ть  в
комнате больного, уснул возле очага. Моргон с минуту смотрел на него,  желая
поговорить, потом решил не будить его и дать отдохнуть. Мысли  его  занимала
арфа, которую он видел в зале, - он словно бы вновь  слышал  ее  легкий,  но
удивительно богатый голос, ощущал под  своими  пальцами  туго  натянутые,  в
совершенстве настроенные струны. И тут он испытал непреодолимое желание  как
следует рассмотреть ее немедленно, когда ему никто не мешает.
   Моргон встал с постели, закутался в меховое одеяло и  неслышно  вышел  из
комнаты.  Коридор  был  совершенно  пуст   и   безмолвен,   только   факелы,
потрескивая, пылали над дверями закрытых покоев.  Со  странной  уверенностью
Моргон ощупью нашел путь вниз по лестнице, ведущей в большой зал.
   Звезды  на  арфе,  точно  чьи-то  глаза,  мерцали  в  полумраке.   Моргон
дотронулся до нее, взял в руки, чувствуя ее необъяснимую  легкость,  которая
не сочеталась с довольно внушительными размерами инструмента. Моргон  тронул
струну и от раздавшегося тут же сладкого одинокого  звука  улыбнулся.  Затем
его вдруг начал сотрясать приступ кашля, болезненно отдававшегося в  раненом
боку. Он опустил лицо в мех, чтобы приглушить рвавшиеся из  горла  звуки,  и
услышал за своей спиной встревоженный голос:
   - Моргон!
   Он выпрямился и быстро обернулся.
   Бледная, усталая Эриэл спускалась по лестнице в сопровождении  девушки  с
факелом. Моргон смотрел, как она идет к нему через громадный зал. Волосы  ее
были распущены, и сейчас она выглядела очень юной. Не  скрывая  любопытства,
он тихо произнес:
   - Астрин сказал,  что  ты  умерла.  Эриэл  остановилась.  Моргон  не  мог
прочесть в ее глазах никакого выражения. Потом она бесстрастно ответила:
   - Нет. Это ты умер.
   Руки Моргона чуть поменяли  положение  на  арфе.  Где-то  в  глубине  его
сознания зазвучал сигнал тревоги, но он не захотел к нему  прислушиваться  и
ответил, покачав головой:
   - Еще нет. Кто ты? Мадир? Нет, она же умерла. И она не убивала птиц.  Так
ты Нун?
   - Нун тоже умерла. - Эриэл смотрела на него не мигая, в глазах ее мерцали
огоньки. - Ты недостаточно углубился  в  прошлое,  Моргон,  отправляйся  так
далеко, как только сможет выдержать твой мозг, к самой ранней загадке, какая
была загадана, - а я еще старше ее.
   Моргон перебрал в памяти все известные ему загадки, но это никуда его  не
привело. Он произнес недоверчиво:
   - Тебя не существует в книгах Мастеров - и даже колдовские книги  о  тебе
не упоминают. Так кто же ты?
   - Мудрый человек может назвать своего врага по имени.
   - Мудрый человек знает, что у него есть враги, - отозвался  он  с  легкой
горечью. - Так в чем же дело? В звездах? Может быть, тебе станет легче, если
я скажу, что последнее из всех моих  желаний  -  это  бороться  с  тобой.  Я
всего-навсего хочу, чтобы меня оставили в покое и дали мне управлять Хедом.
   - Тогда тебе не следовало покидать свою землю и  заниматься  загадками  в
Кэйтнарде. Мудрый человек знает свое собственное имя.  Ты  не  знаешь  моего
имени, не знаешь и своего. Для меня лучше, если ты умрешь таким, как есть, в
невежестве.
   - Но почему? - спросил он растерянно. Эриэл сделала к нему еще шаг.
   Стоявшая рядом с ней  молодая  служанка  вдруг  обратилась  в  громадного
рыжебородого торговца со шрамом на щеке. Вместо факела он сжимал в руке  меч
из гибкого металла цвета золы. Моргон отступил и  наткнулся  на  стену.  Меч
медленно, словно во сне, коснулся его горла. Лезвие обожгло  Моргона,  и  он
вздрогнул.
   - Почему?! - выкрикнул он. - Объясните мне, по крайней мере, почему?
   - Берегись загадок без ответа.
   Эриэл отвела от него глаза и кивнула торговцу,  который  поднял  меч  для
замаха.
   Моргон зажмурился и возразил:
   - Никогда нельзя недооценивать того, кто задает тебе загадки, - и ущипнул
самую низкую струну.
   Меч замер, так и не опустившись, и Моргон услышал крик - слабый, подобный
тем, что издают птицы. И внезапно все вокруг  превратилось  в  невообразимую
какофонию звуков - старинные щиты, обрамляющие  дальнюю  стену,  разразились
гулким металлическим звоном, они дрожали, раскалывались на части, и  осколки
сыпались на пол. Моргон почувствовал, как  неведомая  сила  отшвыривает  его
далеко в сторону, как он падает на пол, подобно одному из  щитов,  и  только
меховое одеяло не дает ему зазвенеть и загрохотать при падении,  как  сотням
металлических осколков, что продолжали сыпаться со стен.  Затем  послышались
чьи-то голоса, взбудораженные и неразборчивые.
   Кто-то вцепился в его плечо:
   - Моргон! Вставай! Ты можешь встать?
   Моргон поднял голову. Полуодетый, с  кинжалом  у  пояса,  Рорк  Умберский
помогал ему подняться.
   Сверху, с лестницы, на них смотрел Хьюриу, за его  спиной  стояла  Эриэл.
Король удивленно спрашивал:
   - Что здесь происходит? Такие звуки, как будто тут поле битвы.
   - Прости меня, - произнес Моргон. - Я расколол твои щиты.
   - Да уж вижу. Как, во имя Алойла, тебе это удалось?
   - А вот как.
   Моргон снова ущипнул струну - кинжал на поясе Рорка  и  пики  стражников,
появившихся в дверях, с треском разлетелись на куски. Ошеломленный Хьюриу  с
шумом выдохнул:
   - Арфа Ирта!
   - Да, - согласился Моргон. - Я тоже так и подумал.
   Он посмотрел на Эриэл - она все стояла за спиной у Хьюриу, прижав руки ко
рту.
   - Мне казалось... Мне приснилось, что ты стояла здесь, рядом со мной.
   Она покачала головой:
   - Нет, я была с Хьюриу. Моргон кивнул:
   - Значит, это был сон.
   - У тебя кровь, - внезапно заметил Рорк. Он повернул Моргона к  свету.  -
Откуда у тебя царапина на горле?
   Моргон дотронулся до того места, на которое  указывал  Рорк,  задрожал  и
неожиданно увидел над плечом Эриэл бескровное лицо Астрина.
   Моргону  снова  дали  лекарство,  и  он  грезил  о  кораблях,   швыряемых
неистовыми ветрами в почерневшем море,  о  кораблях  с  пустыми  палубами  и
изодранными в клочья парусами, о прекрасной  черноволосой  женщине,  которая
пыталась убить  его,  играя  на  нижней  струне  звездной  арфы,  и  которая
заплакала, когда он закричал на нее,  об  игре  в  загадки,  нескончаемой  и
проходящей через все его сны, игре с человеком, лица которого  он  никак  не
мог увидеть и который загадывал загадку за загадкой и требовал  ответов,  но
ни на одну из загадок не мог найти ответ сам. Откуда-то  возник  Сног  Натт,
терпеливо ждущий конца игры, - дождь капал ему на голову, но конца игры  все
не было. Но вот неизвестный игрок в загадки превратился  в  Тристан,  и  она
велела Моргону идти домой. Он оказался на Хеде, шел  в  сумерках  по  мокрым
полям, ощущая запах земли. Как раз когда он дошел до открытой двери  в  дом,
он проснулся.
   Комната с красивыми узорчатыми стенами из голубых и  черных  камней  была
наполнена серым светом раннего вечера. Кто-то, склонившись, чтобы  поправить
падающее полено, сидел возле очага. Моргон узнал  тощую  протянутую  к  огню
руку, распущенные серебристые волосы.
   - Дет, - позвал он.
   Арфист встал. Его лицо выглядело усталым, однако голос звучал как  всегда
спокойно, не выдавая ни следа утомления.
   - Как ты себя чувствуешь?
   - Живым. - Моргон пошевелился и неохотно проговорил:
   - Дет, может, конечно, мне это  и  приснилось,  но,  думаю,  жена  Хьюриу
пыталась меня убить.
   Дет хранил молчание. В богатом темном  одеянии  с  длинными  рукавами  он
выглядел как кэйтнардский Мастер,  осунувшийся  от  постоянных  занятий.  Он
потер лицо и присел на краешек кровати.
   - Расскажи мне все.
   Моргон рассказал. Дождь, шум которого он то и дело слышал в  своих  снах,
начал мягко постукивать по  широким  окнам.  Закончив  рассказ,  Моргон  еще
несколько мгновений прислушивался к дождю, затем добавил:
   - Не могу сообразить, кто она такая.  Для  нее  нет  места  в  сказках  и
загадках королевства... Точно так же три звезды не имеют там своего места. Я
не могу обвинить ее: у меня нет доказательств, и она будет  только  смотреть
на меня своим застенчивым взглядом, не понимая, о чем это я толкую. Так что,
я считаю, мне нужно скорее уехать отсюда.
   - Моргон, ты два дня пролежал больной. Предположим,  у  тебя  хватит  сил
выйти из этой комнаты - куда ты направишься?
   У Моргона дернулись уголки губ.
   - Я собираюсь поехать  домой.  Мудрый  человек  не  пытается  разворошить
гнездо шершней, чтобы посмотреть, что это там  жужжит.  Я  оставил  Хед  без
землеуправителя на шесть недель; я хочу снова увидеть Элиарда и  Тристан.  Я
ответствен перед Высшим за то имя, с которым родился на Хеде,  а  не  за  то
никому не известное предназначение, которое, кажется, имею за его пределами.
   Он ненадолго замолчал. Дождь усилился и громко  забарабанил  по  стеклам.
Взгляд Моргона устремился в окно.
   - Я любопытен, - признал он. - Но у меня хватает здравого смысла выйти из
этой игры в загадки. Пусть Высший в нее играет.
   - Высший - не тот, кого можно вызвать.
   - Это его владения; я не отвечаю за военные игры в Имрисе.
   - Будешь вынужден отвечать, если звезды на твоем лице приведут эти силы в
движение.
   Моргон посмотрел на Дета. Губы арфиста сжались, он беспокойно отвернулся,
поморгал глазами, лицо его казалось очень усталым.
   - Отдыхай, - мягко сказал Дет. - Когда ты достаточно поправишься  и  тебе
захочется вернуться на Хед, я поеду с тобой - в случае, если Высший не  даст
мне других распоряжений. Если ты потеряешься  между  Хедом  и  Имрисом,  мне
придется опять искать тебя.
   - Спасибо. Я только не понимаю, почему Высший оставил тебя в неведении  о
том, где я был. Ты его спрашивал?
   - Я арфист, а не волшебник, я не могу долететь своим сознанием отсюда  до
горы Эрленстар. Он входит в мое сознание по собственному желанию -  я  же  в
его ум проникнуть не могу.
   - Ну он ведь знал, что ты искал меня. Почему же он тебе не помог?
   - Могу только догадываться. Сознание Высшего - великое сплетение сознаний
всех тех, кто обитает в его владениях. Он сам сплетает и  расплетает  концы,
ведет нить вперед и назад, от действия  к  действию,  чтобы  создать  нужный
узор,  -  вот  почему  об  его  отношении  к  событиям  догадаться   никогда
невозможно. Пять лет тому назад Хьюриу Имрисский женился и Астрин  Имрисский
покинул Кэруэддин, унося с собой это событие, как тяжелый камень.  Возможно,
Высший использовал тебя, чтобы вернуть Астрина обратно в Кэруэддин, чтобы он
предстал перед Хьюриу.
   - Если это правда, так ему известно, кто она такая.  -  Моргон  замолчал,
подумал, затем продолжил:
   - Нет. Он мог бы действовать, как только  Хьюриу  женился,  так  было  бы
проще. Ее дети станут земленаследниками. Будь она  настолько  могущественна,
насколько беззаконна, тогда Высший, безусловно, стал бы действовать. Астрин,
должно быть, не прав. Мне, наверное, той ночью пригрезилось. И все  же...  -
Моргон покачал головой. - Не знаю. Я рад, что все это меня не касается.
   Королевский врач навестила Моргона, категорически запретила ему  вставать
и вечером дала горячую опьяняющую микстуру из вина и трав, которая погрузила
его в сон без сновидений. Моргон проснулся только однажды, в середине  ночи,
и обнаружил, что Рорк  Умберский  читает  при  свете  очага.  Глаза  Моргона
закрылись, и он снова уснул.
   На следующий день Хьюриу  и  Эриэл  пришли  навестить  больного.  Астрин,
сменивший Рорка, стоял у широких окон, глядя на город; Моргон  заметил,  как
глаза короля и  его  земленаследника  на  миг  встретились  -  равнодушно  и
невыразительно.  Затем  Хьюриу  придвинул  к  кровати  стул,  сел  и  устало
произнес:
   - Моргон, Анот велела мне не тревожить тебя, но мне приходится. Мэрок Тор
начал осаду Меремонта; через два  дня  я  уезжаю  с  военными  силами  Руна,
Кэруэддина и Умбера, чтобы  сразиться  с  ним.  Я  слышал,  что  на  берегах
Меремонта снаряжен военный флот, готовый отплыть в Кэруэддин, если  Меремонт
падет. Если этим кораблям удастся достичь  Кэруэддина,  ты  можешь  застрять
здесь до  бесконечности.  Ради  твоей  безопасности,  я  думаю,  тебе  нужно
переправиться на север, в дом Высокого Владетеля Марчера.
   С мгновение Моргон не отвечал. Потом медленно проговорил:
   - Хьюриу, я благодарен тебе за заботу обо мне и за твою доброту.  Но  мне
бы лучше не удаляться еще дальше от Хеда. Можешь ли ты дать  мне  корабль  и
отправить меня домой?
   Потемневшее, озабоченное лицо немного прояснилось.
   - Могу. Но я думал,  что  ты  не  захочешь  ехать  домой  морем.  Я  могу
снарядить для тебя мой личный торговый  корабль  под  охраной.  Уж  своих-то
купцов я хорошо знаю, я плавал с ними много раз.
   - Куда же ты плавал?
   - В Ануйн, Кэйтнард, даже  в  Краал...  -  От  этих  воспоминаний  король
улыбнулся. - Я тогда был молодым, и мой  отец  еще  был  жив.  Астрин  уехал
учиться в Кэйтнард, а я предпочел узнать о мире за  пределами  своей  страны
иным путем. Мне понравилось путешествовать, но  после  того,  как  я  принял
землеправление, я редко покидал Имрис.
   - Это тогда ты  встречался  с  моим  отцом?  Во  время  одного  из  твоих
путешествий? Хьюриу покачал головой:
   - Я встречался с твоими родителями  прошлой  весной,  когда  мы  с  Эриэл
ездили в Кэйтнард.
   - Прошлой весной? Так ты видел их тогда? Я и знать не знал...
   - Откуда же тебе было знать, - тихо вставила Эриэл, и Астрин, стоявший  у
окна, повернулся. Ее мягкие брови изогнулись, выражая  легкое  беспокойство,
но она продолжила:
   - Мы повстречались, когда... Когда  Хьюриу  случайно  наткнулся  на  твою
мать, Спринг, на людной улице и разбил стеклянную вазу, которую  она  несла.
Она заплакала. А твой отец пытался ее успокоить, и все мы пытались,  но  она
уж очень расстроилась. Постепенно мы разговорились, сообщили друг другу наши
имена, и твой отец начал рассказывать нам о тебе, о том, как ты  поступил  в
училище. Он очень гордился тобой. И  разумеется,  твоя  мать,  успокоившись,
приняла участие в разговоре: ведь речь шла о ее ребенке. - Эриэл  улыбнулась
при воспоминании о той встрече, потом ее брови  снова  сошлись.  Она  отвела
взор от Моргона. - Мы все вместе поужинали -  просидели  до  глубокой  ночи.
Твоя мама... у меня... у меня был ребенок, который умер за несколько месяцев
до того, и я ни с кем не могла о нем говорить до  того  самого  вечера.  Так
что, когда мы вернулись в Кэруэддин и услышали,  что  с  ними  случилось,  я
почувствовала... я очень горевала.
   Моргон, раскрыв рот, наблюдал за Эриэл. На миг он взглянул на Астрина, но
в его бесцветных глазах невозможно  было  прочитать  ровным  счетом  ничего.
Хьюриу дотронулся до руки жены и ласково обратился к больному:
   - Моргон, твой отец тогда сказал кое-что, и этой ночью  я  неожиданно  об
этом вспомнил. Он сказал, что купил для тебя арфу, очень  красивую,  хоть  и
странную на вид, но он считал, что она тебе понравится. Он заплатил  за  нее
какому-то бродячему торговцу из Лунголда сущие гроши, потому что якобы,  как
сказал торговец, она была проклята и на ней нельзя было  играть.  Твой  отец
заявил, что ни один разумный человек не верит в проклятия.  Я  спросил  его,
как же ты будешь на ней играть, раз она не звучит. А он только  улыбнулся  и
сказал, что ты сможешь и что он в этом уверен. Он не показывал мне эту арфу,
потому что она была уже среди его вещей на корабле. А прошлой ночью я понял:
ведь твой отец знал, что ты сумеешь играть на этой арфе, потому что  на  ней
такие же звезды, как у тебя на лице.
   Моргон попытался заговорить, но голос  не  подчинялся  ему.  Внезапно  он
нетвердо поднялся с постели, постоял, уставившись на огонь, забыв обо  всем,
кроме одной ужасающей мысли: ?Так вот, значит, что тогда случилось... Кто-то
увидел эти звезды на арфе и вознамерился их уничтожить, посреди моря команда
вдруг исчезла, оставив их одних, беспомощных, а корабль начал  разламываться
на части, а они не знали, не понимали почему. Так вот как они  умерли...  Не
есть ли это...?
   Моргон резко повернулся, увидел возле  огня  бутылку  с  вином,  чаши  из
стекла и золота и яростным движением смахнул все со стола. Разбитые черепки,
облитые красным вином, раскиданные по каменному полу,  отрезвили  его.  Лицо
Моргона стало бескровным, и он произнес:
   - Сожалею... Я не хотел... Я все разбиваю...
   Хьюриу поднялся. Он крепко взял  Моргона  за  плечи,  голос  его  сначала
звучал как  будто  издалека,  потом  постепенно,  словно  приближаясь,  стал
звучным и ясным:
   - Мне следовало  подумать...  Я  должен  был  подумать.  Ложись-ка,  пока
окончательно не загубил свое здоровье. Я пришлю Анот.
   Моргон, едва ли слыша, как они уходят, закрыл руками лицо и почувствовал,
как слезы жгут ему глаза, жгут, словно морская вода. Спустя некоторое  время
он забылся сном.
   Проснулся Моргон от голосов Астрина и Хьюриу. Они  говорили  о  чем-то  -
напряженно и нервно, тщетно пытаясь при этом не разбудить  спящего  Моргона.
Однако приглушенный гнев в голосе короля ворвался в его  сон,  как  холодный
ветер.
   - Ты думаешь, я совсем безмозглый, Астрин? Мне не нужно  спрашивать,  где
найти тебя, или Рорка, или  даже  арфиста  Высшего  -  даже  если  вы  вдруг
понадобитесь среди ночи. Чем занимается Дет - это дело Высшего, но, если  бы
ты и Рорк так же много времени проводили,  занимаясь  насущными  проблемами,
сколько вы тратите, выбиваясь из сил и  дежуря  здесь,  охраняя  Моргона  от
призрачной опасности, я был бы спокойнее за судьбу Кэруэддина.
   В ответ прозвучал холодный и сдержанный голос Астрина:
   - Помимо той женщины, на  которой  ты  женился,  в  этой  стране  хватает
опасностей, и отнюдь  не  призрачных.  Любой  может  сюда  явиться  с  таким
знакомым лицом,  что  никто  из  нас  и  не  подумает,  кто  может  под  ним
оказаться...
   - Что же ты от меня хочешь? Чтобы я не доверял никому -  ни  мужчине,  ни
женщине - никому в своем собственном доме? Я видел, как ты на нее  смотришь,
как ты с ней говоришь. Что это значит?  Ты  что,  настолько  ревнуешь  к  ее
нерожденным детям? Ты так сильно хочешь получить землеправление?  Эти  слухи
до меня тоже дошли, но я никогда до сих пор в них не верил.
   Астрин в упор глядел на него, молча и не двигаясь,  его  лишенное  красок
лицо походило на  маску.  Потом  в  этой  маске  что-то  нарушилось,  Астрин
отвернулся и шепнул:
   - Нам с тобой не понять друг друга. Я возвращаюсь на Равнину Ветров.  Три
дня тому назад эта женщина едва не убила князя Хеда у  тебя  в  зале.  Я  не
останусь тут наблюдать, как ей это наконец удастся. Следи за ней сам -  ведь
это ты женился на ней.
   Он встал и вышел, Хьюриу замер у огня,  молча  глядя  ему  вслед.  Моргон
впервые заметил в глазах короля намек на неуверенность, когда тот последовал
за братом.
   Неразрешимый спор, безнадежные расспросы, тяжелые черные мысли  о  смерти
родителей  теснились  в  голове  Моргона,  мучая  его,  словно  опухоль.  Он
попытался встать, застонал и снова провалился в полусон. В очередной раз  он
проснулся, когда дверь в его комнату снова  раскрылась.  К  кровати  подошел
Астрин.
   Моргон пожаловался ему хриплым голосом:
   - Мне все снится эта ваза, которую я разбил; фигурки на ней  двигаются  в
каком-то странном порядке. Это загадка, к которой я, кажется, вот-вот  найду
ответ - и тут он от меня ускользает, а с ним ускользают  ответы  на  все  на
свете загадки. Зачем ты здесь? Я понял бы тебя, если бы ты уехал.
   Астрин не ответил. Вместо этого он  короткими  и  методичными  движениями
собрал с постели Моргона все меха, сложил их и изо всей силы прижал  к  лицу
Моргона.
   Крик удивления, вырвавшийся из горла князя Хеда, утонул в меховом  кляпе.
Тяжесть одеял, выделанных  шкур,  пледов  окутала  его,  лишила  возможности
дышать. Он пытался бороться, силился встать с кровати,  но  кровь  бросилась
ему в голову, запела в ушах, и он погрузился в громадный водоворот тьмы...
   Когда Моргон очнулся, он стоял на коленях на полу,  хватал  ртом  воздух,
всхлипывал, и при каждом вдохе и выдохе внутри его что-