тину, что в ней не смог
бы разобраться квалифицированный эксперт.
     "Арго" удалось уже преодолеть половину пути по направлению  к  Земле.
Где-то впереди проходила невидимая демаркационная линия, отделявшая  сферу
влияния Сердца Звездного Мира от остальной Галактики. Но никто из  экипажа
не  питал  иллюзий  о  возможности   пересечь   эту   границу.   Гегемония
приготовилась захлопнуть клетку, развязка стремительно приближалась.
     Каждый из кораблей  вражеской  флотилии  находился  в  своем  сгустке
пространства Гертеля. К моменту захвата галактики  решили  объединиться  и
создали единое возмущение многомерного искривленного  пространства-времени
которое выдергивало их звездолеты из сгустков, словно проводя операцию  по
опустошению пластиковых контейнеров. В  новом  состоянии  армада  кораблей
Гегемонии могла открыть огонь  по  звездолету  землян,  но  судить  об  их
истинных намерениях было трудно. Кольцо  неотвратимо  сжималось,  по  всем
помещениям  "Арго"  прокатывались  один  за  другим  сигналы  тревоги,  но
астронавты пребывали в роли пассивных наблюдателей; им  оставалось  только
покорно ждать дальнейшего развития событий.
     - Вот так и работает система, - задумчиво произнес профессор,  словно
нехотя отрывая взгляд от пульта управления. - Мы могли предотвратить такой
печальный финал, если бы обладали даром предвидения...
     - Каким образом, сэр? - удивился Тюфяк.
     - Адаптируя двигатели к условиям промежуточного состояния Гертеля,  -
спокойно произнес Лэнджер и, помолчав, добавил: - На этом принципе работал
"Марк-1", на котором Гаррард летал в первую межзвездную экспедицию к Альфе
Центавра. В  этом  случае  в  пространстве  Гертеля  наблюдается  побочный
эффект: тэта-время и тау-время периодически меняются местами, и  детекторы
малансов   зафиксировали   бы,   что   наш    сгусток    в    многосвязном
пространстве-времени представляет из себя пустой баллон.  Но  и  догадайся
галактики  об  истинном  положении  вещей,  их  контакт  с  нами  был   бы
невозможен.
     -  Хорошо,  а  почему  вы  отказываете  малансам  в  праве   изменить
конструкцию своих двигателей? - не унимался Тюфяк.
     - Боюсь, - покачал головой Лэнджер, - что  для  них  это  дела  давно
минувших  дней...  В  седой  дали  веков  пользовались  галактики   такими
кораблями, поэтому они просто не смогли бы интерпретировать наши действия,
- профессор невесело усмехнулся. - К тому же, эта  игра  крайне  опасна...
Эффект, о котором мы  говорим,  обрекает  людей  на  борту  звездолета  на
неподвижность;  они  погружаются  в  опасное  и  нежелательное   состояние
"псевдосмерти". Вот почему мы после первой же экспедиции мы отказались  от
"Марка-1".
     - Да-а, стыдно, что мы слышим об этом в первый раз, - протянул Тюфяк.
-  Что  стоило  разработать  автоматический  режим  перехода  к  состоянию
"Марка-1" и обратно по поступлении первого зондирующего импульса  галактов
и до исчезновении сигнала.
     - Я записал на пленку рассказ о том, что с нами произошло, -  перебил
своего дублера Полномочный Посланник. - Настройте  передатчик,  Джерри,  и
попробуем выйти в эфир, хотя шансов практически никаких. На Земле  получат
наше сообщение через пару тысяч лет, но это единственное, что мы  в  силах
предпринять.
     За время их разговора  "Арго"  попал  в  центр  сферы  с  радиусом  в
двадцать пять миль; корабли малансов окружили его со всех сторон. В  груди
у астронавтов  все  оборвалось.  Пронзительно  завыла  сирена,  на  пульте
управления тревожно замерцали красные лампочки...
