лся, отхлебнул кофе, бросил на Давыдова быстрый взгляд поверх чашки. Впрочем, Николаю сейчас было не до психоанализа. И Кручинин продолжил:
     - Дорого обошелся поиск. Но мы уверены, что цель оправдает средства.
     - Зачем же я вам нужен? - недоверчиво спросил Николай, который не слишком-то верил в свою избранность.
     - Да затем, что наш Николай Давыдов, руководитель расчетной группы института, создатель математической теории временного распределения пространства, разбился на трассе М4, Москва-Ростов. А проект важен как никогда. Очень многое поставлено на карту. Без тебя мы не проведем расчеты с нужной точностью. Не создадим реально действующую пространственную торпеду. Вся работа насмарку. И не забывай, что война надвигается...
     - С Америкой? - уточнил Давыдов. - Или с исламскими государствами?
     Семен едва не подавился кофе:
     - Нет, конечно. До этого, к счастью, пока не дошло. С Монголией.
     Николай взял из вазочки на журнальном столике еще одну трубочку с кремом - пирожные очень ему понравились - и покачал головой:
     - Я, наверное, все-таки нахожусь в состоянии вялотекущего бреда. Любопытно, что в этом бреду со мной беседует психолог. Что бы это значило с точки зрения психоанализа? Вы говорите, война с Монголией? Из-за чего? И с кем там воевать? У них хоть армия есть?
     - Зря я упомянул о Монголии и о войне, - вздохнул Семен. - Ошибся. Тебе бы с собой разобраться, а потом с историей и геополитикой. Мне, например, было очень трудно разбираться в истории и политике вашего мира. Да мы, впрочем, сильно и не углублялись. Хроноархеолог, Лина Валерьевна, кое-какую выборку сделала, но и ей было не до тонкостей. Срочный заказ. Лишь бы тебя найти. Поэтому на детали сейчас не обращай внимания. Через недельку, полагаю, освоишься. А сейчас забудь о том, что я сказал. Хорошо?
     - Как же я могу забыть? Не получится...
     - Отодвинь на второй план. Сейчас я коротко расскажу о тебе. Это важнее. И о себе ведь всегда интересно слушать? Вопросы задавай только в крайнем случае.
     - Ну давай, - кивнул Николай.
     - Ты руководишь одной из ведущих лабораторий института, входящего в пятерку самых сильных научных учреждений страны. Знаменитого ИТЭФа. Профессионально занимаешься математикой. Доктор физико-математических наук.
     - Доктор? - забыв об обещании молчать, переспросил Давыдов. - В двадцать восемь лет? Или мне здесь больше?
     - Столько же. День в день. Ты сделал успешную научную карьеру. Много работал, и, главное, твои теории были востребованы. Не сбивай меня, я и сам собьюсь.
     - Хорошо-хорошо, - рассмеялся Николай.
     - Кроме того, ты депутат Думского Собрания Евразийского Союза. Политикой не очень-то увлекаешься - скорее, занимаешься по необходимости. В сессиях Думского Собрания участвуешь регулярно - лоббируешь интересы науки. Выбрали тебя от нашего региона, потому что ты - молодой, перспективный ученый с высоким рейтингом, а наш институт сейчас известен на всю страну. И за это тебя кое-кто недолюбливает...
     - А вот Евразийский Союз - это, простите, что? - почувствовав некую торжественность момента, вновь перешел на "вы" Николай.
     Семен вытер лоб платочком и тяжело вздохнул.
     - Не могли найти зеркального мира поближе, - пробормотал он будто бы про себя, но Давыдов услышал. - Евразийский Союз - государство, в которое преобразовался Советский Союз. Говоря проще, Россия, Украина, Белоруссия, Молдавия, Казахстан, Закавказские республики и часть Среднеазиатских. Другие Среднеазиатские - на правах протектората. Собственно, только Прибалтика от нас отошла. А мы сильно и не горюем. Право транзита через прибалтийские территории есть у любого гражданина и негражданина, Калининград не в обиде. Живем как добрые соседи. Да и как иначе? Задвижка-то на трубе нефтяной и газовой у нас. Было дело, пытались националисты права качать, даже русских, что там живут, ущемлять начали. Но это не больше года продолжалось. Так хвост всем националистам придавили, что некоторые даже в Союз просились. Ну да мы их обратно не приняли. Плохой пример. Нечего туда-обратно бегать.
     - Понятно, - кивнул Давыдов.
     - Что такое Думское Собрание, объяснять?
     - Парламент?
     - Не совсем. Земское Собрание, съезд депутатов - что-то вроде этого. А парламент выбирается из членов Думского Собрания и работает на постоянной основе.
     - И сколько же депутатов в Собрании? - спросил Николай, хотя по большому счету его интересовали гораздо более насущные вопросы. Да и в то, что говорил психолог, он не очень верил - слишком странно для него это звучало.
     - Три с половиной тысячи, если не ошибаюсь. Какая разница?
     - Да так... Любопытно...
     Действительно - будь их там пятьсот человек или пять тысяч - что бы изменилось? Николаю, однако, не терпелось сразу определиться со своим статусом. Одно дело - один из пятисот, другое - один из пяти тысяч. И врал Семен или нет - разницы нет. Может быть, поймав психолога на противоречии, Давыдов хотел убедиться в том, что все произошедшее с ним ему только чудится. Кто-то в бреду воображает себя Наполеоном или вице-королем Индии, а кто-то депутатом гипотетического Думского Собрания несуществующего Евразийского Союза,
     - Вопрос не в том, - покачал головой Семен. - Вопрос в том, что тебя нужно выдать за настоящего Давыдова...
     - Нужно ли? - с тоской спросил Николай. - И что, выходит, я - ненастоящий?
     - Ты - настоящий, но права прежнего Давыдова потеряешь, если правда выйдет наружу. А это значит, что наш проект провалится. Люди, которыми ты дорожишь, окажутся на улице. Любимое дело будет уничтожено. Ты этого хочешь?
     Давыдов не хотел. Он вообще плохо принимал реальность происходящего. И не видел смысла спорить с порождениями своего сознания.
     - Так что, ты согласен с нами работать?
     - Никогда не был нонконформистом, - кисло улыбнулся Николай. - К тому же, похоже, вы не даете мне выбора. (Конформист - соглашатель. Соответственно, нонконформист - человек, с которым весьма сложно найти общий язык по любому вопросу.)
     - Напротив. Мы даем тебе выбор. Между прозябанием в прежнем мире и блестящими перспективами здесь. Между серой жизнью и возможностью влиять на события. Доказать, что ты - это не ты, невозможно. С Давыдовым у тебя полностью сходны отпечатки пальцев, рисунок сетчатки глаза, форма уха. Биотоки мозга, в конце концов. Все, что угодно! Даже показания свидетелей ничего не дадут. Ты согласен заменить собой нашего погибшего товарища? И продолжить его дело? Твое дело, если на то пошло?
     - Пожалуй, - равнодушно кивнул Давыдов, беря из вазочки третье пирожное.
     - Тогда будем готовиться к встрече с общественностью. Но для начала нужно познакомиться с нынешними коллегами. Думаю, большая часть из них тебе незнакома.
     - Большая часть? - удивился Давыдов. - Да как я могу знать здесь хоть кого-то?
     - Так же, как мы знаем тебя. Ты учился с этими людьми, жил с ними в одном дворе, вместе ходил на работу... Гонял соседских мальчишек-хулиганов, встречался с девушками, переводил старушек через улицу... Этот мир похож на твой. Но имей в виду - люди, внешние копии тех, которых ты знал, могут оказаться другими. Совсем другими.
     - Я буду это учитывать, - кивнул Николай.

***

     Собственные апартаменты в институте - кабинет того, чье место он занял в этом мире? - потрясли Николая до глубины души. Такого он не видел никогда прежде - даже на приеме в мэрии. Площадью кабинет был около ста квадратных метров. Рабочий стол казался необъятным. Рядом с ним стояла тумба с мощнейшим компьютером, чуть поодаль - длинный стол для проведения совещаний. Над окном - кондиционер, за спиной - едва заметная дверь в комнату отдыха.
     Лев Алексеевич Савченко сел во главе длинного стола, пригласил Николая сесть по правую руку и принялся представлять сотрудников:
     - Евгений Евгеньевич Семилетов, ведущий специалист-математик.
     Светловолосый мужчина лет тридцати пяти в бежевом костюме поднялся, улыбнулся, слегка поклонился и сел.
     - Галина Изюмская, технолог.
     Девушка, которая была прозрачной, а после возмущалась, что Давыдов отказался раздеться донага, помахала рукой и скорчила гримаску, которая могла означать все, что угодно. Вставать она не стала.
     - Илья Гетманов, мой надежный помощник.
     Высокий молодой человек с темной курчавой шевелюрой и в очках с толстыми стеклами как-то чересчур застенчиво улыбнулся, и Николая словно обожгло: Илью он видел прежде! Кажется, когда еще учился в университете. Тот ходил по коридорам университета сутулясь, словно бы стесняясь своего роста и широких плеч. Лицо молодого человека тогда было в прыщах. Сейчас от них осталось только несколько шрамов... Конечно, он мог встречать Гетманова: факультет физики и механико-математический находились в одном здании.
     - Лина Валерьевна Андреева, хроноархеолог.
     Круглолицая женщина с короткой стрижкой улыбнулась Давыдову широко и доброжелательно. Совершенно незнакомая Николаю.
     - Серж Черкашин, ведущий программист. Именно Серж - не Сергей. Он на этом настаивает, - продолжал представлять сотрудников директор.
     Худой блондин коротко кивнул, так что Николай едва успел эго заметить и понять, кто же из присутствующих и есть Серж.
     - Андрей Анатольевич Дорошев, программист, физик, мастер на все руки.
     Лицо Дорошева тоже показалось Николаю знакомым. Он улыбался добродушно, кивнул и Давыдову, и представлявшему его Савченко. Слишком даже открыто - будто хотел обмануть окружающих своей бесшабашностью.
     - Вот, собственно, и все, - закончил директор, словно бы смутившись. - С Семеном вы уже познакомились.
     - Больше никого? - сам не зная зачем спросил Давыдов.
     - Нет, в ИТЭФе, конечно, работает очень много людей. Только в вашей лаборатории - пятнадцать человек. Но в проект вашего возвращения мы больше никого не посвящали. Нет необходимости.
     - Значит, здесь все самые близкие мои друзья?
     - Да, да, конечно, - поспешно ответил Лев Алексеевич, но, видимо, не выдержал и добавил:
     - Кроме Вячеслава. Он на границе с Монголией. Работает с нашим оборудованием.
     - Как его фамилия? - поинтересовался Николай.
     Собравшиеся переглянулись. На лицах их было написано недоумение.
     - Бурдинов, - сообщил Семен.
     - Слава Бурдинов? - улыбнулся Николай. - Мы, стало быть, работаем вместе?
     - Выходит, что так, - криво улыбнулся Серж Черкашин. - Вы его хотя бы знаете?
     - Как не знать? В общежитии жили в одной комнате... Хороший парень. Правда, не видел его уже лет пять. Он на какую-то радиостанцию или телевидение устроился. Инженером. Я точно даже не знаю где. Кажется, там, откуда он родом. А сам он с Севера...
     - На должность нашего испытателя и снабженца, а официально - моего заместителя по хозвопросам, вы сами его рекомендовали, - заметил Савченко. - Настоятельно рекомендовали. Так что он работает у нас, а не на радио.
     - Его нельзя выпускать общаться с журналистами, - в сторону сквозь зубы процедил Серж, подразумевая, естественно, не Бурдинова, а Давыдова.
     - Ерунда, - оборвал его Семен. - Николай справится. Ведь ты справишься, Николай?
     Давыдов же отвлекся от разговора и думал сейчас о другом. Вспоминал Славу Бурдинова. И еще одного своего друга, одногруппника Славы - Игоря Малкова. И химика Колю Решетняка. Разбросала их жизнь, развела в разные стороны. Где они теперь? Дома они с Малковым и Решетняком хоть изредка перезванивались. А здесь, может быть, и не были никогда знакомы...
     Между тем все ждали ответа Давыдова, Он спохватился и быстро сказал:
     - Пожалуй, справлюсь. Отчего же не справиться?
     - Отлично, - улыбнулся Савченко. - Узнаю молодого Давыдова - рыцаря без страха и упрека. Грудью на амбразуру...
     Николай засмущался и спросил:
     - А Игорь Малков не у вас работает?
     Никто не отозвался. Только Дорошев через некоторое время вспомнил:
     - Кажется, я встречался с неким Малковым на каком-то семинаре в, Москве. Он представлял один из тамошних институтов. Мы, мало общались - я запомнил фамилию ученого только потому, что он родом с Дона. Из Шахт, кажется.
     - Да, из Шахт... - подтвердил Николай.
     - Но речь не об этом, - направил разговор в нужное русло психолог. - Вы твердо решили показаться журналистам?
     - Почему бы нет? Только дайте мне прежде посмотреть мое личное дело. Хотелось бы узнать о себе то, что вы знаете, а я - нет.
     - Весьма разумно, - согласился Лев Алексеевич. - Мы вас, пожалуй, покинем. Обед в ближайшее время принесут. В институтскую столовую спускаться в первый день не стоит... И личное дело доставят сюда. И ваше, и ваших коллег...
     - А я против того, чтобы он изучал мое личное дело, - встрепенулся Серж Черкашин. Холодное лицо его впервые выразило сильные эмоции.
     - Но это ведь не тот Николай, - попытался вразумить его профессор.
     - Тот, не тот - все они одинаковые, - фыркнул программист. - Хоть вы и директор, Лев Алексеевич, я своего разрешения на изъятие дела не даю.
     - Да и не нужно, - пожал плечами Николай. - Мне бы с самим собой разобраться...
     - Кто друг, кто враг - ты наверняка уже и так понял, - заявила Галина, бросив косой взгляд на Сержа. - А не понял - тебе быстро объяснят.
     - Лучше бы не надо, - начал Семен, опасаясь, видимо, за психологическое состояние пациента, но директор властно взмахнул рукой:
     - Все! Расходимся. Николаю нужен отдых. Никто к нему заходить не должен. Он сам пригласит, кого нужно.
     - Пусть домой поедет, отдохнет, - предложил Семен. - Дома и стены помогают...
     - Я побуду немного здесь. Освоюсь, - тихо сказал Давыдов. - А потом поеду домой. Живу я там же? Или вы скажете адрес? Да и вообще - где мы сейчас находимся? - В Институте теоретической и экспериментальной физики, - устало ответил профессор Савченко. - На проспекте Стачки. Живете вы тоже недалеко - в доме, который построил ИТЭФ. Что же касается адреса... Во-первых, не помню номер дома, хотя и сам в нем обитаю, и уж подавно номер вашей квартиры. Во-вторых, водитель довезет и проводит. Ваш служебный автомобиль - белая "волга" - на четвертом парковочном месте перед входом в институт.

***

     Николай наконец был предоставлен самому себе. Странно все и небывало. Зачем математику - пусть даже и руководителю лаборатории - такой роскошный кабинет? А служебная машина? Ладно директору института. Но заведующему лабораторией? Или уровень жизни в стране поднялся до небывалых высот, или ИТЭФ занимается чрезвычайно важным делом. А может быть, и то и другое...
     Заглянув в ящик стола, Давыдов обнаружил множество бумаг, черновых набросков с расчетами, смысл которых остался ему не совсем ясен. В принципе он знал все символы, в состоянии был решить большинство уравнений, но ради какой цели - это сейчас было выше его понимания.
     Записи, сделанные, несомненно, его рукой, доставили Николаю гораздо большее удовольствие, чем созерцание огромного суперсовременного кабинета или новость о том, что у него теперь есть персональная машина и прикрепленный водитель. Он так стосковался по настоящей работе! Так хотел заниматься математикой! Не проверять тетради учеников с элементарными примерами, не решать немного более сложные, но такие же тривиальные задачи для студентов, а погрузиться в мир формул и отношений, тождеств и множеств...
     Непосвященные считают, что математика - наука о числах. Ерунда. Числа изучает арифметика. Математика дает гораздо больше. Позволяет познать мир, логику всех процессов, которые имели или будут иметь место. Смоделировать любую ситуацию. А каковы окажутся результаты вычислений, это пусть заботит технарей. Дело математика-вывести четкую теорию. Впрочем, если теория математическая, она не может быть нечеткой.
     Давыдов не стремился к общению с журналистами. Не желал участвовать в работе Думского Собрания, хотя прежде такое предложение ему, скорее всего, польстило бы. Во всяком случае, он не хотел заниматься этим в ближайшее время. Сейчас он мечтал лишь о том, чтобы взять в библиотеке самые последние рефераты и монографии, выписать все новые журналы и читать, читать... Несколько месяцев. Чтобы стать специалистом не хуже того Давыдова, который погиб здесь. И продолжить его дело. Закончить его. А что будет дальше... Об этом Николай предпочитал пока не думать.
     Пухленькая миловидная девушка в белом фартучке - видимо, из столовой - принесла поднос, на котором стояло несколько тарелок.
     - В комнату отдыха, Николай Васильевич? - поинтересовалась она.
     - Да, конечно, - непринужденно кивнул Давыдов, хотя сам еще в этой комнате не был. И с усмешкой отметил про себя, что "большим" человеком быть не так уж сложно. Гораздо проще, чем "маленьким". По крайней мере, в некоторых ситуациях.
     Девушка на минуту скрылась за незаметной дверью, вышла, улыбнулась и пожелала:
     - Приятного аппетита.
     - Спасибо.
     Давыдов поднялся из-за стола и направился во вторую комнату. Она оказалось небольшой. В сравнении с кабинетом. В целом же это была комната средних размеров. Пожалуй, такая же, как в его прежней квартире. В комнате стоял вместительный шкаф для одежды, горка с посудой, маленький столик, два кресла, диван и привинченный к полу сейф, В шкафу - белая рубашка и черные брюки, три завязанных галстука. А вот обуви не было. Пришлось так и остаться в тапочках.
     Николай присел за столик и быстро проглотил обед: салат из капусты, свиную отбивную с консервированной кукурузой, выпил чашку крепкого кофе без сахара. Похоже, девушка принесла стандартный обед, который всегда заказывал Давыдов из этого мира. Не иначе он худел. Или просто придерживался здорового образа жизни.
     Тому же, кто был вызван ему на подмену, ожирение пока не грозило. Давыдов с удовольствием съел все и пожалел, что нет пирожных - тех, какими угощал его психолог Семен. Зато за потайной дверцей горки Николай обнаружил небольшой бар - две бутылки красного вина и несколько литровых пакетов с соком. Он выпил несколько стаканов нектара из манго.
     Теперь Давыдов почти не жалел об оставленной на плите картошке. До сих пор он не мог равнодушно вспомнить о ней - рот наполнялся слюной. Беспокоился только, чтобы газ вовремя выключили.
     Давыдов вернулся к рабочему столу и вновь начал просматривать бумаги. На улице стало темнеть. Но он и не думал об отдыхе. Зря, что ли, его сюда тащили? Отдыхать не придется ни ему, ни его коллегам.
     Словно чтобы подтвердить эту мысль, в дверь поскреблись.
     - Войдите, - пригласил Николай.
     Дверь приоткрылась, и в комнату проскользнула та самая девушка, которая заманивала его в ловушку. Галина Изюмская, как представил ее профессор Савченко. Технолог. Технолог каких процессов, хотелось бы знать?
     - Ну что, освоился? - без предисловий спросила девушка.
     - Да как бы тебе сказать... Наверное, еще нет. Но бумаги я посмотрел... С вычислениями разберусь быстро. Месяц-другой - и вы можете на меня рассчитывать.
     - Отлично, отлично, - кивнула Галина. Впрочем, особой радости в ее голосе не чувствовалось. Воцарилось неловкое молчание.
     - У тебя какой-то вопрос? - поинтересовался Николай через некоторое время.
     - Какой ты все же зануда, - отметила девушка. - Нет чтобы спросить у меня о том, что на самом деле важно... Нет, мы не покажем своей неосведомленности... Все ходишь вокруг да около. Ты хоть понимаешь, в какую игру играешь?
     - Не совсем.
     - А надо бы. Думаешь, все рады твоему возвращению?
     - Ну, Серж Черкашин, наверное, не рад. Кстати, почему? Что мы с ним не поделили?
     - Давыдов расходился с ним во взглядах, - сделав ударение на фамилии, ответила Галина. - И вообще, в их отношениях прослеживалась глубокая антипатия. Подсознательная. Знаешь, бывает: увидишь человека, и хочется в него плюнуть. Вот так Давыдов относился к Сержу. И у Черкашина, как ни странно, по отношению к тебе с первого же взгляда возникла неприязнь.
     - А остальные? Они не слишком любили Давыдова? Или, напротив, любили так, что я кажусь им самозванцем?
     - Я просто в восторге, - с