ие именно указания
ты получил вчера от Великого Черного.
   - А  всем и  незачем их  знать, -  буркнул Бранбо.  - Все в замке
принадлежит Хозяину,  а я  поставлен следить,  чтобы на  складах был
порядок! Но  разве можно  успеть все переписать, упаковать и вывезти
меньше чем  за день?!  Да если  бы я  вчера знал,  что замок  уже  в
полдень под  землю провалится,  я бы  даже и  не начинал!  Собрал бы
первую сотню,  и дело  с концом.  Вот тоже, маги, сначала триста лет
копят, а  потом вожжа  под хвост  попадет -  и гори  оно  все  синим
пламенем...
   - Хозяин  сказал тебе  подготовить склады  к  вывозу?  -  уточнил
Максим. - И это произошло вчера?
   - Разумеется,  вчера! -  раздраженно ответил  Бранбо.  -  Сколько
можно повторять:  иначе бы  я  все  успел.  Все  впопыхах,  никакого
порядка... -  Он покосился  на Валентина.  - Может,  хоть при  новом
хозяине лучше станет?
   - Похоже,  Хозяин предвидел  гибель  замка,  -  заметил  Мануэль.
Валентин посмотрел  на него  - надо же, все еще здесь, а у меня было
впечатление, что  он давно  вышел. До  чего неприметный человек! - И
что самое странное, Великий Черный принял это как должное.
   Нинель  закрыла   лицо  руками   и   заплакала.   Валентин   тоже
почувствовал себя не в своей тарелке. Ну, блин, Не-Джо он и есть Не-
Джо! Да  за такие  штучки убить  мало! Не  зря на него всем сектором
охотились,  вон   чего  удумал!   Стравить  трех  тальменов,  как  в
Гельвеции! И  ведь знал,  паскуда, что  дело Т-бурей кончится, а все
равно не отступился, даже замок свой не пожалел.
   Нет, вовремя я его монеткой-то. Валентин перевел дух: слава богу,
Не-Джо мертв. Сражения с затоплениями отменяются.
   - Фалер,  - Талион вопросительно посмотрел на Валентина. - Ты был
в Гельвеции,  когда там  сошлись в бою трое Избранных, и один из них
был убит.  Мы знаем, что вслед за тем Гельвеция оказалась разрушена,
но никто  из нас  не видел  этого своими  глазами. -  Талион  сделал
паузу,  а  Валентин  ни  с  того  ни  с  сего  подумал,  мол,  такие
консультации я  даю только  за серебренные  монеты. - Правда ли, что
битва  Избранных   между  собой   всегда  вызывает   столь   ужасные
последствия?
   Т-бурю она  вызывает, подумал  Валентин, помрачнев. Как нам в Эбо
просто -  сказал Т-буря,  шесть баллов, - и все ясно. А тут - ну как
объяснить?
   - Правда, - сказал он вслух, мысленно переносясь на несколько лет
назад, на  центральную площадь  Гельвеции, где  он,  еще  мало  кому
известный факир,  готовился к  исполнению популярного  в те  времена
фокуса  "Сквозь   стену".  Добротная   стена  из   гранитных   глыб,
скрепленных известью на яичных желтках, возвышалась перед ним, толпа
шумела и  отпускала шуточки,  не пройдет  мол,  застрянет.  Валентин
немного нервничал, как всегда при публичном выступлении, и постоянно
озирался по сторонам. Это его и спасло.
   Увидев на  широкой и  пустой -  весь народ  толпился на площади -
улице двух  всадников, Валентин  сразу  почувствовал  неладное.  Это
шестое чувство ни разу его не подводило; не слыша больше насмешливых
криков толпы, он активировал Обруч и прыгнул на след чужих сознаний,
только  что   пронесшихся  через  перекресток.  В  прямой  видимости
талисман работал  надежно, не прошло и тридцати секунд, как Валентин
стал одним из всадников, и чуть не упал от переполнивших его чувств.
Всадником оказался  Георг, и  его  буквально  трясло  от  ненависти.
Вместе с  Детмаром на  ехал смертный бой с Избранным Алефом, недавно
воцарившимся в  Лигии. Валентина  поразили чувства Георга - гадливое
отвращение к  Алефу, с которым он даже знаком не был, и знание своей
абсолютной правоты.  Тогда впервые Валентин понял, что значит - быть
тальменом, и  именно тогда он испугался по-настоящему. Тальмен Георг
был  воплощением   смерти;  он   знал  только   одно  наказание  для
провинившихся подданных,  а подданными  считал всех  без  исключения
обитателей Панги.
