вопрос,  но  ее
модулятор давал доступ к очень немногим  библиотечным  материалам  на  эту
тему. В конце концов Летиция решила, что она просто не знает, где  искать.
Трудно было поверить, что никто не знает истинной причины происходящего.


   На следующую ночь ей опять привиделся сон, еще более яркий,  и  Летиция
проснулась в холодном поту, ее била дрожь. Она стояла перед толпой, но  не
могла различить ни одного лица, потому что сама была освещена, а  толпа  -
погружена  в  темноту.  В  этом  сне  она  ощутила  себя   счастливой   до
изнеможения. Это был какой-то особый  сплав  грусти  и  веселья  -  ничего
подобного наяву она не испытывала. Она любила, но не знала,  кого  именно.
Знала только, что не толпу, не  отдельного  человека  из  этой  толпы,  не
кого-то из их семьи и даже не себя саму.
   Она сидела на кровати, обхватив руками колени, стараясь понять, спят ли
остальные. И ей показалось, что лишь теперь, когда ожил  каждый  ее  нерв,
она в первый раз по-настоящему бодрствует. Боясь, что  кто-то  нарушит  ее
уединение, она тихонько выскользнула в коридор  и  на  цыпочках  прошла  в
мамину комнату для шитья. И там, подойдя к высокому зеркалу  на  подвижной
раме, посмотрела на себя совершенно другими глазами.
   - Кто ты? - спросила  она  шепотом  и,  задрав  ночную  рубашку,  стала
осматривать свои ноги. Короткие голени, бугристые коленки, но бедра  -  не
так плохи. По крайней мере не толстые. Руки  -  довольно  женственные,  не
мускулистые, но и не особенно пухлые. Когда она долго  читает  в  кровати,
опершись  на  локти,  они  становятся  цвета  клубничного  мороженого.  По
материнской линии ее предками были ирландцы.  От  них  Летиции  передались
цвет кожи и широкое, скуластое лицо. У  папы  в  роду  были  мексиканцы  и
немцы, но мексиканская кровь в ней почти не  чувствовалась.  Брат  ее  был
гораздо смуглее.
   - Да, мы - полукровки,  -  прошептала  Летиция.  -  И  по  сравнению  с
чистокровными ПД  я  выгляжу  как  дворняжка.  Но  самом-то  деле  они  не
чистокровные, а искусственно выведенные.
   Она поднимала рубашку все выше и в конце концов сняла ее через  голову,
оставшись совершенно голой. Дрожа от холода и взбудоражившего ее сна,  она
заставила себя целиком сосредоточиться на  оценке  собственной  внешности.
Прежде, рассматривая  себя  в  зеркале,  она  специально  не  фокусировала
взгляд, и в результате некоторые черты размывались, другие она не замечала
вовсе, стараясь таким образом вылепить себе более совершенное  тело,  хотя
бы в собственных фантазиях. Но теперь у нее появилось желание увидеть себя
такой, какая она есть на самом деле.
   Широкие бедра,  сильный  пресс  -  затянутый  жирком,  но  сильный.  На
медицинской комиссии она узнала, что это, возможно,  существенно  облегчит
ей роды.
   - Выходит, я  кобылка-производительница,  -  сказала  Летиция,  но  без
всякой горечи. Чтобы иметь  детей,  ей  нужно  стать  привлекательной  для
мужчин, а пока,  судя  по  всему,  ей  это  не  грозит.  Она  не  обладала
"сногсшибательными формами", так  часто  обсуждаемыми  по  телевизору  или
по-дурацки выставляемыми  напоказ  в  лит/видовской  продукции.  Это  были
предписанные массовой культурой  геометрические  пропорции,  которыми  так
редко наделяет  людей  природа  и  которые  стали  общедоступны  благодаря
достижениям генной инженерии: "Правильно  выбранная  вами  модель  поможет
вашему ребенку добиться успеха в жизни".
   Какой чудовищный набор банальностей... Летиция почувствовала, как в ней
закипает праведный гнев - еще одно чувство, прежде ей неведомое, - но  тут
же растворила его в радостном волнении. Кто знает, вдруг все  это  никогда
не повторится, подумала она.
   Грудь ее была довольно скромных размеров, левый сосок побольше  правого
и более отвислый. Ребра не выпирают, мускулы тоже не очень рельефные, лицо
округлое, с мягким, приветливым, чуть любопытным выражением, глаза  широко
распахнуты, кожа рябоватая, в  крапинках,  но  со  временем  это  пройдет,
ступни продолговатые, с толстыми ногтями, еще ни  разу  не  враставшими  в
пальцы.
   В ее семье ни у кого не было  предрасположенности  к  раку  -  с  этим,
правда, сейчас уже научились бороться, но лечение  было  делом  хлопотным.
Никто также не был предрасположен  к  сердечно-сосудистым  заболеваниям  и
прочим  болезням,  присущим  людям   нестабильных   культур,   с   высокой
мобильностью и быстрой сменой привычек. Летиция увидела в зеркале крепкое,
надежно служившее ей тело.
   Попутно она отметила, что, наложив на лицо  чуть-чуть  грима,  запросто
сможет сыграть старушку.  Нужно  только  нарисовать  тени  под  глазами  и
подчеркнуть складки, на месте которых лет в тридцать  -  сорок  появляется
двойной подбородок и морщины.
   Но сейчас она не выглядела старой.
   Летиция опять ушла  к  себе  в  комнату,  осторожно  ступая  по  ковру.
Оказавшись в комнате, она голосом подала команду и включила свет, легла на
кровать, взяла с тумбочки фотоальбом, который принесла ей Джейн, и  начала
осторожно переворачивать тонкие черные страницы. А отыскав  нужное  место,
долго вглядывалась в лицо своей прабабушки, а потом бабушки в младенческом
возрасте.


   Оркестр обучали три инструктора. Они расположились в одной из старейших
студий, примыкающей к зрительному залу. Уроки эстетики в  последнее  время
стали очень популярны - музыкальная аппаратура в школьных классах  намного
превосходила домашнюю, инструкторы тоже были нарасхват. Все они были ПД.
   После  получаса  групповых  занятий  каждый  ученик  мог  вернуться   к
собственной клавиатуре и, заказав звуконепроницаемые сферы - во  избежание
какофонии, - практиковаться самостоятельно.
   Сегодня Летиция  тренировалась  всего  полтора  часа.  А  затем  просто
сидела, закусив губу, неподвижно уставившись  в  пустое  пространство  над
клавиатурой.
   - Пожалуйста, уберите звукоизоляцию,  -  попросила  она,  поднимаясь  с
черной скамьи. Мистеру Тигью, старшему инструктору, она объяснила, что  ей
нужно сходить по одному поручению.
   - Не забудьте поупражняться с полирифмами, - посоветовал он.
   Выйдя из класса, Летиция направилась в большую аудиторию со сценой. Она
знала - сегодня здесь собирается драмкружок, в котором занимается Рина.
   В аудитории было темно, прожектор выхватывал из темноты лишь  небольшой
участок сцены,  где  сидели  члены  труппы,  разучивая  роли  из  какой-то
старинной пьесы. Рик Файетт, самый старший и спокойный из них, с короткими
черными волосами, первый заметил ее, но ничего не сказал -  только  бросил
взгляд на Рину. Рина прервала на полуслове свою  реплику  и,  обернувшись,
оценивающе посмотрела на Летицию. Эдна Корман  увидела  ее  позже  всех  и
покачала головой,  так,  словно  увидела  вдруг  последнюю  соломинку,  за
которую можно уцепиться.
   - Привет, - сказала Летиция.
   - Что ты здесь делаешь? - Голос Рины звучал  скорее  презрительно,  чем
удивленно.
   - Я подумала, может быть, вам все еще... - Летиция решительно  вскинула
голову. - Словом, может быть, я на что-то сгожусь?
   - Конечно, сгодишься, - сказала Эдна Корман.
   Рина отложила листок с ролью и встала.
   - А почему ты вдруг передумала?
   - Просто я решила: что в этом обидного - сыграть  старушку?  -  сказала
Летиция.  -  Подумаешь,  какое  дело...  Я   принесла   фотографию   своей
прабабушки. - Она достала из кармана портмоне с фотографией - копией  той,
что хранилась в альбоме. - Можете загримировать меня под прабабушку.
   - А что, похожа, - сказала Рина, беря у нее портмоне.
   - Да, некоторое сходство есть.
   - Посмотрите-ка... - Рина передала фотографию дальше,  и  все  стали  с
интересом ее рассматривать. Даже Эдна Корман не удержалась  и  бросила  на
нее беглый взгляд. - А ведь она действительно похожа на бабушку.
   - Вот это да, - сказал Рик Файетт и удивленно присвистнул. - Слушай,  а
из тебя получится классная старушенция.


   Неделю спустя Рутгер неожиданно вызвал  ее  к  себе.  Летиция  вошла  в
кабинет и спокойно уселась перед столом.
   - Значит, ты все-таки поступила в драматический класс.
