е
сделан венгерским математиком М. Паладием (1859-1924) в Будапеште".


Может показаться, что ученый демонстрирует свою эрудицию --  и
только. Слишком уже далеко от главной темы уходит он, обращаясь
в прошлое. Однако Вернадского совершенно невозможно подозревать в
самолюбовании. Бахвалиться своей эрудицией он не мог хотя бы потому,
что она и без того явно видна в его работах. Кроме того, он никогда
не считал эрудицию выдающимся, особенным достоинством ученого.
Остается одно наиболее убедительное объяснение. Вернадский в своих
специальных трудах уделял много (излишне много?) внимания истории
науки потому, что... любил заниматься историей науки!


Эта область знания увлекала его не только поучительными фактами
о тех или иных событиях духовной жизни. Ему хотелось выяснять
закономерности развития научной мысли. Историю он связывал с теорией
науки. Он исследовал науку как особый процесс, как необыкновенное
явление природы.


За последние десятилетия обрела широкую популярность наука о науке
(наукознание, науковедение). Ее начинают обычно с крупной монографии
Джона Бернала о значении науки в развитии общества. Позже пришла пора
обобщения количественных данных: роста числа публикаций, увеличение
ассигнований на науку, усиление научной техники и пр. Получила
признание мысль о необычайном подъеме науки и техники в нашу эпоху
(о научно-технической революции).


В наукознании определились отдельные разделы, а число публикаций
на тему науки и научно-технической революции продолжает
увеличиваться. Количество не всегда переходит в качество, и многие
авторы предпочитают повторять на разные лады (или критиковать) идеи
Д. Бернала, Д. Прайса, Т. Куна и других известных исследователей. Но
вот одна особенность: практически не встречаются ссылки на
В. И. Вернадского. А ведь он едва ли не первым всерьез занимался
науковедением.  Еще в 1912 году Вернадский писал о наступлении эпохи
расцвета наук о природе. По его мнению, дело не только в бурном
прогрессе научной мысли. Впервые наука начала вторгаться во все
сферы человеческой жизни, влиять на искусство, философию, технику,
на бытовой уклад жизни и социальные условия. Наука --  новый фактор
всемирной истории.


Позже, развивая эти идеи, он отметил, что научная мысль активно
вовлечена в изменение природы и стала, по существу, новым геологическим
фактором, новой силой, опредляющей развитие нашей планеты.


Придя к этой мысли еще до 1927 года, Вернадский затем обобщил свои
отдельные заметки в крупном труде: "Научная мысль как планетное
явление". К сожалению, эта работа оставалась неопубликованной до
самого последнего времени.


Знания, по мнению Вернадского, накапливаются неравномерно. Периоды
относительно медленного прогресса науки сменяются периодами усиления
("взрыва").


"Мы живем в особую эпоху, находимся на гребне взрывной волны научного
творчества". Отличается это время общим, практически одновременным
наступлением на всей линии науки. Идет коренное изменение представлений
о времени, пространстве, энергии, материи; вводятся новые понятия
(кванты энергии, элементарные частицы, взрывающиеся галактики и звезды
и т. п.). Научная мысль все дальше проникает в прошлое --  на миллиарды
лет (для галактик). Науки о человеке начинают соединяться с науками
о природе.


Вернадского следует считать одним из основателей науковедения. Его
замечания по истории науки обычно воспринимаются разрозненно. Однако
они образуют единое целое и представляют собой исследования не только
исторические, но и теоретические.


Двуликий Янус древних римлян стал с годами символом лицемерия. Подобные
превращения характерны для богов. Боги не вечны. Сначала им
преклоняются.  Проходит срок, символы утрачивают свой сокровенный
смысл, мифологические образы тускнеют, традиции забываются. Приходит
черед ироническим усмешкам и сомнениям.  Вот и Янус: некогда он
олицетворял время. Одно его лицо смотрит назад, в прошлое, другое --
вперед, в будущее. Смысл аллегории ясен: будущее открыто тому, кто
хорошо видит прошлое, понимает его. Прошлое и будущее смыкаются,
образуя то, что мы называем временем.


Вернадский постоянно помнил: на фоне прошлого современные воззрения
выглядят выпукло, живо, в развитии (во времени). Появляется возможность
для верной оценки новых достижений и для обоснованной критики.


Особенно важно обращаться к истории в периоды научных революций,
когда легко заблудиться в лабиринтах новых идей и фактов. "История
науки является в такие моменты орудием достижения нового".


В своих научных исканиях Вернадский не полагался на волю случая. Он
старался знать как можно больше, сознательно и планомерно проводя
исследования.


Но ведь случай подчас бывает счастливым. Отвергая всякие случайности
и полагаясь только на выработанные самим собой ориентиры,
ученый поневоле становится ограниченным, излишне прямолинейным,
самоуверенным. Необходимы постоянные сомнения, поиски новых вариантов,
неудовлетворенность и неожиданность.


Да, неожиданность! Она особенно ценится в науке. Именно ее никак
нельзя заранее продумать, предусмотреть, ожидать.


Не полагаясь на случайность, Вернадский сознательно стремился
использовать все ее преимущества. И в этом ему очень помогла история
науки.


Случайность можно планомерно использовать. Скажем, надо выбрать из
равнозначных объектов один. Знаменитый Буриданов осел, как известно,
так и не смог предпочесть одну из двух совершенно одинаковых охапок
сена, находившихся от него на совершенно одинаковом расстоянии. Чтобы
избежать столь печальной участи, осел мог бы бросить жребий; какая
охапка случайно выпадет по жребию, с той и начинать.


С научными идеями несколько иначе. Ломая голову над проблемой,
ученый продумывает множество возможных вариантов ответа. Существуют
даже специальные рекомендации, помогающие воспользоваться тем или
другим методом поисков. Один из подобных методов взял на вооружение
Вернадский.


Он обращался к истории науки, не ограничиваясь какими-нибудь
конкретными, наперед намеченными областями знания. Среди великого
множества идей и событий замечал вдруг нечто неожиданное для
себя, сопоставлял это с настоящим. Не обязательно найденная идея
должна была верно отвечать на вопрос. Надо интересоваться не
только достижениями, получившими признание, но и, казалось бы,
второстепенными, опровергнутыми идеями. Иногда даже ложная мысль
может направить на верный путь.


Для него идеи прошлого становились генераторами идей будущего.
Вернадский не был профессиональным историком. История науки помогала
ему верно понимать настоящее, вести научные исследования и заглядывать
далеко вперед.  История интересовала его не как перечень тех или иных
событий, летопись, хроника. Он даже не обработал и не издал своих
лекций по истории науки. Он стремился познать закономерности истории,
осмыслить события, уловить неявные течения, скрытые пути научной мысли.



ГИДРОГЕОХИМИЯ И ГИДРОГЕОТЕРМИЯ

"Зарождение геохимии подземных вод, или, как сейчас принято называть,
гидрогеохимии, можно датировать 1929 г., когда В. И. Вернадский в
известном докладе в Российском минералогическом обществе впервые
сформулировал содержание этой отрасли".


Так писал известный советский гидрогеолог А. М. Овчинников,
подчеркнув, что его труд посвящен новой науке, "создавшейся под
влиянием замечательных идей академика В. И. Вернадского".


Подземные воды --  объект гидрогеологии. Воды надземные, атмосферные
изучает метеорология. Всемирный океан --  объект океанологии. Гидрологи
исследуют поверхностные воды: реки, озера. Научные интересы гляциологов
сосредоточены на поверхностных льдах Земли, а мерзлотоведов --  на
льдах подземных.


