немедленно!


     Меня приняли на "Остров номер 1". По крайней мере, на пробной основе.
Они приняли решение быстро. Позвонивший  советник  сказал,  что  со  всеми
заявками  у  них  разбирается  компьютер  и  в  большинстве   случаев   их
обрабатывают за сутки.
     Они хотят отправить меня в центр тестирования и тренировки в  Техасе.
У меня есть неделя на принятие решения. Но я его  уже  принял.  Разумеется
оно будет тяжелым для мамы с папой, но я  не  собираюсь  провести  остатки
своей жизни, торча здесь,  а  потом  дожидаясь,  когда  меня  выбросят  на
свалку, как и их. Я отправляюсь в космос.
     "Остров номер 1" или кранты! Дневник Уильяма Пальмквиста.



                                    13

     Откинувшись  на  спинку  стула,  Дэвид  мрачно   пялился   на   экран
компьютера. Вместо  данных  о  пассажирах,  подтвердивших  заказ  мест  на
следующий  отбывающий  на  Землю  ракетный  челнок,  видеоэкран  показывал
изображение доктора Кобба.
     - Дэвид, это запись, - говорил старик. - Я  знаю,  что  ты  пытаешься
вклиниться в компьютерную систему заказа мест и обеспечить  себе  место  в
одном из летящих на землю челноков. Я запрограммировал компьютер  отвечать
на твои вторжения этой записью. Ты останешься здесь,  сынок.  Сожалею,  но
все должно обстоять именно так.  Я  заблокировал  все  возможные  вводы  в
компьютер. Ты никак не сможешь переиначит...
     Дэвид с кислой гримасой коснулся клавиши ВЫКЛ.  Видеоэкран  мгновенно
погас. Голос Кобба оборвался на середине слова.
     Он уже в четвертый раз пытался пролезть в список  пассажиров.  Сперва
он  пробовал  вымышленные  фамилии.  Затем  пытался  вставить  собственные
идентификационные  данные  вместо   подтвердившего   заказ   пассажира   и
"спихнуть" его с рейса. Не вышло ни то, ни другое. Так же не удались и его
самые последние попытки, более хитрые,  добраться  до  основной  программы
компьютера и изменить ее.
     Каждый раз его усилия  кончались  записанным  посланием  Кобба.  Лицо
старика  выглядело  слегка  насмешливым,  словно  он  знал,  что   выиграл
состязание в остроумии со своим протеже.
     Возможно, ты и выиграл несколько сражений, подумал Дэвид. Но тебе  не
выиграть войны. Я еще выберусь из этой тюрьмы.
     Причалы "Острова номер 1" регулярно покидали и другие ракеты. Меньшие
по размерам, более  спартанские  лунные  челноки,  сновавшие  с  людьми  и
оборудованием между колонией и рудниками на лунном океане.
     Как  и  сама  колония,  рудники  являлись  собственностью  корпорации
"Остров номер 1".  Но  на  другом  берегу  этого  темного  твердокаменного
лунного океана располагалось подземное  поселение  Селена  -  свободное  и
независимое государство, стойкий член Всемирного Правительства.
     Дэвид усмехнулся про себя.
     - Может ты и прикрыл челноки на Землю, - пробурчал он Коббу, -  но  я
просто отправлюсь, куда мне хочется, длинным кружным путем.
     Дэвид вновь активировал компьютер и  запросил  список  пассажиров  на
следующие несколько рейсов. Видеоэкран с миг померцал, а затем прояснился,
показав лицо Кобба. Усмешка старика почему-то казалась шире.
     - Дэвид, это запись. Я знаю, что ты пытаешься...


     Слава богу, некоторые вещи никогда не меняются,  -  заметила  Эвелин,
когда  такси  объехало  конных  гвардейцев  в  их  роскошных  глупых  алых
мундирах, с надраенными саблями и золотыми шлемами с  красными  плюмажами.
Сидя на гремящих копытами черных коней, они  протряслись  к  Бэкингемскому
Дворцу. Обычные толпы увешанных  фотокамерами  туристов  уже  заняли  свои
места, ожидая застать смену караула.
     - Значит "Остров номер 1" вам не понравился?
     Человека, сидевшего в  такси  рядом  с  Эвелин,  представили  ей  как
Вильбура Сент-Джорджа. Несмотря на свой  твидовый  костюм  с  Сэвил-род  и
тщательный выговор, он явно был австралийцем. Его выдавал краснощекий  вид
авса,  предпочитающего  свежий  воздух  закрытым   помещениям,   шумливая,
несдержанная  речь,  неофициальность,   отстоявшая   всего   на   шаг   от
невежливости.
     - Он мне очень даже понравился, - ответила Эвелин. - Отбыла я  только
потому, что открытый мной материал слишком крупный, чтобы упустить его,  а
оттуда мне его никогда  бы  не  позволили  передать.  И  все  же,  приятно
оказаться дома.
     Сент-Джордж слегка передвинулся  на  заднем  сиденье  такси.  Он  был
мужчиной крупным, старше пятидесяти, прикинула  Эвелин,  и,  должно  быть,
упорно упражнялся, чтобы не растолстеть.
     - Я хотел поговорить с вами так,  чтобы  нас  никто  не  прерывал,  -
сказал он. - Думал, поездка на такси  по  Лондону  успешно  сделает  такой
фокус. Я, знаете, не особенно вижу этот город.
     Изучая лицо собеседника, Эвелин подумала: и к тому же, ручаюсь, еще и
высокое кровяное давление.
     - Мистер Бердсли сказал мне, что вы один из владельцев "Международных
новостей".
     - Хороший человек этот Бердсли... а вот и дом короля.
     Эвелин едва взглянула на Букингемский дворец.
     - Мистер Бердсли сказал мне, что я должна поговорить с  вами,  прежде
чем печатать какие-нибудь статьи, привезенные с "Острова номер 1".
     - Совершенно верно. Именно об этом я и хотел с вами поговорить.
     - Что же вы хотите знать?
     Он добродушно пожал плечами.
     - А что вы выяснили?
     - Эвелин с миг поколебалась  и  начала  рассказывать  Сент-Джорджу  о
пустом, незанятом цилиндре Б "Острова номер 1". Она упомянула все виденные
ей лаборатории и промышленные работы. Дэвида Адамса она не упомянула -  ни
единого слова о нем, его истории, его прошлом, ни о создавшей  его  генной
инженерии.
     - Еще что-нибудь есть? - спросил Сент-Джордж, глядя в окно, когда они
проезжали мимо Тауэра и Тауэрского моста.
     - Еще что-нибудь? - переспросила Эвелин. - Да там же  кипит  огромный
заговор! Они собираются перейти к прямой  продаже  нам  энергии  со  своих
спутников по  своим  ценам!  И  у  них  есть  тот  целый  пустой  цилиндр,
достаточно  большой  для  поселения   там   миллиона   людей   -   пустой,
неиспользуемый, ждущий!
     - Чего ждущий? - спросил Сент-Джордж, внезапно  сфокусировав  на  ней
свои серые, как орудийный металл, глаза.
     - Вот это-то я и пытаюсь выяснить.
     - Невелик улов для месячной работы, не  так  ли?  -  покачал  головой
Сент-Джордж. - Более чем месячный, если учесть пройденную вами тренировку.
Я, знаете, видел счет подотчетных сумм.
     - Они что-то скрывают от нас, - стояла на своем Эвелин. - Там  что-то
происходит и...
     Сент-Джордж издал негодующий смешок.
     - Слухи. Инсинуации.  Параноидные  бредни.  Где  факты,  где  твердые
факты?
     - У меня есть фотографии того пустого цилиндра.
     - Я их видел. И что из этого?
     - Но...
     - Послушайте-ка меня, - скомандовал Сент-Джордж. - Это дело с  пустым
цилиндром. Я уверен, что если бы вы  спросили  о  нем  доктора  Кобба,  он
отлично бы все объяснил.
     - Его объяснение, согласна, было бы гладким.
     - И? Что у вас тогда есть? Ничего - и  уж  конечно  не  материал  для
новостей.
     Эвелин была слишком ошеломлена, чтобы отвечать.
     - Вы даже не выяснили о том парне,  которого  сварганили  в  какой-то
тамошней генетической лаборатории, - пробурчал Сент-Джордж.
     - Вы знаете об этом?
     Он скорчил кислую мину.
     - Дорогая м-с Холл, мне кажется, вы потратили изрядную долю времени и
денег "Международных  новостей"  на  немногим  большее,  чем  экзотические
каникулы. Надеюсь вы насладились ими.
     - Насладилась?
     - Совершенно верно. Потому что вы уволены. С этой минуты вы больше не
работаете на "Международные Новости". Возвращайтесь в редакцию и  заберите
чек с выходным пособием. Он будет вас ждать.
     Такси подрулило к тротуару узкой улочки перед  пивной  под  названием
"Процветание Уитби". Эвелин с детства слышала о ней,  одной  из  старейших
Лондонских пивных, но никогда не могла себе позволить зайти туда.
     Сент-Джордж вынырнул из такси и  тут  же  захлопнул  дверцу,  оставив
Эвелин в машин. И приказал шоферу:
     - Отвезите ее обратно к зданию "Международных Новостей".
     И, повернувшись направился в пивную, не заплатив таксисту ни пенни.


     "Когда состояние беговой  дорожки  становится  аховым,  бегут  только
аховые".
     И, нажимая на педали электропеда на извилистой лесной тропе, намерено
не включая мотор и вынуждая себя трудиться ради  каждого  метра  пути,  он
постоянно повторял про себя эту фразу.
     Пораженная его внезапным появлением из-за поворота тропы, олениха  на
мгновение замерла, уставясь на него огромными, подвижными карими  глазами,
а затем ускакала, ломясь сквозь подлесок.
     Вот правильный путь, подумал Дэвид. Убраться, пока можешь.
     Ему не оставили никакого  пути  попасть  на  борт  идущего  на  Землю
челнока. Тут  Кобб  его  перехитрил.  Даже  челноки  с  багажом  и  грузом
тщательно  проверялись,  поскольку  ракеты  приземлялись  в   космопортах,
принадлежавших Всемирному Правительству, а не корпорации.
     На лунный паром тоже не смог попасть. Этот ход Кобб  тоже  предвидел.
Но, подумал Дэвид, нажимая на педали, грузы перевозимые на  этих  паромах,
не проверяются. Оба конца лунной  трассы  принадлежат  корпорации  "Остров
номер  1".  Из  колонии  было  нечего  возить  контрабандой  в  бесплодную
заброшенность лунных рудников - по крайней мере, такого, что не устраивало
бы Кобба.
     Он дожал на гребень гряды  и  катился  теперь  по  грунтовой  дороге,
свободным колесом направляясь из леса к пастбищам, где травянистую равнину
усеивали мелкие стада овец и коз.
     Дэвид  щелкнул   имплантированным   коммуникатором   и   запросил   у
компьютерных файлов информацию о грузовых трюмах паромов. Катясь свободным
колесом вниз по склону, он привычно расслабил напряженные мышцы ног.
     И разочарованно крякнул. Никаких грузовых трюмов у паромов  не  было.
Отдельные стручки с грузом  прикреплялись  к  внешнему  корпусу  парома  и
перевозились ракушкам на обшивке  корабля.  Грузовые  стручки  закрывались
герметично, но зайцу пришлось бы два дня задерживать дыхание,  пока  паром
одолевает четверть миллиона миль между  "Островом  номер  1"  и  Луной.  И
поездка эта будет к тому же  холодной:  пара  сотен  градусов  ниже  нуля,
достаточно холодно, чтобы воздух затвердел... и человеческое тело тоже.
     Вылетев со склона на равнину, Дэвид гнал  электропед  все  быстрее  и
быстрее, рассеивая блеющую  кучу  забредших  на  тропу  коз.  Позади  него
тявкнул пес, и ветер прижал ему к груди  тонкую  рубашку,  развевая  сзади
волосы.
     Несколько сот градусов ниже нуля и никакого воздуха, повторил он  про
себя. По крайней мере, доктор Кобб не будет ждать,  что  я  попробую  этот
маршрут!
     На подготовку своего саркофага Дэвиду потребовалась почти неделя.
     Работал он по ночам, в подвале электронной мастерской ближайшей к его
дому   деревни.   Мастерская   продавала   жителям   "Острова   номер   1"
полифонические звуковые системы  и  новые  стереотелевизоры.  Пройти  мимо
электронных замков и превратить подвальный  склад  в  рабочее  место  было
делом простым.
     Воспользовавшись своим знанием  кредитных  систем  компьютера,  Дэвид
приобрел цилиндрический грузовой стручок, скафандр  космонавта,  несколько
баллонов  с  кислородом  и  пару  генерирующих   электричество   топливных
элемента.
     Днем  он  старательно  занимался  своими  обычными  исследованиями  и
упражнениями. Он пунктуально являлся на  регулярные  медицинские  тесты  и
обследования, полагая, что доктор Кобб наблюдает за ним, по крайней  мере,
время от времени.
     Спать ему вообще едва ли доводилось. По дороге к Луне  у  меня  будет
уйма времени на сон, думал он. Пара дней - или вечность.
     Ему не составило труда вторгнуться в компьютеризированные инвентарные
системы, занимавшиеся всеми товарами колонии,  и  "позаимствовать"  нужные
предметы. Впервые Дэвид научился химичить с компьютерными системами, когда
стал достаточно большим, чтобы посылать подарки на рождество. Все его юные
друзья  получали  экстравагантные  дары:  целые  библиотеки  видеозаписей,
планер  с  прозрачными  крыльями,  новые  костюмы  с  Земли  -  и  все  от
десятилетнего мальчика, без какого-либо кредитного счета.
     Единственной его ошибкой была посылка доктору Коббу  астрономического
телескопа  рабочих  размеров.  Кобб  накапал  на  юного  Санта-Клауса,   и
обрадованным было друзьям Дэвида пришлось вернуть свои "подарки".
     - Где-то теперь эти друзья-приятели? -  спросил  себя  Дэвид,  изучая
спецификации топливных элементов, только что принесенных им  в  подвальный
склад. Друзья один за другим постепенно уплыли из его жизни.  Он  все  еще
виделся с ними, а с некоторыми даже часто. Но они теперь вели  собственную
жизнь, и старые дни  детского  и  отроческого  товарищества  исчезли.  Они
бегали на свидания и женились, пока я проходил тесты у  биомедиков.  Дэвид
покачал головой. Единственным его настоящим другом  в  теперешние  времена
был компьютер. Даже доктор Кобб повернул против него.
     Эвелин была права, думал он. Я здесь один-одинешенек.
     Он положил лист со спецификациями и оглядел разложенную  им  на  полу
склада добычу: открытый грузовой стручок, пластиковый цилиндр двухметровой
длины, выстеленный изнутри  тонким  слоем  из  пеноматериала;  скафандр  с
шаровидным прозрачным пластиковым  шлемом;  объемистые  зеленые  объемы  с
кислородом; приземистые, квадратные безликие белые топливные элементы.
     Десять кило барахла, и их надо втиснуть в ящик на пять кило. Это было
чересчур много. Он не мог втиснуть все это в грузовой стручок - во  всяком
случае, если хотел засунуть в него и себя самого.
     Большую часть ночи он провел, проделывая расчеты; расход кислорода  в
час,  утечки  тепла  сквозь  изоляцию  стручка,   электрической   энергии,
потребной для обогрева скафандра и поддержания работы воздушных насосов.
     Цифры  наплывали  на  него  как   туман   усталости.   Дэвид   зевнул
прищурившись, глядя на  экран  компьютера,  пытаясь  увидеть  иные  цифры,
лучшие. Но маленькие светящиеся красным, однозначные цифры не менялись.
     Не втиснуть.
     Он устало  развалился  на  пластиковом  стуле,  стоявшем  у  полок  с
товарами, и уставился на бескомпромисные цифры.
     Иди домой и ложись спать, сказал  он  себе.  Ты  ничего  не  изменишь
оставаясь всю ночь на ногах и...
     Спать.
     Он вспомнил один из тестов, которому его подвергли в отроческие  годы
биомедики - что-то связанное с управлением его автономной нервной  системы
и снижением скорости его основного обмена веществ. О чем  там  шутили  эти
врачи?  Индус...  йог,  вспомнил  Дэвид.   Трансцендентальная   медитация,
запрограммированная в компьютер!
     Теперь он ясно вспомнил все это, внезапно  потеряв  всякий  сон.  Они
подключили его к какому-то энцефалографу, но вместо  записи  электрических
сигналов деятельности его мозга, эта машина накладывала волновое состояние
его мозга в глубоком, глубоком сне. Трансе. Дэвид вспомнил, что выключился
почти сразу же, как только к его голове приставили  электроды.  Позже  ему
рассказали, что он проспал шесть часов, едва дыша, и сердцебиение  у  него
замедлилось до менее чем тридцати ударов в минуту.
     Упаковав в надлежащий ящик все свое  разбросанное  снаряжение,  Дэвид
поставил его на задние полки склада. Грузовой стручок он приволок к задним
полкам и оставил его лежать там на полу. За несколько дней его добро никто
не потревожил, никто не задавался вопросом, почему  оно  там.  На  складах
всегда скоплялось барахло, на которое никто не обращал внимание.
     Дэвид  поехал  на  электропеде  обратно  домой,  и  мотор   мурлыкал,
включенный на полную мощь, всю дорогу по темным извилистым тропам.