     - Перегрузка! - завопил Тюфяк что было мочи.
     - Спокойно, Джерри,  -  устало  откликнулся  капитан.  В  его  голосе
звучала необычная покорность судьбе. -  Попробуем  изменить  режим  работы
двигателей.  Пусть  лучше  нас  захватят  на  целом   корабле,   чем   его
искореженные останки рассеются вместе с нами во Вселенной...
     При этих словах астронавты  застыли  на  месте.  Минута  напряженного
молчания, а затем за их  спинами  возникло  ослепительно  яркое  свечение,
заполнившее собою весь корабль и обратившее людей в бледно-серые силуэты.
     - Галактики тянут нас в обычное трехмерное пространство, -  выкрикнул
Тюфяк, в отчаянии крутя головой по сторонам, словно ища поддержки.
     И она пришла - в момент абсолютной безнадежности, когда никто ее  уже
не ждал... Из включенного передатчика  зазвучал  ровный,  хорошо  знакомый
голос.
     - Вы не ошиблись, враги и в самом деле сделали такую попытку,  но  не
застали меня врасплох. А теперь галактов ждет самый большой сюрприз за  их
долгую воинственную историю.
     От  изумления  астронавты  потеряли  дар  речи.  Опомнившись  первым,
профессор Лэнджер и выдавил из себя:
     - Кто вы?
     - Это же я,  Гесперус...  не  узнаете  меня,  профессор?  Неужели  вы
думали, что Звездные Странники бросят вашу экспедицию на произвол  судьбы?
Мне было дано поручение сопровождать вас; генератор Нернста приютил  меня,
и я прекрасно провел там время, лучшие дни моей богатой событиями жизни...
     - Так вы на нашей стороне? - прошептал Джек.
     - А вы сомневались, дорогой друг? К  сожалению,  мы  давно  выпустили
Гегемонию из поля зрения, ведь Перворожденный провозгласил, что сообщества
эфемеридов не представляют для нас подлинного интереса. По моему глубокому
убеждению, Сердце Звездного Мира - позорное пятно на  честном  и  открытом
лице Галактики. Я буду рекомендовать Совету порвать с ними все отношения.
     Рубку "Арго" заполнили радостные, ликующие крики, но Гесперус  быстро
оборвал их.
     - Время для веселья у нас впереди, - заметил Вершитель.  -  А  сейчас
нам не до шуток, спастись будет нелегко. Поторопитесь надеть  скафандры  и
расположиться в креслах аварийного отсека. Перегрузки будут высокими, и не
мешает подстраховаться.
     Смертным не  дано  уразуметь  способ  перемещения  Вершителей  Судеб,
которые играючи справлялись со сверхсветовыми скоростями, не  покидая  при
этом обычного пространства-времени.  Джек,  правда,  накопил  практический
опыт полетов с Вершителями  за  время  экспедиции  в  Туманность  Большого
Угольного мешка и научился ничему не удивляться.  Вершители  составляли  с
космическим кораблем единое целое, система электропитания звездолета  была
их нервами, двигатели - мускулами, приборы -  органами  чувств.  Никто  во
Вселенной,  включая  корабли  галактов,  не  мог   соперничать   с   таким
комплексом. Джек с радостью видел, как  корабли  малансов  превратились  в
маленькие звездочки и слились с далеким мерцающим костром Сердца Звездного
Мира.
     По  распоряжению  Гесперуса  астронавты  оставались  в  скафандрах  в
течение двух дней, экономно  расходуя  запасенный  сухой  паек  и  пытаясь
научиться  спать  в  скрюченном  неудобном  положении.  К  общей  радости,
Вершитель не испытывал их терпение слишком долго. По его команде скафандры
были  сброшены,  и  экипаж,  гонимый  любопытством,   ринулся   к   пульту
управления.
     - Впереди еще долгий путь, - сказал Гесперус. - Мы уже покинули сферу
влияния Гегемонии, ловушка осталась позади. Поймать нас больше не  удастся
- руки коротки!
     - Тысячи благодарностей, - расцвел  Полномочный  Посланник;  молодежь
вторила ему хором.
     - В свое время мы заключили договор, - спокойно отвечал Вершитель.  -
А наше теперешнее положение таково: я могу домчать вас на Землю за неделю,
но это связано с некоторыми неудобствами. Я предлагаю вам  комфортабельное
путешествие в вашем прежнем режиме, опасности теперь никакой нет...
     Предложение было тут же принято. Астронавты посмотрели друг на  друга
и облегченно улыбнулись.  Чудо  свершилось!  Свободные,  они  направлялись
прямым курсом домой.



                                11. ВЕРДИКТ

     Четверо  дружно  вступили  на  оживленную   площадь   перед   зданием
Объединенных Наций - мужественный экипаж "Арго" и их верный друг Гесперус,
достойно завершившие свой  нелегкий  путь  домой.  Астронавты  то  и  дело
прибегали  к  помощи   маленького   передатчика,   принесенного   Сильвией
Мак-Крари,  ведь  Вершитель,   дитя   электромагнитных   полей,   не   мог
воспринимать звуковых колебаний.
     Девушка старалась не отставать  от  героев,  в  глазах  ее  светились
радость и торжество. Наконец-то юная журналистка поймала свою удачу, слава
стояла у порога - история века шла, не торопясь, рядом с ней.
     - Да, нам пришлось пережить пару неприятных минут, - проговорил  Джек
с усмешкой. - Мне показалось, что Госсекретарь едва не взорвался,  услышав
о невозможности любого соглашения с Гегемонией.
     - Ничего страшного, - отозвался профессор, - просто у Дэна забот выше
головы, а темперамента ему всегда было не занимать.  Но  факты  -  упрямая
вещь, и он привык с ними считаться.
     - Ему не позавидуешь, - добавил Тюфяк. -  Не  так-то  просто  идти  с
докладом в Совет Безопасности и убеждать  председателя,  что  его  любимое
детище, союз с Гегемонией, был бы для Земли сущим несчастьем.
     - Ну, Джерри, - мягко прервал его Полномочный Посланник,  -  нам  нет
нужды беспокоиться на этот счет. Политика - проблема Дэна, его  работа,  и
он с ней прекрасно справляется.
     Пройдя  еще  несколько  шагов,  компания  расположилась   у   бортика
дельфинария, а Гесперус, сверкающий огненный шар, стал медленно парить над
водой. В глазах дельфинов появился неподдельный интерес,  им  уже  не  раз
доводилось слышать о диковинных  галактических  гостях.  Но  неискоренимое
любопытство обитателей бассейна...  Восхищение  Звездными  Странниками  не
помешало одному из черных красавцев  незаметно  подплыть  к  людям,  чтобы
прислушаться к их неторопливой беседе.
     - Поговорим о главном уроке, вынесенном нами из  этой  экспедиции,  -
начал профессор. - Хотелось бы донести его до всего человечества, и здесь,
Сильвия, я надеюсь на ваши публикации. Пожалуйста, не жалейте ни  времени,
ни места, речь пойдет о слишком серьезных вещах.
     - Ваше слово решает все, - ответила  Сильвия.  -  Кроме  того,  вы  -
кладезь моей информации.
     - Ну  так  вот,  слушайте  внимательно,  -  лицо  Лэнджера  сделалось
серьезным.   -   Определенная   нестабильность   земной   цивилизации    и
непродолжительность  человеческого  существования  -   весьма   позитивные
моменты, залог будущего  развития.  Чрезмерное  долголетие  не  связано  с
мудростью  и  чаще  всего  кончается  стагнацией,  застоем  и  последующим
угасанием. Приглядимся повнимательнее к планетам, которые мы  посетили  по
пути к Малис. Все они  без  исключения  находятся  под  прессом  сторонней
внешней культуры.  Даже  обитатели  центрального  мира  Гегемонии  -  рабы
собственных законов, которые толкуют им компьютеры.  Хочу  отметить,  -  и
руководитель экспедиции внимательно посмотрел на молодых людей, - что  все
члены межзвездной Федерации крайне нелюбознательны; внешний мир, за редким
исключением, мало влечет  их  к  себе,  но  области  своего  интереса  они
стараются сохранить в  первозданной  целостности.  А  результат?  Праздный
непродуктивный  интеллект,   практически   не   способный   к   творческой
деятельности... Все новое страшит галактов, они опасаются его как чумы,  и
вечная скука, жалкое и не осознанное ими до конца чувство,  составляет  их
удел.
     - Друзья мои, - горячо  обратился  к  собеседникам  профессор,  -  не
полная стабильность, а способность к изменениям - благо! Оно приносит  вам
не только индивидуальную свободу и  право  на  собственное  мнение,  но  и
высший и бесценный  дар  -  творческую  активность,  столь  щедро  излитую
человечеством во все века своей короткой по галактическим меркам  истории.
Сердце Звездного Мира, похоже бездумно растеряло и утратило  его  во  мгле
столетий.
     - Все так и есть, и полностью совпадает с нашими мыслями, - донеслось
из бассейна. Астронавты повернулись и пристально посмотрели на дельфина.
     Джека молнией пронзило воспоминание об их последнем дне на ССС'поуде;
как близки были  они  к  превращению  в  живые  игрушки,  ручных  любимцев
обитателей странного мира... Он медленно обвел  взглядом  дышавшую  покоем
чашу дельфинария.
     Слова словно нехотя сами слетали с его губ:
     - Вот и настало время сделать первый шаг...


     А где-то в бескрайних облаках космической пыли продолжали свой давний
диспут Вершители Судеб, таинственные  создания,  старше  солнц  и  планет,
кружась в бесконечном, похожем на вихрь, танце. Как всегда, при  разговоре
они обменивались радиопосланиями на сотне диапазонов одновременно и слегка
изменяли цвет своего свечения или ритм прихотливых  движений,  связывающих
воедино звездные кластеры в пределах их любимой туманности.
     Все это было невнятно слуху смертных и смысл невидимых  и  неслышимых
бесед никогда не достиг бы Земли, если бы  не  Гесперус,  юный  Вершитель,
друг Джека Лофтуса и экипажа "Арго", принявший непосредственное участие  в
горячем споре.
     Гесперус: -  Я  наблюдал  внимательно,  Перворожденный,  от  меня  не
скрылось, как непроста грозная Гегемония, но не это суть важно. Мир  людей
гораздо сложнее; он не стоит на месте, в облике его то и  дело  появляются
новые черты...
     Люцифер: - Я подтверждаю слова брата, Перворожденный. Земляне открыты
будущему и не боятся смотреть ему в глаза.
     Перворожденный: - Как бы то ни было,  Гегемония  прекрасно  сохранила
себя за миллион лет; и несколько миллионов лет у нее в запасе. Похоже,  мы
нашли  себе  друзей,  готовых  на  краткий  галактический   миг   скрасить
дарованное нам свыше одиночество.
     Люцифер: - Цена ошибки, Перворожденный,  при  авантюрах  такого  рода
возрастает многократно. Пора признать, что заблуждения свойственны и  нам.
Принятое некогда решение о коллапсе целых галактик -  непоправимо.  Тяжкий
грех гибели многих невинных миров  -  неизбежное  следствие  опрометчивого
шага. Признаем ли мы свою неправоту?
     Перворожденный: - Надежда не оставляет нас никогда.
     Гесперус: - Братья,  прислушайтесь  ко  мне,  пусть  не  обманет  вас
долголетие Сердца Звездного Мира; маска хорошо приросла к его лику,  а  за
ней  скрывается  неизменное  и  недоброе  выражение...  Гегемония  бросила
дерзкий  вызов  природе  и  ее  законам,  перед  которыми  равны  все  без
исключения обитатели Вселенной. И даже если бы галактики расширили пределы
своего века до сумрачных границ тепловой смерти, братские узы  между  нами
невозможны.
     Люцифер:  -  Все  сказанное  справедливо,  Перворожденный.  Я   снова
призываю  вас,  братья,  обратить  свой  взор  на  землян;   нить   судьбы
прихотлива; возможно, мы сблизимся скорее, чем можем  вообразить.  А  пока
сведем  их  руки  с  другими  галактическими  мирами  и  поможем   создать
дружественный союз. Пути землян  когда-то  перекрещивались  с  обитателями
Альфы  Центавра,  но  люди  бежали  от  контакта,  напуганные  разительной
несхожестью двух  культур.  Нам  следует  помочь  навести  мосты  и  снять
наносное отчуждение.
     Перворожденный: - Это нетрудно  устроить.  Да,  пришла  пора  пробить
брешь в крепости нашего царственного равнодушия.
     Люцифер: - Слово за нами, Перворожденный. Поторопим  перемены,  пусть
они придут и не застанут нас врасплох. А для начала изменим  наше  любимое
понятие эфемерид. Эти вмерзшие  в  века,  самодовольные  и  самовлюбленные
создания - подлинные рабы и настоящие эфемериды.
     Перворожденный: - Так человечество действительно не стоит на месте? А
как обстоят дела с подчиненной им расой?
     Гесперус: - Узнайте новость, братья. Дельфины - свободные создания, и
независимо от людей прокладывали свой  путь  в  безбрежном  океане  бытия.
Маленькой голубой планете понадобилось сто раз совершить свой путь  вокруг
Солнца, прежде чем люди осознали это. Но  великое  решение  принято,  и  в
будущее они двинутся рука об руку.
     Люцифер: - Наслышан! Это добрый пример для всей Галактики. Дружелюбие
и  партнерство  -  вот  новый  удел  мыслящих  обитателей  суши  и   моря.
Приспособившись друг к другу, люди и дельфины смогут лучше понять и других
обитателей Вселенной.
     Перворожденный: - Ну, а что же мы? Снова на весах судьбы наши  страхи
и надежды?
     Гесперус: - Риск велик, Перворожденный. И, вероятнее всего, нас снова
постигнет разочарование. Но я повторю свой вопрос,  братья:  хотим  ли  мы
оставить все как есть и примириться с  мертвой  стабильностью  угрожающего
всему живому Сердца Звездного Мира? Мы  сметали  с  лица  Вселенной  целые
галактики, порожденные, как и мы, Первотолчком,  а  наш  долг  -  помогать
всему, что способно творить. Отбросим то, что обречено, братья, и  обратим
взоры к тому, что в состоянии дарить новую жизнь. Я заклинаю и молю вас...
     Перворожденный: - Мольба услышана. Братья по свету, что ответим мы на
этот страстный призыв?
     Звездные странники: - Да!


     Мерцали звезды, а вечный спор кружился бесплотным,  невидимым  вихрем
во Вселенной, не достигая  слуха  смертных,  даже  и  не  подозревавших  о
бесплотном  шелесте  космического  ветра...  Но   прежде,   чем   навсегда
раствориться  в  таинственных  глубинах  мироздания,  чей-то  тихий  голос
прошептал вердикт:
     - Решение принято: мы лишаем Гегемонию своей благосклонности. Люди  и
дельфины, обитатели иных миров, все вместе устремляем мы взор  в  будущее,
оно ждет и зовет нас. Отныне это записано в Книге Судеб...


     Ни Джеку Лофтусу, ни его будущим внукам не суждено было услышать этот
легкий, как дуновение  ветра,  шепот.  Но  следующим  утром  он  имел  все
основания улыбнуться наступавшему дню...
Джеймс Блиш. Сердце звездного мира.
перевод с англ. - А. Осмаков.
Blish, James. Mission to the Heart Stars.