Большинство
зрителей ушли из зала после порно. Новый сеанс набрал не слишком-то  много
желающих, улицы опустели, и он (она) мог в большей безопасности  вернуться
туда, откуда появился. Блад зевнул.
     Таинственный соло встал и двинулся к выходу. Я не стал  дергаться,  а
дал время этому малому забрать оружие и начал собираться. Дернув Блада  за
ухо, я тихо приказал:
     - За работу.
     Он поплелся следом за мной по проходу. Забрав  оружие  и  внимательно
осмотрев улицу, я забеспокоился. Пусто.
     - Ну ладно, носатый. Куда он пошел?
     - Она. Направо.
     Мы повернули направо. На ходу заряжая Браунинг, я старался разглядеть
хоть какое-нибудь движение впереди,  среди  развалин.  Этот  район  города
лежал в руинах. Все было разбито, искорежено, брошено. Жуткая  картина.  И
понятно: ведь "Нашей Группе", занимавшейся  "Метрополем",  не  было  нужды
прикладывать руки к чему-либо, чтобы обеспечить себе  безбедную  жизнь.  В
этом и состояла ирония судьбы: "Драконам" приходилось содержать в  порядке
электростанцию,  чтобы  получать  взносы  от  других  стай;  "Кучка  Тэда"
обслуживала резервуары с водой; "Шквальный Огонь", как батраки,  вкалывали
на марихуановых полях; "Черные  Барбадоса"  ежегодно  теряли  два  десятка
парней, вычищая радиационные ямы по всему городу. А "Наша Группа" всего-то
и делала, что крутила кино!
     - Она свернула здесь, - нарушил молчание Блад.
     Он повернул к окраине  города,  к  голубовато-зеленоватому  мерцанию,
исходящему от холмов. Я последовал за ним. Теперь до меня дошло,  что  пес
прав. В этом месте никто не селился. Кому охота становиться  уродом  из-за
радиации? Единственной заслуживающей здесь внимания  вещью  была  побочная
спусковая шахта в подземку. Мы шли за девушкой, без сомнения.
     Моя задница напряглась, когда я подумал об  этом.  Сегодня  я  завалю
девку! Я слишком долго ждал. Почти месяц  прошел  с  того  дня,  как  Блад
вынюхал ту цыпочку-соло в подвале Рыночной Корзины. Она была  омерзительно
грязна... Я подхватил от нее насекомых... Но она оказалась женщиной,  и  с
того момента, как я огрел ее пару раз по голове и привязал, все пошло  как
по маслу. Я ей тоже пришелся по вкусу, хотя девка  плевалась  и  грозилась
убить меня, как только освободится. Мне пришлось оставить ее связанной, на
всякий случай. Ее там уже не было,  когда  я  из  любопытства  заглянул  в
подвал на позапрошлой неделе.
     - Смотри внимательнее, -  предупредил  Блад,  огибая  воронку,  почти
невидимую в сумерках. На дне воронки что-то копошилось.
     Странствуя  по  ничейным  территориям,  я  начал   понимать,   почему
большинство соло и членов стай были парнями.  Война  погубила  почти  всех
девушек, как всегда и происходит на войне... во  всяком  случае,  так  мне
говорил Блад. Те немногие курочки, что не убрались в подземки  со  средним
классом населения, были крутыми одинокими суками, вроде той, что досталась
мне  в  подвале  Рыночной  Корзины:  жестокими  и  мускулистыми,  готовыми
отрезать твой член, как только  ты  пустишь  его  в  дело.  Чем  старше  я
становился, тем труднее и труднее было найти себе девку.
     Помогали случайности. Или курочке надоедало быть собственностью стаи,
или пяток стай организовывали рейд в подземку, или - как произошло в  этот
раз - у благонравной цыпочки из какой-нибудь подземки  возникал  зуд,  она
решала поглядеть, на что же похожа настоящая порнуха и  всплывала  наверх.
Сегодня я завалю девку! Боже, я не мог дождаться этого момента!



                                 Глава 3

     Здесь, на окраине  города,  не  было  ничего,  кроме  голых  каркасов
разрушенных зданий. Целый квартал был сровнен  с  землей,  будто  огромный
пресс обрушился с небес и превратил все под собой  в  пыль.  Курочка  была
напугана и нервничала. Она быстро шла, меняя  направление  и  оглядываясь.
Понимала, что находится на  опасной  земле.  Если  бы  только  она  знала,
насколько опасна эта земля!
