Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Фэнтази
      Лазарчук Андрей. Иное небо -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  -
роной. Я напрягся, пытаясь себе это представить. На секунду показалось, что понял - потом все смешалось. Тарантул усмехнулся. А каково мне пришлось?.. Ладно, пример посложнее. Екатеринбургский расстрел. Император Николай Кроткий с супругой, детьми и челядью. Сорок седьмой год, следственная комиссия. Год работы, все перерыто, опрошены сотни три свидетелей... Итог: то ли все расстреляны сразу, то ли часть увезена куда-то. То ли увезены все, а расстреляна для отвода глаз другая семья. Тела: брошены ли в шахту, растворены ли кислотой, сожжены?.. Вскрыто четыре захоронения, каждое, согласно одной из версий, может оказаться настоящим - тогда чьи остальные? Наконец, будто бы по свежим следам могила вскрыта в присутствии Колчака Александра Васильевича, останки уложены в гробы и вывезены - куда? Есть сведения, что в Шанхай. И так далее. Что это значит? А значит это то, что стабильность мира в том месте и в то время была очень низкой, что полоса нестабильности продолжалась и в сорок седьмой год, и в наши дни, и что в то время произошло все то, о чем рассказали свидетели: и расстреляли всех сразу и бросили в яму, залив кислотой, и расстреляли царя и наследника, а царицу с дочерьми вывезли куда-то и убили после, и останки лежат в тех могилах - и ни в какой конкретно, и как бы в каждой, и в то же время выкопаны, уложены в гробы и увезены куда-то для честного захоронения... Когда-нибудь останется одна версия, незыблемая, перекрестно подтвержденная - это будет означать, что вот эта конкретно мировая линия стабилизировалась... и вот тут возникает вопрос о причинах и следствиях. Казалось бы, все однозначно: кризис приводит к дроблению реальностей. Но если представить себе, что - наоборот... или что существует хоть какая-то обратная связь... - Ты спишь? - прервав рассказ, спросил меня Тарантул. - Нет, - сказал я. - Я просто пытаюсь понять. - Давай-ка, сынок, для разнообразия - расскажи, что было с тобой. Кстати, могу я сесть нормально? - Да, конечно... Тарантул сел нормально: спустил одну ногу на пол и подпер щеку ладонью. Я помолчал немного, собираясь с мыслями, и начал рассказывать - "ничего не скрывая и ничего не добавляя от себя". Тарантул не перебил меня ни разу. Потом мы оба долго молчали. - Ладно, - сказал, наконец, он. - Дорасскажу, а уже потом... В общем, эти его ребята, объясняя несовпадения прогнозов с реальным ходом событий, создали не больше-не меньше, как новую модель мироздания. В этой модели главной структурной единицей был не атом и не пси-функция, а некая одномерная нить причинно-следственных связей, в которую и атом, и вулкан, и человек входили на равных основаниях "капель дождя для ворот радуги". Нить тянулась из практически бесконечного прошлого в практически бесконечное будущее. Таких нитей существовало бесконечное множество, они перекрещивались и переплетались, но никогда не исчезали и никогда не возникали из ничего. Как и во вполне материальных натянутых нитях: струнах, проводах и тому подобном, - в них возникали колебания, распространяющиеся в обе стороны: и в прошлое, и в будущее. Колебания переходили на соприкасающиеся нити, постепенно гасли или, напротив, усиливались. Иногда возникал резонанс, охватывающий большое количество нитей, и человек, живущий в этой зоне резонанса, воспринимал происходящее как кризис. Именно на этом - интуитивно - создали в свое время систему прогнозирования кризисов: улавливались колебания, идущие из прошлого в зону резонанса, а именно: раухер оценивал не столько содержание информационных пакетов, сколько расхождение, диастаз информации, полученной одновременно с разных рецепторов... - Ты все понимаешь? - оборвав лекцию, спросил Тарантул. - Пока да, - мрачно сказал я. Зрело ощущение, что Тарантул то ли заговаривает мне зубы, то ли тянет время. - Просто я все не решаюсь перейти к главному, - усмехнулся он. - Мне, видишь ли, понадобилось в свое время... в общем, много чего понадобилось... Можно, я возьму портфель? Так, подумал я, началось. Он уверен, что укачал меня. Ну... И вдруг я понял, что мне все равно. Что у него там, в портфеле: граната, пистолет? Я не сдался - мне вдруг стало безумно скучно. Безумно скучно продолжать играть в эту игру, пусть даже ставка и высока. Я бросил карты и встал из-за стола... в смысле: я выключил релихт, закрыл диафрагму и пустил его по полу к пистолетам Тарантула. - Бери, - сказал я. Он внимательно посмотрел на меня, потом понимающе кивнул и чуть улыбнулся. Вообще улыбающийся Тарантул - зрелище не для слабонервных, но сейчас у него получилось что-то людское. Я подсознательно ожидал, что появится знаменитый кожаный рыжий портфель, доставшийся Тарантулу еще от отца; я застал время, когда на крышке портфеля была латунная планка с надписью "ХХ лет РККА". Но нет - из-под стола выскочил плоский канцелярский портфельчик, сплющенный так, наверное, от тысячелетнего лежания на складах. Тарантул щелкнул замочком и достал черный бумажный пакет. - На вот, посмотри. Так... Электрокопии каких-то газетных вырезок, фотографии. Я разложил их на столе и стал рассматривать. Все фотографии были групповыми, официальными: какие-то делегации, депутации, черт знает... На каждой несколько лиц были обведены рамочкой... ага, вот они, с увеличением и раухер-ретушью... И белые стрелочки - к одному из лиц. Таня Розе. Я поднял глаза на Тарантула. - Посмотри на обороте, - сказал он. Я посмотрел и ничего не понял. Париж, 1912. Париж, 1928. Берлин, 1931. Берлин, 1939. Берлин, 1942. Лондон, 1949. Токио, 1950. Токио, 1959. Владивосток, 1967. Владивосток, 1973. Токио, 1974. Санкт-Петербург, 1981. Томск, 1982. - Это то, что я нашел сам, - сказал Тарантул. - А вот это они мне, думаю, подкинули. Чтобы натолкнуть на мысль... Он подал мне еще одну фотографию. Цветную. Очень четкую. На первом плане стояли, обнявшись, девять человек в одинаковых коротких кожаных куртках: я, Командор, Панин, Дима Крупицын, Сережа Кучеренко, Гера, Яков, Саша и кто-то незнакомый. Рядом, но как-то отдельно, стоял, засунув руки в карманы светлого плаща, Тарантул. И - Таня... Над головами нашими нависало серебристое самолетное крыло, а на заднем плане виднелось красивое белое здание с множеством лестниц, балконов, галерей, башенок... На горизонте вырисовывались странные сопки: с голыми обрывистыми склонами и плоскими лесистыми вершинами. Я никогда не был в этом месте. - И, похоже, что мы здесь постарше, - сказал Тарантул. - Присмотрись-ка. - Да, пожалуй... - Ты понял это, сынок? Я пожал плечами: - Я очень устал. - Давай хряпнем кофе, - предложил Тарантул. - У хозяек должно что-то остаться. - Не возражаю... Он пошаркал на кухню, а я расслабленно осмотрелся. Знакомая гостиная, огромная и неприятно-пустая. Приоткрытые двери в спальни: черная и красная. Красные раздернутые шторы, серое небо за ними. Темпера. Дотянуть бы до полудня, вдруг подумал я. А что будет в полдень? Не знаю... Опять блок? Я прислушался к себе. Нет, не блок. Просто понимание, что до полудня сил еще кое-как хватит, а дальше - все. Край. И надо найти себе надежную нору... А блоков, наверное, больше нет. То есть - наверняка нет. Электрошок - это такая сила... как я допер до этой идеи? Ведь тоже должна была быть блокирована? Скорее всего, падение повлияло. Хорошая встряска... Когда, сидя в танке, я понял, что не смогу ни до чего додуматься, потому что о некоторых вещах мне по-прежнему думать