Однако как бы мы ни дробили земные воды, изучая порознь их отдельные
группы, водотоки и водоемы, все это будет нашим произволом,
условностью, облегчающей познание деталей, но скрывающей от нас
важнейшее обстоятельство: единство всех природных вод планеты.


Наука, посвященная химии всех природных вод, --  гидрохимия основана
Вернадским, который особо отмечал единство всех вод Земли.


"Любое проявление природы --  глетчерный лед, безмерный океан, река,
почвенные растворы, гейзер, минеральный источник --  составляет единое
целое, прямо или косвенно, но глубоко связанное между собой", --  писал
Вернадский, обосновывая выделение особой области знания --  гидрохимии.


Как ни сложно выделить новую область знания, значительно труднее
доказать необходимость подобной процедуры. Могут найтись охотники
конструировать науки по принципу составления сложных слов. Например,
если есть биогеохимия и гидрогеохимия, то почему бы не сконструировать
подобным образом термины: биогеофизика или гидрогеофизика? Или еще:
атмогеохимия, атмобиохимия, гидробиохимия и т. д.


В принципе вовсе не исключено, что появятся науки о геохимии и
геофизике газов Земли, геофизике природных вод и пр. Но обособятся
они не потому, что кто-то придумал новый термин. Требуется
прежде всего провести научное исследование, а уж как и кем будет
найдено точное и благозвучное (это тоже важно!) название для нового
учения --  дело второстепенное. Недаром Вернадский был назван основателем
гидрогеохимии, тогда как термин такой им не употреблялся (его впервые
предложили несколько советских ученых, и в числе их А. М. Овчинников).


Вернадский не ограничивал, как мы знаем, геохимию природных вод
конкретными пределами земной коры. Область распространения минерала,
имеющего формулу $Н_2О$, --  гидросфера охватывает и каменную оболочку
планеты, и низы атмосферы, и, конечно, Мировой океан.


В земной коре существуют очаги расплавленной магмы. Магма может
изливаться на поверхность или застывать на глубине. И никто из геологов
не станет разграничивать изучение магм, находящихся в расплавненном
или твердом состоянии.  Просто отмечаются магматические породы и
магма, из которой они образуются и в которую временами переходят,
находясь на соответствующих глубинах.


Тот же принцип исследования применил Вернадский для воды, Он взглянул
на нее как минералог. Ну и что, если в условиях, господствующих близ
земной поверхности, минерал находится в жидком (преимущественно)
состоянии? От этого он не перестает быть минералом,


"Природные воды, рассматриваемые как минералы, являются сложными
динамическими системами равновесия, находящимися в теснейшей связи
с окружающей их средой...  Все, что происходит с любой водой в одном
каком-нибудь месте, отражается в действительности на всей ее земной
массе".


Обратим внимание на понятие динамического равновесия, которое часто
использовал Вернадский для характеристики состояния сфер Земли. Почему
не просто --  равновесие?  Ведь за миллионы лет все природные процессы
должны как будто сбалансироваться между собой, прийти к полному
равновесию. Нередко так и считается: человек, мол, нарушает равновесие
природных процессов.


На примере природных вод ясно видно отсутствие каких-либо равновесии
(кроме динамических) близ земной поверхности. Вода находится в
постоянных круговоротах.  Из атмосферы, где она присутствует в
форме пара, попадает на поверхность земли, проникает в недра,
захватывается минералами, входит в кристаллические решетки. С
поверхности вода испаряется, под землей движется, рано или поздно
выходя на поверхность. В минералах она сохраняется сравнительно
долго, погружаясь вместе с ними в зонах прогибания земной коры на
десять-двадцать километров. Там под влиянием высоких давлений и
температур минералы преобразуются, изменяясь подчас неузнаваемо и
теряя воду.


Кроме того, в приполярных районах вода, замерзая, превращается в лед
(а точнее, в разновидности льда, так как лед бывает разный по структуре
и физическим свойствам). А лед --  самое настоящее кристаллическое тело,
твердый минерал. Правда, он не слишком долговечен на Земле. За
тысячелетия (самое большее за миллионы лет) он проходит цикл
превращений в воду и водяной пар.  Есть еще одно вместилище природных
вод --  живые существа. В них (в нас) вода, как известно, составляет
более половины всей массы. Но и здесь она не задерживается надолго.


Вода находится в непрерывном движении, переходя из геосферы в
геосферу, из минерала в минерал, из одного физического состояния
в другое. Постоянный приток солнечной энергии --  главная движущая
сила этого круговорота, как, впрочем, и всех других круговоротов
атомов и минералов на Земле. Если говорить о равновесии системы
природных вод, то только о равновесии вихрей, круговоротов, движения.
Вернадский особо выделил свойство текучести, изменчивости воды. Если
взглянуть на Землю в ее сиюминутном состоянии, сделав как бы мгновенный
фотоснимок, то отчетливо будут видны моря и океаны, реки и озера,
облака и подземные воды. Но глаз геолога должен, кроме того, уходить
в глубь миллионолетий. Для Вернадского, создавшего генетическую
минералогию --  историю минералов Земли, --  было совершенно логично
исследовать историю одной из самых интересных, распространенных и
важных минеральных групп нашей планеты --  природных вод.


По его мнению, можно выделить не менее трехсот различных видов
(отдельных минералов) природной воды, причем максимальное число этих
видов, вероятно, достигает тысячи. Подобного разнообразия не имеют
никакие другие группы минералов (если не учитывать виды живых существ,
которые в принципе можно тоже относить к особым кристаллическим
структурам).


Природные воды имеют одну важную особенность: они сосредоточены
преимущественно в гигантском резервуаре --  Мировом океане. Значительно
меньше по массе водяных паров, снега и льда, пресных поверхностных вод,
а также вод подземных.


Существуют еще более редкие разновидности природных вод. В 1929 году
Вернадский отметил, что среди десятков тысяч химических анализов
природных вод отсутствуют анализы многих важных разновидностей:
морской пены, придонных вод морских и пресноводных бассейнов,
капиллярных вод горных пород и т. д. По сравнению с другими редкими
минералами некоторые разновидности природных вод изучены чрезвычайно
слабо. Это большое упущение.


"В истории нашей планеты и в истории... химических элементов вода
занимает совершенно особое, исключительное положение. Если даже в
валовом составе планеты вода исчисляется немногими долями процента
массы планетного вещества, то в верхних ее геосферах и, в частности, в
биосфере она преобладает по весу и определяет всю их химию. Сейчас наши
точные химические знания ограничиваются верхними земными оболочками,
а потому при временном состоянии геохимии ни одно вещество не имеет
для научной работы в этой области такое значение, какое имеют
природные воды...


Ввиду не менее исключительного практического значения природных
вод в жизни человека, то или иное решение этих вопросов... входит
в самую гущу жизни".  Действительно в первой половине нашего века
со всей очевидностью выявилась верность взглядов Вернадского на
большое теоретическое и практическое значение исследований природных
вод. После первых его выступлений в нашей стране стали появляться
статьи и монографии, посвященные природным водам, а школа советских
гидрогеологов быстро выдвинулась на одно из ведущих мест в мире.


Чтобы познать объект, надо найти ему место среди родственных объектов,
создать классификацию. Классификация природных вод, как подчеркнул
Вернадский, не может быть чисто химической:


"В ней должны получить выражение и геологические и
физико-географические признаки, а именно те, которые определяют места,
занимаемые данным телом в структуре планеты. Минерал не есть объект,
от планеты независимый. Он всегда связан с определенным местом в ее
механизме. Мы должны таким образом уже в классификации, если возможно,
определять место данного минерала в планете --  в вертикальном разрезе
и в географическом положении".


Один из характерных признаков природных вод --  присутствие в них газов,
главнейшие из которых кислород, углекислота, азот, метан, сероводород,
водород. По их содержанию Вернадский предложил выделить шесть основных
классов вод Земли. Кроме того, по концентрации растворенных веществ
он разделил воды на пресные, соленые и рассолы. А дальнейшее более
дробное деление он основывал на содержании в воде определенных
химических элементов, сравнительно немногочисленных (хлор, углерод,
азот, натрий, кальций, магний и некоторые другие).


Геохимией природных вод Вернадский глубоко заинтересовался
сравнительно поздно, в шестидесятипятилетнем возрасте. Это не
помешало ему работать увлеченно и очень продуктивно. Его труды по
гидрохимии составляют объемистый том в собрании сочинений. Правда,
автор заметил в предисловии к своей "Истории природных вод" (входящей
в "Историю минералов земной коры"), что работу он вел долгие годы
"в часы досуга". Трудно себе представить такого рода "часы досуга",
когда, как бы между делом, составляется целая наука, имеющая важное
значение для нескольких отраслей знания: кроме минералогии и геохимии,
для биологии, геологии, географии, геофизики.


Еще одна оговорка, сделанная Вернадским в том же предисловии.
"Автор, уже когда первая часть была написана и частично напечатана,
встретился (1934) с небольшой работой этнолога и гидролога В. Мак
Ги в Вашингтоне... который дал в 1908 г. яркое изложение своих
представлений о водном строе Земли, во многом совпадающее с основными
идеями, мною в научную работу вводимыми. Но, насколько знаю, он дал
только общее программное изложение своих взглядов. Реально минералогия
вод в охвате Земли, как целого, дается в этой книге впервые".


Далее следует изложение минералогии земных вод, по объему превышающее
пятьсот страниц. По содержанию труд этот действительно не имеет
себе равных в гидрогеологии и минералогии. Он интересен, пожалуй,
для всякого образованного человека. Конечно, отдельные разделы
могут всерьез заинтересовать только специалистов, и все-таки читать
ее легко, а круг затронутых в ней вопросов имеет непосредственное
отношение к жизни приповерхностных областей нашей планеты.
Ведь именно здесь находится, можно сказать, царство воды, а значит,
и жизни (хотя область распространения природных вод --  включая льды и
подземные воды --  значительно обширнее биосферы).


Итак, любознательный читатель может обратиться непосредственно к
произведению Вернадского.


Еще одно направление гидрогеологических исследований привлекло внимание
ученых в значительной степени благодаря трудам Вернадского. Оно
получило название гидрогеотермия --  наука о закономерностях теплового
режима подземных вод, его изменениях и взаимосвязях с геотермальной
энергией недр и тепловыми особенностями земной коры.


"Огромное значение в энергетике земной коры, --  писал Вернадский, --
имеют переносы водами тепловой энергии из глубоких слоев земной коры в
стратисферу и в биосферу. Должен быть учтен и обратный процесс --  перенос
холодных масс водных растворов и твердых... их фаз. Это процесс
планетного xapaктepa..."


По свидетельству советского ученого  Н. М. Фролова, автора наиболее
полного труда по гидрогеотермии, полученные им выводы являются "...по
существу развитием весьма плодотворных и опередивших на многие годы
свое время идей В. И.  Вернадского...". Вот главные из этих выводов:
термический режим земной коры нельзя изучать без учета той колоссальной
роли, которую играют в нем подземные воды в силу своих исключительных
свойств --  высокой теплоемкости и подвижности. Эта роль выражается в
переносах огромных масс тепла и вещества по разрезу и в плане, что
прежде всего приводит к пересмотру существовавших ранее представлений
о масштабах влияния инсоляции на термический режим недр Земли, о
мощности развития слоев переменных температур, сложившихся под влиянием
теории молекулярного теплообмена; благодаря наличию методов расчета
зависимости между скоростью фильтрации подземных вод и температурой
системы "порода --  вода" гидрогеотермиче