   Летиция кивнула.
   - По какой же причине, если не секрет?
   Словами это было выразить нелегко.
   - Ну, просто я сделала кое-какие выводы из ваших слов.
   - Ну и как, есть между вами какие-нибудь трения?
   - Нет, мы сразу поладили.
   - Ну и замечательно. Тебе дали другую роль?
   - Нет, я играю пожилую даму. Они загримируют меня для спектакля.
   - И ты не возражаешь?
   - Нет.
   Казалось, Рутгер выискивает, к чему бы придраться, но ничего  не  может
найти. В конце концов он поблагодарил ее за визит с улыбкой, в которой все
еще сквозило подозрение.
   - Ну что же, ты свободна. Когда понадоблюсь  тебе  -  заходи.  Старайся
держать меня в курсе.
   Труппа собиралась на  репетиции  каждую  пятницу,  на  час  позже,  чем
начинались занятия с оркестром. Летиция  договорилась,  чтобы  музыкальную
программу сбросили на ее домашнюю  клавиатуру.  После  пробного  чтения  и
получасового  собеседования  она   получила   разрешение   участвовать   в
репетициях от консультанта драмкружка мисс Дарси, старой девы, НГ, которую
она довольно редко видела  в  школе.  Мисс  Дарси  выглядела  старомодной,
особенно когда обращалась ко всем ученикам "мисс" и "мистер", но при  этом
прекрасно разбиралась в драме и в сценическом искусстве.
   Во время читки Рина оставалась с Летицией и в  конце  сказала,  что  та
появилась весьма кстати - идея дать роль старушки  Рику  Файетту  была  не
очень-то удачной. Сам Файетт тоже был рад избавиться от этой роли,  потому
что одну роль ему уже дали и он боялся, что не  справится  сразу  с  двумя
персонажами.
   Уже во время  второй  репетиции  Файетт,  оценив  по  достоинству  игру
Летиции, представил ее сказочно  прекрасному,  большеглазому  и  стройному
Фрэнку Лероксу, еще одному члену труппы. Файетт объяснил:  Лерокс  слишком
застенчив, чтобы выходить на сцену, но он будет гримировать их.
   Когда Лерокс стал к ней приглядываться, Петиция занервничала.
   - Да, у тебя есть свое лицо, - сказал он мягко. - Можно я его потрогаю,
чтобы лучше уяснить контуры?
   Летиция не смогла не рассмеяться, но тут же смолкла, устыдившись  своей
глупости.
   - Ладно, - согласилась она. - Ты собираешься подрисовать мне морщинки и
наложить тени?
   - И еще многое другое, - сказал Лерокс.
   - Он заснимет твое лицо в движении, - сказал Файетт. - Потом  тщательно
изучит и вылепит лазерно-пенную модель - это гораздо лучше, чем  маска.  В
прошлом году он  сделал  маску,  когда  гримировал  меня  под  Горбуна  из
Нотр-Дама. И получилось совсем не смешно.
   -  Да,  так  будет  намного  лучше,  -  согласился  Лерокс,   осторожно
прикасаясь к ее коже, проводя  по  щекам  и  подбородку,  откидывая  назад
волосы, чтобы получше рассмотреть виски. - Я могу  вылепить  две  или  три
скульптуры, изображающие твое лицо и шею  в  разных  положениях.  А  потом
сделаю литейные формы для мягкого материала.
   - Когда он закончит работать с  тобой,  ты  сама  себя  не  узнаешь,  -
пообещал Файетт.
   - Рина говорит, ты носишь с собой фотографию  прабабушки.  Позволь  мне
взглянуть, - попросил Лерокс.
   Легация протянула ему портмоне, и  он  долго  рассматривал  фотографию,
прищурившись.
   - Какое прекрасное лицо, - сказал он наконец. -  А  я  вот  никогда  не
видел своей прабабушки. Бабушке моей на вид  столько  же  лет,  сколько  и
маме. Их можно принять за сестер.
   - Когда  он  закончит,  -  воскликнул  Файетт,  уже  несколько  начиная
раздражать Летицию своей восторженностью, - вас с прабабушкой  тоже  можно
будет принять за сестер!


   Летиция вернулась домой вечером, заплатив в метро  за  поздний  проезд.
Она сама себе удивлялась. Все годы в колледже  она  держалась  на  отшибе,
почти ни с кем не общалась, если  не  считать  беззлобного  пикирования  с
Джоном Локвудом. А теперь ей по-настоящему нравились и Файетт, и  странный
Лерокс с тонкими, бледными, сильными и чуть холодными руками. Лерокс - ПР,
но совершенно очевидно, что его родители разошлись во  вкусах.  Кто  он  -
вундеркинд? Никто этого не утверждал. Все ПД делали вид, что их  вовсе  не
интересует  их  классификация  -  возможно,  для  них  это   был   слишком
болезненный вопрос, задевающий их гордость.
   Рина вела себя с ней доброжелательно, во  всем  помогала,  но  все-таки
сохраняла некоторую дистанцию.
   Еще с крыльца Летиция услышала обрывки  новостей,  транслировавшихся  в
гостиной. Войдя, она никого там не застала  -  видимо,  родители  ушли  на
кухню.
   Пока  она  смотрела  на  ведущую  издалека  и  под   углом,   та   была
полупрозрачной, голубоватого оттенка и напоминала призрак.  По  мере  того
как Петиция приближалась, ведущая обретала плоть, постепенно превращаясь в
подлинную богиню с восточно-негроидными чертами лица, прямыми  золотистыми
волосами и бронзовой кожей. Но  Летицию  сейчас  занимала  не  столько  ее
внешность, сколько то, что она говорила.
   -  ...как  установлено   сегодня,   примерно   четверть   ПД,   зачатых
пятнадцать-шестнадцать  лет  назад,  могут  оказаться  носителями   набора
дефективных  хромосом,  известных  как  T56-WA5659.  T56-WA5659,   который
первоначально был макроэлементом, используемым для наращивания интеллекта,
резкого повышения творческих и математических  способностей,  впоследствии
прошла очистку и вошла в стандартный набор при конструировании практически
всех плановых детей. Пока невозможно сказать наверняка, какое  воздействие
на организм окажет эта цепь дефективных хромосом. Однако  в  нашем  городе
уже умерло двадцать детей. У  всех  них  началась  болезнь,  по  симптомам
схожая с эпилепсией. О несчастных случаях в общенациональном масштабе пока
ничего  не  известно.  Общество  Рифкина  обязало  все   правительственные
агентства подробно освещать эти события.
   Администрация  советует  родителям  ПД,  зачатых  в  указанное   время,
немедленно обратиться к медикам и  проектировщикам  за  рекомендациями  по
поводу лечения. Детям более младшего возраста, возможно,  придется  пройти
курс ретровирусной терапии. За более  подробной  информацией,  пожалуйста,
обращайтесь в студию Лит/вид, которая в этот момент уже вышла в эфир,  или
звоните по телефону...
   Обернувшись, Летиция увидела,  что  мама  разглядывает  ее  с  какой-то
мрачной удовлетворенностью. Но, увидев, как потрясена ее дочь,  она  вдруг
опечалилась.
   - Какое несчастье, - сказала она. -  Кто  знает,  как  далеко  все  это
зайдет?
   За обедом Летиция съела совсем немного. А ночью проспала не больше двух
часов. Уик-энд тянулся бесконечно долго.


   Стоя перед зеркалом в зеленой комнате, Лерокс примеривал лазерно-пенные
модели к ее лицу, осторожно поворачивая ее подбородок  в  разные  стороны.
Пока Лерокс работал, пробуя различные формы на Летиции  и  что-то  бормоча
себе под нос, остальные члены труппы репетировали сцену, не  требующую  ее
участия. Когда репетиция закончилась, Рина подошла к  зеленой  комнате  и,
встав позади них, стала наблюдать за работой  Лерокса.  На  лице  Летиции,
сквозь слой наспех налепленного розового пластика, проступила  напряженная
улыбка.
   - Ты будешь выглядеть просто потрясно, - заявила Рина.
   - Я буду потрясной старухой, - отшутилась Летиция.
   - Надеюсь, ты не комплексуешь  по  этому  поводу,  -  сказала  Рина.  -
Поверь, ты всем очень нравишься. Даже Эдне.
   - Я не комплексую, - сказала Летиция.
   Лерокс по кусочку снял с нее пластик и осторожно сложил в коробку.
   - Ну вот, я, кажется, ухватил суть, - сказал он. - Я уже так поднаторел
в этом деле, что и Рину мог бы сделать старше на  вид,  если  бы  она  мне
позволила.
   Летиция почувствовала себя неловко.  Скрытый  смысл  этой  фразы  легко
угадывался. Рина залилась краской и  бросила  на  Лерокса  взгляд,  полный
гнева. А он, оглядев обеих, добавил:
   - Да, мне бы это ничего не стоило.
   Рина понимала, что, начав  спорить,  она  будет  выглядеть  по-дурацки.
Легация какое-то время стояла в полной растерянности, а потом решила  хоть
как-то спасти положение:
   - Все равно она не будет похожа  на  свою  бабушку.  Так  что  из  меня
старушка получится гораздо лучше.
   - Да, конечно, - согласился Лерокс, беря в охапку коробку и  скульптуры
и направляясь к двери. - Ты - вылитая бабушка.
   Оставшись вдвоем в зеленой комнате, Рина и Летиция какое-то время молча
разглядывали друг друга. Свет старинной лампочки накаливания отражался  от
надтреснутого зеркала, окрашивая стены гримерной в перламутровые тона.
   - Ты - хорошая актриса, - сказала Рина. -  А  внешность  и  вправду  не
имеет никакого значения.
   - Спасибо.
   - Иногда я начинаю жалеть, что не похожа ни на кого из нашей семьи.
   - Но ведь ты очень красивая, - сказала Летиция, не задумываясь.
   Она не кривила душой. Рина действительно была прекрасна. По-левантински
смуглая кожа, длинные черные  волосы,  маленький  заостренный  подбородок,
большие карие глаза-миндалины, тонкий, чуточку вздернутый носик.  Женщинам
предшествующих поколений  такое  хорошенькое  личико,  ум  и  умение  себя
преподнести  либо  обеспечивали  достойное  место  в   шоу-бизнесе,   либо
позволяли  войти  в  избранный  круг  богачей  и   знаменитостей.   Помимо
физической красоты, Рина обладала острым умом и какой-то особой мягкостью.
ПД были здоровее, увереннее себя чувствовали, и ум их, если брать в целом,
был более утонченный и устойчивый. Но Петиция совершенно не страдала из-за
этого, по крайней мере сейчас.
   Это было какое-то волшебство. Испытанное только что чувство  неловкости
после ее хитрого хода улетучилось, и вот они уже непринужденно беседовали,
буквально очарованные друг другом.
   - Мои родители тоже красивые, - сказала  Рина.  -  Я  ведь  ПР  второго
поколения.
   - Неужели ты хочешь выглядеть как-то по-другому?
   - Нет, пожалуй, нет. С такой внешностью я вполне счастлива. Но я  очень
мало похожа на маму и папу. Я имею в виду цвет кожи, волосы, глаза  и  все
такое... Впрочем, моя мама была не очень довольна своим лицом. Знаешь, она
не особенно ладила с моей бабушкой... И винила бабушку в том,  что  та  не
подобрала для нее лица, соответствующего ее характеру. - Рина  улыбнулась.
- Наверное, все это звучит глупо.
   - Есть люди, которые никогда не бывают счастливы, - заметила Летиция.
   Рина подошла к зеркалу.
   - А что ты чувствуешь,  когда  видишь  сходство  между  собой  и  твоей
бабушкой?
   Летиция закусила губу.
   - До тех пор пока ты не  предложила  мне  присоединиться  к  труппе,  я
толком не знала. - Она рассказала про то, как мама принесла ей альбом, как
она разглядывала себя в зеркале - правда, не упомянув при  этом  про  свою
наготу, - про то, как сравнивала себя с людьми на старинных фотографиях.
   - По-моему, это то,  что  называется  прозрением,  -  сказала  Рина.  -
Наверное, это прекрасное чувство. Ну что же, тогда я рада,  что  попросила
тебя, даже если все это и выглядело по-дурацки.
   - А ты... - Летиция запнулась. Очарование этого момента помимо ее  воли
постепенно проходило, и она не знала, уместно ли прозвучит ее вопрос. - Ты
попросила меня тогда, чтобы дать мне шанс? Чтобы я не выглядела дурочкой и
букой?
   - Нет, - не задумываясь сказала Рина. - Я попросила, потому что ты была
нужна нам на роль старушки.
   Переглянувшись,  они  вдруг   захохотал   и,   и   очарование   пропало
окончательно, уступив место чему-то более устойчивому и  долгому:  дружбе.
Летиция взяла руку Рины и слегка сжала в своей ладони.
   - Спасибо тебе, - сказала она.
   - Пожалуйста. Уж тебе-то по крайней мере не стоит волноваться.
   Летиция пытливо посмотрела на нее, чуть приоткрыв рот.
   - Ну а сейчас мне пора домой, - сказала Рина. Она сдавила ей плечо -  с
силой и в то же время мягко, и Летиция почувствовала: этот  жест  -  нечто
большее,  чем  отголосок  недавнего  гнева  или  ревности.  А  потом  Рина
повернулась и вышла  из  зеленой  комнат