азались студентами Технологического. Первый,
Юра, представлял из себя классический образчик флегматика:
вяло со мной поздоровался, через усилие произнес свое имя,
тут же отвел взгляд. Второй, Андрей, в противоположность ему
был возбужден, долго и энергично тряс мне руку, без причины похохатывая.
   Третий парень, Семен, тоже был более разговорчив, но казался
чем-то озабоченным. Я узнал, что он-то и есть настоящийхозяин этой квартиры.
   Когда-то Семен служил в Афганистане; в наследство ему
достался уродующий лицо шрам. Квартиру он купил недавно на
заработанные в коммерческих структурах деньги. Не знаю уж,
кем он там работал. По всему, охранником или вышибалой.
   Девушка представиться мне отказалась.
   - Это Люда, - сказал за нее Скоблин. - Не обращай внимания.
Она сегодня не в настроении...
   Все гости расселись и, поглядывая на часы, стали ждать.
Одному Семену скучать было некогда. Он вставил в видеомагнитофон
кассету с фильмом о восточных единоборствах, чтобы как-нибудь
нас занять, а сам принялся накрывать на стол. Очень
быстро на столе появились бутылки шампанского, ликеры, икра,
красная рыба, аккуратно порезанный и разложенный на тарелочке
сервилат, ветчина и какие-то другие совершенно мне незнакомые
закуски.
   Я вызвался помочь, но Семен замахал на меня рукой.
   - У нас это не принято, - пояснил он.
   Наконец - звонок в дверь.
   Семен побежал открывать. Все замерли, обратив взгляды
в сторону прихожей.
   Он ворвался, как вихрь.
   Он двигался настолько быстро, что за ним трудно было
уследить. Если не стараться, то могло возникнуть впечатление,
что он не ходит, а перемещается моментальными скачками из одного
пространственного положения в другое, такого темпа он
придерживался.
   - Ага! - закричал он с порога. - А у нас-то, ребята, сегодня
шестой лишний!
   Я не успел глазом моргнуть, а он уже был в комнате и,
ухватив Веньку Скоблина пятерней за волосы на макушке, притянул
к себе:
   - Ты новичка привел? Молодец! Ты всегда хороших ребят
приводишь. Хвалю-хвалю...
   Он отпустил Веньку и тут же очутился рядом со мной, протягивая
руку, которую я не без опаски пожал. Ладонь его была
сухой и горячей.
   - Здравствуй, здравствуй, сынок. Рад тебя видеть в нашей
веселой компании, рад. Меня зовут Герострат, а тебя?
   Он выпалил это настолько быстрой скороговоркой, что я
смешался и долго не мог сообразить, что от меня требуется.
Наконец спохватился:
   - Борис.
   - Очень хорошо.
   Он отскочил от меня, как волейбольный мячик от стенки,
и занялся остальными.
   Похлопал чисто гитлеровским жестом Юру по щеке: "О чем
задумался, моя радость?"; Обнял смущенно улыбающегося Андрея:
"Ух ты какой у меня широкий!". Я же получил возможность рассмотреть
его со стороны.
   На мой взгляд, лет Герострату было около сорока. Тот
возраст, когда признаки наступающей старости дают о себе
знать лишь характерными складками вокруг рта, а признаки
зрелости уже все налицо. Или на лице?
   В общем, я решил, что где-то в этом году он перевалил
за четвертый десяток, хотя и умудрился при этом сохранить
себя в сравнительно хорошей форме: не обзавелся ни брюшком,
ни отвислым задом - крепко сбитый, сильный, судя по всему,
мужик.
   Но другое привлекало внимание в облике Герострата. Он
был лыс, как колено. Не подстрижен наголо, а именно лыс и,
видно, какой-либо новой поросли на своей голове давно забыл
и ждать. На голом его, продолговатом черепе хорошо были различимы
округлой формы пятна более темные, чем естественный
цвет кожи. Располагались они беспорядочно, и о их происхождении
можно было только догадываться.
   Одет Герострат был в полевую "афганку" без погон или
каких-то других знаков различия. Она казалась поношенной,
но чистой.
   Двигался он, как я уже отмечал, порывисто, очень быстро.
При этом в движениях участвовало все его тело, и в первый
момент на ум приходило сходство Герострата с кукольным
паяцем. Только кукольный паяц не способен передать то совершенство,
с которым кроме всего прочего Герострат владел
своей мимикой.
   За эволюциями его лица уследить было не менее сложно,
чем за перемещениями тела. Выражения этого лица сменяли
друг друга с сумасшедшей, невероятной скоростью. А так как
мы привыкли видеть за мимикой некое внутреннее содержание,
возникало ощущение, что это эмоции - самого разного рода - выплескиваются
из Герострата, да так быстро, что он сам не
в состоянии уследить за сменой собственных настроений.
   - А ты, дочурка, что притихла? - это Герострат говорил
уже Люде, девушке, которая не захотела мне представиться.
   Он присел к ней и приобнял за плечико.
   - Ну, не грусти. Проблемы? Быстро решим твои проблемы.
   И вот он снова на ногах, снова деятелен и подвижен. Он
обежал вокруг стола, придирчиво разглядывая сервировку:
   - Ай, Семен, ай, молодец! Решил порадовать старика! Спасибо!
Давно закусона такого не видел.
   Семен смущенно зарделся. Было видно, что похвала Герострата
ему приятна.
   Сумасшедший дом, подумал я. И им всем это нравится? Да,
чужая душа - потемки, нечего сказать.
   Герострат, на полсекунды выпущенный из поля зрения, снова
очутился возле меня:
   - Ну что ж, Боря, хоть ты и шестой сегодня, хоть и лишний,
но прошу, не откажи - поучаствуй в трапезе. Уважь, так
сказать, компанию.
   - Уважу, конечно, - освоившись с ритмом, в тон ему отвечал
я. - Отчего не уважить?
   - Давай, давай, садись за стол. Вы тоже, дети мои, присаживайтесь.
Семен, убавь звук у ящика.
   Семен послушно уменьшил громкость у телевизора, на экране
которого до предела чем-то разобиженные азиаты организовывали
новый мордобой.
   - Сейчас откроем коньячок, - Герострат потирал руки, - ликерчики.
Давайте, давайте. Не будем откладывать удовольствие.
   Все потянулись к столу. Герострату, естественно, было
выделено место во главе. Семен сел по правую руку, меня Герострат
усадил по левую. Рядом со мной расположился Юра, напротив
его - Андрей, далее - Люда и Венька Скоблин.
   Семен открыл бутылку и разлил коньяк по стопкам. Герострат
на это время перестал нести околесицу и уставился на
меня своими большими, чуть навыкате, светло-голубыми глазами.
Я попытался выдержать его взгляд. Сначала это представлялось
нетрудным делом, даже несмотря на непрерывную смену выражений
его лица. Тем более, что взгляд Герострата не имел
ничего общего с волевым, завораживающим взглядом моего нового
знакомца Леонида Васильевича. Но когда вдруг я осознал,
что разглядывает-то он меня одним глазом, а второй - направлен
совершенно в другую сторону, то не выдержал и сморгнул,
почувствовав острый приступ брезгливости.
   Явная шиза, решил я, наблюдая это чудовищное косоглазие.
Как мог Мартынов так ошибиться?
   Едва Семен успел наполнить стопки, как Герострат схватил
свою и немедленно вскочил, нависая над столом. При этом он
умудрился не расплескать ни капли, хотя стопки были наполнены
до краев. Поднимаясь привычно вслед за ним, я успел разглядеть
у него на подбородке длинные сверху вниз, белые и
тонкие полоски старых давно заживших шрамов. Еще одна деталь
к колоритному образу.
   - Дети мои, - начал Герострат. - Я спешу поздравить себя,
вас, всех, кому это интересно, с тем, что наши ряды пополняются
сегодня новым братом, который без принуждения, но по
доброй воле решил вступить в наше сообщество, чтобы нести
вместе с нами факел яркого очищающего пламени, которым мы
когда-нибудь подпалим весь этот прогнивший насквозь, погрязший
в мелких страстишках мир.
   А сам-то ты не мелковат? - подумал я, поднимая свою стопку
на уровень глаз. Идейка не нова, лозунги стары, как Вселенная.
Если это все, что ты можешь им предложить, удивительно,
почему они до сих пор не разбежались.
   - Я не сомневаюсь, - продолжал между тем Герострат, - что,
примыкая к Своре, он найдет среди нас братьев по духу, по образу
мыслей и чувств. Сегодня мы пьем за тебя, Борис, сын мой.
Ты сделал правильный выбор, и мы все счастливы видеть тебя
среди нас.
   Он выпил коньяк, не смакуя, одним большим глотком. Остальные
последовали его примеру. И я в том числе.
   Потом расселись по своим местам, набросились на закуску.
Герострат снова на меня уставился. Я старался выглядеть невозмутимым,
нацепил на вилку ломтик консервированной ветчины, прожевал,
закусил хлебом.
   - А теперь, - сказал Герострат после недолгой паузы, - я
объясню, почему ты сделал именно ПРАВИЛЬНЫЙ выбор!
   Все остальные, как по команде, перестали жевать, положили
вилки и приготовились слушать с очень похожим выражением
на лицах; настолько похожим, что мне стало не по себе.
   - Видишь ли, Боря, - Герострат резко сбавил темп ведения
разговора, теперь он говорил медленно, с расстановкой, словно
бы взвешивая в уме каждое произносимое слово - не говорил, а
вещал, - человек порочен по самой своей природе. Это доказывает
история как древнейших, так и современных цивилизаций. Все
всегда повторяется, на более высоком технологическом уровне
развития, но повторяется: войны, насилие, жадность, вероломство,
предательство. Человек в принципе не способен вырваться из
порочного круга. Это не теорема, это аксиома, которая уже не
требует доказательств - слишком большой опыт за ней стоит.
Потому нет смысла искать пути для улучшения положения. Улучшить
его можно, лишь изменив в корне человеческую природу,
а это, как уже говорилось, невозможно...
   Демагог, подумал я. И они эту туфту еще слушают. Вон
даже как - разинув рты. В самом деле, гипноз какой-то. Но
ведь на меня почему-то не действует!.....
   - Но тогда теряется всякий смысл жизни, - вещал Герострат, - а
тем более - смысл его поисков. Но личность - я имею
в виду Личность с большой буквы - не способна существовать без
этого; смысл нужен ей, как воздух, иначе - водка или петля. И
вот, когда она, Личность, попав в переделку, во всей мере осознает
объективную реальность порочного круга, но сама не может
найти нового смысла для себя жить, она приходит ко мне, к нам,
и я говорю: да, тот смысл, о котором тебе твердили всю твою
жизнь учителя, родители, приятели и подружки, - чушь, блеф,
дерьмо, способ управлять тобой и твоими желаниями. Я же знаю
другой смысл, другую цель.
   Подумай, представь себя мультимиллионером. Предположим,
ты заработал свои деньги честным трудом. Пахал, не разгибаясь,
день и ночь. Сжег уйму физической и нервной энергии, чтобы
обеспечить себя и своих детей виллой, яхтой, парком автомобилей.
Ты добился, ты получил все это. Хотя и подорвал здоровье,
но счастлив, потому что у тебя есть сын, который никогда
не узнает слова "нужда". И вот тут приходят молодые
и наглые, они похищают твоего сына и требуют в качестве выкупа
за его жизнь все, что у тебя есть: яхту, виллу, парк
автомобилей, твои мультимиллионы. Киднепинг - это киднепинг.
Ты готов все отдать и отдаешь, ну и ответь теперь, где годы
работы; куда делось все, что ты создал своим умом и своими
руками, в течении целой жизни?.. В пустоту. Все - молодым
подонкам.
   Так или приблизительно так заканчивается любой "правильный"
путь. Я же предлагаю тебе другое: жизнь, быструю, яркую,
как вспышка. Будет она такова, что перед тобой склонят головы
и высшие, и низшие мира людей, потому что сами они жить подобно
тебе не способны. И не нужно для этого особых усилий: живи,
как жил, но копи волю, энергию и в нужный момент полыхни,
взорвись так, чтобы тебя запомнили. Сожги храм, как когда-то
это сделал Герострат с храмом Артемиды, сожги город, как когда-о
Нерон сжег Рим, сожги полмира, как когда-то это сделали
Гитлер и Сталин. И не жалей ни храма, ни города, ни полмира.
Сожги. Все равно человеки когда-нибудь сделают это сами,
но медленно, оправдываясь лозунгом "спасения нации". И
забудутся имена строителей храма и имена строителей города,
и имена тех, кто пописывая статейки, в кафетериях Парижа, пытался
остановить "вторжение варваров" - они уже забылись. Но
имена тех, кто сознательно ставил себя, свою жизнь вопреки
общепринятому смыслу; тех, кто перешагивал через него, выбирая
свой собственный путь, будут помнить всегда. И везде.
И давайте за это, дети мои, тоже выпьем!
   Все снова чокнулись, снова опрокинули по стопке.
   - А еще я добавлю, - продолжал Герострат, - что задача
эта невыполнима сегодня, если ты одинок. Времена, когда отдельная
Личность имела возможность изменить весь ход истории,
успешно миновали. Структура цивилизации неимоверно усложнилась.
Теперь только группа, стая, Свора, если угодно,
Личностей способна заявить о себе так, чтобы их запомнили.
И поэтому, объединенные общей идеей акта, который когда-нибудь
совершим, сегодня мы должны все свои силы приложить
к тому, чтобы почувствовать себя не просто неким сообществом
Личностей, а единой, цельной Личностью. У нас не должно
быть тайн друг перед другом, больших или малых секретов;
внутри Своры мы должны быть открыты, все проблемы решать
сообща. И нет здесь места ложному стыду, ложной скромности...
   На скулах Герострата выступили красные пятна, то ли от
воздействия выпитого коньяка, то ли от возбуждения, вызванного
произнесением своей "программной" речи.
   - Возьмем такой пример, Боря, сын мой, - он вернулся к
прежней манере блиц-монолога. - Скажи, есть ли у тебя какие-нибудь
проблемы? Сексуальные - есть?
   От настолько неожиданного вопроса в лоб я растерялся.
Герострат же вскочил со своего места, обежал стол и поднял
на ноги Люду.
   - Раздевайся, доченька, - приказал он ей.
   И та, словно послушный, хорошо отлаженный и запрограммированный
на определенный вид деятельности автомат, принялась
раздеваться.
   Быстро, без малейших признаков колебания сняла сначала
блузку, потом - платье, затем - белье. И осталась голая, беззащитная
под нашими взглядами.
   - Ну, как она тебе, Боря? - Герострат одной рукой обнял
ее за плечи, а другой - стал поглаживать и теребить сосок на
ее левой груди. - Нравится? - рука его скользнула ниже, к лобку,
пальцы коснулись треугольника волос внизу живота.
   Девушка никак не отреагировала на его посигновения; с
тем же успехом он мог обнять статую.
   - Проблема, как видишь, решается мгновенно, - заявил
Герострат, не сводя с меня глаз. - И так у нас во всем. Ну
так как - хочешь ее?
   Я наконец нашелся что ответить:
   - Нет. Как раз с сексуальной проблемой у меня все в
полном порядке.
   - Неволить не будем, - Герострат снял руку с девушки и
вернулся во главу стола. - Одевайся, милая моя.
   Люда механически оделась.
   Окончательно спятившая компания, мысленно подвел я итог
происходящему.
   - Именно так, - сказал Герострат, довольно усмехаясь, - быстро
и решительно мы разбираемся с любыми проблемами. Если,
предположим, у тебя нет сегодня сексуальных проблем, они могут
появиться завтра - приходи, не стесняйся, поможем. Или
если возникнет проблема с деньгами, это чаще случается - приходи,
не стесняйся, поможем. А там смотришь, и ты нам всем
чем-нибудь сумеешь помочь.
   И здесь ты не оригинален, подумал я. Всегда и везде так:
сначала мы тебе - потом ты нам. Но нет, во второй раз я вряд
ли сюда приду, даже если и появятся у меня какие-нибудь проблемы.
   - Ну давайте еще по одной хряпнем, - сказал Герострат. - Без
тостов. А то мне бежать пора. Дела, знаешь ли, Боря, дела.
Но еще увидимся, дорогой, поговорим. Ты, главное, заходи
почаще. А там уже и с твоим членством в пятерках разберемся.
   В третий раз все чокнулись и выпили.
   Когда Герострат ушел, никто не стал более задерживаться.
Благодарили хозяина, кивали: "До встречи!" И отчаливали. Ушли
и мы с Венькой.
   Выпивка и закуска почти нетронутыми остались на столе.


   Глава девятая

   - Можете быть спокойным, - заявил Леонид Васильевич после
завершения тест-сеанса. - Блок на месте. Постороннему воздействию
ваш мозг, уважаемый Борис Анатольевич, не подвергался.
   Вздохнул я, не спорю, с облегчением. Несмотря на то, что
уже со смешанным ощущением скепсиса и недоумения относился к
Мишкиному построению о предназначении Своры.
   МММ выглядел обрадованным, но и немножко виноватым, что
обрадовало уже меня. Все-таки не хотел я верить, что он спо-собен предать еще раз.
   - Теперь можешь рассказать о своих впечатлениях, - предложил
Мишка.
   - Тут и рассказывать нечего, - ответил я. - Где-то вы,
ребята, перемудрили, ошиблись. А особенно ты, Михаил, - в
его оценке. Герострат - это низкого полета шизик с манией
величия и замашками начинающего фюрера. Ну насмотрелся человек
по видаку "Бэтмена" с Николсоном в роли главного злодея,
понравилось ему. Ну вообразил себя Джокером, а чтобы
нескучно было, выдумал под это дело целую теорию, идеологическую
базу, так сказать, подвел. Весь мир - говно, зато я - молодец;
тому, кто слушал, - леденец. Старая песня. Он мне
по этому поводу даже нашего прапорщика напомнил. Ты-то хоть
Сердюка иногда вспоминаешь? - МММ задумчиво кивнул, не поддержав
моей улыбки.
   - В общем, - разочарованно решил подытожить я, - цирк
уехал, клоуны остались. Одного только не могу понять: что
ребята в этом проходимце разглядеть сумели? Больше сотни
их в Своре, говоришь?
   - В том-то и дело, что больше сотни, - Мишка ненадолго
замолчал. - Так значит, ничего подозрительного ты при встрече
не заметил?
   - В рамках палаты номер шесть - совсем ничего подозрительного.
   - Впрочем, - сказал медленно Мишка, - в первых докладах
Смирнова тоже ничего подозрительного не было.
   - А в последних? - поинтересовался я.
   - А последние он написать не успел, - жестко отрезал
Мартынов, потом повернулся к внештатному консультанту:
   - Вы что посоветуете, Леонид Васильевич?
   Внештатный консультант попыхивал трубкой, в ответ на
вопрос пожал плечами:
   - Продолжать наблюдение.
   - Ну знаете, это слишком, - заявил я сердито. - Долго такой
дурдом я переносить не смогу. Я вам не разведчик, не
Штирлиц. Не собираюсь я, стиснув зубы, ходить на все эти посиделки
и выслушивать каждый раз очередную порцию бредятины.
А если пойду, то как-нибудь не выдержу и сорвусь - вашим же
планам хуже будет.
   - Дело серьезнее, чем ты думаешь, - сказал Мишка. - Мы
ДОЛЖНЫ продолжать наблюдение.
   - А мне кажется, вы придумали, что оно серьезное. Свора - просто
банда придурков. Неужели в нашем многомиллионном городе
не найдется сотня-другая шизиков?
   - Вот ты говоришь: "банда придурков", "Герострат - низкого
полета шизик", а между тем он умудряется возглавлять процветающую
фирму по сборке и продаже IBM-совместимых компьютеров
и комплектующих к ним.
   - Скоблин мне тоже казался вполне нормальным парнем, - возразил
я. - Это, как выяснилось, ничего не значит.
   - Ну хорошо, - сказал Мишка, - я предлагаю скорректировать
план.
   И снова меня насторожила легкость. На этот раз - легкость,
с какой МММ согласился переменить направление действий.
Но, видимо, недостаточно, потому что уже более дружелюбным
тоном я поинтересовался:
   - Что ты имеешь в виду?
   Мишка встал и прошелся по комнате, потом остановился и,
чуть наклонив голову, посмотрел на меня.
   - Как я только что говорил, - начал он вкрадчиво, - Герострат
является владельцем небольшой фирмы по сборке и продаже
персоналок всевозможных модификаций. Соответственно, у
него есть офис, а в офисе установлен PENTIUM, 60 мегагерц,
128 мегабайт - оперативной памяти, один гигабайт - на жестких
дисках, модем, периферия - все как положено.
   - Богатая машина, - вставил Леонид Васильевич.
   - Для меня это пустой звук, - признался я.
   - Стоимость ее семь тысячи долларов, - пояснил Мартынов. - Такая
цена для тебя не пустой звук?
   Я пожал плечами.
   - Но не это суть главное, - продолжал Мишка. - Главное,
что машина подключена через модем на телефонную сеть, а значит,
ты понимаешь, является составной частью какой-то другой
невыявленной сети. Если за Геростратом кто-то стоит - кто-то
серьезный - то самым простым способом связи между ними был бы
как раз этот самый модем, обеспечивающий и скорость, и достаточную
секретность при обмене информацией. Но модемы имеют и
существенный недостаток: грамотный хэкер