а минуту  не  покидал  ее,
словно какое-то страшное видение, пока она отвечала на вопросы генерала.
   Во  время  допроса  она  стояла  по  стойке  "смирно",  однако,  учитывая
состояние здоровья, ей было позволено держаться за перила. Она полагала, что
понимает, почему ей не разрешили отвечать сидя. Когда она закончила описание
ночного  кошмара,  свидетельницей  которого  оказалась,  лежа  под   снежным
саваном, лейтенант не остановилась на этом и добавила: - Был уничтожен целый
армейский дозор. Кто-то должен за это ответить. Я знаю, обстоятельства моего
производства в звание лейтенанта и перевод на полярную заставу позволяют без
особого труда возложить всю ответственность на меня, и  я  принимаю  ее.  Не
стоит со мной церемониться.
   Пономаренко улыбнулся без тени лукавства и откинулся на спинку кресла. Он
сунул в рот дорогую  импортную  сигару  и  сделал  глубокую  затяжку,  затем
тщательно стряхнул пепел в красивую пепельницу и только  после  этого  снова
взглянул на Лигачеву.
   - Я не делаю из этого секрета, лейтенант, - сказал он, - и не считаю, что
ваше повышение по службе было ошибкой. Ваши действия и их результаты  только
укрепили мою уверенность в этом. - Он  затянулся  еще  раз,  наклонился  над
столом и заговорил, одновременно выдыхая дым: - Хотя одну вещь вы  понимаете
неправильно. В данном случае мы не ищем козла  отпущения.  Не  желаем  мы  и
какого-то простого возмездия. Нам необходимо нечто большее. Мы хотим  знать,
что произошло в действительности и с чем ваш дозор столкнулся на самом деле.
   Вне зависимости от того, рассказали вы нам правду или нет, лейтенант, вам
известно об этом гораздо больше, чем  нам.  -  Он  погасил  окурок  и  ткнул
остатком сигары в направлении Лигачевой. - Так что, дорогая, - сказал он,  -
никто здесь не жаждет вашей крови. Вас ожидает кое-что похуже. - Он  холодно
улыбнулся: - Мы решили отправить вас обратно.

   Глава 5

 - Что за чертовщина? - воскликнул оператор, пристально вглядываясь в экран компьютера. Он нахмурился, не веря собственным глазам, и поочередно бросил взгляд на сослуживцев, работавших слева и справа от него. Они продолжали следить за информацией, поступавшей со спутников-шпионов.
   В поведении того и другого не было ничего необычного - ни один не  сделал
замечания, ни один даже не оторвал взгляда от экрана своего компьютера.  Это
означало только одно: что бы ни вызвало увиденное  им,  это  не  могло  быть
сбоем системы в целом или неполадкой в системе связи. Если дело в неточности
обработки данных  или  выбросе  случайного  сигнала,  сбой  надо  искать  на
локальном уровне.
   Он еще раз  взглянул  на  экран,  несколько  секунд  поразмыслил  и  ввел
команду.
   Оценив результат ее выполнения, он ввел другую команду, еще одну, а затем
вернулся к тому, с чего начал.
   Все осталось по-прежнему. Компьютер утверждал, что увиденное им на экране
вовсе не ошибка.
   Он еще некоторое время пристально смотрел на экран,  потом  откинулся  на
спинку кресла и поднял телефонную трубку. Ответ прозвучал после  первого  же
сигнала вызова: - Да?
   - Генерал Митерс, - сказал оператор, - на экране компьютера картинка,  на
которую, как я думаю, вам следует взглянуть.
   - Поясните, в чем дело, - возразил Митерс.
   - Спутник фиксирует инфракрасное излучение на полуострове Ямал в Северной
Сибири. Район нефтяных месторождений.  Большое  горячее  пятно.  Думаю,  вам
необходимо удостовериться лично.
   - Зачем? - спросил  Митерс.  -  Полагаете,  горит  скважина?  У  нас  нет
сведений о пожаре.
   - Я не знаю, генерал, но уверен, что вам следует посмотреть на это пятно.
Митерс нахмурился.
   - Сейчас буду, - сказал он, положил трубку и встал из-за стола.
   Уже целую неделю у него тьма бумажной работы, и от нее никуда не  деться.
Если бы он знал, какой ворох бумаги на него свалится, то вряд  ли  радовался
бы званию бригадного генерала, присвоенному ему шесть месяцев назад.  И  все
же он не сомневался, что  подчиненные  не  стали  бы  звонить  ему  лично  и
приглашать в помещение наблюдательных постов, не  случись  что-то  достойное
его внимания.
   Он вышел из кабинета и с шумом захлопнул дверь: по коридору, в который он
вышел, ходить тихо было не принято, потому что никому не хотелось  нарваться
на подозрение охраны в скрытности своих действий.
   Митерс крупным шагом протопал по  самой  середине  коридора  до  двери  в
помещение наблюдательных постов, куда охранники пропустили его  без  единого
слова.
   Генерал узнал позвонившего по голосу - Ширсон. Он направился прямо к  его
посту,  остановился  за  спиной  оператора  и  склонился  над  его   плечом,
вгядываясь в картинку на экране. - Итак, что мы имеем? - спросил он.
   Ширсон оторвал взгляд  от  монитора  и  обернулся.  Удостоверившись,  что
вопрос задал именно генерал, он быстро нажал ряд клавиш. На экране появилась
контурная карта  полуострова  Ямал  с  обозначениями  населенных  пунктов  и
сооружений нефтепромыслов. Полу остров был очерчен тонкими черными линиями и
окрашен плавно переходившими один в другой цветами.
   - Это картина инфракрасного излучения Ямала, сэр, -  пояснил  Ширсон.  Он
указал на шкалу цветовых обозначений в углу  экрана.  Темно-зеленый,  синий,
индиго и фиолетовый - области с температурой ниже нуля градусов. Почти  весь
полуостров был окрашен сочным темно-фиолетовым цветом. Более теплые  участки
имели цвет от зеленовато-желтого до оранжевого,  два  пятна  выглядели  даже
красными.
   Обозначенные на карте поселки и  насосные  станции  выглядели  крохотными
зеленовато-желтыми или желтыми пятнышками без малейшего намека на оранжевый.
   Однако в центре экрана - едва ли не в самой глухой местности этого дикого
края,  всего  в  нескольких  километрах  от  зеленоватой  точки,  помеченной
надписью: "АССИМА, НС ј 12", красовалось ярко-красное пятно.
   - Что за чертовщина! - воскликнул Митерс и спросил: - Есть фото пожара  в
визуальном диапазоне? Ширсон отрицательно покачал головой.
   - Там ночь, - сказал он, - и густая сплошная облачность.  Вероятно,  идет
снег.
   - Чтобы ни излучало такое  количество  тепла,  огонь  должен  быть  виден
сквозь любую облачность, тем более ночью, -  возразил  Митерс.  -  Давно  ли
регистрируется это пятно? Было оно до появления облачности?
   Ширсон снова отрицательно замотал головой: - Нам это не известно, сэр.  С
урезанным бюджетом, низким приоритетом этого района и переведенным  в  режим
ожидания  "рис  тридцать  четыре"  мы  получаем   детальную   информацию   о
полуострове только дважды в неделю. Трое суток назад здесь не  было  ничего,
кроме льда.
   - Значит, загорелась нефтяная скважина, - заключил Митерс и выпрямился.
   - Нет, сэр, - сказал Ширсон. - Я так не думаю. У нас есть фото  недельной
давности, взгляните.
   Он поиграл клавишами, и на экране  стало  появляться  новое  изображение,
составлявшееся из серых фигур, которые накладывались на цветное изображение.
Ширсон показал на то место, где только что было красное пятно.
   - Оно находится по крайней мере в двух километрах  от  нефтепровода  и  в
двадцати, если не больше, от ближайшей скважины. Зимой русские открывают  не
больше одной новой скважины в неделю, генерал.  -  Он  нажал  еще  несколько
клавиш и добавил: - Кроме того, взгляните на это.
   Сероватые линии и пятна снятого спутником фото исчезли, затем  на  экране
не стало и ярких цветов инфракрасного сканирования местности. Вместо них  на
той же контурной карте возникла новая картинка.
   И на ней в середине зеленовато-синего поля, на том же месте,  ярко  сияла
красная точка.
   - А теперь что это за чертовщина? - спросил Митерс.
   - Радиоактивность, - ответил Ширсон, - чем бы ни было то, что  мы  видим,
это местечко пышет жаром не  только  в  инфракрасном  спектре.  Я  не  видал
подобной смеси излучений со времен Чернобыля, хотя здесь  немного  другое  -
интенсивность радиационного излучения быстро падает, а  выделение  тепла  не
становится мень...
   - Радиоактивность? - Генерал снова склонился к экрану.
   - Так точно, сэр.
   - Сукины дети! - пробормотал Митерс и выпрямился, затем обернулся к двери
и крикнул охраннику: - Сержант, объявляю это помещение на особом  положении,
никто не должен входить и выходить без специального  пропуска.  -  Затем  он
снова повернулся к Ширсону: - Через пять минут у меня на столе  должны  быть
бумажные копии всего этого, кроме того, свяжитесь с  Белым  домом  и  Штабом
объединенного командования ПВО. Мне нужна вся информация разведки  по  этому
району - военная, политическая, любая.
   - Генерал?.. - испуганно заговорил Ширсон. - Что происходит?  Вы  кого-то
подозреваете?
   - Я не знаю, кто там орудует, - сказал  Митерс,  -  и  что  они  надумали
сотворить. Может быть, это какие-нибудь советские недобитки, террористы  или
русские националисты, решившие удрать с тонущего корабля, однако что-то  там
происходит.
   - Но что бы это ни было, зачем? - Ширсон замолчал, не находя слов.
   Митерс бросил на оператора сердитый взгляд: - Подумайте, Ширсон.  Неужели
вы не понимаете, что это? Я хочу сказать, какая  иная  чертовщина  могла  бы
дать такую картину? Не сами ли вы сказали, что не видели подобного со времен
Чернобыля, а ведь ни один идиот не стал бы сооружать атомную  электростанцию
посреди нефтяного промысла. Тепло и радиация означают одно:  кто-то  вытащил
из защитной капсулы расщепляющееся вещество, а  в  самой  середине  ледяного
безмолвия это может быть только бомба, Ширсон. - Он ткнул пальцем в  сторону
компьютерного экрана: - Кто-то перетаскивает  ядерное  оружие  под  покровом
полярной ночи, а русские  ни  о  чем  подобном  нас  не  предупреждали.  Мы,
конечно, знаем, что они поставляют радиоактивные материалы странам "третьего
мира", не извещая нас об этом. Нам это не нравится, но приходится  мириться.
Однако можно ли вообразить контрабанду ядерного оружия из России в Иран  или
Пакистан через полярные льды? Задумайтесь на минутку, Ширсон,  что  отделяет
Северный Ледовитый океан от Сибири?
   - Северную Америку, - сказал Ширсон, - но...
   - Вот именно, черт побери, - не дал ему договорить Митерс, - он  отделяет
от Сибири нас. Может быть, кто-то добрался до тайных ракетных установок  или
какой-то Богом проклятый идиот решил провезти их  через  Северный  полюс  на
собачьих упряжках. Мне это не известно, но зато я хорошо знаю, что не  желаю
никакого необъявленного размещения ядерного оружия по соседству со мной.
   - Но, генерал, это же безумие, -  запротестовал  Ширсон.  -  Мы  ведь  не
стремимся устроить русским нелегкую жизнь. Почему кто-то захотел напасть  на
нас именно сейчас!
   - А почему бы и нет? - возразил Митерс, направляясь к  выходу.  -  У  вас
есть объяснение получше?  Или,  по-вашему,  достаточно  признать  эту  затею
безумием и ничего не произойдет? - Он вышел из помещения.
   Ширсон проводил  его  взглядом,  затем  повернулся  к  пульту  управления
монитором и стал набирать команды вывода копий экранных изображений.
   Нажимая клавиши, он заметил, что у него дрожат пальцы.

   Ознакомившись с рапортом Митерса,  генерал  сухопутных  войск  США  Эмори
Мейвис помрачнел.
   Митерс считал, что какая-то кучка  русских  безумцев  контрабандно  тащит
через полюс ядерные заряды,  -  он  не  нашел  никакого  другого  объяснения
информации,  полученной  со  спутников-шпионов.  Было  время,  когда  Мейвис
истолковал бы это точно так же.
   Однако теперь он мыслил шире. Ему давно  известно,  что  даже  совершенно
невозможное  может  в  конце  концов  оказаться   возможным.   Может   быть,
неправдоподобным, но возможным.
   Понимание подобных вещей позволило ему занять нынешний пост -  должность,
которой нет  в  армейском  штатном  расписании:  официально  он  числился  в
отставке. Неофициально же кормился  по  одной  из  теневых  статей  бюджета,
входившей в раздел под  названием  "Оценка  потенциальной  опасности  тайной
угрозы". Часть этой работы заключалась  в  изучении  неправдоподобного  и  в
предварительной  оценке  фактических  проявлений  невероятных  возможностей.
Именно на этом он и специализировался, поэтому Белый дом держал его в  штате
за пределами штатного расписания. Вот почему его вызвали прямо с бейсбольной
площадки и засадили за изучение этих материалов.
   Вторая часть его работы  -  давать  президенту  советы  по  поводу  любой
чертовщины, которую он, Мейвис, признает тайной угрозой;  он  просто  должен
говорить, что делать, а если необходимо, брать командование  на  себя  и  на
ходу решать, что должно быть сделано.
   Митерс уверен,  что  какая-то  банда  сумасшедших  контрабандистов  тащит
ядерные заряды, но парням из подвала Белого дома  это  показалось  настолько
невероятным, что они не дали Мейвису завершить свой лучший  "бег  домой"  на
девятом номере за всю историю клуба "Выжженный  лес",  засадили  за  рапорт,
потребовавший приложения его опыта, и попросили придумать, как  доложить  об
этом президенту.
   Излучение тепла и  радиоактивность  посреди  сибирской  дикости.  Что  ж,
русские боеголовки - очевидное объяснение, но правильное ли!
   Он потянулся к телефону, поднял трубку и набрал номер.
   Услыхав, что трубка на другом конце поднята, Мейвис  не  стал  дожидаться
ответа и рявкнул: - Говорит Мейвис. Свяжите меня с Чарлзом Уэстфилдом.
   Он не обеспокоил  себя  выслушиванием  ответа  и  заговорил,  лишь  когда
знакомый голос Уэстфилда произнес: - Атло?
   -  Доктор  Уэстфилд,  мне  необходимо  знать,  какого  сорта  тепловое  и
радиоактивное излучение вы увидите, если будет извлечена из капсулы одна  из
самых крупных русских боеголовок. Перешлите мне цифровые данные по факсу.
   - Нынче вечером? - испуганно спросил Уэстфилд.
   - Сейчас же, - ответил Мейвио, - как только закончим разговор. Вы; знаете
мой номер?
   - Не уверен... - Есть перо?
   Спустя десять минут факс ожил и начал выдавать распечатку.
   Мейвис  стал  просматривать  появившиеся  цифры.  Сам  он  не  физик,  но
достаточно поработал с подобным материалом, чтобы понимать, что видел.
   Данные не совпадали с обнаруженным спутниками в районе  Ассимы.  Не  было
ничего даже сколько-нибудь близкого.
   Мейвис этого ожидал. Еще через пять минут он снова говорил по телефону.
   - Вы уверены в этих цифрах? - спросил генерал.
   - Да, - ответил Уэстфилд. Без колебания, без оговорок - просто "да".
   - Предположим, что русская бомба была повреждена настолько, что  началось
плавление...
   - Боеголовки не плавятся, - прервал его Уэстфилд. - В  них  десятикратное
превышение критической массы обогащенного металла. Стоит долям  соединиться,
и возникнет взрыв, а не плавление и спекание.
   - Хорошо, тогда речь пойдет  не  о  боеголовке,  -  сказал  Мейвис.  -  Я
отправлю вам кое-что по факсу, а вы расскажете мне, как можно это объяснить.
- Он загрузил в факс  распечатку  данных  со  спутника  без  комментариев  и
пояснений Ширсона и Митерса.
   - Это не боеголовка, даже если бы она была повреждена или просто вскрыта,
- стал давать пояснения Уэстфилд. - И это не расплав. Для  расплава  слишком
много тепла, но  недостаточно  интенсивна  эмиссия  нейтронов.  Может  быть,
какой-то взрыв небольшой мощности - у вас есть сейсмические данные?
   - Хороший вопрос, - ответил Мейвис.
   Для удовлетворения своей любознательности генерал Мейвис  сделал  десятки
звонков сейсмологам, аналитикам ЦРУ и в несколько агентств, которые  ни  для
кого не существовали. На это ушло несколько часов.
   Случившееся в Сибири дало ударную волну, хотя скорее свидетельствовало  о
падении на Землю метеорита солидного размера, чем о взрыве. Но если  с  неба
свалилось что-то достаточно большое, спутники зафиксировали бы след  падения
сквозь  атмосферу,  но  такой  информации  не  было.  Ни  один  из  радаров,
непрерывно  сканирующих  небо  над  всей  поверхностью   Земли,   следа   не
зафиксировал. Форма ударной волны, составленная по сейсмографическим данным,
показывала, что объект снижался перед падением  на  Землю  под  сравнительно
пологим углом с юго-восточного направления; если бы это был метеор,  то  его
должны были заметить на экранах нескольких радаров.
   Тепло, вызванное ударом метеорита,  должно  было  быстро  рассеяться,  но
картина инфракрасного излучения этого не показывала. Характер радиоактивного
излучения тоже не подтверждал версию падения небесного тела.
   В  ЦРУ  генерал  не  получил  подтверждения  повышения  активности  чисто
человеческой деятельности на полуострове;  сведения  технического  характера
добывались легко и передавались беспрепятственно, однако  наземная  разведка
была сопряжена с серьезным риском. Тем не менее ему сообщили, что  какого-то
офицера невысокого звания несколько часов назад срочно доставили из Ассимы в
Москву, причем эта эвакуация всполошила  нескольких  генералов.  Что-то  там
происходило, но ЦРУ не смогло выяснить, что именно. Хотя  его  уверили,  что
русские скорее всего и сами точно не знают.
   Размышляя  над  всем  этим,  Мейвис  удовлетворенно  кивал  головой.  Все
сходилось.
   Что-то горячее свалилось с неба - что-то,  не  зафиксированное  радарами,
что-то, не похожее ни на какое природное небесное тело, что-то,  поставившее
в тупик русских, что-то...
   Космический корабль, решил Мейвис.
   Ему уже приходилось иметь дело с космическими  кораблями.  Это  было  той
областью, которую каждый старался замалчивать по множеству причин, но Мейвис
знал о нескольких предыдущих космических визитах. Ни один из них не  походил
на нынешний. Правда, некоторые характеристики совпадали, но  по  большинству
параметров приземления не было ничего общего.
   Несовпадение можно было объяснить лишь  тем,  что  на  этот  раз  корабль
рухнул на Землю, не имея возможности использовать  для  посадки  собственную
энергетическую установку.
   Все предыдущие пришельцы были одного вида; пересматривая свои  рукописные
записи, Мейвис задавался вопросом, не считают ли они Землю своим  охотничьим
заповедником. Может  быть,  где-то  в  космосе  расставлены  знаки  "ЧАСТНОЕ
ВЛАДЕНИЕ. ГРАНИЦУ НЕ НАРУШАТЬ", которые не  позволяют  никому,  кроме  этого
вида живых существ, вторгаться на Землю.
   Существовали такие знаки или нет, но Мейвис догадывался,  что,  вероятнее
всего, в сибирской ледяной пустыне приземлились те же самые давние знакомые.
А если это  так,  то  он  знает,  кому  необходимо  поручить  разобраться  с
пришельцами.
   Он протянул руку к телефонному аппарату.

   Глава 6

   Генерал Филипс сидел за письменным столом, уставившись в  пустую  стопку.
Он крутил ее в ладонях и никак не мог решить, налить ли себе еще.
   Было время, когда он мог бы поклясться, что никогда  не  станет  пить  на
службе. Генерал тихо крякнул. Каким он был тогда наивным простофилей!
   Да и была ли у него действительно служба? О,  командование  уверяло,  что
была. Ему говорили,  будто  он  в  самом  деле  нужен.  В  его  распоряжение
предоставлено это крохотное пространство -  малюсенький  личный  кабинет,  в
котором нет ничего, кроме письменного стола и  телефона,  стопки  и  бутылки
бурбона, но ему беспрестанно твердят, чтобы он был готов, что  новый  приказ
поступит со дня на день.
   Его, конечно, обманывают. Нет у него здесь никаких служебных обязанностей
- его просто убрали с дороги. И никто не посмеет  сказать,  что  мужчина  не
имеет права выпить, если его отодвинули в сторону потому,  что  командование
считает, будто он оплошал.
   А Филипс не сомневался: командование уверено, что он действительно сел  в
большую лужу шесть месяцев назад, когда хищники из внешнего космоса  выбрали
в качестве угодий для большой охоты город Нью-Йорк.
   Военные уже  много  лет  знали  о  существовании  этих  пришельцев.  Было
известно, что эти монстры с неведомой звезды охотятся на людей в тропических
джунглях бог знает сколько десятилетий, и держали это в тайне - но замолчать
массовую резню в центре самого большого американского города невозможно!