Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Научная фантастика
      Войскунский Евгений. Рассказы -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  -
ушила. Хлынул ливень... Олег умолк и обхватил колени руками. Света улыбнулась ему и тихонько похлопала в ладоши. - Недурно изложено, - проворчал Борис. И, помолчав немного, добавил: - Ты, старик, не сердись. Но я физик. И мне, ой, как надо бы знать, что же послужило линзой, спроектировавшей изображение на камень. - Я не сержусь, - ответил Олег. - А вообще, - сказал Борис, - ради этого камешка стоило и заблудиться. - Пошли спать, физики-лирики, - сонно сказал Володя. Но почему-то ни у кого не было сил встать и пойти в палатку. Сон сморил их. Света заснула первая, свернувшись калачиком и положив голову на колени Володи. "Что это за запах? - подумал Володя. - Сплю я или нет? Разве запах может сниться?". Олег спал, прислонившись к валуну. Сон его был тревожен. Кто-то гнался за ним и хотел отнять алатырь-камень. А Борис привалился к его плечу и спал, ровно дыша. Ему снилось, как смолы, застывая в сильном электрическом поле, превращаются в сверхмощные электреты - энергетические консервы будущего. Они спали и не видели, как загорелся палеоянтарь, хотя он лежал не менее чем в трех шагах от костра. Он горел чистым золотым огнем, пока от него не осталась лишь горка белого пепла. И аромат древних смол, усыпивший наших друзей, понемногу рассеялся в прохладном ночном воздухе. Евгений Войскунский, Исай Лукодьянов. Трое в горах ----------------------------------------------------------------------- Сборник "НФ-2". OCR & spellcheck by HarryFan, 23 August 2000 ----------------------------------------------------------------------- Смотреть на часы не имело смысла: все равно надо сидеть, пока не кончится ураган. Все же Игорь посмотрел на часы - хотелось что-нибудь сделать, чтобы не взвыть от тоски. Для этого пришлось приподнять капюшон. Сразу черный ледяной ветер резанул лицо. Он соображал медленно - очевидно, результат оцепенения. Светящиеся стрелки, большая и малая, сошлись слева - он не сразу понял, почему видит только одну. Значит, без четверти девять. Сколько же он, Игорь, сидит здесь, сунув руки в рукава штормовки, наглухо закрыв лицо капюшоном и свесив ноги над пропастью? Только четыре часа? Четыре безумно долгих часа он сидит на узком каменном карнизе, и его жизнь поддерживается, страхуется восьмимиллиметровым репшнуром, который привязан к скальному крюку, вбитому в расщелину. Хорошо ли держится? Об этом лучше не думать. Ветер плотной воющей массой налегал на правый бок. В горах разносились шорохи, треск и свист. Конечно, если рассудить, Игорь очень плотно сидел на карнизе. Большой, "абалаковский" рюкзак упирался в скалу за спиной. Вот только ноги мотает на ветру. И холодно. Хорошо хоть, что сейчас не зима. Хорошо, что он послушался Кирилла, надел две пары толстых шерстяных носков, наизнанку, по альпинистским правилам. Так что, вообще говоря, крюк и репшнур - только страховка, на всякий случай... Слово "страховка" напомнило зелено-узорчатую бумагу. На обороте - правила выплаты в случае увечья или смерти при несчастном случае. Вспомнилась светловолосая девушка - агент по страхованию жизни; она приходила в комитет, кажется, в марте или в апреле, и он, Игорь, полюбезничал с ней малость, прежде чем выложил рубль... Рубль - и жизнь! Смешно. Несопоставимо... Девять часов. В Москве в это время можно пойти в кино, в кафе, мало ли куда. Неужели вот сейчас где-то там за воющей темнотой, далеко на севере, существует Москва? Москва с ее уличным шумом, с кольцом бульваров, со светящимися призывами есть мороженое и покупать билеты денежно-вещевой лотереи. Существуют ли на свете автоматы с газированной водой, троллейбусы, кафе "Юность" и стадион в Лужниках? А просторные коридоры Госкомитета, привычная шестьсот седьмая комната - снизу панели "под дуб", вверху - нежно-зеленый, тисненый узорами пластик? А стол Игоря? А специальный телефонный справочник, которым Игорь так гордился, потому что не всем выдают такие? Как все это хорошо, привычно, благоустроенно, хотя Катя над этим посмеивается и хочет уйти на завод, и уйдет... если только они выберутся отсюда живыми, если когда-нибудь кончится эта кошмарная ночь в горах. Он повернул голову вправо, приподнял капюшон, крикнул: - О-го-го-о! И сейчас же отозвался высокий Катин голос: - Ау-у-у! И вслед за ней гаркнул Кирилл. Надо же: Катя сидит на карнизе в каких-нибудь нескольких метрах от него, Игоря, а он ее не видит. Ну и темнотища. Бедняжка, как ей страшно, должно быть, сейчас. Эго он виноват, потащил ее в горы. Навьючил на ее хрупкие плечи здоровенный рюкзак. Сунул ледоруб в наманикюренные пальчики... Собственно, не он, а Кирилл затеял этот чертов поход. Но ей-то, Катюше, от этого не легче. Осенью они, Игорь и Катя, поженятся, дело решенное. Достроится комитетский дом, в котором ему обещана квартира, - и полный порядок. Нет, все у него, Игоря, складывается хорошо. Ребята из их выпуска на периферийных заводах чертят за сто двадцать в месяц, а он - уже главный специалист Госкомитета. Правда, Катя посмеивается, говорит, что фактически он - нечто вроде письмоводителя при Иване Демьяновиче. А, чепуха. Просто она немного несерьезная. Как Кирилл. Тот тоже вечно посмеивается. Вечно в разъездах - то на севере, то где-то в пустыне, в Хорезме. Хоть он и кандидат наук, а специальность у него... Археология! Архаизм какой-то в эпоху высшей автоматики. Пусть они посмеиваются. Он, Игорь, потихоньку подбирает уже материалы для диссертации. Будет настоящая работа, на современнейшем уровне знаний. Скорее бы кончился ураган. Скорее бы выбраться к перевалу, спуститься к Сухуми, бултыхнуться в теплое море - ух! Кате действительно было страшно. Не столько пугали ночь и ветер, сколько шорохи и трески. Будто гора вот-вот расколется под ударами бури... Она старалась думать о привычном, перебирала в памяти свою коротенькую жизнь, которая казалась ей то смешной, то трагичной. Веселая и беззаботная школьная пора. Первое горе - провалилась на экзаменах в институт. Под давлением родителей поступила на курсы машинописи и сделалась секретаршей в управлении координации. Вскоре быстрая и сообразительная девушка в совершенстве изучила сложное переплетение коридоров огромного здания. Она легко запоминала фамилии и номера телефонов. Знала, кто визирует бумаги "раньше Иванова", а кто "позже Иванова". Никогда ничего не путала и не забывала. Поступила в вечерний институт - и шесть лет учения прошли незаметно... А когда она предстала перед комиссией по распределению, Иван Демьянович, который был и ее начальником в комитете и председателем комиссии, сразу сказал: "Ну, Катюша, с вами ясно: никуда из нашего управления вы не уйдете". Катя протестовала. Ведь с сегодняшнего дня она - инженер по автоматике и телемеханике. Она хочет на производство. Она согласна ехать куда угодно... Ее не дослушали, и она пересела за другой стол и стала получать другую зарплату. Она уже не разносила бумаги, а сама их писала. Это называлось - "исполнение". Она "исполняла" все, что ей говорил Иван Демьянович. А так как она идеально знала не только фамилии, но и инициалы, - а без инициалов нельзя писать письма - и знала всю научно-техническую Москву, то она стала незаменимым "исполнителем". Разумеется, Катя понимала, что кто-то должен собирать визы на проектах постановлений и готовить сводки, но она понимала и то, что место молодого специалиста не здесь, как бы ни была важна ее канцелярская деятельность. Но такая уж судьба: ее секретарская практика оказалась важнее инженерного диплома. Игорь, который тоже попал в комитет со студенческой скамьи, не был с ней согласен. Он считал, что теперь, когда грань между умственным и физическим трудом стирается, вопросы управления играют высшую роль, и молодым специалистам надо учиться координировать и регулировать. А она, Катя, говорила, что лет через двадцать все пойдут на производство с укороченным рабочим днем, а координировать будет вместо комитета хороший электронный мозг. Он славный, Игорь. Немножко напускает на себя солидность, но это не такая уж беда. Даже приятно, что он умеет держаться с достоинством. К ней, Кате, он просто чудесно относится. Ей многие женщины в комитете завидуют - она точно знает. Ну еще бы: такой умный, видный... Перспективный, как говорят. Странно: два брата, Игорь и Кирилл, а ведь совсем не похожи. Правда, братья они по отцу, матери у них разные. Игорь высокий, черноволосый, а Кирилл коренастый и косолапый, на голове у него копна волос дивного оранжевого цвета, а брови желтые-желтые, выгоревшие. Что-то есть в этом Кирилле от хитрого деревенского знахаря. Этаким простачком держится, а вставит словечко - держись! Он неуживчивый - Игорь ей рассказывал. Катя улыбнулась, вспомнив выходку Кирилла. Они прилетели из Москвы в Минеральные Воды и решили два дня пожить в Кисловодске. Утром второго дня Катя и Игорь ожидали Кирилла в парке, возле Нарзанной галереи. Кирилл заявился в длинной клетчатой рубахе, выпущенной поверх шортов, - казалось, будто он без штанов. Все смотрели на него. "С ума сошел?" - зашипел Игорь. Катя тоже была несколько шокирована. С трудом удалось им убедить Кирилла заправить рубаху в шорты. Он очень томился в Кисловодске, Кирилл. Бродил, сонный, по красным дорожкам терренкуров, бормотал себе под нос: "Все шлют Онегина к врачам, те хором шлют его к водам." Повеселел только, когда они отправили городскую одежду до востребования в Сухуми и сели в автобус, идущий в Теберду. Дивная, дивная Теберда! Никогда Катя не забудет, как легко там дышалось, как легко ходилось - будто крылья за плечами выросли. Оттуда они и вышли в поход через горы к Черному морю... Сквозь вой ветра - грохот скатывающегося камня. Катя съежилась. Страшно... Слева доносится: - Ого-го-о! Это Игорь. Беспокоится, должно быть, о ней ужасно... - Ау-у-у! - кричит она. Замерзшие губы еле шевелятся. - Эге-ге-ей! - рычит Кирилл откуда-то справа. Кирилл напряженно вслушивался в ночь. Он был не новичок в горах и отдавал себе полный отчет в опасности положения. Очень сильный ветер. Ураганный. Конечно, веревка страхует достаточно. Но вот камнепад... Все чаще срываются сверху камни. А над головой никакого укрытия... Черт дернул его, Кирилла, свернуть с обычной туристской тропы. Пошли не той долиной, не там поднялись - и попали сюда, на стык трех хребтов. Спрямили дорогу - зато теперь сидят на незащищенном карнизе и лязгают зубами. Опять сорвался камень... Где-то в стороне... Полжизни отдал бы Кирилл, только бы утих ураган. Только бы вывести Игоря и его девушку в безопасное место. Почему-то ему все время кажется, что под ним, в нескольких метрах, широкий выступ скалы. Эх, не разглядел при свете, а теперь, в окаянной черноте, и подавно не увидишь. И все же он невольно наклоняется, смотрит вниз, таращит глаза... Яростный порыв ветра. Кирилл не успел податься назад, его сорвало с карниза, и он повис на веревке. Но под ногами была опора. Да, он не ошибся: это выступ скалы. Переведя дух, он осторожно попятился от края выступа - и почувствовал за спиной пустоту. Стоя в неудобной позе, на носках - туго натянувшаяся веревка не давала встать на всю ступню, - он вытащил фонарик-динамку. О-о, пещера! Вот это повезло! Можно укрыться от камнепада... Кирилл вскарабкался на карниз, добрался до Кати, потом - до Игоря. Отпустив подлиннее веревку, слез, принял у них рюкзаки, потом помог им спуститься. Один за другим они пролезли в узкое отверстие. Луч фонарика скользнул по серому мрачному своду. Пещера оказалась довольно глубокой, она расширялась вверх и в стороны. Ветер почти не задувал. Кирилл распаковал рюкзак, зажег свечу - ее пламя чуть колебалось, но не гасло. У Игоря что-то звякнуло под ногой. Он нагнулся, поднял пустую консервную банку. Прочел вслух: - Курица в собственном соку, Невиномысский птицекомбинат. - Ну-ка, - Кирилл забрал у него банку. - Верно. Значит, не мы первые идем этой дорогой. - Хочу курицу, - жалобно протянула Катя. - Курицу в собственном соку. - Три банки мясных консервов заменят нам курицу, - сказал Кирилл. - Давайте, братцы, ужинать. Они собрали маленький походный примус. Воды в пластмассовых фляжках было еще достаточно. Разогрели консервы, по-альпинистски густо, как суп, заварили чай. - Жизнь прекрасна, - резюмировал Кирилл, затягиваясь после ужина сигаретой. - Ну, пещерные жители, залезайте в спальные мешки. К утру буря утихнет и тронемся в путь. Они проснулись все сразу, ощутив слабое сотрясение каменного массива. В хвостовом вагоне скорого поезда пассажиры спокойно спят, хотя их непрерывно трясет. Но подземный толчок, сигнал грозного бедствия, пробуждает всегда. Они еще не поняли, что произошло, но их сразу охватила тревога - непонятный, подсознательный страх. Вероятно, наши далекие предки, жившие в ту пору, когда Земля была моложе, чаще испытывали ужас землетрясения и передали нам в структуре молекул ДНК память о них - страх беспомощности... Кирилл торопливо зажег свечу, посмотрел на встревоженные лица. Теперь, уже бодрствуя, они ощутили второй толчок и услышали глухие подземные раскаты, продолжавшиеся, как им показалось, нескончаемо долго, а на самом деле - не более минуты. Игорь выскочил из спального мешка, метнулся к выходу. - Назад! - крикнул Кирилл. - Надо уходить. Завалит! - На Игоре лица не было. - Здесь безопаснее, - сказал Кирилл. - Снаружи не пройдешь. Сейчас такие камни посыплются... Нарастающий грохот покрыл его слова. - Дальше от входа! - заорал Кирилл. Он схватил за углы спальный мешок вместе с неуспевшей вылезть Катей и поволок его в глубь пещеры. Игорь последовал за ним. Грохот нарастал, перекатывался. Каменный массив вздрагивал от ударов. Со свода пещеры сыпались камешки, что-то шуршало и потрескивало, и все невольно пригибали головы. Метался желтый язычок свечи. И вдруг... Будто сама гора вздохнула с чудовищной силой. Колыхнулся воздух, заложило уши, сотрясся под ногами камень. Свеча погасла. Наступила тишина. - Кончилось, - вырвалось у Кати. - Боже мой, что это было, Кирилл? - Обвал. - Кирилл прокашлялся. - На Кавказе бывают такие штуки. Он прислушивался к тому, что делалось снаружи, но теперь доносились лишь шуршание и слабые трески. Кирилл взглянул на светящиеся стрелки часов: половина четвертого. - Скоро рассвет, - сказал он. - Тогда и посмотрим, что произошло. А сейчас - досыпать. - Хорошо, что мы нашли эту пещеру, - сказала Катя. - Да уж... На карнизе от нас и мокрого места бы не осталось. Игорь проснулся. Немного полежал, не открывая глаз. С удовольствием ощутил, как за ночь отдохнуло тело. Вчерашний день - трудный переход по хребту, крутой траверс, длинный путь по узкому карнизу, внезапно налетевшая буря, ледяная чернота, ветер, долгое сидение на привязи, потом - страх землетрясения, шум горного обвала - все это вспомнилось, как что-то нереальное. А сейчас - полная тишина. После бури должна быть хорошая погода... Он потянулся и открыл глаза. Что еще за новости! В пещере темным-темно. Почему не просачивается дневной свет? Неужели еще ночь? Игорь посмотрел на часы. Четверть десятого! Катя мирно спала рядом в своем мешке. Кирилла не было. Игорь зажег спичку и пошел к выходу. Ему пришлось согнуться вдвое: отверстие суживалось. Он увидел Кирилла, стоявшего на коленях. - Что случилось? - шепотом спросил Игорь. Кирилл вместо ответа пожужжал динамкой. Желтый луч фонарика прошелся по угловатым каменным глыбам, загромоздившим выход из пещеры. - Завалило?.. - У Игоря сорвался голос. - Как видишь. - Кирилл погасил фонарик. - Ты ничего не замечаешь? Слабенький свет процеживался через щели между камнями в черноту пещеры. - Что я должен заметить? - хмуро спросил Игорь. - Свет идет снизу, а не сверху. Понимаешь? Обвал завис. Камни заклинило в ущелье, оно ведь здесь очень узкое... Подожди-ка минутку. Кирилл ушел в глубь пещеры и вскоре вернулся с мотком капроновой веревки. - Держи конец, будешь меня страховать. - Ты что хочешь? - Полезу, посмотрю. - Кирилл сбросил куртку, обвязался веревкой и пополз в промежуток между глыбами. Извиваясь, он перебирался из одной щели в другую. Становилось светлее. Кирилл упрямо пытался проникнуть вниз. Когда каменный лабиринт кончался непроходимо узкой щелью, он отступал вверх или в сторону и снова настойчиво искал дорогу. Игорь то отпускал веревку, то выбирал слабину: веревка служила Кириллу нитью Ариадны, чтобы выбраться обратно из каменного хаоса. - Ну как? - кричал время от времени Игорь. - Пока никак, - глухо доносился ответ. Кирилл изрядно порвал одежду, цепляясь за острые углы. Понемногу он удалился от борта ущелья. Рассеянный свет становился яснее, определеннее. Иногда где-то наверху раздавалось потрескивание - колоссальная тяжесть оползня сдавливала камни, - и Кирилл с замиранием сердца останавливался, прислушивался. Раз или два ему показалось, что снизу доносится мерный рокот. Наконец, когда он обогнул очередную глыбу, в глаза ударил яркий свет: лицо оказалось над небольшим отверстием. Внизу, на головокружительной глубине, по ущелью бежала узкая бурная речка. Клокочущий желтый поток с шумом обтекал камни, которые, наверное, обрушились этой ночью. О глубине нельзя было судить - никакого ориентира для сравнения. Кирилл обполз еще несколько камней нижнего ряда висячего завала, отыскивая щель достаточно широкую, чтобы можно было пролезть. Безуспешно. Он вернулся к тому отверстию, сквозь которое была видна речка. Немного отдохнул, расслабив натруженные мускулы. Потом отвязал от пояса веревку и прикрепил ее к острому углу каменной глыбы. Пополз вверх, нащупывая веревку и следуя ее изгибам. - Наконец-то! - встретил его Игорь. - Ну что? - Это не обвал, а оползень, - сказал Кирилл. - Видимо, весь бок горы сполз, и все держится на крупных обломках - их заклинило в ущелье, ниже нас. - Так что же делать? - Попробуем добыть воду, у нас ее совсем мало. Надо собрать все веревки. Катя лежала в пещере на спальном мешке. Когда Кирилл зажег свечу, она приподнялась на локте, тихо спросила. - Пропали, Кирилл? - Да что вы! Сейчас пойду за водой. Потом чаю попьем, - с наигранной веселостью сказал он. Он взял все фляжки, термос и белое полиэтиленовое ведерко. Собрал веревки. - Как я все это протащу через щели? Игорь, тебе придется поползти со мной. Игорь нерешительно шагнул к щели. - А если это хозяйство завалится? Сверху все время потрескивает... - Без воды пропадем, - негромко сказал Кирилл. - Надо идти. - Я пойду с вами, Кирилл, - неожиданно сказала Катя. - Ну уж нет. Придумала тоже. - Игорь забрал у Кирилла ведерко и термос. - Пошли. Кирилл порылся в рюкзаке и извлек красный пастельный карандаш. Затем он углубился в щель, делая карандашом жирные стрелки на камнях. - Зачем это? - спросил Игорь, пробираясь за ним. - Ведь веревка указывает дорогу. - Может, и ее придется пустить в ход. Добрались до отверстия. Кирилл привязал веревку к дужк

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору