де бы поменьше его "Коршуна",  и  три  торговых,
пузатых, с обвисшими полосатыми парусами.
   На римских кораблях их, естественно,  тоже  заметили.  Но  ничего  не
предприняли. Проявили  сдержанный  интерес.  На  военном  корабле  около
носовой "фигуры" Коршунов сумел разглядеть  человечка  в  шлеме  с  алым
гребнем. На Алексее красовался такой же. И он тоже  в  полном  облачении
римского офицера  стоял  на  носу  около  фигуры  якобы  коршуна,  а  по
утверждению специалистов - орла. Попробуй заподозрить в нем варвара.
   К нему подбежал Книва, тоже в римских доспехах.
   - Сразу на таран, Аласейа?
   - Нет. Тогда они сообразят неладное. Править как для прохода примерно
в пяти корпусах. А когда поравняемся, крутой поворот - и на таран.
   Парень умчался передавать приказ. Мерно взвизгивала флейта,  скрипели
весла, пенилась вода у форштевня...
   Да, римский боевой был поменьше триремы. И весел у него было не  три,
а два ряда. Сейчас эти весла были задраны  вверх.  Но  сам  корабль  был
развернут носом к "Коршуну". Впрочем,  так  даже  удобнее  -  ударить  с
разворота в борт.
   Боспорцы поотстали. Трирема, даже  идущая  вполсилы,  легко  обогнала
корабли, на каждом из которых всего-то по тридцать весел.
   Они поравнялись с тремя вытянувшимися линией  "купцами".  Их  экипажи
скопились у бортов, глазели на трирему. Военный корабль держался  метрах
в ста позади. Офицер на носу что-то крикнул, призывно махнул рукой: мол,
давайте к нам.
   - Сейчас приплывем! - гаркнул Коршунов по-русски. - Не сомневайся!
   Офицер опять что-то закричал. Надо полагать, с русским  у  него  были
проблемы...
   Трирема вышла на нужный рубеж.
   - Давай! - взревел Коршунов по-готски.
   Весла правого борта  вскинулись  вверх,  весла  левого  борта  мощно,
теперь уже  в  полную  силу  вспенили  воду,  флейта  загнусавила  чаще,
трирема, по короткой дуге, очень  красиво  развернулась,  весла  правого
борта упали вниз, рванув взбудораженную воду...
   На римском корабле сообразили, что происходит что-то не то. Завопили,
засуетились... Поздно пить боржом, когда почки отвалились!
   Все произошло в считанные секунды. Красный борт римского корабля  (он
оказался намного ниже носа триремы)  стремительно  надвинулся.  Коршунов
успел увидеть на "римлянине" стрелка, поднимающего лук, но  укрыться  не
успел. Стрелок, впрочем, тоже не успел - выстрелить. Раздался  ужасающий
треск, Коршунова швырнуло вперед - но он был готов:  крепко  вцепился  в
"ногу" "коршуна". А вот стрелку не повезло. Храбреца швырнуло  вперед  -
за борт. Не его одного. Человек десять римлян, стоявших слишком  близко,
полетели с палубы вниз... А трирема уже отрабатывала  назад,  выдергивая
таран из пробитого корпуса, отходя от обреченного корабля,  который  уже
можно было не принимать в расчет,  и  направляясь  к  "купцам",  которых
никто таранить не собирался...
   Коршунов бросил взгляд на протараненный  корабль.  Да,  с  этим  все.
Бедолага стремительно погружался. С его бортов  сыпались  в  море  люди.
Спрыгивали - и сразу плыли прочь, чтобы тонущий  корабль  не  утянул  за
собой. Пускай плывут, решил Коршунов. Берег далеко, но  водичка  теплая,
хороший пловец доберется.
   Только римский офицер по-прежнему стоял на носу своего корабля... "Ну
и дурак", - подумал Алексей. Кораблей  много,  а  жизнь  -  одна.  Хотя,
может, он плохо плавает...
   "Купцов" взяли без проблем.  Те,  увидев  над  собой  свирепо-веселые
бородатые рожи гревтунгов, сразу  подняли  лапки  кверху.  И  правильно.
Резать их не стали. Свою  команду,  в  том  числе  и  любителей  пустить
кровушку, Коршунов крепко держал в кулаке. А боспорцы поспели уже тогда,
когда в трюмах всех  трех  "купцов"  шарили  готы.  Впрочем,  свою  долю
добычи, по общему соглашению, получат и они.
   А добыча оказалась  изрядная.  Вместительные  трюмы  судов  были  под
завязку набиты барахлом:  тканями  в  тюках,  амфорами  с  благовониями,
корзинками с аккуратно  упакованными  стеклянными  изделиями...  Короче,
много всего ценного производилось в Римской империи и вывозилось из нее.
Вот только золота было мало, но это  не  страшно.  Суда  направлялись  в
Боспор, следовательно, все  товары  были  подобраны  так,  чтобы  по  ту
сторону Черного моря на них был спрос.
   Коршунов добычей не занимался: поручил это дело родичам.  Его  больше
интересовала информация. И Алексей ее получил.  Информацию,  из  которой
явствовало, что все его расчеты гроша ломаного не стоят.
   Он промахнулся почти на двести километров.

Глава пятая,
В КОТОРОЙ АЛЕКСЕЙ КОРШУНОВ ЗАНИМАЕТСЯ СТРАТЕГИЕЙ И ДИПЛОМАТИЕЙ

   Купцов Коршунов отпустил. Даже  выкупа  не  взял.  Выкупом  дослужили
полученные от них сведения.
   Наиболее важное:  примерно  в  ста  километрах  к  западу  парулируют
военные корабли. Сколько их  и  откуда  они  взялись,  купцы  не  знали.
Выходит, фокус с ложным донесением на этот раз  не  сработал?  Утешением
служило то, что Алексей не вывел свой флот прямо на  вражескую  эскадру.
Такое вполне могло случиться, учитывая  его  навигационные  способности.
Повезло, можно сказать.
   А вот соратники Коршунова считали, что иначе и  быть  не  может.  Они
были уверены, что это удача вождя Аласейи вывела  их  прямо  на  добычу.
Алексей не сказал им, что намеревался выйти к  берегу  совсем  в  другом
месте. Хотя мог бы и сказать. Тогда бы ему заявили, что это удача  сбила
флотилию с намеченного курса. Три корабля,  набитых  добром,  полученных
практически на халяву. Ни одной капли крови (своей, разумеется)  пролить
не пришлось.
   Два корабля Коршунов забрал себе.  Вернее,  объявил  законной  частью
гревтунгов. Кое-кто поартачился, но без особого пыла. В основном потому,
что все предвкушали новую - невероятно огромные трофеи, которые  добудут
у ромлян. Свои суда  Алексей,  с  новыми  командами  и  в  сопровождении
военного боспорского корабля, отправил в уединенную бухту неподалеку  от
своего имения. Прямо в Херсонес он их гнать не рискнул - пиратов там  не
любили, а они, как ни крути, стали именно пиратами. Идти  велел  обычным
маршрутом, представляясь, если что, - боспорцами. На месте разгрузиться,
часть груза, потребную самим гревтунгам, отложить, остальное продать  на
рынках Херсонеса. Коршунов с помощью одного грамотного боспорца (сам  он
пока даже греческим владел не очень, не говоря уже  о  латыни)  составил
сопроводительную - для Анастасии. Алексей отправил бы все  три  корабля,
но остальное войско потребовало немедленного раздела добычи -  на  всех.
Особенно ярились гепиды. Они пришли с другим риксом, который, в  отличие
от Красного, вел себя довольно нагло. Красный же даже прикончить наглеца
не мог, потому что тот был дядей его матери. Пришлось  устроить  раздел,
на что в условиях моря ушли целые  сутки.  И  теперь  пустое  купеческое
судно болталось на буксире у "Коршуна",  потому  что  при  слабом  ветре
безнадежно отставало от флотилии.
