были из дерева, а здание такое древнее, что дерево превратилось в пыль.
     - Возможно, - признал Риан. - Только странно, что за все это время деревья вокруг строений снова так и не выросли.
     - Бесполезная затея, - сказал Каруда, когда Риан и Растим вышли на террасу. Офицер смотрел на часовых, занявших посты на низкой башне в углу двора. - Через такую стену перелезет кто угодно.
     Сказать, что Марай не был создан для обороны, было таким смешным преуменьшением, что говорить об этом мог бы только полный идиот. Внешняя стена, ограничивавшая территорию храма, была низкой и к тому же имела четверо ворот, от которых широкие ступени вели к пристаням на канале. Теперь эти ничем не перекрытые лестницы выходили на равнину и, казалось, приглашали в храм любого желающего. Риан тоже не видел возможностей защитить Марай от вторжения, даже при том, что гвардейцы Каруды стояли у всех ворот, а храмовые слуги и монахи несли стражу на башнях.
     - Тогда что же делать? - серьезно спросил Риан. - Я был бы счастлив узнать. - Растим переступил с ноги на ногу, но все же заставил себя промолчать.
     Каруда ничего не ответил. Никто пока не заметил движения или вообще каких-нибудь признаков жизни на равнине, но ведь кто-то же построил этот город и кто-то перенес его сюда.
     "Или нас - туда", - подумал Риан.
     Такую возможность никто не обсуждал: Маскелль и другие жрецы были уверены, что Марай не был каким-то образом вырван из своей реальности и перемещен в эти бесплодные земли. Та огромная туча, которая, как видел Риан, накрыла Дувалпур, принесла с собой чужой мир и расстелила его вокруг, как ковер по полу. Никто из жрецов не мог объяснить, почему Марай остался на прежнем месте, входило ли это в намерения тех, кто нанес удар, или храм каким-то образом защитил себя и всех, кто в нем находился. Впрочем, спасение могло обернуться и проклятием: все зависело от того, кто обитал в новом странном мире.
     Каруда посмотрел на небо. Оставив вопрос Риана без ответа, он сказал:
     - Становится темнее.
     - По крайней мере в этом мире существует ночь, - неожиданно вмешался Растим. - Мир может оказаться не таким странным, каким кажется. Если существует ночь, значит, где-то за облаками скрывается и солнце.
     Каруда только презрительно посмотрел на актера.
     - Если поблизости наши враги, - неохотно объяснил тому Риан, - они скорее всего нападут ночью, а мы не будем видеть их приближения.
     Растим со свистом втянул воздух.
     - Ох...
     - Я буду во внутреннем дворе, - сказал Каруда и ушел. Как только он удалился достаточно и не мог его слышать, Растим прошептал:
     - От него можно ждать неприятностей!
     - Спасибо тебе, мастер сообщать очевидное! - Качая головой, Риан направился к лестнице, ведущей на галерею.
     - Не рявкай на меня, синтанец, я на твоей стороне.
     - Вот и хорошо.
     Поднявшись на галерею, Риан услышал отчетливые удары. Нахмурившись, он остановился и прислушался:
     - Что это?
     Растим растерянно огляделся по сторонам.
     - Кто-то высекает что-то из камня?
     - Нет, стучат по дереву. - Эхо отражалось от стен зала, в который они вошли, и определить, откуда доносятся звуки, было трудно. Риан вытащил из ножен сири и медленно двинулся по следующей галерее.
     Между колоннами, образовывавшими внешнюю стену, были открытые проемы, выходящие на покрытый травой внешний двор; другая стена была глухой; в ней виднелись лишь двери, ведущие внутрь храма. Во время общей растерянности, последовавшей за ударом непонятной силы, сюда мог проникнуть кто угодно. Стук сделался немного громче, и Риан понял, что идет в нужном направлении.
     У подножия одной из колонн он увидел какой-то длинный темный предмет. Осторожно осмотрев его, Риан понял, что это всего лишь деревянный ящик. Впрочем, ящик был ему знаком. Риан шумно выдохнул воздух.
     "Ах, эта проклятая штука!"
     - Гизар. Я совсем и забыл о нем. - Растим побледнел. - Ох, только не снова!
     - Как же, надейся! - Риан приблизился и обошел ящик кругом, соблюдая осторожность и ни к чему не прикасаясь. Замок выглядел надежным. Если бы кукла была способна на большее, чем просто стучать, решил Риан, она давно уже отправилась бы пакостить.
     - Что же нам делать? - запричитал Растим, ломая руки. - Он может снова заставить кого-нибудь выпустить себя. Он может...
     Риан засунул сири в ножны.
     - Растим, если ты собираешься устроить панику, выбери себе для этого другой повод. Их вполне достаточно, а Гизар - не самая большая из наших проблем.
     Актер передернул плечами и сделал глубокий вдох, стараясь взять себя в руки.
     - Пожалуй, ты прав. - Однако на круглом лице все еще была написана озабоченность. - Но ведь шум будет продолжаться... Он может привлечь кого-нибудь, а тогда проклятая марионетка выкинет какой-нибудь трюк и заставит открыть ящик. Может быть, поставить часового?
     Риан должен был признать, что в чем-то актер прав. Он решил попробовать припугнуть Гизара. Пнув ящик ногой, он прорычал:
     - Эй ты, демон в образе куклы! Утихомирься или мы отправим тебя на дрова!
     Стук прекратился. Однако не успел Растим с облегчением перевести дыхание, как раздался тихий скрежещущий голос:
     - Выпустите меня.
     - А-ах! - Растим даже подпрыгнул на месте. Риан почувствовал, как у него зашевелились волосы на голове.
     - Он так когда-нибудь делал раньше?
     - Никогда. - Растим тряс головой, широко раскрыв глаза.
     Гизар повторил:
     - Выпустите меня!
     Звук его голоса был скрипучим, как будто дерево терлось о дерево. Ариаденские марионетки, которых видел Риан, имели подвижную нижнюю челюсть, так что во время представления создавалась видимость того, будто кукла разговаривает. Риан представил себе запертого в ящике Гизара, с трудом двигающего челюстью, и его пробрал озноб. Марионетке он сказал:
     - И не подумаем!
     - Я могу вам помочь.
     На лице Растима ужас сменился недоверием. Риан фыркнул;
     - Уж не думаешь ли ты, что мы тебе поверим после всего того, что ты вытворял раньше?
     - На мне больше не лежит проклятие. Духи храма пришли ко мне и прогнали проклятие прочь.
     "Ну и ловок!" - подумал Риан. Слова Гизара звучали почти убедительно - если бы только не лицемерная нотка, прозвучавшая в жутком голосе... Что-то и правда вселилось в куклу, но только не дух Марай.
     - Выпустите меня! - повторила кукла. - Я помогу вам.
     - Конечно, мы тебя выпустим. - Риан попятился от ящика, знаком велев Растиму сделать то же самое. - Только подожди, пока я найду ключ от замка. - Растим обошел ящик с такой осторожностью, словно Гизар мог выпрыгнуть и наброситься на него.
     Риан отошел вместе с Растимом к ближайшей двери, ведущей во внутренний двор, и сказал:
     - Подожди здесь, пока я узнаю, что Маскелль решит сделать с этой тварью. - Сам Риан надеялся, что дело кончится костром. - Не позволяй никому приближаться к ящику.
     - Хорошо, - кивнул актер. На его круглом лице были написаны тревога и страх. Он все время вытирал ладони о рубашку и оглядывался на ящик. - Только сжечь его нельзя - разве что проклятие и правда снято. Маскелль говорила, что, уничтожив куклу, мы только выпустим проклятие на свободу и оно станет еще более вредоносным.
     - Это полезно знать. - Про себя Риан выругался. Уходя, он слышал за спиной смех Гизара - мерзкий и полный злорадства.

***

     Риан нашел Маскелль во внутреннем дворе. Там уже успело образоваться два разных лагеря, что не особенно обнадежило синтанца. Свита императора находилась в восточной части храма, на галерее за центральной башней. Жрецы, монахи и храмовые слуги, а также ариаденцы расположились рядом с башней с южной стороны. Голоса оставались в зале башни и исправляли ту часть Колеса, которая пострадала во время удара, но пока что они, похоже, свободно общались с представителями обоих лагерей. Риан надеялся, что так это и останется, поскольку именно Вигар дал Маскелль власть над Марай.
     Остальная часть огромного храма была пустой, за исключением часовых на башнях и у стены: все инстинктивно старались оставаться рядом с центральной башней - сердцем Марай.
     Миновав проход, ведущий во двор, Риан обнаружил, что большинство жрецов собрались на втором этаже галереи; склонив головы, они тихо и ритмично пели - так же, как и накануне завершения Обряда. Риан не понимал слов: должно быть, жрецы пользовались особым кошанским вариантом кушоритского языка, - но все же песнопения показались ему не такими, как прошлой ночью.
     "Прошлой ночью, еще до того, как наступил конец света".
     Риан встряхнул головой и стал спускаться по лестнице. Прошлую ночь, казалось, отделяли многие годы...
     Не успел он дойти и до середины двора, как к нему кинулись Фирак и Гардик. На лице Гардика была написана его всегдашняя подозрительность, Фирак же просто выглядел встревоженным.
     - Есть новости? - спросил он с нетерпением.
     - Ну, кое-какие есть, - неохотно признал Риан. Ему не хотелось, чтобы слух о Гизаре разнесся по храму, но Фирак и Гардик и так все знали о паяце, и к тому же Риан опасался надолго оставлять Растима наедине с тварью. - Не особенно радостные. Растим присматривает кое за чем в северной части третьей галереи. Не могли бы вы пойти и помочь ему?
     Фирак озадаченно посмотрел на Риана.
     - В северной части третьей... - Он в свое время помогал отнести ящик с куклой в храм, и теперь у него на лице отразилась догадка. - Ох, только не это!
     - Оно самое.
     - Да в чем дело? - стал допытываться Гардик. Фирак схватил его за руку и потащил за собой.
     - Я все расскажу тебе по дороге, - мрачно пообещал он.
     Риан пересек двор и поднялся на южную галерею. Жрецы отгородили один из боковых проходов полотнищами белых праздничных флагов и устроили там постель для Посланника Небес. Риан прошел мимо нескольких монахинь у входа, погруженных в медитацию, и поднял одно из полотнищ.
     В отгороженном помещении было тепло: сюда принесли две жаровни, хотя запас дерева в храме был очень невелик. Риан получил истинное удовольствие, когда приказал храмовым слугам разломать на дрова одни из императорских носилок, однако он понимал, как незначителен выигрыш от этой победы. В храме было несколько библиотек - две во внешнем дворе и две во внутреннем, - но никто пока не желал и заговаривать о том, чтобы в крайнем случае начать жечь драгоценные книги. Это значило бы признать, что пути назад нет. К тому же, как знал Риан, подобная мера ничему не поможет: запас продовольствия иссякнет гораздо раньше, чем запас топлива для готовки.
     Посланник Небес лежал на подстилке, рядом с ним сидели его молодой помощник и старая Мали. Старик выглядел таким же мертвецом, каким был Голос Игарин, когда управитель храма позволил Риану осмотреть его. Молодой жрец был погружен в молитву, но старая Мали подняла глаза и скорчила гримасу - то ли приветствуя Риана, то ли предупреждая, что шуметь нельзя. Потом она намочила в миске тряпку, отжала и положила на лоб Посланнику Небес.
     Маскелль сидела неподалеку в позе медитации, с закрытыми глазами. В тусклом свете лицо ее выглядело мрачным, и Риан понял, что состояние Посланника Небес пугает ее, хотя догадывался об этом скорее всего он один. И если он хоть что-то знает о придворной грызне и интригах, в другом конце галереи уже, конечно, говорят, что Маскелль желает Посланнику Небес смерти. Через несколько дней, если дела не пойдут на лад, поползут новые слухи - что она сама убила старика. У стены, завернутый в кусок полотна, лежал белый камень Марады. Маскелль забрала его у управителя храма, чтобы еще раз изучить, в надежде, что в странном мире, в котором они очутились, камень сможет указать на их врага, но, насколько было известно Риану, камень так ничего и не открыл Маскелль.
     В воздухе сильно пахло курениями, и Риан чихнул. Старая Мали бросила на него сердитый взгляд, а Маскелль, не открывая глаз, сказала:
     - Подойди ко мне.
     Риан приблизился и сел на пятки перед Маскелль. Ее дух снова блуждал по окрестностям, как и прошлой ночью, когда дух-птица убил Мараду. Когда Маскелль протянула руку, Риан взял ее в свои.
     Стоило Риану закрыть глаза, как он оказался вне Марай, в чужом городе; у него возникло чрезвычайно странное ощущение: будто ветер проносится сквозь его бесплотное тело. Риан ожидал, что они с Маскелль окажутся высоко в воздухе, но их отделяло от земли всего несколько Футов.
     Все поле зрения занимала стена из темно-серого камня. Через несколько мгновений Риан освоил передвижение в новом для него бестелесном состоянии и отлетел назад, чтобы лучше видеть. Стена изогнулась вверх и прочь от него, и Риан понял, что находится рядом с куполом. Примерно на половине высоты тянулась полоса резных украшений, подобная тому, что он видел на обследованном им здании. Рисунок состоял из концентрических окружностей, образованных выпуклыми или вдавленными квадратами, перемежающимися другими геометрическими фигурами. В телесных ушах Риана прозвучал голос Маскелль:
     - На буквы это не похоже: знаки недостаточно разнообразны, если только это не одно или два слова, повторяющиеся снова и снова.
     Риан попытался обернуться, заметив, что не видит духа Маскелль; после нескольких попыток он оказался лицом к Марай. На расстоянии огромный храм выглядел странно - под словно приснившемся в кошмаре грозовым небом, посреди чужого города, вырванный из обычного окружения других храмов. Ветер кружил пыль между тем местом, где находился Риан, и Марай; ничто больше не двигалось. Риан снова повернулся к куполу, пытаясь оценить его размер. Если он судил верно, то перед ним было то самое похожее на горшок здание, которое он видел на восток от Марай.
     - А что там внутри?
     - Я не могу приблизиться к нему еще больше. Мне и так с трудом удалось сюда добраться. Не осталось ничего - ни линий силы, ни каналов, ни рек, ни дорог, ни даже звериных троп. Не сохранилось даже их следов.
     Риан почувствовал тошноту от еще одного подтверждения того, каким чуждым стал теперь окружающий их мир. Однако он не мог позволить себе сейчас об этом думать.
     - Я должен тебе кое-что сказать.
     Маскелль выпустила его руку, и Риан внезапно снова оказался в пропахшем курениями закутке Посланника Небес. От неожиданности он чуть не опрокинулся на спину, и Маскелль виновато улыбнулась.
     - Прости. - Она потянулась и встряхнула волосами. - Позволь мне догадаться. Каруда мутит воду?
     Риан оперся рукой о стену, дожидаясь, пока комната перестанет вращаться вокруг него.
     - Нет, мутит воду кое-кто другой: Гизар.
     - Гизар? - нахмурилась Маскелль. - Кто... Ах, этот! - Она явно была удивлена. - Но что он может сделать? Проклятие должно уже почти утратить силу.
     - Может быть, дело не в проклятии. Возможно, тут что-то другое. По крайней мере, - печально добавил Риан, - так он сам говорит.
     Старая Мали, слышавшая эти слова, покачала головой и стала что-то ворчать себе под нос.
     Брови Маскелль поползли вверх.
     - Говорит? - Когда Риан утвердительно кивнул, Маскелль возвела глаза к потолку - как делала всегда, понося Предков, - и поднялась. - Я скоро вернусь, - сказала она старой Мали.

***

     Выйдя на открытую галерею, Риан подумал, что в воздухе еще сильнее пахнет грозой. Может быть, все-таки пойдет дождь... Риан остановился, подозвал одного из храмовых служек и велел тому собрать все, какие только есть, сосуды и расставить их во дворе, чтобы собрать воду. Паренек убежал выполнять распоряжение, а Риан догнал Маскелль, которая вышла на середину двора и смотрела, прищурившись, на небо.
     - Значит, все-таки темнеет, - сказала она. - Я уж подумала, что глаза меня обманывают. Риан кивнул.
     - Интересно будет посмотреть, что случится ночью.
     - Можно сказать и так.
     - Посланнику Небес не становится лучше? - спросил Риан, когда они начали подниматься по лестнице. Старик казался ему мертвым, но все жрецы были так уверены в том, что он жив или что по крайней мере его смерть не окончательна... Риан предпочел присоединиться к их мнению, тем более что он совсем не хотел, чтобы старый жрец умер. Он не был уверен, что возвращение старика что-то изменит, но Посланник Небес был в своем роде таким же символом, как и Марай, и его продолжающееся существование означало бы, что не все так плохо, как кажется.
     - Все так же, - покачала головой Маскелль. - На самом деле мы можем только ждать и наблюдать за ним. Вернется он неожиданно.
     Пройдя под второй галереей, они вышли во внешний двор. Пение жрецов зазвучало громче; оно теперь вызывало то же эхо, пронизывавшее, казалось, все вокруг, что и прошлой ночью.
     - Зачем они поют? Это нужно для Обряда? - спросил Риан.
     - Нет, тут другое. Они пытаются сделать Марай более неприступным. Управитель храма вспомнил об одном очень древнем ритуале. - Маскелль заправила за ухо выбившуюся прядь волос. - Только мы не узнаем, работает ли он, до тех пор... ну, пока он не сработает.
     - А что тогда случится?
     - Вокруг храма появится стена, стена, которую нельзя увидеть, но можно почувствовать.
     Риан решил, что он сталкивался и с более странными вещами, особенно в последнее время.
     - Это хорошо.
     Маскелль неожиданно улыбнулась:
     - Вот подожди, и ты увидишь!
     Растим, Фирак и Гардик сбились в тесную кучку у двери, боязливо поглядывая на ящик, лежавший у колонны. Растим заметил Маскелль и Риана, и на его круглом лице отразилось облегчение. Подбежав к ним, он доложил:
     - Оно все время просит, чтобы его выпустили.
     - Конечно, ему хочется на свободу, - ответила Маскелль со вздохом, приглаживая спутанные волосы. - Оно же не может никого убить, пока находится в ящике.
     - Ох, надеюсь, - пробормотал ариаденец. Риан следом за Маскелль подошел к ящику. Было слышно, как Гизар скрипуче хихикает внутри. Маскелль присела на корточки и стала задумчиво рассматривать ящик; Риан обошел его кругом и встал напротив Маскелль.
     Прежде чем Маскелль успела что-нибудь сказать, Гизар спросил:
     - Ты пришла, чтобы выпустить меня?
     Маскелль, подняв бровь, обменялась с Рианом ироническими взглядами.
     - С какой стати мне это делать?
     - Я избавился от проклятия. - В голосе Гизара снова зазвучала фальшивая кротость. - Я могу вам помочь.
     - Не думаю, что ты избавился от проклятия. Но я думаю, что твоему проклятию стало тесно в маленьком деревянном теле. - Однако Маскелль все же задумчиво добавила: - В чем ты можешь нам помочь?
     - В том, чтобы уничтожить ваших врагов.
     - Бесполезный разговор. - Маскелль поднялась, собираясь уходить, и пояснила Риану и остальным: - У этих демонов совсем нет воображения.
     - Ты даже не знаешь, кто твои враги.
     Голос Гизара как-то странно изменился. Он стал глубже и увереннее, лишился лицемерной угодливости. Маскелль замерла на месте, внимательно глядя на ящик. С подчеркнутым скептицизмом она протянула:
     - И ты можешь нам это сообщить?
     - Они прибыли сюда из местности, которая умирает, чтобы захватить вашу.
     Лицо Маскелль застыло.
     - Нашу местность... Небесную Империю?
     - Небесную Империю, Синтан, Ариаден и все остальные страны.
     Риан услышал, как Растим со свистом втянул воздух.
     "Он знает, с кем говорит, - подумал Риан. Он сам не понимал, почему эта мысль вызвала у него леденящее предчувствие; может быть, дело в том, что демон вел себя не так, как раньше, когда он просто реагировал на их присутствие, злобно и невпопад. Знание того, кто они такие и откуда явились, говорило о более совершенном интеллекте. - Маскелль была права, это теперь уже другой демон".
     - Вот что они сделали? Они создали Колесо Бесконечности, чтобы превратить наш мир в их мир? В их умирающий мир? - медленно проговорила Маскелль.
     - Какой в этом смысл? - вмешался Растим. Маскелль стиснула плечо ариаденца, призывая его к молчанию; тот подпрыгнул на месте, словно только теперь вспомнив, что он не один, и пробормотал: - Прости...
     Не обращая внимания на то, что его прервали, Гизар продолжал: