оставить  нынешних  обитателей подземелья в
покое,  а  мог и безжалостно истребить,  что уже не раз случалось.  при предках
Генобры.
     Пока что новоявленный владыка (а лемуры ошибочно отождествляли с ним Окша)
вел себя весьма странно - не ходил, а ползал и требовал совсем не той службы, к
которой они привыкли.  Конечно,  о неподчинении и речи идти не могло, но каково
было лемурам пересилить страх,  который они испытывали ко всему, что находилось
за  пределами подземелья?  (Страх этот,  кстати говоря,  специально внушался им
сразу после рождения и  с успехом заменял решетки,  запоры,  толстенные стены и
надежную стражу.)
     Донельзя перепуганные и  совершенно сбитые с  толку  лемуры тем  не  менее
собрались вокруг Окша, возлежавшего сейчас на одной из рам, сорванной взрывом с
места.  Ему,  наверное,  пришлось бы  долго разъяснять этим глупым и  трусливым
тварям,  что  именно  от  них  требуется,  но  тут  от  Генобры,  которой давно
полагалось бы умереть или, по крайней мере, впасть в глубокую прострацию, вдруг
поступил мысленный приказ такой силы,  что  даже у  Окша в  голове замельтешили
какие-то  призрачные видения.  (Не сразу он  сообразил,  что насквозь видит все
коридоры и  этажи этого проклятого замка,  по  которым предстоит пройти,  чтобы
добраться до  комнаты,  где  хранится клинок Адракса и  где сейчас скорее всего
находится Рагна.)
     Лемуры сразу забыли о своем былом страхе и дружно вцепились в раму. Каждый
из  этих уродцев силой не превосходил циркового карлика,  но их было так много,
что рама казалась плотом,  плывущим по могучему серому потоку, где каждая волна
имела безумные фосфоресцирующие глаза.
     В  коридор Окша  вытащили безо  всякого труда,  однако  на  лестнице вышла
небольшая заминка - слишком крутыми оказались ступени. И опять, даже прежде чем
он  сам  успел  предпринять хоть  что-то,  несгибаемая воля  Генобры  заставила
лемуров перестроиться иным, более рациональным образом.
     Рама развернулась поперек коридора, десятки лап приподняли ее задний край,
и  лавина  лемуров,  способных,  казалось,  не  только  вознести  этот  груз  к
ненавистному для самих себя свету неба,  но и  смести все встретившиеся на пути
препятствия, поперла вверх.
     Однако   Рагна   оказалась   девчонкой   не   только   смышленой,   но   и
предусмотрительной -  тяжелая  дверь,  отделявшая верхние апартаменты замка  от
подземелья,  была заперта.  Лемуры,  не  менее упорные,  чем  идущие на  нерест
лососи,  смело бросались на эту преграду,  десятками гибли в возникшей давке и,
даже издыхая,  продолжали грызть и царапать обитое металлом дерево.. Однако все
эти самоотверженные потуги были тщетными - дверь даже не дрогнула.
     Вот тут-то и пригодилась мина,  так тщательно сберегаемая Окшем.  Разломив
гребень, он распределил заряд поровну между обеими петлями и, разматывая запал,
съехал по головам лемуров немного вниз. Предсказывать последствия взрыва в этом
тесном каменном колодце было невозможно, и, чтобы максимально обезопасить себя,
Окш  заставил несчастных лемуров  воздвигнуть щит  из  собственных тел.  Только
после этого он поджег запал.
     Взрыв нанес дверям непоправимый ущерб, но, чтобы убедиться в этом, сначала
пришлось разобрать завал из  трупов,  раздавленных ударной волной и  иссеченных
градом острых дубовых щепок. Зато путь в покои замка был теперь свободен.
     Уцелевшие лемуры  вскинули  раму  с  Окшем  на  плечи.  Привыкшие к  мраку
подземелья,  они ничего не видели на свету,  однако Генобра со своего смертного
ложа продолжала указывать им путь к цели.  Никто не препятствовал этому шествию
призраков -  прислуга,  а равно и стража,  прослышавшая о смене власти,  успели
разбежаться. Что-что, а мстительность Рагны здесь хорошо знали.
     Генобра,  наверное, держалась уже из последних сил, потому что едва только
тяжелая рама с  разгона выбила дверь ее  личных апартаментов (Окш при этом чуть
не   свалился   на   пол),   как   лемуры   сразу   утратили  свою   фанатичную
целеустремленность.   Жалобно  попискивая  и   прикрывая  глаза   лапами,   они
устремились на поиски мест, хотя бы немного защищенных от света.
     Окш остался один на один с Рагной,  как раз в этот момент хлебавшей что-то
из тяжелого хрустального флакона.
     Самообладание ни на йоту не изменило ей. Она даже не стала прятать клинок,
открыто  лежавший  на  позолоченном,  обтянутом бархатом алтаре,  скорее  всего
похищенном из  какого-то  храма  жестянщиков.  Здесь находилось и  много других
реликвий,  начиная от  скелетов,  одетых  в  древние боевые доспехи,  и  кончая
забальзамированными  фаллосами  чудовищной  величины,   но  Окшу  некогда  было
разглядывать все  это  великолепие,  тем  более что в  его мозгу не  переставая
звучал  призыв  Ге-нобры:  "Убей  эту  тварь!  Не  верь  ни  единому ее  слову!
Наследство Азда ты обретешь только с помощью клинка Адракса!"
     Укорять максара за  коварство было  то  же  самое,  что  бранить кошку  за
безнравственность,   поэтому  Окш  без  долгих  околичностей  навел  на   Рагну
многозарядку и предупредил:
     - Стой и не шевелись. Иначе я тебе личико нарумяню, совсем как мамаше.
     - Думаешь,  у тебя получится? - усмехнулась она, делая последний глоток из
флакона.  -  Мамашу мы застали врасплох, а я знаю, чего ожидать. Представляешь,
что с тобой будет, если ты промахнешься?
     - Поэтому я постараюсь не промахнуться,  -  сказал Окш,  в голове которого
свербела чужая мысль: "Ну зачем ты завел с ней разговор! Можешь заранее считать
себя мертвецом!"
     - Вот старая потаскуха!  -  ухмыльнулась Рагна, угадавшая, должно быть, по
чьему наущению действует Окш.  - И в могиле ей неймется. Зря ты ее не добил, ох
зря.
     Слова эти еще не успели отзвучать, а Рагна уже схватила клинок и метнулась
к противоположным дверям. Согласно плану замка, запечатлевшемуся в памяти Окша,
они вели в  длинную анфиладу просторных залов,  где девчонку не смог бы настичь
даже специально натренированный пес,  не  говоря уже об  охромевшем на обе ноги
калеке.
     Однако  незримо  присутствовавшая здесь  Генобра  опять  преподнесла дочке
сюрприз - наверное, последний в своей жизни. Один из слепо тыкавшихся в стену
     лемуров явно  не  по  своей воле  вдруг бросился Рагне под  ноги.  Тут  уж
девчонке не помогло все ее хваленое проворство. Поскользнувшись на полированных
мраморных плитах пола,  она с  грохотом обрушила на себя целую пирамиду стягов,
некогда реявших над давным-давно сгинувшими армиями.
     Рагна  не  успела еще  выкарабкаться из-под  груды пыльных,  полуистлевших
полотнищ, как Окш, добравшийся сюда на животе, приставил к ее лицу многоза-
     рядку.
     - Что же ты не стреляешь?  -  Она звонко чихнула, - Я же слышу, как мамаша
молит тебя об этом.
     - Потому,  наверное,  и не стреляю,  что мне хотят навязать чужую волю,  -
ответил он. - Если я не верю тебе, то почему должен верить ей?
     - Вот  это  в  самую  точку!   -   Рагна  почесала  кончик  носа  о  ствол
многозарядки. - Мамаша делает все возможное, чтобы стравить нас. Жажда мщения -
единственное,   что  связывает  ее  с  жизнью.  Сам  знаешь,  зло  бывает  куда
плодотворнее добра. Давай помиримся, и она сразу подохнет.
     - Но сначала поговорим о завещании Азда, - возразил Окш. - Я хочу сравнить
то,  что  ты  прочла в  памяти Генобры,  с  тем,  что она успела сказать мне на
словах.
     - Я  могла бы  обмануть тебя,  но  это даст мамаше новую надежду и  только
продлит ее  подлое  существование.  Поэтому я  сообщу  тебе  чистую  правду.  -
Заявление Рагны можно было расценивать и  как подкупающую откровенность,  и как
очередную  хитрость.  -  Тебе  она,  наверное,  наплела,  что  клинок  является
завещанием сам по  себе.  И  я,  дескать,  хочу его похитить да  при этом еще и
погубить тебя.  Все  совсем не  так.  Клинок лишь  ключ  к  завещанию,  которое
находится совсем в другом месте. Я не помню, как это место называется, но
     уверена,  что  смогу  найти  дорогу туда.  Заодно мы  обсудим и  все  наши
проблемы. Согласен?
     - Согласен, - ответил Окш, тем не менее не убирая своего оружия.
     И  тут сквозь каменную громаду замка.,  от самых нижних плит фундамента до
флюгера самой высокой башни,  будто вихрь пронесся. При этом не звякнул ни один
бокал и  не  шевельнулась ни  одна занавеска,  но  все живые существа,  включая
насекомых,  зверей,  лемуров,  людей  и  максаров,  ощутили  тяжкую  мгновенную
дурноту,  словно при  сердечном приступе или при падении в  бездонную пропасть.
Под  шпалерами в  панике  забегали тараканы и  мокрицы,  из  конюшни  донеслось
тревожное ржание лошадей,  с  лемурами случились судороги,  и даже Окш невольно
поежился.
     - Так бывает всегда,  когда умирает максар?  -  поинтересовался он.      .

     - Не  знаю.  Мне до  этого не приходилось присутствовать при их смерти,  -
ответила Рагна.  -  Но ты же сам говорил,  что душа мамаши была похожа на бочку
нечистот.  Разве  можно  ожидать чего-нибудь хорошего,  если  такая бочка вдруг
лопнет?
     Хавр,  приведенный в бесчувственное состояние хоть и маленьким, но крепким
кулачком Рагны,  пришел в  сознание сразу после того,  как телега затряслась на
ухабах. Из разговора двух юных максаров он не упустил ни единого слова. И пусть
его  планы  заполучить  Окша  в  свое  распоряжение  рухнули,   зато  открылись
совершенно новые и, безусловно, весьма плодотворные перспективы.
     В  Стране  жестянщиков продолжала бушевать  междуусобица,  однако  ее  ход
совершенно перестал интересовать Хавра.  Теперь вся его энергия,  подкрепленная
золотом  Карглака,  уходила  на  выяснение мельчайших обстоятельств житья-бытья
мало кому известного жестянщика по имени Азд Одинокий.
     Очень скоро Хавр  имел  допросные листы на  всех,  кто  хотя бы  мимолетно
сталкивался  с  этим  загадочным  человеком,   все  документы,   в  которых  он
упоминался,  и все, что он успел собственноручно написать при жизни, пусть даже
это была расписка за мешок полученной в долг муки.
     Наибольший интерес, естественно, представляли его контакты с матерью Окша,
злополучной Ирданой  и  его  вероятным  отцом,  чужеземцем Клайнором,  имевшим,
кстати  говоря,  немало других имен.  Версию о  том,  что  к  рождению будущего
Губителя Максаров имеет отношение приемный сын  Азда Одинокого Яшт,  Хавр сразу
отбросил.  В первоначальном облике Окша не было ни одной черточки, типичной для
жестянщиков.
     После того,  как достоверные факты были сопоставлены с  разными вариантами
легенды,  бытовавшей как среди жестянщиков,  так и  среди максаров,  получалась
следующая история.
     Ирдана,  бежавшая от преследований своего отца и  злейшего врага Стардаха,
оказалась в  Стране  жестянщиков.  Ее  сопровождали двое  спутников -  Клайнор,
выполнявший обязанности не  то  поверенного,  не то пажа,  и  перевоплощенный в
чудовище человек, некогда называвшийся Иллабраном Верзилой. Клинок, доставшийся
Ирдане в наследство от ее деда Адракса, вследствие интриг Стардаха был приведен
в негодность.
     Азд,  в прошлом искусный оружейник, согласился починить клинок, однако при
этом  оговорил  одно  весьма  необычное условие.  Ирдана  должна  была  зачать,
благополучно произвести на  свет и  оставить на воспитание жестянщикам ребенка,
который впоследствии мог бы освободить свой народ от ига максаров.
     Обе  стороны сдержали свое  обещание,  однако при  этом погибли не  только
Ирдана,  Иллабран и Стардах,но и сам Азд, назначенный в опекуны юному Мстителю.
Клайнор,  передав новорожденное дитя  под  защиту  могучих рудокопов,  исчез  в
неизвестном направлении.  Впрочем,  кое-какие косвенные упоминания о дальнейшей
судьбе  этого  человека,  якобы  ушедшего на  поиски некоего Изначального мира,
привели Хавра едва ли не в замешательство.  Выписав в столбик все другие имена,
приписываемые Клайнору,  он  остановился на одном и  долго повторял,  нараспев:
"Ар-тем, А-а-р-тем, Ар-те-ем... Вот так случай... Никогда бы не подумал..."
     К сожалению, в составленном агентами Хавра досье не содержалось ни единого
словечка,  касавшегося пресловутого завещания. Если допустить, что сей документ
не был выдумкой Генобры,  пытавшейся заманить в свои сети Окша, то напрашивался
следующий вывод  кроме  самого Азда  о  его  существовании знал  только главарь
рудокопов  Иллаваст  Десница,   брат  Иллабрана  Верзилы  и  непримиримый  враг
максаров, впоследствии взявший осиротевшего ребенка под свою защиту.
     Впрочем, в мире, где мысль могла погубить человека с тем же успехом, что и
поступок,   заговорщиков  не   гарантировали  от   провала  даже   такие   меры
предосторожности.  Этот тезис еще раз подтвердила Генобра, выудившая тайну Азда
из сознания умирающего Иллаваста.
     Тогда почему она не уничтожила то,  что угрожало самому существованию расы
максаров?  Не сумела?  Не сочла нужным,  поскольку полагала, что все, кто имеет
отношение к  завещанию,  уже мертвы?  Или хотела использовать этот сомнительный
козырь для  каких-то  своих,  пока еще  неизвестных целей?  Жаль,  что у  самой
Генобры об этом не спросишь. Не станет она откровенничать с первым встречным...
     Что известно о последних днях жизни Азда? Еще до рождения Окша он угодил в
лапы  Стардаха  и  сгинул  в  его  застенках,  имевших  мрачную  славу  даже  в
Чернодо-лье, где насилие и жестокость давно стали таким же привычным делом, как
в других краях - повседневный труд и смена поколений.
     Мог  Стардах  знать  о  существовании завещания,  этой  мине  замедленного
действия, подложенной под его родную страну? В принципе мог. Кое-что он у Азда,
безусловно,  выведал.  Хотя многие очевидцы указывают на уникальную способность
старика  приводить  себя  в  состояние,   близкое  к  каталепсии,   когда  душа
человеческая погружается в  такие  потемки,  против  которых  бессилен и  самый
проницательный максар.  К  тому  же  смерть этих двоих разделял очень небольшой
промежуток времени, целиком посвященный Стардахом борьбе с дочерью.
     Интересно,  а  как  Азд  оказался в  плену?  Ведь схватили его явно не  на
территории Чернодолья.  Значит,  Стардах посылал за  ним своих воинов в  Страну
жестянщиков.  Почему  же  тогда  ни  в  одном  документе не  указано место  его
последнего пристанища? А что, если оно каким-то образом связано с тайником, где
хранится завещание?  Что  это  может быть?  Скорее всего нечто монументальное -
колодец, гробница, скала. Вещь, с которой связано столько надежд, не спрячешь в
древесное дупло или под половицу. Она должна быть надежно защищена не только от
стихийных  бедствий,  но  и  от  посягательств  посторонних  особ,  пусть  даже
наделенных необыкновенными способностями.
     Итак,  для начала не  мешает пошарить там,  где скрывался Азд,  ожидавший,
когда Ирдана передаст в  его руки обещанное дитя.  Кто,  кроме давно опочившего
Стардаха, может знать, где находится это место?
     Да очень многие. Весь отряд, посланный на поимку Азда. Если верить слухам,
у  Стардаха служили самые сильные и  свирепые во  всем  Чернодолье мрызлы.  Как
могла сложиться их судьба после гибели хозяина? У максаров не принято принимать
под  свои  знамена чужих  воинов.  Значит,  большинство из  осиротевших мрызлов
превратились в вольных разбойников, которыми во все времена кишели приграничные
районы. Известно, что мрызлы не живут долго, но хотя бы несколько очевидцев тех
событий должны уцелеть.
     Весь вопрос в том, как их отыскать. Не станешь же посылать своих агентов в
Чернодолье.  С таким же успехом можно отправить туда стадо бычков или караван с
рыбой. Сожрут и не поморщатся. Не идти же, в конце концов, самому. Только этого
еще не хватало. Нет, как ни крути, а без помощи Карглака здесь не обойтись.
     Вот  к  такому выводу скрепя сердце пришел Хавр,  хотя  одним только богам
было известно,  как не хотелось ему вновь встречаться с  мнительным и гневливым
максаром.
     Посылать за  Карглаком гонцов не  пришлось.  Он  явился сам -  как всегда,
незваный и,  как всегда,  в другом облике.  Сейчас, когда вокруг лилась кровь и
чужестранцы разгуливали по  Стране жестянщиков так же  свободно,  как по  своей
вотчине, Карглак предстал в виде царственного воина, окруженного многочисленной
свитой оруженосцев, слуг, глашатаев и наложниц.
     Хавр и опомниться не успел, как все его припасы были съедены, вино выпито,
сад истоптан,  двор загажен, а соседи - в зависимости от пола - или избиты, или
изнасилованы.  Вполне возможно,  что  таким способом Карглак хотел хоть  как-то
уязвить своего чересчур самостоятельного партнера.
     Их  беседа состоялась все в  той же  потайной комнате,  только на этот раз
количество денег в сундуках заметно поубавилось.
     - Забавные  картинки я  наблюдал по  дороге  сюда,  -  сказал  Карглак.  -
Жестянщики убивают друг друга с  куда большим рвением,  чем  мрызлов.  На  поля
сражений любодорого глянуть. А мы еще считали их никудышными вояками.
     - Не знаю,  сколько будет стоить мир,  но война обошлась тебе недешево.  -
Хавр кивнул на полупустые сундуки.
     - На  хорошее  дело  денег  не  жалко.  -  Карглак  в  упор  уставился  на
собеседника (все в его лице было теперь иным, кроме глаз). - Хотя, если сказать
честно,  мне  глубоко безразлично то,  что  здесь  происходит.  Какая  разница,
исчезнут  ли   жестянщики  окончательно  или   какая-то   их   часть  останется
существовать!  Ты  должен был замутить эту лужу для того,  чтобы поймать в  ней
одну весьма забавную рыбку. Мути много, даже чересчур, а где же рыбка?
     - Явись ты сюда чуть пораньше,  я  смог бы указать тебе на нее пальцем.  -
Хавр  продолжал  демонстрировать  внешнее  спокойствие,   хоть  внутренне  весь
подобрался.
     - Ты шутишь или издеваешься?  -  Как ни странно,  ожидаемой Хавром вспышки
бешенства не  последовало.  -  Я  не  из  тех,  кто  испытывает удовольствие от
созерцания недоступного. Если уж любоваться рыбой, то только жареной. Чего тебе
не хватило на этот раз? Сковороды? Огня? Или сети оказались дырявыми?
     - Сети  у  меня  были замечательные.  Уловистые...  -  Хавр решил особо не
утруждать себя  ложью.  -  Беда  пришла оттуда,  откуда я  ее  не  ждал.  Когда
долгожданная добыча  окончательно запуталась  в  моих  сетях,  вдруг  появилась
другая рыбка, позубастее, и порвала их. Заодно и рыбаку досталось по темечку.
     - Мало  досталось.  Умнее ты  от  этого не  стал,  -  процедил сквозь зубы
Карглак. - Пора оставить иносказания. Говори толком, как было дело.
     - Все  получилось  так,   как  мы  и  предполагали.  Этот  паренек,  будем
по-прежнему называть его Окшем, ввязался в заваруху и вскоре выдвинулся в число
наиболее  способных  военачальников.   Правда,   действовал  он  хитро,   через
подставных лиц,  а сам предпочитал держаться в тени.  Выявить его было нелегко,
но,  заметь,  я  справился с  этой задачей.  Да и  потом пришлось повозиться...
Короче говоря,  благодаря моим стараниям его  армия угодила в  ловушку,  и  он,
наверное, оказался единственным, кто сумел спастись...
     - От тебя? - Карглак позволил себе съязвить.
     - От  врагов.  Спасаясь от  них,  он  неминуемо должен был  угодить в  мою
ловушку.  Так  и  случилось.  Сначала  все  складывалось как  нельзя  лучше.  Я
прострелил ему обе ноги, а руки заковал в кандалы...
     - Почему ты сразу не убил его, глупец?! - буквально взорвался Карглак.
     - Согласен,   здесь  я  допустил  ошибку.   -  Хавр  изобразил  запоздалое
раскаяние.  -  Всему виной мое излишнее усердие...  Мне подумалось,  что свежая
рыбка куда милее твоему сердцу, чем дохлая. Ведь у паренька можно было выведать
немало интересного...
     - Негодяй,  в  твоих руках была не  рыба,  а  змея!  -  продолжал бушевать
Карглак. - Что интересного можно выведать у змеи? Состав яда?
     - Повторяю,  я  был не прав!  -  огрызнулся Хавр.  -  И  тут уже ничего не
поделаешь.  Вместо того,  чтобы брызгать слюной,  лучше дай  мне высказаться до
конца. А потом