     Одно здание в конце  расплющенного  квартала  стояло  неповрежденным,
словно судьба промахнулась по нему и позволила остаться.  Цыпочка  нырнула
внутрь, и через минуту я увидел прыгающий свет.
     Мы с Бладом перешли улицу и вошли в темноту, окружающую  здание.  Над
дверями я прочел вывеску: "Ассоциация молодых христиан". Что означала  эта
надпись? Кем были эти "молодые  христиане"?  Черт  побери,  иногда  умение
читать больше ставит в тупик, чем помогает разобраться!
     Я не хотел, чтобы она  выходила:  внутри  дома  было  так  же  удобно
трахаться, как и в любом другом месте. Поэтому я  принял  меры  и  оставил
Блада сторожить на ступеньках у входа в развалины, а  сам  обошел  здание,
намереваясь войти с задворок. Все двери и окна  были  выбиты,  так  что  я
вошел без особого труда: подтянулся за подоконник и спрыгнул внутрь.
     Внутри было темно и тихо. Только отчетливо слышалась возня цыпочки на
другом конце старой развалины. Я не знал, вооружена деваха или нет, но  не
собирался  рисковать:  пристегнул   Браунинг   и   вытащил   45-й   Кольт.
Автоматическое оружие очень удобно:  мой  Кольт  не  раз  выручал  меня  в
перестрелках. Не  должен  подвести  и  на  этот  раз.  Я  начал  осторожно
двигаться через комнату - это оказалось что-то вроде раздевалки.  На  полу
повсюду валялось битое стекло и разный хлам, с одного ряда метастатических
шкафчиков выгорела краска. Термический взрыв достал их  через  окна  много
лет назад. Мои тапочки не издали ни одного звука, пока  я  шел  через  эту
раздевалку. Дверь висела на  одной  петле,  и,  переступив  через  нее,  я
оказался в зале с бассейном. Бассейн был сух и пуст, и уже давно.
     Воняло здесь жутко! И не удивительно:  вдоль  одной  из  стен  лежали
мертвые парни,  вернее  то,  что  от  них  осталось.  Какой-то  неряшливый
чистильщик сложил их здесь и  не  удосужился  похоронить.  Я  завязал  нос
платком и двинулся  дальше.  Вышел  в  маленький  коридорчик  с  разбитыми
светильниками в потолке.
     Видел я вполне нормально:  сквозь  выбитые  окна  и  дыры  в  потолке
просачивалось достаточно лунного света.  Теперь  я  слышал  ее  совершенно
отчетливо,  по  другую  сторону  двери  в  конце  коридорчика.  Совершенно
бесшумно я приблизился к заветной двери, слегка приоткрытой. Какая досада!
Дверь с другой стороны была завалена штукатуркой. Когда я начну  открывать
ее - это, без сомнения, произведет много шума. Как бы не упустить курочку!
Что ж, буду дожидаться подходящего момента.
     Прижимаясь к стене, я осторожно заглянул  в  щель  и  увидел  большой
гимнастический зал, с канатами, свешивающимися с  потолка.  Здесь  имелись
брусья, гимнастические кольца, батут, а к  стене  крепились  лестницы  для
упражнений и шведская стенка. Большой квадратный фонарь  девушка  положила
на козла для прыжков. Я решил приметить это место на будущее: здесь  будет
куда удобнее тренироваться, чем в том старом сарае, который  я  оборудовал
на автомобильной свалке. Парню необходимо поддерживать свою форму, если он
собирается остаться соло.
     Она сбросила с себя всю маскировку и стояла  нагишом.  Было  довольно
прохладно,  и  тело  ее  покрылось  пупырышками  "гусиной  кожи".  Цыпочка
оказалась среднего роста, с хорошо развитой грудью, с чуть худыми  ногами.
Она расчесывала волосы, прямые и  длинные,  струившиеся  по  ее  плечам  и
спине. Фонарь  давал  мало  света,  и  я  не  мог  разглядеть,  рыжие  или
каштановые у нее волосы.  По  крайней  мере,  не  блондинка.  Это  хорошо.
Блондинок я не переваривал.
     Сброшенная одежда бесформенной кучей валялась на полу. На коне лежала
ее повседневная одежда: нечто воздушное, полупрозрачное и очень  красивое.
Она стояла в маленьких туфлях с какими-то странными каблуками.
     Совершенно неожиданно я понял, что не могу шевельнуться. Девушка была
красивой, по-настоящему красивой. Мне оказалось приятно просто смотреть на
нее: как сужается тело в талии и расширяется в бедрах, как  приподнимается
грудь, когда она поднимает руки, чтобы расчесать волосы. Это было странно,
непостижимо! Что-то такое, ну женственное, что ли. Мне жутко понравилось.