   Дальше Валентин  действовал, как  ему потом  казалось, совершенно
автоматически,  тальмен   плюс  тальмен  -  талисманная  буря,  этой
популярной  в  Эбо  поговорки  оказалось  вполне  достаточно,  чтобы
предсказать  очевидные  последствия  надвигающейся  битвы.  Воронка,
должно быть,  метров двести  будет -  такой была единственная мысль,
которую Валентин потом смог припомнить.
   Он даже  не понял,  почему иллюзорное  чудовище получилось именно
таким -  мохноногим жуком с крыльями, закрывающими солнце. Жук низко
гудел, разбрызгивая  вокруг себя  отвратительную  на  вид  слизь,  и
тянулся длинными  изогнутыми жвалами  в направлении каждого, кто его
видел. Все  его существо  испускало ужас,  от которого кровь стыла в
жилах  -   в   заклинании   Валентин   умудрился   предусмотреть   и
инфразвуковую поддержку.
   Толпа взвыла  и бросилась  прочь,  растекаясь  по  многочисленным
улицам живыми потоками.
   Валентин и сам был не прочь убежать, но ужас, сковавший его тело,
оказался  сильнее.  Беспомощный  и  почти  потерявший  сознание,  он
бросился  за   каменную  стену,  которую  теперь  совсем  не  стоило
проходить насквозь,  и трясясь  от страха  наблюдал за  тем, как два
всадника неотвратимо приближаются к вышедшему им навстречу Алефу.
   Дальше Валентин  запомнил только первые молнии. Мир раскололся на
части,  зрение,   слух  и   прочие  чувства   заработали  вразнобой,
отказываясь воспринимать творившееся вокруг. Даже дома, под глубоким
гипнозом, Валентин  так и не смог воспроизвести ни одной подробности
исторической схватки тальменов.
   Очнувшись,  он   обнаружил,  что   стена  уцелела.   А  вот   все
остальное... Город  лежал в руинах. Там, где сошлись трое Избранных,
зияла воронка  с гладкими  оплавленными краями.  Тело  Алефа,  точно
сотканное  из  паутины,  прозрачное,  светящееся  редкими  сполохами
пламени, дотлевало  у ее края; черная грозовая туча накрывала город.
Георга и Детмара уже и след простыл.
   Еще два  часа Валентин  бродил по разрушенному городу, машинально
помогая уцелевшим,  пока Т-буря  не утихла настолько, что его смогли
перебросить домой.
   Но даже  этот кошмар  не шел  ни в  какое  сравнение  с  видением
Нинель.
   Валентин покачал головой.
   - Правда,  - повторил  он, заметив,  что все  по-прежнему слушают
его, затаив  дыхание.  -  Гельвеция  была  наполовину  разрушена.  Я
спрятался за  стеной толщиной  в два  человеческих роста,  и  только
потому уцелел. Но при первых же ударах Избранных я потерял сознание.
Эта битва  слишком ужасна,  чтобы простой  смертный мог наблюдать ее
даже издали.
   - Разрушенный  город - это действительно ужасно, - склонил голову
Талион. -  Но Великий  Черный не  раз говорил  мне, что за некоторые
вещи можно и должно платить любую цену. Любую...
   - Разрушенный  город, -  возразил Максим,  - это  совсем не то же
самое, что  Фарингия, погрузившаяся  под воду!  Не может быть, чтобы
схватка Избранных вызвала такую катастрофу!
   - Ты  не веришь  Хозяину? -  криво усмехнулся  Хаям. -  Ты же сам
слышал, что он распорядился выносить вещи!
   Максим покачал головой и упрямо сжал губы.
   - Фалер,  - снова  обратился к  Валентину Талион.  - Ты лучше нас
разбираешься в делах Избранных. Скажи нам, может ли их битва вызвать
разрушение целой страны?
   Ох, хорошо, что это чисто академический вопрос, подумал Валентин.
Он почесал  в голове,  всем своим видом изображая глубокие раздумья.
Не было  никаких сомнений,  что слуги  Великого Черного  так и будут
сидеть за  столом и  смотреть ему  в рот, пока не услышат ответа. Ну
что ж, посчитаем.
   Все  талисманы,   срабатывая,  вызывают  в  едином  Т-поле  Панги
небольшие возмущения  - вроде  колебаний в  электрической  сети  при
включении  мощного   потребителя.  Могучие  талисманы,  естественно,
вызывают куда  большие  возмущения,  чем  мелкие.  Т-буря  возникает
тогда, когда  возмущения переходят какой-то предел - сейчас Валентин
не помнил,  какой именно,  - и начинают сказываться на работе других
талисманов.  Талисманы   начинают  работать  неправильно,  предметы,
имеющие  хоть   какое-то  отношение   к  Т-технологии,  претерпевают
непредсказуемые изменения,  ну и,  само собой, происходит спонтанный
выброс тепловой и кинетической энергии.
   Для  расчета   интенсивности  Т-бурь   использовались  -  местный
сопромат,  отметил  Валентин  с  усмешкой,  -  специальные  формулы.
Земляне,  собравшиеся   в  Эбо  в  огромных  количествах,  неуклонно
превращали эту  страну  в  гигантский  политехнический  университет.
Параллельно с  интуитивной магией  развивалась строго  формальная Т-
технология; на  все случаи  жизни существовали формулы, и "Уравнения
математической магии",  высмеивавшиеся на  Земле не одним поколением
фантастов, стали  здесь едва  ли не  самым популярным  названием для
монографий. Валентин относился к этим изыскам с иронией, - бухгалтер
по земной профессии, он слишком хорошо знал цену абстрактным цифрам,
- но  в некоторых  случаях магоматематика - а точнее, матемагия, как
ее звали в Эбо, - была весьма полезна. Вот как сейчас, например.
   Валентин вызвал  перед собой  изображение формулы  и уставился на
нее в немом изумлении. Во блин! На полстраницы! Он еще раз почесал в
голове. Ну  еще бы,  тут же  надо брать матрицы суперпозиций всех Т-
объектов в  гильбертовом пространстве...  Аккурат к  концу  света  и
досчитаю, мрачно  оценил Валентин  свои математические  способности.
Нам бы  чего попроще,  на пальцах прикинуть! Думать придется, короче
говоря.
   Покопавшись в  памяти, Валентин  нашел то,  что нужно. Упрощенная
формула из  вводного курса  Т-технологии: е равно ка пэ квадрат! Ну,
сейчас мы  мигом! Значит,  пэ  -  это  задействованная  мощность,  в
Гельвеции она была, ммм, скажем, половина от максимума - Алеф еще не
набрался опыта,  Георг с  Детмаром  задавили  его  довольно  быстро.
Получается, что  тут мы  раза в  четыре можем  прибавить.  Дальше  -
коэффициент утечки,  пропорционален кубу времени работы на расчетной
мощности в  условиях  Т-бури.  Талисманы  без  поддержки  владельцев
обычно сами вырубаются через две десятые секунды. Ну а если владелец
желает повелевать  и дальше... Гм, прикинул Валентин, если упереться
рогом и  биться до  кровавых соплей,  на расплав  ствола, то могучий
талисман секунд  двадцать проработает;  правда, хозяина  потом долго
лечить придется.  Сто раз  разница, да  еще в  кубе. Охо-хо! Сколько
секунд они в Гельвеции бились?
   Валентин еще раз припомнил свои ощущения. Да, несмотря на выворот
мира наизнанку,  магические часы  в его  теле тикали безотказно. Это
безобразие длилось  от силы несколько секунд, максимум четыре, потом
уже воронка образовалась, а Алеф копыта отбросил. Итак, если драться
на талисманах  всерьез, то можно прибавить - пять на пять еще раз на
пять -  и на  четыре -  пятьсот раз.  Какой  это  радиус  разрушений
получается?
   Валентин перемножил  гельвецинские два  километра  на  пятьсот  и
почесал в затылке. Сколько отсюда до Ампера?! Как раз тыща?
   Сердце замерло  и застучало  сильнее. Валентин  поерзал в кресле.
Чертовы тальмены! Давить их надо; и лучше сразу при рождении.
   - Может,  -  сказал  он  упавшим  голосом.  -  Если  битва  будет
продолжаться достаточно долго.
   В Управлении  должны об  этом знать,  убеждал себя  Валентин.  За
тальменами присматривают,  и присматривают  хорошо.  Особенно  после
Гельвеции...
   Присматривают?  Как  это,  интересно  знать,  если  они  в  любое
мгновение могут телепортироваться?!
   Вот теперь  Валентину по-настоящему  стало плохо. Ему вспомнилась
Стелла и  то, как  она работает с визомоном. На Алонсо засмотрелась,
например.  Да  мы,  если  надо,  конец  света  прошляпим,  сообразил
Валентин. У  того же  Великого Черного  любой слуга  заткнет за пояс
весь наш  сектор! Вон как они на его смерть отреагировали, и часа не
прошло, а  заклятья сняты,  и ситуация  под контролем. И наверняка у
них-то тальмены под присмотром.
   Валентин посмотрел  на Максима и несколько приободрился. Ну, если
что, есть кому подстраховать.
   Мануэль, словно появившись из ниоткуда, ударил по столу ладонью:
   - Проклятье!  - сказал  он неожиданно  громко. - А ведь для битвы
все подготовлено!
   - Да,  - эхом  отозвался Талион. - Теперь я понимаю, что именно я
делал вчера  в Ампере.  - Он  поднял руку, предупреждая вопрос. - Но
сначала пусть Мануэль расскажет о своей части плана.
   - Хозяин  каким-то образом  всегда точно  знал, куда направляются
Георг и  Детмар, -  сказал Мануэль и покосился на Максима. Тот молча
кивнул. -  Последнюю неделю  я следовал  за  ними,  иногда  совершая
ночные   перелеты.    В   каждом    населенном   пункте,   где   они
останавливались, я находил агентов Незримых и, пользуясь данными мне
полномочиями, передавал  им поручения  Хозяина. Там,  где агентов не
было...
   - Какие  именно поручения?  - перебил  его  Валентин.  Агентурная
разработка тальменов его мигом заинтересовала.
   Мануэль бросил  отрывистый взгляд  на Талиона.  Тот  еле  заметно
склонил голову.
   - Каждый  раз это было что-то другое, - пояснил Мануэль. - Громко
рассказать  историю   о  бесчинствах   Серых  в  Фарингии.  Устроить
показательный  арест   купца  за   неправильное  оформление   бумаг.
Подтолкнуть фара-беженца попросить помощи именно у Георга - он любит
помогать. Одним словом, делалось все, чтобы как можно скорее убедить
Избранных разобраться  с Габриэлем.  Кроме того,  если получалось, я
подслушивал их  разговоры между  собой, ведь  Избранные считают ниже
своего  достоинства   ставить   завесу,   -   Мануэль   презрительно
усмехнулся.  -   Когда  Георг   и  Детмар   наконец  изменили   свой
первоначальный план  - путешествие  на север  - и решили заглянуть в
Фарингию, я  немедленно вернулся  в замок и доложил об этом Хозяину.
Это случилось вчера утром.
   - И каким же образом это подготовило битву? - спросил Валентин.
   -  Последние  инструкции,  полученные  мною  вчера,  -  продолжил
Мануэль, -  предусматривали акции,  в  результате  которых  Георг  и
Детмар должны  были определить  точное время  визита к  Габриэлю.  В
данном случае,  - он  посмотрел Валентину в глаза, - мне не хотелось
бы раскрывать  подробности.  Речь  идет  о  тайне,  которая  мне  не
принадлежит.
   Хаям фыркнул, но ничего не сказал.
   - Не  обижайся, Фалер,  - попросил  Талион. - Мануэль использовал
уникальное заклинание,  наложенное Хозяином  на его  кинжал. Похожим
заклинанием был  побежден сам  Габриэлем в его поединке с Призраком.
Эта тайна умерла вместе с нашим господином.
   Как же, как же, мысленно прокомментировал Валентин. Нам бы только
место обнаружить,  где он  заклинание накладывал!  Надо будет, мигом
восстановим.
   - Акции завершились успешно, - доложил Мануэль. - Теперешний план
Георга и  Детмара таков:  посетить Ганнед, Шингозак и Ганаган, после
чего  прибыть   в  Ампер   к  началу  праздника  Единения.  Там,  на
центральной площади  новой столицы  Фарингии, они  собираются судить
Габриэля Воителя  и казнить  его за  узурпацию власти и преступления
против благороднейших  семей Ландора.  Это должно  произойти  вскоре
после полудня.  - Мануэль  сцепил руки  в замок  и уперся  локтями в
стол. -  Серый будет  уничтожен, это  вопрос решенный. Но я не знал,
что после этого будет разрушен замок.
   - И  половина Побережья, - эхом повторил Максим. Голос его был по
обыкновению  бесстрастен,   однако  Валентин   заметил,  что  Максим
легонько покачивается в своем кресле - взад-вперед.
   - Все наши истории говорят об одном, - заключил Талион глубоким и
печальным голосом.  - Великий  Черный решился  отдать тьме не только
свою душу,  но и  целую страну  с  ее  обитателями.  Вместе  с  Эред
Валлоном и  Дол Амилен...  - Он опустил голову, и золотые локоны его
упали на  стол. -  И я  помогал ему,  я, последний  из  эльфов  Эред
Ганнор! Сердце  мое разрывается  от печали:  Хозяин ушел  из жизни с
этими черными  планами, и  ничто теперь  не в  силах вырвать  его из
объятий Сияющей Пустоты.
   Талион покачал головой и умолк, словно лишившись сил.
   Сколь трогательная  забота о душе душегуба, подумал Валентин. Ах,
до чего  благородны эльфы!  Интересно,  он  так  и  будет  сидеть  и
печалиться, или все-таки сообразит, что план Великого Черного теперь
можно и пересмотреть?
   - Талион, - спросил Хаям, оторвавшись от листа бумаги, который он
небезуспешно покрывал письменами вот уже минут десять. - Ты так и не
сказал нам, в чем заключалась твоя собственная часть плана.
   Талион поднял голову, и Хаям изменился в лице, встретившись с ним
глазами.
   - Мы  заслужили это,  - сказал  Талион громко и ясно, - заслужили
своей беспечностью  и своей  слепой верой  в  Хозяина.  Я  не  стану
рассказывать об этом. Сейчас вы все увидите и почувствуете сами.
   С этими  словами он  скользнул рукой за отворот плаща и бросил на
стол сверкающий  хрустальный сосуд,  напомнивший Валентину  глубокую
пепельницу.  Сосуд   скользнул  по   гладкой  поверхности   стола  и
остановился в  самом его  центре. С  мелодичным звоном крышка сосуда
открылась, и  комнату заполнил  медвяный  аромат,  ударивший  в  нос
подобно нашатырному спирту.
   Химическая атака, сообразил Валентин, сделав короткий вдох. И тут
же понял, что уже поздно.

   Глава 8.
                               Наши руки привыкли к пластмассе,
                               Наши руки боятся держать серебро.

   Отравил-таки, сволочь! Выждал момент!
   Валентин зарычал  от злобы  - не  столько на  Талиона, сколько на
самого себя,  - и  изо всех  сил оттолкнулся  от стола. Кресло упало
назад, Валентин  перекатился через  голову, сгруппировался, выбросил
вперед левую  руку, сложенную  в "козу",  оттолкнулся  и  вылетел  в
коридор прямо  через то, что мгновение назад еще было стеной. "Веер"
он раскрыл уже в полете.
   Грохот разлетающихся  камней застал  его  уже  у  противоположной
стены. Трещина  прошла до  самого потолка;  огромная  глыба,  опасно
раскачивавшаяся рядом  с  проломом,  наконец  рухнула,  подняв  тучу
каменной крошки.  Валентин прикрыл  глаза  рукой.  Ерунда;  главное,
воздух здесь  чист. Он отнял ладонь: все нормально, поставленный щит
держит, ни одна пылинка не попала на его половину коридора.
   Из Соборного  зала донеслись  между тем  странные звуки. Валентин
захлопал глазами:  отравленные слуги  Великого Черного  не только не
попадали  на   пол,  сжимая  руками  горло,  но,  напротив,  заметно
оживились. Через  пролом полетело  кресло, за  ним еще  одно. Ударил
слабенький -  для Талиона  - фаербол.  Потом неровные  края  пролома
покрылись толстым слоем инея - кто-то бросил холодильное заклятье.
   Валентин затряс  головой. Похоже,  я ошибся,  это не  совсем  яд.
Больше похоже на стимулятор.
   Опустив глаза на свои все еще сжатые кулаки и ощутив, как бесится
сердце, Валентин присвистнул. До сих пор всего трясет, сообразил он.
Останься я  внутри, совсем бы разошелся. Талиона полез бы душить или
Мануэлю сапогом заехал...
   Не без  труда разжав кулак, Валентин засунул скрюченные пальцы за
пазуху и  вытащил шприц  с транквилизатором.  Ну ее  на фиг,  магию,
решил он; пора на иглу садиться!
   Препарат сработал мгновенно - Валентин уже насобачился попадать в
вену. Мышцы  расслабились; багровый  цвет окружающего  мира сменился
нормальным.  Ай   да  эльфийская   водка,   подумал   Валентин.   Не
удивительно, что их, эльфов, так мало осталось.
   В комнате  оглушающе ухнул  взрыв.  Валентин  замер  с  идиотской
ухмылкой на перекошенном лице. Они ж там друг друга поубивают!
   Он сделал  шаг вперед,  кляня себя  на чем  свет стоит. Не только
друг друга,  отметил он  про себя;  меня  тоже!  Но,  как  всегда  в
подобных ситуациях,  разум оказался бессилен. Валентин сделал второй
шаг, оттолкнулся  и,  предусмотрительно  задержав  дыхание,  прыгнул
обратно в зал.
   Каменный стол,  расколотый  пополам,  шатром  возвышался  посреди
белого от снега зала. Прямо перед Валентином Бранбо, злоб