчас потребность резать правду-матку чувствовалась уже гораздо меньше, но соврать Николай все еще не мог. А что это за политик, если он говорит только правду? И в особенности депутат?
     Во время маленького двадцатиминутного перерыва между заседаниями Давыдов посетил буфет. Часовой обеденный использовал для того, чтобы сходить в торговый центр Думского Собрания и подобрать себе два костюма, туфли и полдюжины рубашек, купив все это в кредит.
     Там же, в торговом центре, Николай приобрел очередной мобильный телефон. Не стандартный "Корвет", а более дорогую модель, элитную "Бригантину". Волей злого рока Давыдов утратил уже две трубки, причем последнюю - вместе с номером и подключением.
     Теперь молодой человек мог позвонить Даше. Девушка все еще гостила у Ляны. Звонку Николая она обрадовалась и пообещала держать связь.
     Уже в новом костюме Николай поднялся в зал заседаний. Впрочем, то, что он стал выглядеть приличнее, не изменило отношения к нему коллег-депутатов. Но Давыдов не огорчался. Когда-нибудь познакомится, восстановит связи. Или заведет новые.
     Вопрос о вводе войск в Монголию был запланирован на следующий день, семнадцатое мая. И Давыдов, которого совершенно не интересовало выступление министра труда Лоботрясова, назначенное на вечернее заседание, с чистой совестью отправился в гостиницу "Россия". Он надеялся, что Даша согласится поехать с ним куда-нибудь в театр. А еще ведь завтра у нее день рождения... Нужно подумать о подарке. Но для того, чтобы полноценно провести вечер, стоило хотя бы немного отдохнуть.

***

     Николай стоял у стойки регистрации "России", когда к нему подлетел какой-то субъект, радостно восклицая:
     - Николай Васильевич! Николай Васильевич!
     Вглядевшись пристальнее, Давыдов узнал Семена Кручинина, психолога Института теоретической и экспериментальной физики. Все та же светлая, ухоженная борода, все тот же открытый прямой взгляд. Да только появление очередного знакомого человека буквально перед носом Давыдова сильно насторожило математика.
     - Здравствуйте, - кивнул Николай. - Какими судьбами? По делам института или шпионите за мной?
     Последнюю фразу Давыдов не собирался произносить вслух, но самострочный "правдосказ", которым накачали Николая глобулисты из Тихоокеанской империи, не дал смолчать. Молодой человек начал серьезно опасаться, что действие препарата необратимо. Во всяком случае, лгать он все еще не мог. И не исключено, что секрет противоядия могли знать только тихоокеанцы. Так же как и рецепт приготовления замечательного снадобья из общедоступных препаратов.
     Против ожидания Кручинин не обиделся. Он воспринял заявление Давыдова как очень удачную, остроумную шутку и залился задорным смехом.
     - . Можно сказать, и шпионю, - подтвердил он. - Но в общем и целом по своим делам.
     - С какой же целью, позвольте полюбопытствовать?
     - Здесь проходит очень интересный семинар по психологии научных сообществ, - не моргнув глазом заявил Кручинин.
     - Нет, мне хотелось бы знать, зачем вы шпионите за мной? Не из глобулистов ли вы?
     Брови Семена едва заметно поднялись.
     - Позвольте переспросить - из кого? Глобалистов? Все мы в некоторой степени глобалисты...
     Давыдов выругал себя за то, что задал два вопроса вместо одного. Психолог, естественно, вывернулся. Повторять вопрос просто глупо. Тем более что ответ можно было предвидеть. Семен скажет что-то вроде: беспокоюсь о вашем самочувствии. И все дела.
     Тем временем девушка-регистратор выдала Давыдову карточку гостя и ключ от номера, дежурно улыбнулась и обратилась к следующему клиенту.
     - Пойдемте, я вас провожу, - предложил Кручинин. - Вы, я вижу, устали...
     - Устал, - не стал спорить Давыдов. - А номер мой вы и так узнали - подглядели в карточке гостя. Вон он как крупно написан. Так что пойдемте. Наверное, вы и сеанс психоанализа хотите провести.
     - Хочу, - не стал скрывать Семен, пропуская остальные высказывания Давыдова мимо ушей.
     - А я не хочу. Боюсь лишнего наболтать.
     - Почему же?
     - Есть причины. - Николай боролся с желанием выложить психологу все о "правдосказе". Если бы он не смог сдержаться, Кручинин, с его опытом, вытянул бы из Давыдова любую информацию.
     Поднявшись на лифте на шестой этаж, сотрудники ИТЭФа побрели по длинным полутемным коридорам.
     - Незамысловатая архитектура, - заметил Кручинин, указывая на стены, обшитые деревянными панелями. - Дорого, но казенно. И номера стандартные. Коробки.
     - Я прежде никогда не останавливался в "России", - радуясь случаю сменить тему, пробормотал Давыдов.
     Он считал, что отель рядом с Кремлем просто не может быть плохим.
     - Вообще, депутаты, насколько я знаю, живут в гостинице "Москва", - объяснил Семен. - Вам, наверное, не хватило места. Прибыли позже остальных... Кстати, почему вы регистрируетесь в гостинице только сегодня?
     - Ночевал у друзей, - сквозь зубы проговорил Николай.
     - А днем? Вам несколько раз звонили из института, не могли дозвониться...
     - Я лишился телефона, - все так же мрачно ответил Давыдов, и сам подивился иезуитской формулировке, позволившей ему не отходить от правды и в то же время не проболтаться о похищении. Кручинину знать о случившемся совсем ни к чему.
     Дойдя до шестьсот двенадцатого номера, Николай натянуто улыбнулся:
     - Вот я и пришел. А где остановились вы, коллега?
     - Этажом выше. Семьсот двадцать третий номер. Двухместный. Но второго постояльца ко мне пока не подселили. Сейчас поднимусь по лестнице и буду у себя.
     - Давно в Москве?
     - Со вчерашнего вечера. Прилетел самолетом.
     Что ж, даже если информация была правдивой, она ничего не давала. Кручинин мог и не иметь отношения к его похищению, а мог быть нанят глобулистами, как убитый Кошкиным Грузин. Не исключено, что вечером, когда он сбежал из подвала тихоокеанцев, те вызвали психолога в столицу. Ипсилон-проекции - хорошо, но живой человек имеет все же больше возможностей.

***

     Николай ожидал Дашу на Красной площади, рядом с памятником Минину и Пожарскому. Погода стояла отличная. Мягкое заходящее солнце едва согревало улицы, воздух был свежим и не очень запыленным. Недавно в Москве прошли дожди.
     Предполагалось, что Даша приедет не на своем роскошном кабриолете, а воспользуется услугами Московского метрополитена. Зачем терять время в пробк