Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
светлый лорд, мой самый первый, тот, кто сделал меня
женщиной, - и я до сих пор благодарна ему за то, как это произошло. Он
был всего на три года старше меня, и так боялся своей неловкостью
причинить мне боль, и был очень обрадован, когда обнаружил, что замка на
моих воротах давно уже нет... в первый раз за все время после ухода с
Тихой Пристани я возблагодарила своего гинеколога.
Это случилось в конце третьей недели наших прогулок. Вскоре начало
холодать, и из прибрежной рощицы мы перебрались в сарай-сушильню для
яблок. Мы любили друг друга, а потом настежь открывали дверь сарая, и
Ауре показывал мне созвездия, называя их именами своей Сути. Так мы и
засыпали там, среди густого яблочного аромата, укрывшись его накидкой -
в эти ночи я вообще не возвращалась в дом сборщиц.
И наконец настал день, когда Ауре надо было возвращаться в город. До
начала его занятий оставались три дня.
О том, что он уже помолвлен с какой-то там Джеммис из соседней
усадьбы, я слышала от него и раньше - слышала, но старалась об этом не
задумываться. И вот теперь Ауре собрался плюнуть на эту помолвку,
предложив мне тайком уехать с ним и там, в столице, обвенчаться...
В третий раз повторяю - мне было всего восемнадцать лет. А кроме
того, я, при всем своем ведьминском свободомыслии, все же выросла на
Тихой Пристани!
На следующий день я, как и было уговорено, в полдень была на холме,
под старым буком. Но Ауре не появился и в шесть вечера... Не буду
описывать свои тогдашние эмоции - пошло все это и банально, особенно с
высоты теперешних моих лет. В общем, где-то около восьми, уже в темноте,
я вернулась в дом сборщиц с лицом, покрытым соленой коркой от высохших
слез. Одно желание оставалось у меня - ткнуться головой в грудь Брендас
и обрести слабое подобие утешения, которое лучшая подруга в такой
ситуации просто не может не дать.
Брендас поджидала меня на крыльце.
- Явилась! - начала она первая. - Вижу, не удался романтический
побег?
- Ох, Брендас... - я замешкалась, не зная, как лучше начать свои
излияния, но их и не пришлось начинать.
- А между прочим, по твоей милости всех семерых, кто живет в нашей
комнате, выгоняют без расчета! Хозяйка сквозь пальцы поглядывала на ваши
прогулки с Ауре, но когда узнала, что он хочет обвенчаться с какой-то
наемной работницей, приказала ему ехать по реке, а нас...
В первую минуту я ничего не поняла. Ничего я не поняла и во вторую,
ибо была просто оглушена. И только в третью минуту мой ум, так ценимый
Ауре, пробудился от романтической спячки.
- А откуда хозяйка вообще знает об этом, а? Ауре должен был уехать
как всегда, никаких особенных хитростей мы применять не собирались. А
кроме нас, о побеге было известно только...
- Да мало ли от кого! Кто-то из девчонок по дурости сказал чересчур
громко - вот и нашлись уши, которые услышали... Кто ж знал, что она не
станет разбираться, а выгонит всех!
- Кто-то из девчонок? - все мои слезы моментально высохли, в лицо
ударила волна жара. - А кто разболтал девчонкам? Не ты ли, подруженька?!
Я же тебе одной говорила, подальше от чужих ушей...
- Да господи, что ты такого рассказала, чего никто не слыхал?
Девчонки и сами к нему под бок не прочь были, они за тебя, между прочим,
переживали искренне, расспрашивали меня...
- И ты отвечала?!
- А что тут такого? Или делать ловко, а чтоб другие знали - неловко?
Тогда я еще не знала, насколько деструктивен бывает мой гнев - не
помня себя от ярости, я рванула Брендас за волосы... Вспыхнули они
мгновенно - я и понять ничего не успела, еще раза два ударила наотмашь
по чему попало... И только когда занялся ее шейный платок, и на дикий
вопль начали выскакивать из дома другие девушки, я сама завизжала как
ненормальная и бросилась бежать - все равно куда, только подальше, ибо в
тот момент я сама до полусмерти перепугалась того, что натворила...
После этого я месяц отсиживалась у Пэгги, не решаясь сунуться ни в
Авиллон, ни в Мир Яблок. Сейчас я поступила бы иначе, но тогда стыд
сковал всю мою логику, как лед ноябрьские лужи. Этого месяца хозяйке
Лиловых Лугов хватило на то, чтобы ускорить брак сына и его нареченной
Джеммис. Когда я снова объявилась в Мире Яблок, было слишком поздно, и
то, что Ауре обещал никогда не забывать меня, было воспринято мною не
как утешение, а как утонченное издевательство. Меня, женщину конца
двадцатого века, эта покорность материнской воле оскорбила в лучших
чувствах.
Если вдуматься, все это было для меня только благом - хороша бы я
была, так рано связав себя семьей, да еще на такой Сути! Но тогда это
просто не приходило мне в голову. Я действительно безумно любила Ауре и
потому не помнила себя от горя.
В таком состоянии я вернулась в Город-для-Всех и обнаружила, что
никто из моей прежней компании не подает мне руки. Это было не просто
осуждение - нет, отлучение от всего совместно пережитого, лишение права
на уважение, клеймо навеки! Я пыталась хоть в ком-то найти сочувствие,
но все как один тащили из перманентной депрессии невинно пострадавшую от
моей руки красавицу Брендас. То есть бывшую красавицу - мои
прикосновения оставили борозды страшных ожогов на ее лице и шее. До сих
пор гадаю - известно ли было им, за что я ударила Брендас, или нет? Или
им просто было все равно?
(Между прочим, сейчас я знаю не меньше десяти целителей, которым под
силу уничтожить такие рубцы без следа. И никогда не поверю, что никто из
них тогда не знал - хотя бы одного...)
Боль от потери Ауре слилась для меня с болью от потери друзей в одну
чашу - и не думаю, что та, которую Спаситель просил пронести мимо него,
была сильно горше... Вот после этого-то я раз и навсегда утратила веру в
три вещи: в романтическую любовь до гроба, в так называемых лучших
подруг и в людскую жалость.
Ибо все эти девочки и мальчики с горящими глазами утешают того, кого
считают достойным утешения, но никак не того, кто и вправду в нем
нуждается. Того, кого боль толкает веной на бритву, но не того, кому она
вкладывает в руки меч. Того, кто умеет эффектно страдать, но не того,
кто больше любой непристойности стыдится собственной слабости! А я... я
же тогда совсем не была сильной, но все равно сумела выкарабкаться без
посторонней помощи, сама - слава богам, учеба у Лайгалдэ и в Ордене
отвлекли меня от моей маленькой трагедии. И с тех пор я и воспринимаю
как оскорбление любую жалость по отношению к кому бы то ни было.
Правых - не жалеют! Сильных - не спасают!
***
...В последнюю секунду, судорожным усилием, которое даже нельзя
назвать волевым, мне удается смягчить силу выброса - и девчонка в черной
шляпе с коротким сдавленным криком отдергивает руки. Ладони ее теперь
ярко-розового цвета, она дует на них, даже лижет, и лицо ее искажено
судорогой настоящей, а не придуманной боли. Ничего страшного, это всего
лишь ожог первой степени, немного масла, немного покоя - и все само
пройдет. Вот и на обшлагах ее старенькой куртки армейского покроя нет и
следа огня, хотя вообще-то синтетика занимается мгновенно. Разве что
обуглился край вылезшей нитки...
- Зачем ты так? - доносится до меня ее голос сквозь клубящийся
ало-золотой туман, который я никак не могу изгнать из своего сознания. -
Ведь я желала тебе только добра!..
- И вот так будет со всяким, рэссла вирз, спасателем, который
попытается сунуться не в свое дело, - машинально/произношу я, с трудом
сползая на пол, - колени трясутся, ноги держат кое-как. И все плывет,
плывет, словно я резко выпрямилась в душной ванной... я хорошо знаю это
состояние, когда замедляется субъективное время, знаю по урокам
Лайгалдэ. Краткий энергетический коллапс, он проходит достаточно быстро.