   Ох  уж  эти  гепиды!  Наплачемся  мы  с  ними,  пожаловался   Алексей
Агилмунду.
   "А может, бросить их? - предложил тот. - Пусть идут своей дорогой,  а
мы - своей?"
   Нет, послать их подальше - тоже нельзя.  Почти  пятая  часть  войска,
как-никак.
   Флотилия шла на юг. В виду берега, но  достаточно  далеко,  чтобы  не
"бросаться в глаза". Хотя два дня назад  несколько  боспорских  кораблей
подошли к берегу в районе какого-то местного селения - пополнили  запасы
воды и продовольствия. Причем, в целях конспирации, не только никого  не
стали грабить, а даже честно зa все  расплатились,  более  того  -  дали
взятку  местному  чиновнику,  чтоб  не  болтал.  Дескать,  идут  они   в
Маркионополь и  не  хотят  привлекать  внимание  конкурентов.  Скулди  с
Агилмундом, правда, считали, что лучшая конспирация  -  просто  вырезать
всех свидетелей. Заодно и деньги сэкономить. Но Коршунов был  главным  и
настоял на своем. Скрытность важнее экономии. Даже отпущенным на свободу
купцам он ненавязчиво  намекнул,  что  собирается  двигаться  именно  на
север.  Прорваться  с  боем  или,  в  обход  римского  флота,  к   устью
Дуная-Данубия. Да, скрытность - это залог его  успеха.  Ведь  была  одна
очень интересная информация, полученная от ограбленных купцов: скоро  по
всей империи начнется большой праздник. Флоралии называется. Алексей был
уверен, что праздник в Великой Римской империи -  то  же  самое,  что  и
везде: всеобщая пьянка, безобразие и утрата бдительности. Следовательно,
есть шанс взять римлян тепленькими.
   Алексей  рассчитал  все  точно.  И  цель  выбрал  достойную  -  город
Маркионополь,  один  из  городов  провинции  Мезия  (так  ему  сказали),
чрезвычайно  богатый.  Прикинул,  что  к  вечеру  второго  дня  славного
праздника римляне  (включая  гарнизон),  дойдут  до  нужной  кондиции  и
"правильно" прореагируют на появление "Коршуна" в гавани.
   Вечером,  накануне  назначенного  дня,  Коршунов  собрал  у  себя  на
"Коршуне" вождей - Агилмунда, Скулди, Дикинея, младшего брата Комозика и
второго по значимости (после Скулди) вождя герулов;  Беремода,  старшего
из вождей разноплеменных готов;  Химнериха  -  лидера  гепидов,  дядюшку
Красного; Тарвара со Скубой -  предводителей  боранов.  Алексей  объявил
план  будущего  сражения:  завтра  пройти  оставшиеся  до   Маркионополя
двадцать миль на максимальном удалении от  берега.  И  к  вечеру,  когда
начнет темнеть, трирема Коршунова войдет  в  порт  Маркионополя,  боевая
команда высадится с минимальным шумом,  войдет  в  город  и  постарается
захватить и удержать ворота цитадели. К  этому  времени  к  берегу,  под
прикрытием темноты,  должны  подойти  остальные  корабли  -  и  доделать
остальное. Коршунову этот план казался простым и безукоризненным. Ночь и
темнота в данном случае - не помеха.  Насколько  ему  было  известно,  в
Маркионополе имелся маяк,  который  в  хорошую  погоду  наверняка  виден
минимум за километр. А когда на берег высадятся парни в римских доспехах
(у Коршунова имелось  больше  ста  трофейных  комплектов  обмундирования
противника), их не на клинки примут, а венками забросают. А там уж, пока
разберутся, кто есть кто, дело будет сделано.
   Таков был план Коршунова, но оказалось, что  далеко  не  всем  он  по
вкусу.
   - Складно ты  все  придумал,  Аласейа!  -  мрачно  прогудел  Диникей,
который так зарос бородой, что ни щек, ни скул не видно,  даже  зеленить
практически нечего, разве вот под глазами. - Мы, значит, после подойдем,
а вам, гревтунгам, значит, опять вся добыча достанется!
   - Зря говоришь! - тут же подал голос Скулди, который,  мягко  говоря,
соплеменника  недолюбливал.  Терпел  только  потому,  что  тот  -  родич
Комозика. - Маркионополь - большой город. С  ходу  его  не  возьмешь.  А
запрутся в крепости, так только и  останется,  что  предместья  грабить!
Всякому известно: самая добыча - она за стенами!
   - А ты молчи, Скулди! - заворчал гепид Химнерих. - Ты за  Аласейей  -
как хвост за собакой. Ты  в  обиде  не  останешься,  а  нам  опять,  как
недавно, крохи делить!
   - Ты, Химнерих, совсем совести  лишился!  -  возмутился  Агилмунд.  -
Сумки набил, меча не вынув, так мало тебе!
   - А я, гревтунг, меча вынуть не боюсь! - гаркнул  гепид.  У  него  от
раздражения даже мясистый нос покраснел. - Хочешь поглядеть на мой меч?
   "Черт! Сейчас ведь подерутся!  -  подумал  Коршунов.  -  Надо  что-то
делать!"
   Но  что?  Разводить  этих  амбалов  -  не  для   его   комплекции   и
фехтовального мастерства. А на одном авторитете... На авторитете он  мог
бы урезонить Агилмунда, Тарвара или Скулди. Остальные, напротив, склонны
были  постоянно  нарываться  на  скандал.  Так  у  них  принято:  вождь,
поднявшийся над другими вождями, должен постоянно доказывать, что  он  -
круче.
   А  почтенные  вожди  расходились  все  больше  и  больше.  Даже  чаек
напугали. В ругани не принимали участия только Тарвар, Скуба и Агилмунд,
которого Коршунов предусмотрительно поймал за  руку  раньше,  чем  родич
взялся за меч.
   - Вы, готы, всегда наперед других норовите! - ярился Химнерих.
   - Это вы, гепиды,  завсегда  в  хвосте  волочитесь!  -  вмешался  гот
Беремод, который не смог  не  возмутиться,  когда  речь  зашла  о  готах
вообще, а не конкретно о гревтунгах.
   - Нынче, Беремод, и тебе в хвосте волочиться, -  язвительно  напомнил
Диникей. - Или забыл?
   Верно, забыл Беремод. Сразу замолчал.
   Зато Диникей продолжал разоряться. И Химнерих ему подпевал.
   "Взять, что ли, в десант сотню герулов? - подумал Коршунов. - Дерутся
они подходяще..."
   Наклонившись к Агилмунду, Коршунов вполголоса поинтересовался:
   - У герулов добыча в общий котел идет, как у нас?
   - В общий, - подтвердил Агилмунд. - Еще доли вождей и  за  храбрость,
но так - на всех делят.
   - Что ты молчишь, Аласейа? Чего ждешь? - потребовал Диникей.
   - Жду, пока вы глотки драть перестанете, - сухо произнес Коршунов.  -
Тогда дальше говорить буду.
   - Говори! - буркнул Диникий.
   - Ну спасибо, что разрешил,  -  усмехнулся  Коршунов.  -  Потому  что
говорить буду как раз о вас, герулах. Скулди! Хочу тебе предложить...
   - Скулди, опять  Скулди...  -  проворчал  Диникей,  но  Коршунов,  не
обратив на его реплику внимания, продолжал:
   - Хочу, чтобы ты подобрал человек сто -  и  присоединился  к  команде
"Коршуна".
   - Тесновато будет, - заметил Агилмунд.
   - Ничего, потеснимся. Согласен, Скулди?
   - Согласен! - не раздумывая, ответил Скулди.
   Диникей задрал бородищу, даже рот открыл, намереваясь  возмутиться...
Открыл и закрыл. Сообразил: в данном варианте шишки достанутся Скулди  и
его ближним сторонникам, а орешки все равно поровну делить.
   Диникей заткнулся (как и предполагал Коршунов), зато заорал Химнерих.
Но его никто не поддержал, даже Беремод, который с надеждой уставился на
Коршунова: может, и его тоже пригласят?
   Зря надеялся. Из тысячи с лишним  разноплеменных  готов  Коршунов,  с
помощью Агилмунда, разумеется, уже отобрал полторы сотни самых  толковых
в свою личную дружину, остальных же предпочитал  держать  на  отдалении.
Так удобнее и спокойнее. Может, самого Беремода он бы и взял  в  экипаж,
но под Беремодом здесь аж три сотни родичей, так что он - тоже вождь.  А
вождю без дружины, хотя бы и малой, - непочетно.
   - Ладно, Химнерих,  хватит  тебе  яриться!  -  прервал  Скулди  поток
красноречия гепида. - Ты хоть годами и не молод, да вождь еще неопытный.
Не тебе с Аласейей спорить.
   - Да я... - начал Химнерих, но тут, в кои веки, и  Диникей  встал  на
сторону Скулди.
   - Так и есть, - подтвердил он. - И какова твоя удача,  нам  неведомо.
Ты ведь не в споре воинском, без славы риксом стал, Химнерих ,  это  все
знают. Да и у рода вашего удача невелика.  Кабы  не  Аласейа,  племянник
твой, Красный, так бы и остался в рабстве. Не забыл?
   Племянник у Химнериха - как кость в горле. Но есть еще, так  сказать,
долг рода. Перед Аласейей. Умолк Химнерих.
   В общем, разъехались, вернее, расплылись относительно мирка. Одно  не
понравилось Коршунову: то, что Химкерих и Беремод селя в одну лодку.
   "Если эти двое споются - будут проблемы, - подумал он. - Надо бы меры
принять..."
   Думал-то он правильно. Но с мерами - опоздал.

Глава шестая,
В КОТОРОЙ ВСЕ ПЛАНЫ КОРШУНОВА ИДУТ ПРАХОМ ИЗ-ЗА ЧУЖОЙ ЖАДНОСТИ И ГЛУПОСТИ

Третье мая девятьсот восемьдесят седьмого года от основания Рима

   Коршунов  спал  на  палубе,  подстелив  под  себя   одеяло.   Второе,
свернутое, положил под  голову.  Трирема,  поставленная  на  оба  якоря,
носовой и кормовой, слегка покачивалась, ночи были исключительно теплые,
и никаких комаров, разумеется... В общем, спать было  вполне  комфортно.
Правда, немного мешал богатырский храп: Коршунов не один спал на палубе.
Кому  захочется  спать  внизу  -  в  такую  погоду!  Но  к  храпу  можно
привыкнуть. Алексей привык... за пару  недель  плаванья.  Особенно  если
принять на сон грядущий стакан-другой качественного боспоровского винца.
Что, говорят, и для здоровья полезно.  Это  Коршунов  еще  в  той  жизни
слыхал.
   Рядом с  Алексеем  обычно  укладывались  родичи  -  Агилмупд,  Книва,
Сигисбарн. Для полноты компании не хватало только  Ахвизры,  но  Ахвизра
плыл на другом корабле  -  боспорском  военном.  Коршунов  назначил  его
старшим над "боспорской эскадрой". Это ему Агилмунд посоветовал.  "Пора,
- сказал, - нашему Ахвизре учиться повелевать. А то так и проживет  -  в
старших дружинниках". Ахвизра к власти не рвался и  даже  попробовал  от
руководства увильнуть. Но Агилмунд обладал поистине готским упорством  и
дружбана своего дожал.  Ворча  и  не  к  месту  поминая  богов,  Ахвиэра
перебрался  на  боспорский  корабль.  Там  он  через  пару  дней  плотно
скорешился с Тарваром. Сыну Крикши вообще-то полагалось плыть при своих,
но он спихнул все  на  Скубу,  переселился  на  "боспорца"  и,  оттеснив
приданных кораблю Фарсанзом кормчих, целыми днями "рулил", впеременку  с
Ахвизрой, который тоже въехал  в  преимущества  начальственного  статуса
(грести не надо, твоя пайка - первая, доля добычи - двойная)  и  уже  на
Агилмунд а с Аласейей не  бухтел.  Печалился  только,  что  подраться  с
римлянами ему не дали. Тарвар тоже печалился.
   Вот  они  оба  и  заявились  на  "Коршун"  чуть  свет,   не   столько
опечаленные, сколько взбешенные.
   - Этот плевок отхожего места, этот отпрыск дурной козы! Чтоб у него в
бороде опарыши завелись! Этот проклятый всеми богами  гепид!..  -  ревел
Ахвизра, перебудив всех на триреме еще раньше, чем поднялся на палубу.
   - Ублюдок дохлой камбалы! Чтоб ему крабы яйца отгрызли! Чтоб  ему  из
жопы акулу родить!.. - вторил ему более тонко, но не  менее  громко  сын
Крикши.
   - Заткнитесь оба! -  рявкнул  свежеразбуженный  и  очень  недовольный
Коршунов. - Толком говорите!
   Толком вышла еще печальнее.
   Этой ночью два "обиженных" вождя, Химнерих и  Беремод,  сговорившись,
угнали без малого треть боранского "флота" (кормчих, вероятно,  запугали
или убили) и самостийно направились к берегу, желая, так сказать,  снять
сливки. К сожалению, направились они не к Маркионополю (где им наверняка
навешали бы по загривкам), а прямо к ближайшему населенному пункту, коим
по карте Коршунова был ничем не примечательный городишко Тумос.
   - Козлы! - прошипел Алексей по-русски. Тумос его не волновал.  Бог  с
ним, с Тумосом. Но теперь-то им Маркионополя не видать. Связь  у  римлян
поставлена отменно. Так что максимум  через  полдня  на  всем  побережье
будут знать: варвары пришли!  Единственный  выход  -  поднять  паруса  и
заплыть подальше на юг... Надеясь, что там не окажется еще одной римской
эскадры.
   - Так. Агилмунд! Разошли гонцов на все корабли. Снимаемся и уходим на
юг!
   - И не накажем этих безмозглых?! - взревел Ахвизра.
   - А корабли? Наши корабли?! - возопил Тарвар.
   Последний довод был серьезным.
   - Ладно, - подумав, решил Коршунов. - Идем к берегу.
   Как и следовало ожидать, гепиды дело просрали. То есть на  берег  они
высадились без проблем, но,  решив  начать  с  того,  что  ближе  лежит,
принялись грабить предместья.
   Пока они занимались этим приятным и интересным делом, местные  жители
протрезвели и успели убраться в крепость.
   - Вот и хорошо! - заявил очень довольный Химнерих, у которого на  шее
уже красовалось новое ожерелье из оправленных  в  золото  самоцветов.  -
Значит, никуда не удерут. Не бойся, Аласейа, сейчас мы разом навалимся и
их оттуда выковыряем!
   В гавани воняло рыбой и смертью. Повсюду лежали мертвые тела.  Иногда
- голые, иногда - в ошметках одежды. Вряд  ли  это  были  трупы  воинов.
Телосложение не то, да и женских тел было немало. Гепиды  не  только  не
озаботились похоронами, но даже не  потрудились  сложить  трупы  в  одно
место. И Химнериху плевать было на мертвецов.  Его  интересовала  только
добыча.
   "Стоп! - сказал себе Коршунов. - Ты не в  двадцать  первом  веке.  По
здешним понятиям Химнерих - в своем праве".
   И  все-таки  самым  боль