     Я просто стоял и смотрел, не отрывая взгляда. И это было так приятно!
Все те, которых я поимел раньше, были просто потасканными шлюхами. Блад их
вынюхивал для меня, и они годились лишь для разового употребления. Эта  же
оказалась другой, нежной и гладкой, даже несмотря на "гусиную кожу". Я мог
бы простоять так всю ночь.
     Она отложила расческу, взяла трусики и натянула  их  на  себя.  Затем
выбрала лифчик и надела его. Я никогда раньше не видел,  как  девушки  его
надевают. Она обернула  лифчик  вокруг  талии  задом  наперед,  застегнула
крючок и начала поворачивать, пока чашечки не оказались спереди.  Подтянув
их кверху, девушка вложила  сперва  одну  грудь,  потом  другую,  а  затем
перебросила лямки на плечи. Цыпочка потянулась к  платью,  а  я  осторожно
убрал с дороги крупный кусок штукатурки и взялся за край двери.
     Она  держала  платье  над  головой  с  вложенными  в  него  руками  и
собиралась просунуть голову, запутавшись в нем на секунду, когда я  дернул
дверь, с шумом отбрасывая с дороги куски дерева и  штукатурки.  И  прежде,
чем девушка успела выбраться из платья, я схватил ее.
     Она начала было кричать, по сразу же умолкла. Ее лицо  было  бешеным.
Просто бешеным. Огромные  глаза,  отличные  черты  лица,  высокие  щеки  с
ямочками, маленький нос. Цыпочка уставилась на меня в полном ужасе, еще не
до конца  понимая  из-за  чего  весь  этот  шум.  И  тогда...  и  вот  что
действительно странно... я почувствовал, что должен ей что-то сказать.  Не
знаю, что именно. Просто что-нибудь. Мне стало как-то  неуютно  видеть  ее
такой напуганной, но с этим я ничего не мог поделать. То есть, конечно,  я
собирался изнасиловать ее и не мог достаточно  убедительно  объяснить  ей,
чтобы она не слишком-то из-за этого расстраивалась. В  конце  концов,  она
сама сюда явилась. Но даже в этом случае мне хотелось сказать ей: "Не надо
так пугаться, я просто хочу  тебя  уложить".  Такого  со  мной  раньше  не
случалось. Мне  никогда  не  хотелось  что-либо  говорить  девкам,  просто
трахнуть, и все дела.
     Это странное желание  внезапно  прошло.  Я  подставил  цыпочке  ногу,
толкнул, и она упала, глухо ударившись об пол.  Я  направил  на  нее  45-й
Кольт, и рот ее приоткрылся в испуге.
     - Теперь я хочу пойти вон туда и  взять  один  из  борцовских  матов,
чтобы нам было поудобнее, понимаешь? Только  попробуй  шевельнуться,  и  я
отстрелю тебе ногу. Но в любом  случае  ты  будешь  изнасилована.  Разница
только в том, что останешься без ноги.
     Я подождал, пока до курочки дойдут мои слова. Наконец,  она  медленно
кивнула, и я, продолжая держать ее на мушке, подошел к пыльной груде матов
и вытянул оттуда один.  Подтащив  мат  к  ней,  я  перевернул  его  чистой
стороной вверх и при помощи дула 45-го помог красотке перебраться на него.
Она села, согнув ноги в коленях и обхватив  их  руками,  и  уставилась  на
меня, как кролик на удава.
     Я расстегнул "молнию" джинсов и начал их стаскивать,  когда  заметил,
что она как-то странно разглядывает меня. Я бросил копаться со штанами.
     - Что ты на меня уставилась? - прорычал я.
     Не знаю, что на меня нашло, но я словно взбесился.
     - Как тебя зовут? - тихо спросила она.
     У девушки оказался нежный голос и  какой-то  пушистый,  словно  горло
изнутри было выложено мехом или еще чем-то в этом роде.  Она  смотрела  на
меня, ожидая ответа.
     - Вик, - сказал я.
     Она продолжала смотреть, будто  ей  этого  было  мало,  и  она  ждала
продолжения.
     - Вик. А как дальше?
     Я сначала не понял, что она имеет в виду, а потом сообразил.
     - Вик. Просто Вик. Это все.
     - Ну, а как звали твоих родителей?
     Тогда я засмеялся и продолжал стягивать джинсы.
     - Ну и дура же ты, - проговорил я, все еще смеясь.
     Она обиделась, а я снова взбесился.
     - Брось этот дурацкий вид, или я тебе зубы вышибу! - заорал я.