     Очутившись дома, он не один час ковырялся в файлах  компьютера,  пока
не отыскал примененную на нем много лет назад биомедиками программу  теста
ТМ. Там было все: техника, программа компьютера, результаты теста. Если бы
я смог прокатиться до Луны в таком вот ТМ-трансе, то мне не  потребовалось
бы столько кислорода и тепла. Я смог бы втиснуть в грузовой  стручок  все,
что мне надо.
     Оторвав на миг  взгляд  от  стола,  Дэвид  увидел,  что  уже  занялся
рассвет. Он подошел к постели, щелкнул имплантированный  коммуникатором  и
подключился к программе, вызывающей транс. Она все еще была установлена на
продолжительность в шесть часов.
     С миг он гадал, так ли хорошо сработает его  имплант,  как  всаженные
ему в скальп электроды.
     Но миг спустя он крепко спал, едва дыша, такой  же  неподвижный,  как
смерть.


     Мама с папой отвезли меня в Брауэрвиль, и мы  там  попрощались  перед
магазином скобяных изделий Сэндерсона, пока водитель автобуса ждал,  когда
я займу свое место. Мама действительно держалась  молодцом,  никаких  слез
или чего-нибудь такого. От этого я почувствовал себя еще хуже, чем если бы
она рыдала по мне.
     Я диктую это здесь,  в  аэропорту  Городов-Близнецов  (Миннеаполис  и
Сент-Пол). Аэропорт этот старый, здесь не разрешают летать ничему крупному
из-за всех толпящихся вокруг домов и фабрик. Мой самолет будет  через  час
или позднее из-за этого проклятого дождя.
     Но  следующая  моя  остановка  -  солнечный  Техас!  Дневник  Уильяма
Пальмквиста.



                                    14

     Джамиль аль-Хашими от души ненавидел сцены, с которыми  ему  придется
столкнуться. Но, расхаживая по кабинету на первом этаже своего багдадского
дома, он знал, что никак не может избежать этих столкновений.
     Сперва ему придется выставить из своего дома архитектора.  Это  будет
легко. Но потом ему придется иметь  дело  с  Бхаджат,  а  это  будет,  как
минимум, очень болезненно.
     Он решительно  затянулся  сигаретой,  вставленной  в  длинный  тонкий
мундштук из слоновой кости. Пороку курения он предавался только наедине  с
собой, и только когда бывал очень взвинчен.
     Я делаю это все чаще и  чаще,  понял  он.  По  мере  того,  как  игра
становится все опасней и достигает критической стадии, я  опять  впадаю  в
детские слабости.
     Он сердито вытащил из мундштука недокуренную сигарету и раздавил ее в
серебряной пепельнице на столе. В ней уже лежало четыре других окурка.
     - Дурак! - обругал себя аль-Хашими. Слабак.
     Зазвонил телефон. Он протянул руку через стол и нажал  кнопку  ТОЛЬКО
ГОЛОС.
     - Сэр, - мистер Маккормик прибыл.
     - Минутку, - отозвался аль-Хашими.
     Он подошел к стене и перевел вентилятор  на  максимум.  Когда  тот  с
гудением всосал висевший в  воздухе  дым,  он  вынул  из  находившегося  в
шкафчике банку с дезодорантом и разбрызгал по помещению сладкий запах роз.
Затем он опять перевел вентилятор в нормальный режим и вернулся к столу.
     - Впустите его, - разрешил аль-Хашими.
     Когда  шах  уселся  за  массивным  письменным  столом,   в   высокое,
отделанное ворсом кресло, Дэннис Маккормик вошел в  кабинет  и  закрыл  за
собой тяжелую деревянную дверь. На его рыжебородом лице появилось странное
выражение. Он принюхался и нахмурился от насыщенного запаха роз.
     В верхнем ящике стола аль-Хашими лежал пистолет. Еще один покоился  в
скрытом отделении, встроенном в правый подлокотник кресла. Шейх  удержался
от порыва схватить один из них и застрелить осквернителя на месте.
     - Вы хотели меня видеть? -  спросил  Маккормик,  небрежно  подходя  к
поставленному перед столом креслу. Нос его снова сморщился.
     Я приказал тебе явиться  сюда,  -  подумал  аль-Хашими.  Но  сохранил
бесстрастное выражение лица и показал на кресло, прежде чем неверный  смог
бы сесть без приглашения.
     Похоже Маккормик полностью оправился от раны. Лицо его было здоровым,
румяным. Рыжие волосы по мальчишески кудрявились у него на лбу и покрывали
подбородок ухоженной бородой. Он, казалось, чувствовал себя  непринужденно
и удобно.
     -  Вам  приятно  жилось  в  моем  доме?  -  спросил  ровным