Когда мир вокруг меня снова обретает внятность, я уже окружена тесным
кольцом недопесков. На разные лады повторяется одна и та же фраза: "Она
ударила Данни огнем!" (значит, это и есть Данни? Вот и познакомились,
трать-тарарать...) Многие неумело изгибают руки в защитных жестах. А
прямо передо мной - глаза в глаза - стоит Арлетт Айотти.
- Кто ты и что тебе здесь надо, саламандра? - я осознаю смысл
последнего слова и тут же понимаю, что на самом деле она сказала
"анъоо-ллах", что-то вроде "дух или живое существо пламени". Слово языка
ломиэллайи - родного языка печально знаменитой леди Наллики.
Все, вот теперь окончательно срослось - и черные волосы при
светло-серых глазах, и имя Айотти. Я правда, знаю едва ли два десятка
корней этого языка, который не в силах освоить никто, кроме его
носителей, ибо организован он вопреки всем лингвистическим законам и
правил там, по-моему, нет вообще - одни исключения. Но если память мне
не изменяет, "айо-оти" на сем странном наречии означает что-то вроде
"милосердия".
Есть такая раса Нездешних - лаийи теней, чаще именуемая кланом Черной
Звезды. Особенность ее в том, что она способна оптимальным образом
улавливать и использовать энергию отрицательных эмоций - смертных, в
меньшей степени других Нездешних. Поэтому о них говорят, что они
"питаются болью", и откровенно их недолюбливают. Но на самом деле
человеку, пообщавшемуся с лаийи теней, обычно быстро делается лучше -
ведь они забирают себе его отрицательный потенциал.
Как и все истинные лаийи, клан Черной Звезды весьма неохотно покидает
места обитания, поэтому среднему мотальцу известно о них не так много.
Однако в остальном они - те же лаийи, и если смертную женщину угораздит
лечь с одним из них...
Вот тогда спасайся кто может! Ибо для получившегося гибрида
отрицательное эмоциональное поле - единственно возможная среда
существования. И если только он не помрет от энергетического дисбаланса
годам этак к двадцати, то научится искусно провоцировать и поддерживать
вокруг себя это самое поле. А если учесть, что, как и любая первая
производная лаийи и человека, данный гибрид не любит жить подолгу на
одном месте...
В общем, от Наллики, успевшей стать в Ордене притчей во языцех,
стоящая передо мной дама отличается, похоже, лишь большей агрессивностью
и (я очень на это надеюсь!) меньшим талантом к сложению и Говорению
Слов.
Все это проносится у меня в голове за какую-то пару секунд, после
чего я мгновенно осознаю, как надо действовать.
Медленно, очень медленно, чтобы все прониклись, я обвожу
расфокусированным взглядом это сборище энергетов-дилетантов, которое
пытается меня "удержать"...
- А ну все на метр от меня, - выговариваю я негромко, но предельно
внятно. - А то еще кого-нибудь обожгу по чистой случайности, - и резко
выбрасываю вперед ладонь. Сработало - недопески мгновенно отшатываются
назад, одна Арлетт стоит неколебимо. Из задних рядов доносится чей-то
почти плачущий возглас:
- Что же ты, Риаль? Ты же Повелевающая Огнем, сделай что-нибудь!
- Ха-ха три раза, - мрачно отзывается та, которую назвали Риаль. -
Сама лезь с голыми руками на саламандру-оборотня.
Я невольно ухмыляюсь, заслышав сие, и кажется, это пугает их еще
больше.
- Можешь называть меня саламандрой, если тебе так больше нравится, -
теперь я сосредоточена исключительно на глазах цвета мартовских луж. -
Вообще-то я Линда Угнела, старшая сестра некой Маэстины Ковенски. Тебе
ничего не говорит это имя?
- Зачем ты причинила боль Данни? - Арлетт, видимо, не пожелала
услышать мои последние слова.
- Для профилактики, - я принимаю максимально наигранную позу вызова.
- Чтоб больше никогда в жизни не совала пальцы в розетку. Если уж совсем
честно, я предпочла бы причинить эту боль тебе. Ты же считаешь, что тот,
кому не больно - не человек, не так ли?
В полированной дверце шкафа я вижу свое отражение - волосы
разметались, ожерелья перепутались и вообще вид такой, словно вот-вот
кинусь и начну когтями рвать. Ушельцы видят то, что хотят видеть. Сейчас
я играю и не боюсь переиграть - пусть они боятся, мне так даже проще. Ну
не могу я уйти отсюда, не надавав по мозгам этой Арлетт! Впрочем, я и
так уже, кажется, доставила ей пару приятных минут. Удивительно, как у
нее от моей ярости - а это ведь тоже отрицательная эмоция! - до сих пор
понос не случился.
- Ты хочешь меня убить, да, саламандра? - спокойно бросает мне в лицо
Арлетт, будто всю жизнь ждала этого.
- Ну зачем сразу убивать, энергию тратить, - отвечаю я с
демонстративным презрением. - Вот зашвырнуть бы тебя куда-нибудь очень
далеко, чтоб под ногами не путалась и детям тутошним на мозги не капала!
Ситуация, преследующая меня с раннего детства и посейчас, - "девочки
дерутся"... может, просто из-за ощущения себя ничуть не похожей на
других женщин? Но как бы то ни было, такое случается со мной не реже
трех раз в год - только в детстве это были таскания за волосы, а сейчас
- дуэли, блинн, на атрибутах и архетипах...
- ...Ну-ка, ну-ка, что здесь происходит? Что тут у вас за бардак?
В дверях комнаты неожиданно обнаруживаются три фигуры в серой с
серебром форме, которую я так мечтала увидеть в этом вертепе. Стражи
Башни. Нет, на небе или где-то еще, но бог, несомненно, есть и временами
даже слышит мои молитвы. Уж не знаю, что занесло их сюда, но сейчас их
явление настолько к месту!
- Удо Грейлен, капитан Стражей Башни Теней. Кто хозяйка этой
квартиры? - уверенно употребленный женский род не оставляет сомнений,
что Удо сей вертеп знаком куда лучше, чем мне.
Вокруг него мгновенно образуется пустое отчужденное пространство, на
лицах читается какой-то иррациональный испуг, ничего общего не имеющий с
обычным страхом перед представителем закона. Лицо Удо наполовину закрыто
большими зеркальными очками - две недели назад какой-то ублюдок зажег у
него под носом световую бомбу, так что он до сих пор не выносит дневного
света. И меня не покидает ощущение, что испуг в недопесках рождает не
только ореол Круга, но и эти очки...
- Я здесь, - Влединесс возникает в поле зрения чуть ли не из-под
стола. - В чем дело, капитан Удо?
- По заявлению Инглори Эрхе разыскивается ее дочь Имлаанд. Есть ли
она здесь и знает ли кто-нибудь о ее местонахождении?
Все-таки девчонка... Я быстро оглядываю помещение, но нигде не
мелькает пушистая головка солнечного цвета. Вышла, что ли, в соседнюю
комнату или еще куда? Зато Арлетт Айотти сразу же вскидывается в сторону
Удо:
- Вы появились исключительно вовремя, капитан. Дело в том, что у нас
тут объявилось некое странное существо - по виду обычный человек, но
есть основания считать, что это - стихийная саламандра. Ведет себя
крайне агрессивно и уже слегка обожгло одну из нас. Мы пробуем
сдерживать ее, но едва с этим справляемся...
Вот этого я ожидала от Арлетт меньше всего - пытаться сдать кого-то
своему злейшему врагу! Одно из двух: либо она старается увести разговор
в сторону от Имлаанд, либо в самом деле настолько перепугана, что даже
Стражей готова взять в союзники...
Удо долго смотрит на меня, а я на него. Все-таки первой не выдерживаю
я - рот мой растягивается в улыбке до ушей. Подозреваю, кстати, что они
с ребятами некоторое время просто стояли в коридоре, не привлекая к себе
излишнего внимания, и уж последнюю-то пару реплик точно слыхали.
- Привет, Эленд, - наконец говорит капитан Стражей. - Все ищешь
приключений? Кого это ты тут обожгла?
- Достали, вот и обожгла, - отвечаю я. - Сам знаешь: гнев Огня,
гордыня Камня, хитрость Воды и упрямство Жизни...
- Это уж точно, - кивает Удо. - За что хоть обидела?
- А пусть не в свои дела не лезут, - я, раздвигая толпу, спокойно
подхожу к Стражам. - Ни в мои, ни в чьи-то еще. Я вообще-то сюда за
своей сестрой пришла, которой эти деятели уже черт знает сколько мешают
зарегистрироваться.
- Припоминаю, ты говорила... как ее, Маэстина, что ли? - взгляда Удо
под очками не видать, но я чувствую, как он обводит им комнату. - Так
она тоже здесь обитает?
- В принципе обитает, - морщусь я. - Но конкретно сейчас где-то
бегает. А я ее тут битый час караулю, чтобы в Круг Света за шкирку
отволочь...
- Ты упрекаешь нас за вмешательство в чужие дела, приберегая право
вмешиваться для себя? - неожиданно встревает Данни. Арлетт мечет в ее
сторону взгляд, подобный молнии, но моя жертва, похоже, ничего не
замечает. - Маэстина свободный человек, и никто не имеет права тащить ее
куда-то за шкирку. Даже сестра.
Удо поворачивается к Данни всем корпусом и сквозь очки окидывает ее
таким взглядом, который, кажется, можно потрогать.
- Все мы тут люди свободные, лойнэлле... а руку вашу попросить нельзя
ли? Как там у вас дела обстоят с регистрацией?
- У меня обожжены ладони, - резко отвечает Данни. - Паспорт, если
хотите, в правом кармане куртки, мне самой не достать. Даже с московской
пропиской...
- Москва - это версия Города на Техноземле? - делает вид, что
припоминает, Удо. - Только руку все равно позвольте. Я не Огненный, как
Эленд, я Жизнь и Ветер, так что боли не причиню. А заодно и вашу,
досточтимая лоини, - кивает он Арлетт. - Лицо у вас приметное, только
что-то никак не припомню я его...
Данни мнется, но Арлетт спокойно соединяет свою ладонь с ладонью
капитана Стражей. Удо замирает на секунду, прислушиваясь к ощущениям...
- Хм, как ни странно, все в порядке. Не ожидал, простите. Но на
всякий случай дайте на контроль еще раз, Залту, пока я с девушкой занят.
Высокий парень с вьющейся светлой гривой - явно Нездешний и явно
совсем юный - берет ладонь Арлетт в свои руки и прислушивается намного
дольше, чем Удо... Тот тем временем пробегает взглядом паспорт Данни.
- Наведенка, капитан! - вдруг восклицает Залт. - Очень хорошая
подделка, нашей работы, я сам едва отфильтровал - но наведенка! Меня не
обманешь!
- Вот как? - рот Удо едва заметно кривится. - Давненько, давненько
такого не встречалось. Так что извините нас душевно, лоини, но придется
вам с нами прогуляться. Не упрямьтесь, пожалуйста, никакой вам пользы от
этого упрямства не будет. Так, Залт, Айинн, а вы, пожалуй, прочешите всю
публику. Смотрите только наведенку, на отсутствие регистрации пока
плюйте - тут ее, почитай, у каждого первого нет. Да, все это очень и
очень печально... И кстати, я еще раз повторяю свой вопрос про девочку
по имени Имлаанд Эрхе: может ли кто-нибудь указать ее местонахождение?
Пару минут я с удовлетворением наблюдаю за разгромом, учиняемым
Стражами, потом кивком прощаюсь с Удо, набрасываю на плечи шарф и ухожу.
Маэстина так и не появилась, а теперь, после показательного разгрома, и
вовсе не появится. Где я теперь буду ее искать?
Спускаясь по лестнице, пытаюсь понять: напрасно или не напрасно
потратила этот день своей жизни?
***
Как вы можете понять, до святости мне еще весьма и весьма далеко.
Именно поэтому я в конце концов оставила всякие мысли о Маэстине - пусть
живет как хочет. В конце концов, она уже достаточно взрослая, а у меня
собственных забот выше крыши. Не показывается, денег не клянчит - и то
ладно.
Однако аккурат на Пятидесятницу эта история получила совершенно
неожиданное окончание...
***
"...высокая и мрачная башня, где жила Эргис, единственная дочь князя
Эрта, посвятившая жизнь магии и колдовству. В полном уединении обитала
она здесь, вдали от людских селений, и шесть немых кобольдов
прислуживали ей..."
Благодать-то какая! Мадам Гру на целый месяц укатила на курорт