     Она сложила руки на коленях. Я спустил штаны до щиколоток, но  дальше
они не снимались. Им мешали тапочки. Мне пришлось балансировать  на  одной
ноге, стаскивая тапочек с другой. Это был хитрый трюк  -  держать  ее  под
прицелом 45-го и в то же время снимать обувь - но он мне удался. Я  стянул
с себя плавки, а курочка все так же сидела, держа руки на коленях.
     - Скинь с себя тряпки, - приказал я.
     Несколько секунд она не двигалась,  и  я  уже  решил,  что  предстоят
хлопоты... Но тут она потянулась рукой  за  спину  и  расстегнула  лифчик,
затем откинулась назад и  стащила  трусики.  Девушка  больше  не  казалась
напуганной. Она внимательно наблюдала за мной. И вот тут случилось  что-то
по-настоящему странное: я не мог изнасиловать ее!  Ну,  не  совсем  уж  не
мог... просто что-то противилось этому внутри  меня.  Цыпочка  была  такая
нежная и красивая и продолжала так странно смотреть  на  меня...  Ни  один
соло не поверил бы мне, но я вдруг услышал, как заговорил с ней, словно  у
меня произошло разжижение мозгов.
     - Как твое имя?
     - Квилла Джун Холмс.
     - Что за дурацкое имя?
     - Моя мама говорит, что оно не такое уж необычное в Оклахоме.
     - Это где родились твои старики?
     Она кивнула:
     - До Третьей Войны.
     Мы, словно завороженные, разговаривали и разглядывали друг друга.
     - Ну ладно, - решительно сказал я,  собираясь  пристроиться  рядом  с
ней. - Нам лучше будет...
     Черт его побери! Этого чертова Блада! В самый неподходящий момент  он
ворвался с улицы, спотыкаясь о куски штукатурки, поднимая пыль  и  тормозя
задницей по полу.
     - Ну чего тебе? Что стряслось? - прорычал я.
     - С кем ты говоришь? - спросила девушка.
     - С ним. С Бладом, моим псом.
     - С собакой?
     Блад уставился на нее, затем  отвернулся.  Он  собрался  было  что-то
сказать, но девушка перебила его:
     - Значит, это правда, что они говорили... что вы можете разговаривать
с животными...
     - Ты будешь с ней беседовать всю ночь или захочешь узнать,  почему  я
явился? - ехидно поинтересовался пес.
     - Ладно. Что там у тебя?
     - Неприятности, Альберт.
     - Давай короче. Что именно?
     Блад повернул голову к входной двери.
     - Стая. Окружила здание. По моим расчетам человек 15-20, может,  чуть
больше.
     - Как они узнали, что мы здесь?
     Этот сукин сын выглядел раздосадованным. Он прятал глаза.
     - Ну?
     - Должно быть, еще какой-нибудь пес учуял ее в  театре,  -  промямлил
он.
     - Великолепно.
     - Что теперь?
     -  Отбиваться,  вот  что.  У   тебя   имеются   какие-нибудь   лучшие
соображения?
     - Только одно.
     Я ждал. Он ухмыльнулся.
     - Подтяни свои штаны!



                                 Глава 4

     Квилла Джун устроилась довольно безопасно. Я соорудил ей  укрытие  из
борцовских матов. Ее не заденет случайная пуля, и, если она по глупости не
выдаст себя, - не начнет орать или еще что-нибудь в том же роде - то ее  и
не обнаружат.
     Я вскарабкался по одному из канатов, свисающих с балки, и обосновался
там наверху с Браунингом и парой горстей патронов. Конечно, я предпочел бы
автомат "Брен" или "Томсон", но увы! Перепроверив Кольт и убедившись,  что
он полон, я разложил запасные обоймы на балке. Передо мной, как на ладони,
лежал весь гимнастический зал. Прекрасный обзор!
     Блад залег в тени возле входной двери. Он предложил, чтобы я  сначала
пристрелил всех собак стаи, тогда он получит свободу  действия.  Это  была
меньшая из моих тревог.
     Я предпочел бы закрыться в другой комнате, только с одним входом, ну,
и выходом, естественно, но я не знал, где находится  банда.  Может,  парни
уже в здании... По-моему, я сделал лучшее из  всего,  что  мог  сделать  в
такой дерьмоцой обстановке.
     Все было тихо. Даже Квилла Джун не пикнула.  У  меня  ушло  несколько
драгоценных  минут,  чтобы  растолковать  ей,  что  если  она  не   станет
трепыхаться, то ей, несомненно, будет лучше со мной  одним,  чем  с  двумя
десятками лихих парней.
     - Если хочешь увидеть папочку с мамочкой еще раз, - предупредил я ее,
- сиди тихо и не высовывайся.
     После этого я без особых затруднений упаковал ее матами.
     Тишина.
     Внезапно я услышал два разных звука, оба в одно  и  то  же  время.  В
конце бассейна захрустела штукатурка под сапогами. Совсем  негромко.  А  с
другой стороны звякнул металл, задевший деревяшку.  Итак,  стая  собралась
сделать первую попытку. Что ж, я готов.
     Я нацелил Браунинг на дверь, ведущую в бассейн  и  все  еще  открытую
после моей удачной операции. Прикинув  рост  врага,  как  шесть  футов,  я
опустил  прицел  пониже  на  полтора  фута,  чтобы  угодить  в  грудь.   Я
давным-давно понял, что не следует пытаться  попасть  в  голову.  Целиться
нужно в самую широкую часть туловища: грудь, живот. Так вернее.
     Парень у входной двери сделал шаг вперед в сторону  Блада.  Затем  он
отвел руку и бросил что-то -  камень,  кусок  железа  или  еще  что-нибудь
подобное - через комнату, чтобы отвлечь внимание и  отвести  огонь.  Я  не
пошевелился, даже и не думая стрелять.
     Когда это что-то ударилось об пол, из дверей в бассейн выскочили  два
парня, готовые поливать огнем. Прежде, чем  они  успели  сообразить,  куда
стрелять, я уложил первого, чуть двинул стволу  и  всадил  вторую  пулю  в
другого. Оба свалились замертво. Точное попадание, прямо в  сердце.  Никто
не шелохнулся.
     Братишка у дверей попытался улизнуть, но на нем повис мой пес.  Прямо
как молния из темноты, Блад прыгнул парню на грудь, выбил винтовку из  рук
и вонзил свои клыки в горло. Парень взвизгнул, пес отскочил, унося с собой
кусок его глотки. Упав на  одно  колено,  парень  стал  издавать  какие-то
булькающие звуки. Я всадил пулю ему в голову.
     Снова тишина.
     Неплохо, совсем неплохо. Три неудачи,  и  они  еще  не  знают  нашего
расположения. Блад снова убрался в темноту у входа. Он не  сказал  мне  ни
слова, но я знал, о чем  он  думает:  может  быть,  мы  уложили  троих  из
семнадцати, или троих из двадцати, или из двадцати двух. Невозможно узнать
точно. Мы могли бы отбиваться неделю, но так и не узнали бы, покончили  со
всеми или нет. Стая могла уйти и вернуться с подкреплением, Я  бы  остался
без патронов, без пищи, и эта девушка - Квилла Джун -  стала  бы  плакать,
отвлекая  мое  внимание.  А  они  просто  ждали  бы  снаружи,   когда   мы
проголодаемся настолько, что выкинем что-нибудь глупое.
     Парень выскочил из двери  на  хорошей  скорости,  прыгнул,  падая  на
землю, перекатился, вскочил, бросился в другом направлении и выпустил  три
автоматные очереди в разные углы зала прежде, чем я  смог  проследить  его
Браунингом. Он оказался достаточно близко подо мной, и мне не понадобилось
расходовать пулю из 22-го. Я бесшумно выхватил Кольт  и  отстрелил  заднюю
часть его головы вместе с волосами.
     - Блад! Винтовку!
     Блад выскочил из темноты, схватил пастью  оружие  и  потащил  к  куче
матов в дальнем углу зала. Я видел, как из-за матов появилась рука,  взяла
винтовку  и  скрылась  снова.  По  крайней  мере,  там  оружие   будет   в
безопасности, пока не понадобится мне. Храбрый  пес  подлетел  к  мертвому
телу и стал стаскивать с него патронажную ленту. У него на это ушло время,
за которое Блад  вполне  мог  расстаться  со  своей  жизнью  -  его  могли
подстрелить из окна или  двери  -  но  он  все-таки  сделал  это.  Храбрый
маленький мерзавец! Я должен  не  забыть  достать  для  него  какой-нибудь
приличной  жратвы,  когда  мы  отсюда  выберемся.  Если   выберемся...   Я
усмехнулся: если мы выкарабкаемся  из  этой  передряги,  мне  не  придется
беспокоиться о еде. Она  валялась  по  всему  полу  гимнастического  зала,
причем достаточно вкусненькая.
     Как только Блад закончил свое грязное дело, еще двое парней со своими
псами попытались уничтожить нас. Они ворвались ч