запрещено, я по какому-то наитию соорудил приспособление для электрошока, присоединил провода к батарее релихта и дал на собственный бедный мозг три пятисотвольтовых импульса. Полчаса я был без сознания, кожа на висках обгорела страшно, зато в голове все стало на места. И я понял, куда надо нанести первый визит. Но вот опоздал... А может, и хорошо, что опоздал. Что бы я с ними делал? И вообще - если все, что говорит Тарантул, правда... То что тогда нам делать? Понятно, что делать с террористами. С агентами иностранных разведок. Но с агентами... будущего?.. Несчастная моя голова. Противодействовать им? Содействовать? Тупо истреблять? Вернулся Тарантул, поставил чашки. Сходил за кофейником. Потом, отдельно, за сахаром. Четвертой ходкой принес бутылку с остатками коньяка на дне. - Для запаха, - пояснил он. - Капель по пятнадцать. Кофе был что надо - ложка стояла. У коньяка был странный запах зеленых лесных орехов. - А как эта штука к тебе попала? - я кивнул на фотографию нас на фоне самолета. - А помнишь, как меня пытались захватить? После этого я ее и нашел. - Хочешь сказать, что все это было затеяно, чтобы?.. - Почему нет? - Черт его знает... как-то не в одном масштабе... - Дорассказать тебе, что напридумывали мои хлопцы? - Дорасскажи. ...если иметь возможность передвигаться вдоль мировых линий в обе стороны, причем вне хода времени, то определенную - хотя далеко не абсолютную, как казалось бы - власть над миром можно получить. Правило причинности исключает вмешательство непосредственно в те или иные события - и хлопцы тут же проиллюстрировали это таким примером: вы пытаетесь убить своего дедушку, но безуспешно: вас поражает молния, сбивает извозчик, режет пьяный хулиган, - но зато можно возбудить или погасить колебания выбранных вами линий. Гасить, видимо, легче; возможно, и точность при этом достигается более высокая. Так, например, в бильярде: разбивая пирамиду, самый лучший игрок не может быть уверен в исходе партии. Однако в середине игры даже очень посредственный игрок, украв незаметно со стола нужный шар, может предопределить выигрыш. В случае с царской семьей прекратить колебания линии очень легко: достаточно подбросить исследователям неопровержимые доказательства одной из версий. Этого не происходит, скорее, наоборот: чем больше информации появляется, тем больше возрастает неопределенность, тем, следовательно, выше амплитуда колебаний. Можно предположить, что где-то в будущем эта линия, пересекаясь с какой-то другой, гасит колебания той, не позволяя развиться резонансу - кризису. Это, конечно, чистые спекуляции. Но в рамках этой же гипотезы получает объяснение, скажем, Сахалинский кризис. Где-то в прошлом, относительно недавнем, были стабилизированы некоторые проходящие через ту зону линии, несшие колебания, условно говоря, одного знака. Другие линии, лишенные стабилизирующего противодействия, стали колебаться в резонанс. Возник кризис, в который мы вкатились, как по рельсам, по стабильным линиям... Зачем? Зачем им все это? О, это вопрос! Это вопрос вопросов, который Тарантул и хотел задать, летя сюда вместе с десантом... Допустим, они там, в будущем, страшные эстеты и в то же время полные засранцы. Теребя прошлое, они строят для себя роскошный гармоничный мир. Но, скорее всего, они просто бьются за свое существование, гасят пожар, который вспыхивает у них под ногами... Ведь чем дальше в будущее, тем плотнее становится сеть, сотканная из мировых линий, да и сами линии, сами эти нити становятся тяжелее, что ли. Темп жизни нарастает, число причинно-следственных связей в каждом отрезке нити увеличивается. Наверное, там, в будущем, колебания гасятся с гораздо большим трудом, а резонансы возникают чаще - и бывают куда более разрушительными... Почему бы не предположить, что и мировая линия имеет некий предел прочности, и если ее потрясти как следует... - Ладно, - сказал я. - Будем считать, что я кое-что понял. Хотя может быть, понял не совсем правильно... Шеф, мне хотелось бы погасить некоторые колебания... м-м... в себе самом. - Спрашивай. - Могу я верить ответам? - Можешь не верить. На сами ответы это не повлияет. - Кто вывел на улицы "трубы"? - Еще не знаю. Вообще про эту кашу я знаю слишком мало. Давай про другое. - Хорошо. Гейковцы тралили эфир семизначным скользящим кодом. Это?.. - Это из того пакета дез, который они съели. Когда я понял, что Гейко играет в свои ворота, я стал скармливать ему все, что попадало под руку. Надо было сбить его с темпа, заставить нервничать, озираться... - Код пять-пять-семь-пять-семь-шесть-четыре - что он включает? - Ты и это знаешь?! - "Спите, герои русской земли, отчизны родной сыны..." - напел я. - Молодец... Этот код отключает твою телеметрию. - Отключает? - Отключает. - А включает ее что? А, знаю. "Спит гаолян..." Да? - Правильно. - Бомба во мне есть? - Нет. Я посмотрел Тарантулу в глаза. Он не удивился моему вопросу, не спросил "какая бомба?" Просто сказал "нет". - Нет бомбы, сынок, не смотри так. Но вся эта жестяная требуха в тебе - в рамках той программы. Программа сорвалась... Не удалось создать надежной защиты. Рентгений излучает сильно, а слизистая кишечника очень чувствительна. Агент с постоянным кровавым поносом - это, знаешь ли, нонсенс. - А взрыв в игле? - Не наш. - "Тама"?.. - "Тама" нашли еще позавчера. Ты же дал гепо наводку... С вертолета засекли излучение. - Слава Богу... - Ты тоже молодец. Вернемся, мой шею. На "Андрея Первозванного" я тебя представлю. - Всех. - Посмертно "Андрея" не дают. - Тогда Кучеренко. - Если жив - представлю. - Слуга народа. - Вольно, поручик... Еще ничего не кончилось... Это точно, подумал я. Еще все длится и продолжается. - И вот что, Игорь. Будешь работать на новом направлении? Я не стал уточнять - на каком "новом". Это было ясно. - А - нужно? Вообще? На этом направлении? Тарантул долго молчал. Очень долго. Я ждал. Он тоже не знал ответа, но думал-то он об этом куда больше, чем я... - Нужно... не нужно... - пробормотал он наконец. - Не то это. Не тот разговор. Они есть, они действуют - значит, мы должны знать о них все. По возможности все. А зная - решать, что делать. Но - зная. Не гадать, как сейчас... Может быть, мы будем помогать им. А может, истреблять, как псов. Это решится само - потом. А сейчас - знать. Они лезут в нашу жизнь, играют нами, как... как куклами... - Тарантул закашлялся. - Как оловянными солдатиками. Это унизительно, наконец. Мы люди, и мы должны заставить их считаться с собой... - Заставить... - усомнился я. - Шеф, а не кажется вам, что мы с вами уже в какой-то степени - их агенты? Независимо от своего желания? - Кажется, - тут же согласился он. - Ну и что? Пусть мы даже на триста процентов будем действовать в их интересах - но и в наших ведь тоже! Представь - им вдруг станет невмоготу от того, что творится тут, и они решат, скажем, отдать победу Сталину? Что получится? - Шеф, - сказал я, - вы меня убедили. Но прежде чем дать ответ, я хотел бы принять душ и выспаться. - Душ - пожалуйста. А выспаться - уже дома. - Но - сегодня? - Сегодня. Я чуть не умер под душем. От наслаждения, боли и слабости. Но все-таки не умер. Когда я вышел из душа, похожий на полурастаявшего снеговика, Тарантул сидел все в той же позе: одна нога на столе, щекой опирается... о, нет, переменил позу - не на ладонь, а на сжатый кулак. Он напоминал Атоса из богато иллюстрированного, но очень древнего, без обложки и многих страниц, "Виконта де Бражелона", который как-то приблудился ко мне и живет в моем старом доме - вместе с другими старыми, странными и никому не нужными вещами вроде черного репродуктора-тарелки, двух белых фарфоровых собачек, фарфоровой же бутылки в форме рыбы, стоящей на хвосте, "Краткого курса истории ВКП(б)" с карандашными пометками на полях, пачки перевязанных ленточкой писем с ятями и твердыми знаками, подшивки журнала "Знание-сила" за тридцать третий год без последнего номера... Домой, подумал я, домой. Без Гвоздева. К черту Гвоздево. Домой. И тут снова побежала по-щеке-на-подбородок-на-пол струйка крови: потревожил, приподнял коросту. Я матюгнулся, а Тарантул, вспорхнув, закружился, засуетился вокруг меня, перевязывая, обмазывая с головы до ног йодом, давая какие-то советы и что-то объясняя. Наконец, он закончил малярные работы, дал мне надеть, кряхтя и поеживаясь - это я, конечно, кряхтел и поеживался - комбинезон, потом почесал нос и спросил: - Слушай, сынок, а нет ли тут места, где можно выпить? Места - выпить... В памяти моей пролистнулось несколько страниц, и я ответил: - Есть такое место! Небо имело пепельный цвет, а солнце висело над крышами близким и четко вырезанным оранжевым диском. Тени были густо-черные. После ночной пиротехники, если не пройдут дожди или не подует ветер, такое непотребство может продержаться не один день. Мы пересекли Гете - морпехи маячили на обычном месте, за оградой консульства - и углубились в переулки. Так, пытался я сообразить, а теперь - налево... Ага, вот и скверик. В скверике биваком расположился егерский батальон. Были натянуты навесы на легких козлах, на газонах стояли каре из рюкзаков. Дымилась кухня. Десяток "Барсов" уже на колесах, со скатанными юбками и убранными винтами, выстроились в очередь к заправщику. Самих егерей было немного, вряд ли больше роты: слонялись лениво и без очевидного дела, лежали на траве или на раскатанных циновках, и только часовые истово несли службу. Интересно, что среди темных комбинезонов я заметил песчаного цвета гимнастерки солдат Русского территориального корпуса - надо полагать, активно шло братание. Незаметно было только гражданских, и это как-то неприятно посасывало... Пивная "Боруссия" занимала цокольный этаж и подвал "дурацкого дома" на Шаболовке. Традиционно "Боруссия" работала круглосуточно и без выходных, и я рассчитывал, что из-за такого пустяка, как десант, они традицию ломать не станут. Так и оказалось. Дверь была распахнута настежь, и егеря тянулись к ней, как муравьи по своей муравьиной дороге. Тарантул остановился и покрутил носом. Сначала я подумал, что он не хочет туда, где много других, но оказалось, что его смутил "дурацкий дом". Я объяснил, что несмотря на производимое им - домом - впечатление, он стоит уже почти тридцать лет и еще ни разу не падал. Тарантул кивнул головой и пошел, но чувствовалось, что это требует от него некоторых волевых усилий. Мы шагнули за порог и погрузились в темный воздух, почти такой же густой, как "дубльшварцэнгельхенсбир". Вот куда бы Кропачека! Вот где увидел бы он апофеоз "панибратства наций"! Но Фил был далеко, и оставалось просто помянуть его хорошим глотком хорошего здешнего пива... Потные испуганные кельнеры не успевали наполнять кружки, и от стойки отваливали, прижимая к груди добычу, егеря, морпехи, рейхсгренадеры, территориальщики, чехи, финны, танкисты, зулусы, венгры, польские уланы и гусары, стоял ровный разноязыкий гул, и если кто-то что-то кричал, то кричал приподнято и радостно. Шел необъявленный праздник, самые первые и самые искренние его часы, когда враг вдруг перестает быть врагом, и маятник откачивается в противоположную сторону... солдаты были предупредительны друг с другом, а офицеры платили за всех. Нас, полковника авиации и егеря с окровавленной повязкой на г

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору