легче с ним управиться.
И это объяснимо, мне было бы его легче понять, понять
его цели и претензии. Но то, чтобы я хоть что-нибудь понял,
как раз и не входило в его планы.
   - Нет, не уразумел ты, Боренька. С компьютером-то какой
интерес играть? У него лоб железный: не обматерит тебя, если
проиграет; не расцветет, как цветик-семицветик, если выиграет.
Скучища. То ли дело с тобой, Боря. Давай партейку - уважь
старика. Ты будешь белыми, я - черными. Ты, скажем, ходишь
Е2-Е4, я - С7-С5. Классический дебют, да? Теперь снова твоя
очередь.
   Ну хватит!
   - Поищи себе другого партнера, - сказал я и швырнул трубку
на рычаг.
   Однако не успел отойти от телефона, как тот зазвонил
вновь.
   - Не хочешь играть по старым правилам? - теперь в голосе
Герострата не осталось и намека на дурашливость; он стал жестким,
отрывистым, злым. - Предлагаю новые. За каждую съеденную
у тебя фигуру, я буду убивать кого-нибудь из твоих знакомых.
Сегодня ты отказался продолжить игру. Я расцениваю это как
фору. Будем полагать, ты решил подарить мне пешку. Твой второй
ход: D2-D4. Я соответственно ем: C5-D4. Ход за тобой, - заявил
Герострат, выделив особой интонацией последнюю фразу, и
я услышал короткие гудки.
   Медленно положил трубку, посмотрелся в зеркало, пригладил
чуть трясущейся рукой волосы.
   Мне предстояла бессонная ночь. Ночь вопросов, на которые
я не мог получить ответа.
   Итак, Герострат жив, размышлял я, лежа на кровати и наблюдая
за игрой света на потолке комнаты от фар проезжающих
изредка мимо дома машин. Герострат жив, и Мишка знал об этом.
Они должны были извлечь из Невы красную волгу и ее водителя.
На следующий день. И либо ничего там не обнаружить, либо обнаружить
тело постороннего человека. Я подумал, каково было
Мишке увидеть, что в пылу погони он застрелил невинного человека.
Хотя кто его знает. Он уже убивал людей. Мне доводилось
видеть, КАК он убивал людей - лейтенант внутренних войск Мартынов.
Может быть, он привык. Все в конце концов привыкают...
   Но не это сейчас важно. Важно, что МММ знал, но никак
меня не предостерег. Следует думать, что Мартынов полагал
сей акт драмы для меня законченным, на сцену Орлова больше
не позовут, и не хотел меня лишний раз беспокоить. Значит,
он ошибался. Мартынов ошибался...
   Отсюда вопрос первый: зачем Герострату снова понадобилось
мое участие? Что или кто за этим стоит? Очередное
сумасбродство (это, кстати, если вспомнить все, что я о Герострате
знаю, очень на него похоже), или новый изощренный
план (что тоже укладывается в образ: он ведь два раза уже
обманул Мартынова и компанию, и вышел победителем - почему
бы не попробовать в третий раз, возникно такая необходимость?).
И если второе, то при чем тут приглашение сыграть
по телефону в шахматы? Не понимаю.
   Вопрос номер два: что означает его зловещая угроза убивать
знакомых мне людей в счет съеденных фигур? Пустой треп
или снова серьезное намерение?
   Думать об этом не хотелось. Назойливо память возвращала
меня к видению бойни, учиненной на квартире у шурави Семена,
активиста Своры. Все, что там произошло, так же могло оказаться
пустым трепом, но, как помнишь, не оказалось. Что я
могу противопоставить Герострату, если и теперь это не "пустой
треп"? Обратиться к МММ, к самому Хватову? Очень не хочется
после всего, что они со мной сделали. Но обратиться придется,
кроме них никто не сумеет мне помочь, никто другой
не сумеет ответить на мои вопросы.
   Я решил с утра пораньше позвонить МММ на работу и, возможно,
договориться о встрече. Тогда я еще не видел иного
пути. На этом я и успокоился. И хотя на повестке ночи оставался
еще один очень важный и, по самому большому счету, центральный
вопрос: а кто, собственно, будет той первой пешкой,
которую Герострат расценил как фору в дурной партии, если
предупреждение его сделано всерьез? Но я подумал, что предпринимать
какие-либо действия пока преждевременно, сначала
нужно разобраться, чтобы и ситуация прояснилась, и решение
проблемы какое-нибудь проклюнулось.
   В общем, я себя уговорил. Я себя успокоил.
   И в результате на этот главный вопрос я получил ответ
тем же утром. Причем, набирать для этого номер рабочего телефона
МММ не пришлось. Наоборот, мне самому позвонил некто,
представившийся главврачом больницы института Скорой Помощи,
и попросил приехать, потому что Мишке Мартынову, поступившему
в больницу с огнестрельными ранениями средней тяжести, понадобилось
срочно переговорить со мной. Вот тогда я понял, что
Герострат не шутит, и все начинается сначала.


   Глава восемнадцатая

   - Убедился теперь?
   Я перенес телефон на кухню, прикрыл дверь, поставил аппарат
на кухонный стол и, разглядывая в окно двор, поинтересовался:
   - Это твоих ребятишек я сейчас наблюдаю?
   - Не знаю, кого ты имеешь в виду.
   - Парочку топтунов, что таскаются за мной повсюду.
   - Ну, милый мой, я в услугах следопытов не нуждаюсь. Ты
у меня и так весь на ладони. Это, должно быть, поклонники. Я
нынче личность популярная. Да и ты в свете моей славы - не обделен.
Мной, а теперь и тобой многие интересуются. Они автографа
у тебя еще не просили? - в голосе Герострата мне послышалась
искренняя заинтересованность.
   - Пока нет, - отвечал я сухо.
   - Скоро попросят. Как здоровье нашего общего друга? - сменил
тему Герострат. - Не откинулся пока, надеюсь? Сумел разъяснить
тебе ситуацию?
   - Сумел.
   - Вот видишь, как все здорово получается. А ты играть не
хотел. Кстати, ход все еще за тобой.
   - Конь G1-F3, - сказал я быстро.
   - Вполне, - Герострат на секунду задумался. - Пешка Е7-Е5.
Да, кстати, пока ты размышляешь над следующим ходом, думаю,
есть смысл оговорить организационные вопросы турнира. Через
полчаса к тебе заглянет один мальчик. Курьер. Притаранит радиотелефончик.
Предупреждаю, пытать мальчика не стоит: к Своре
он отношения не имеет, меня никогда в глаза не видел. Так
что у него тебе ничего выведать не удастся. Ячейка для радиотелефона
оплачена. На полгода вперед. Пользуйся, помни мою
доброту. Будем, так сказать, поддерживать постоянную связь, - Герострат
хохотнул: чем-то его рассмешила собственная фраза. - Далее.
Мой номер через телефон определить не пытайся: у меня
на аппарате защита стоит новейшая - из последних достижений
забугорных мастеров-умельцев. Только время зря потратишь.
   Еще раз подчеркну: особые правила игры определяю я. Согласно
ситуации. Сейчас она такова, что я готов объявить правило
номер один: в нашей партии рокировка недопустима. Для
особо непонятливых объясняю: под рокировкой я буду расценивать
любую твою попытку связаться с Хватовым. Помнишь такого
полковника? Его участие в партии, нам с тобой совсем не к чему.
Всегда неприятно, если за спиной соперника прячется гроссмейстер,
ковыряет в носу и подсказывает правильные ходы. Согласись,
весь смысл, да и вкус игры при таком подходе утрачивается.
   И далее. Чтобы ты не вздумал все-таки какую-нибудь глупость
сообразить и нарушить устанавливаемые мною правила, я
решил в качестве гарантии обзавестись заложником. Или заложницей,
что предпочтительнее. В самом деле, чем я хуже голливудских
злодеев?
   Я понял. И мгновенно взмок. От макушки до пяток. Жара.
Жара гор, которые стреляют.
   - Ты не посмеешь, - прошептал я севшим голосом.
   - Посмею-посмею, - засмеялся Герострат. - Уже посмел. Хочешь
поговорить со своей королевой? Она здесь, со мной...
   В трубке что-то щелкнуло, и я услышал голос Елены:
   - Борис, это ты?.. Борис!..
   - Лена... Леночка... я здесь...
   - Достаточно, - прервал нас Герострат. - Так-то, мой мальчик...
   Да как же... да что же?.. Сволочь! Погань! Как он посмел?!
Лена, Леночка... как же теперь?!
   Я схватился рукой за ножку стола, стиснул ее пальцами.
Простоял так, тяжело дыша, в неудобной позе почти целую минуту.
   - Да ладно, Боря, не расстраивайся, - Герострат откровенно
веселился. - Ничего с ней не сделается. Покуда белая королева
на доске, волоса с Елены твоей не упадет. Ну а потеряешь,
так потеряешь: игра есть игра.
   - Свинья...
   - Сказано с чувством. Потому прощается. Кстати, я человек
справедливый. Не Бармалей из сказки Корнея Иваныча. Если
ты в свою очередь какую фигуру у меня съешь, пожалуйста - имай-ови
любого из Своры и кончай его без жалости. При условии,
если, конечно, сумеешь кого найти.
   Подонок! О справедливости заговорил... Какая тут, к черту,
справедливость... Но, Лена, Лена, малыш мой, как же?..
   - Спасибо, - выдавил я. - Это весьма великодушно с твоей
стороны.
   Я сам не понимал, что такое произносят мои губы. Как
затмение, как кошмар наяву. И только одна мысль, пульсируя:
Лена, Леночка, как же так?..
   - Молодец, - Герострат снова хохотнул. - Ценю культурных...
Можешь пока отдохнуть, подумать над следующим ходом.
Матушке своей передавай от меня привет, - он положил трубку.
   Я сразу же надавил пальцами на рычаг и стал набирать
номер. Все-таки до конца я Герострату не поверил. Все-таки
я надеялся.
   - Александра Васильевна? Здравствуйте. Это Борис. Лену
можно к телефону?.. Уехала в командировку?.. Куда?.. В Одессу?..
На три дня?.. Не успела позвонить?.. Не застала?..
Спасибо... Нет-нет, ничего серьезного... Простыл где-то...
Спасибо еще раз...
   Это еще не все, это еще требует проверки!
   Все-таки я надеялся.
   В записной книжке отыскал номер рабочего телефона. На
том конце сработал АОН, пошли длинные гудки.
   Ну что же вы, спите там все, что ли?..
   - Здравствуйте. Мне бы Елену Свиридову... Нет?.. А где
она?.. Это ее знакомый. Орлов. Борис. Слышали, да? Очень
приятно... Где она? В командировке? В Одессе?.. На три дня?..
А как-нибудь связаться с ней можно?.. Фирма "Магиксофт"?..
Погодите, я запишу, - куда же этот чертов карандаш запропас
тился?! Ага, вот он. - Я записываю, диктуйте... Понял... Понял...
Спасибо большое...
   Так, теперь Одесса, "город у моря". Врет Герострат,
врет. В Одессе она, в командировке, НА-ТРИ-ДНЯ.
   До фирмы "Магиксофт" я дозвонился с третьего раза. И
по новой:
   - Здравствуйте. Я вам из Петербурга звоню. Это ведь
"Магиксофт"?.. Нет, я частное лицо... Мне бы справку навести...
Мне сказали, к вам сегодня должна была прилететь
в командировку... Да, Елена Свиридова... Прилетела уже?..
Когда именно?..
   Вздох облегчения. Соврал Герострат, но как все-таки
глупо, прямолинейно соврал. Не такой уж он умник, как
можно подумать. Прокололся - на мелочи.
   И тут я вспомнил голос: "Борис, это ты?.. Борис!.."
А как же голос, как же голос? Голос можно подделать. Но
не настолько же... Так соврал Герострат?
   - А позвать ее к телефону можно?.. Что значит... Я
ее знакомый, друг, да... Дайте мне тогда телефон... Но почему?..
Э-э, подождите, не кладите трубку!..
   "Борис, это ты?.. Борис!.."
   Жара. Жара гор, которые стреляют.
   Трубка выскользнула из рук и повисла, раскачиваясь, на
шнуре.
   Герострат не соврал. Теперь сомнений быть не может.
Елена у него. Скорее всего, он перехватил ее в аэропорту.
Возможно, перед самым вылетом. А вместо нее послал кого-то
другого, другую женщину. Поэтому она "не может подойти",
поэтому "она занята". Сволочь-сволочь-сволочь! Но как ловко,
как он меня ловко!..
   Я сел за стол, яростно разодрал сигаретную пачку. Сигареты
вывалились, раскатились по столешнице. Я подобрал и закурил
одну, стряхивая пепел на пол.
   Мысли лихорадочно метались.
   Так-то, Игл. Вот тебе и "пустой треп". Вот тебе и "низкого
полета шизик"...
   Что теперь делать? К кому обратиться за помощью? К Хватову - нельзя.
Да и где найдешь теперь этого Хватова? Обратиться
к кому-нибудь из ребят, старых друзей по школе, по
армии? Ввязывать кого-то еще в эту кутерьму? Да нет, себе
дороже: полдня уйдет на разговоры-уговоры. И Герострат может
к этому отнестись со свойственной ему непредсказуемостью...
Черт, а ведь ты, Игл, уже играешь по ЕГО правилам. А если
играть не по правилам, что тогда? Елену получать по частям
посылками? Ты на это пойдешь? Нет. Значит, действовать нужно
одному. Да, одному и никак иначе.
   Когда появился парнишка-курьер, щуплый, в огромных очках,
с радиотелефоном "Panasonik" в упаковке под мышкой, я
успел подготовиться. Быстро отыскал в письменном столе дорожные
шахматы: поле, выполненное в виде маленькой книжечки
с прорезями под фигурки, сделанные из твердого прозрачного
пластика двух цветов; блокнот для бытовых записей, из которого
выдрал все исписанные ранее страницы; охотничий нож в
кожаном чехле, подарок отцу от друзей на сорокалетний юбилей - в
любой деятельности требуется система. И особенно
требуется, когда действуешь в одиночку.
   Мама наблюдала за моими спешными приготовлениями с беспокойством.
   - Что случилось? - спросила она.
   - Так, проблемка одна возникла.
   Врать мне ей не хотелось. Она это почувствовала и больше
ни о чем не спрашивала.
   Первое, что я сделал после того, как курьер передал мне
радиотелефон и попросил расписаться на квитанции, это вернулся
за стол, расставил фигурки в соответствии с текущим положением
игры ("Твин-пикс" какой-то), открыл блокнот и на первой
странице написал крупно печатными буквами: "ВЕНИАМИН СКОБЛИН".
Потом взял радиотелефон в руки и, закурив очередную сигарету,
теперь уже спокойно, без суеты и дрожи, глубоко втоптав
малейшие позывы к панике, стал набирать номер одного общего
знакомого.
   Телефонные войны продолжались.


   Глава девятнадцатая

   Топтунов подвела излишняя самоуверенность. Не обращая
внимания на грозные окрики дежурной по станции: "Не бегите
так, молодой человек!", Я набрал на эскалаторе приличный ход,
слетел на перрон и успел проскользнуть между сдвигающихся
дверей готового к отправлению поезда. Топтуны появились на
перроне двумя секундами позже, и я сквозь стекло помахал им
рукой. Топтунам ничего другого не оставалось, как помахать
мне в ответ. Веселые ребята.
   На мне была легкая кожаная куртка, достаточно просторная,
с двумя вместительными внутренними карманами, в которые
я уложил радиотелефон, блокнот, авторучку, шахматы. Нож я повесил
на пояс. Сдвинул и прикрыл его курткой так, чтобы не
было видно со стороны. Порядок. Теперь можно работать.
   В распоряжении у меня имелся час свободного времени.
Перед тем, как отправиться к Скоблину, я успел обменяться
с Геростратом десятком ходов.
   Я быстро почувствовал, что он, несмотря на все его способности,
в шахматы не ахти какой мастер; отыграл у него пешку,
после чего выстроил убедительную защиту, не особенно заботясь
о наступлении. Атака всегда подразумевает жертвы, а
мне совсем не хотелось узнать сегодня к вечеру, что еще кто-нибудь
из моих друзей, пусть даже и бывших, обнаружен с простреленной
башкой где-нибудь в Летнем Саду. Хотя уже тогда
я подумывал, что в принципе вряд ли Герострат сумеет организовать
все эти обещанные покушения. В конце концов, подготовка
к ним требует времени, а времени-то я ему не дам.
   Не успеет он, не должен успеть.
   В три часа пополудни я, чуть запыхавшись, остановился у
двери квартиры Скоблина и осторожно вдавил кнопку звонка. Послышались
шаркающие шаги. Дверь открыл невысокий старик с
морщинистым бледным лицом и огромным сизого цвета носом, очень
характерно выделяющимся на этом бледном фоне. Одет он был в
засаленный пиджак на голое тело: на груди потускневшие орденские
планки - и в тренировочные выцветшие от бесчисленных стирок
штаны.
   - Э-э... кто такой? - осведомился старикан, разглядывая
меня с подозрением.
   - Вениамин Скоблин здесь проживает?
   - Из милиции, что ль?
   Я удивился. Меня опережают? Прощупаем-ка почву.
   - Да нет, почему вы так решили?
   - Ну и зря, - безапелляционно заявил старикан, - пора бы
уж всех этих спекулянтов, бизнЕсмЕнов забрать куда подальше.
Пусть поработают. Узнают, что такое корка хлеба, каким она
трудом...
   - Мне бы Вениамина, - прервал я его разглагольствования,
догадываясь, что речь свою старикан может продолжать до бесконечности,
попадись только благодарный слушатель. - Он дома?
   - Дома, дома. Сидит весь день, в институт не пошел - прощелыга.
Думает, родители уехали, так все можно. Вот если
бы его да на лесоповал...
   По всему, над стариканом довлела навязчивая идея.
   - Разрешите войти?
   - Входи, - он махнул рукой. - Тоже, небось, бизнЕсмЕн?
   - Ни в коем случае.
   - Тогда угости папироской.
   Я вытащил сигареты. Старикан при виде "Родопи" поморщился:
   - А покрепче табачка не найдется? "Беломорчик", а?
   - Может, тебе еще махорки насыпать? - зло спросил Скоблин,
появляясь в прихожей, но тут он поднял на меня глаза и
запнулся на последнем слове.
   - Спокойно, - сказал я. - Разговор к тебе есть.
   - Спекулянты вы все, - продолжал вещать старикан. - Цену
корке хлеба не знаете...
   - Заткнись! - рявкнул на него Венька.
   Видно, появление мое его напугало. И не на шутку.
   Не успели, значит, поставить в известность. Это хорошо,
это удачно.
   - Хочу с тобой поговорить, - произнес я раздельно.
   Венька встрепенулся, взял себя в руки:
   - Да? Ладно. Проходи.
   Старикан что-то бормоча себе под нос, завозился с дверными
запорами.
   Комнатка, в которой обитал Венька, оказалась небольшой:
три на четыре. С одним окном. Вдоль стен стояли шифоньер и
застекленный шкаф с разношерстной подборкой книг: там Чейз
прижимался к Достоевскому, а Берроуз - к альбому Сальвадора
Дали. И так далее в том же духе. Кроме того в комнате имелся
диван, стоял на металлической подставке цветной импортный
телевизор, в вазочке на подоконнике - бумажные розы.
   Я уселся на диван, расстегнул куртку, продемонстрировав
при этом Веньке чехол с ножом, потом извлек радиотелефон, вытянул
антенну и положил его рядом. Прислонившись к подоконнику,
Венька с безучастным видом наблюдал за моими приготовлениями.
   - Теперь поговорим, - начал я. - Что ты можешь рассказать
мне о Своре?
   - Почему это ты, МЕНТ, решил, что я буду тебе хоть что-то
рассказывать?
   - Понимаешь, - сказал я проникновенно. - У меня нет другого
выхода. Герострат припер меня к стенке, он объявил мне
войну. Поэтому предупреждаю сразу: я не остановлюсь ни перед
чем, чтобы до него добраться. А на война как на войне. Тебе,
я думаю, это не нужно объяснять. Если, чтобы добраться до
твоего босса, мне понадобится тебя убить, я тебя убью, не
моргнув глазом. Я уже убивал, я умею убивать. Но пока мне
убивать тебя не понадобилось. И надеюсь, не понадобится.
Ясно? Так что давай рассказывай... А может, ты мне сразу
его адресок дашь?..
   Заметного впечатления на Скоблина моя речь не произвела.
С кислым выражением лица он сказал:
   - Иди ты на...
   Я встал и резким движением ухватил его за отвороты рубашки.
Ткань затрещала. Я оттащил Веньку от окна и одним точно
отмеренным ударом сбил его с ног. Получилось и не слишком
громко, и достаточно эффективно.
   Я вернулся на диван.
   Венька тяжело ворочался у моих ног.
   - Сволочь, - прокаркал он. - Ты зуб мне выбил.
   - Поделом, - заявил я. - Будешь уважать старших.
   Не нравилась мне эта роль хладнокровного супермена с замашками
старослужащего, но иначе нельзя. Иначе не успеть.
   - Осознал? - поинтересовался я, когда Венька наконец
встал на ноги, закрывая рукой быстро вспухающую щеку.
   - Я не знаю, где он сейчас находится, - выдавил он, глядя
в сторону.
   - Бывает. Тогда рассказывай все, что о нем знаешь.
   Скоблин покосился на меня, вернулся к окну:
   - Он тебя прикончит.
   - Посмотрим.
   - И смотреть нечего. Ты у него в СХЕМЕ, а когда ты выработаешь
свое, он тебя прикончит.
   - Тем более. Чего тебе в таком случае терять? Рассказывай,
рассказывай, не стесняйся. Здесь все свои. И, кстати,
откуда ты знаешь о СХЕМЕ?
   Блеф не получился. На разбитых губах Веньки появилась
ехидная улыбка:
   - А ты откуда?
   - Ладно, - махнул я рукой. - Рассказывай.
   Медленно, через силу выталкивая из себя слова, он стал
рассказывать.
   Начал издалека. С той причины, которая пробудила в нем
ненависть ко всему окружающему миру. С той самой пресловутой
"обиды".
   Вдво