. С трудом Вадим разомкнул их, отвел в сторону, выдохнул.  Ну  что,
нужны еще доказательства?
   Поколебавшись, он осторожно накрыл ладонью ее промежность (Алиса даже
не вздрогнула), второй провел по лицу - и  снова  ощутил,  как  в  плоть
впиваются ледяные разряды. Сразу убрал руки.
   - Послушай, киска, - сказал Вадим строго. - Pussy-cat,  ты  слушаешь?
Да очнись же!..
   Взявшись за мягкие  плечи,  он  посадил  женщину,  слегка  встряхнул.
Воспламеняясь, Алиса потянулась к нему, но Вадим не пустил.
   - Ну, во что вляпалась теперь? - спросил  он.  -  Мало  тебе  прошлых
приключений? Ты вообще представляешь, что творится сейчас в городе?
   - Ну, что?
   - А то,  что  похотливых  кошек  вроде  тебя  стали  убивать,  причем
зверски. Иногда прямо на дому. Ты  что  же,  про  мясорубки  не  знаешь,
диктор? Н-да, "страшно далеки они от народа"!
   - Ты это серьезно? - Заглянув  в  его  глаза,  женщина  поежилась.  -
Предрекаешь, что ли?
   - Именно, что предрекаю. Не побережешься, худо тебе будет! Поняла?
   Алиса кивнула, губами благоговейно коснулась его потного плеча.
   - Не помешал? - раздался от входа звучный, хорошо поставленный голос.
- Ребятки, вы бы хоть дверь заперли!
   Не спеша Вадим опустил женщину на  спину,  затем  обернулся  и  узрел
Марка - высокого, представительного, неизменно корректного... а впрочем,
просто он уважал силу. Вадим услышал его еще на лестнице, даже узнал  по
походке, так что его появлению не удивился. Но сцена классическая:  "муж
вернулся из командировки".
   - Вообще мне следовало бы  устроить  скандал,  -  улыбнулся  Марк,  с
интересом разглядывая застигнутую парочку. - Ну-ка, где мое ружье?
   Среди приятелей хозяин слыл остроумцем, хотя от  остальных  отличался
лишь отменной памятью и некоторой начитанностью:  "Двенадцать  стульев",
"Швейк", то-се - стандартный  набор.  И  еще  умением  вовремя  ввернуть
подходящую цитату.
   - Лапа, не валяй дурака - отозвалась  Алиса,  сладко  вздыхая.  -  Не
станешь же ты массировать меня сам?
   - Но, Лисочка, это не довод!  -  возразил  Марк.  -  Для  массажа  не
обязательно разоблачаться полностью.
   - Правда?  -  С  кряхтением  Алиса  повернулась  набок,  выставив  на
обозрение себя всю. - Так лучше?
   Марк только руками развел, затем спросил:
   - А кормить меня собираются?
   - Все на столе,  подключайся.  -  Алиса  снова  завалилась  навзничь,
придержав руками груди, капризно потребовала:
   - Вадичек, не сачкуй - хочу еще!..
   - Лисочка, побойся бога! - разыграл возмущение Марк. - При мне?
   - А почему  нет?  Или  попытаешься  Вадика  выбросить?  Ну  давай,  я
погляжу!..
   - Радость моя, -  засмеялся  Марк,  -  если  тебе  вздумается  с  ним
переспать, позволь мне, по крайней мере, выйти в соседнюю комнату.  Надо
же соблюдать приличия!
   - А зачем?
   Вадиму надоела эта ленивая перепалка, и он сказал:
   - Ладно, детки, еще минут десять -  и  я  сваливаю.  Привык,  знаете,
доводить дела до завершения.
   Марк усмехнулся:
   - Если бы я застал тебя на Алиске верхом, ты изрек бы то же самое?
   - Фу! - сказала Алиса. - Максик, фу!
   - Молчу, солнышко, молчу... Может, вам кофе приготовить?
   - Ах-ха, - подтвердила женщина, снова подставляясь под  руки  Вадима.
Полюбовавшись на них с минуту, Марк спросил:
   -  Вадик,  ты  специализируешься  только   по   избранным   дамочкам?
Совмещаешь полезное для них с приятным для себя?
   - Угадал, - подтвердил тот. - "Не догоню - хоть согреюсь".
   - Но ведь так не заработаешь много?
   Н-да, деньги в Крепости пока не отменили,  хотя  не  всем  давали.  А
приработки не поощрялись - в принципе.
   - Уже и кофе жаль? -  Вадим  покосился  на  хозяина:  прищурясь,  тот
сосредоточенно следил за его руками. - Ну чего тебе, Марчик? Не тяни!
   - У тебя ж золотые руки, Вадим. Ты смог бы многого достичь,  если  бы
захотел.
   - Еще один по мою душу! Так ведь я именно не хочу, Марк, - вот в  чем
загвоздка. К чему высовываться?
   - Твое право, - сейчас же отступил тот. - Не пожалей потом.
   Марк удалился на кухню, и тогда Алиса промурлыкала вполголоса:
   - Неделовой ты, Вадик. Он же сватал тебя к своему новому шефу -  отцу
Исаю. Духовный Глава отрасли как-никак, его преосвященство!..
   - Да хоть святейшество! - фыркнул Вадим. - Тебя-то еще не сватал?
   - А чего? Я бы пошла. Большой человек, солидный - люблю таких!
   - Широкий у тебя спектр, Лисонька, не  переусердствуй.  -  Он  влепил
звучный  шлепок  в  ее  величественное  бедро,  сигнализируя  завершение
процедуры, и откинулся в кресло. - Мало тебе Студии?
   - Ах, Вадичек! - Алиса сладко потянулась всем телом,  даже  застонала
от наслаждения. - "Сколько той жизни, а половой - еще  меньше!"  Надо  ж
как-то скрашивать серые будни?
   - А у тебя бывают и будни? Быстро же ты забыла трудное детство!
   - Ох, не напоминай! Лучше спой чего-нибудь - мне так славно.
   - Тебе во сколько завтра вставать, милая?  -  спросил  Вадим.  -  Вот
то-то. А я на службе, уж извини.
   Но тут пришел Марк и принес поднос с тремя чашками  ароматного  кофе,
тремя же порциями мороженого, удивительным образом запеченного в  тесте,
и  полной  тарелкой  воздушных  пирожных,  прямиком  из   начальственной
кормушки. Пришлось задержаться еще -  для  одной  из  тех  назидательных
бесед, коими  начинающий  пастырь  время  от  времени  потчевал  бывшего
приятеля. (Красноречие, что ли, оттачивал?) Сперва,  правда,  обменялись
несколькими репликами для разгона, затем Марк завелся всерьез.
   - Среди некоторых безответственных спецов, - с укоризной талдычил он,
искоса поглядывая на гостя, - а  особенно  среди  самозваных  "творцов",
последнее время вошло в моду подсмеиваться над Первым -  над  его  якобы
невежеством и  косноязычием.  А  ведь  это  выдающийся  деятель,  вполне
сравнимый, скажем, с Иосифом или даже  Петром.  И  в  речах  его  бездна
смысла - конечно, для людей понимающих. Ведь это он не  дал  разбазарить
народное добро, иначе что бы с нами стало? Обещал никого не увольнять  -
держит!
   Вадим посмотрел на него с любопытством: удивительно, но Марк  говорил
искренне при том, что дураком не был.
   - Ты еще  Грозного  вспомни,  -  предложил  Вадим.  -  Эдакая  троица
самодержавных маньяков, один другого хлеще, и каждый по горло  в  крови.
Ну чем тебя впечатлил, скажем, Иосиф числом жертв? Действительно, тут он
переплюнул даже Гитлера!
   - Может, он и  был  злодеем,  -  не  стал  оспаривать  Марк,  -  зато
гениальным!
   - По-моему, это цитата? Я мог бы ответить другой, позатертей:  "гений
и  злодейство  -  две  вещи  несовместные",  -  однако  давай   говорить
конкретно.  Объясни,  в  чем  проявился  гений  Иосифа.  В  политике,  в
хозяйствовании, в строительстве государства? Он умел только подавлять да
рушить, и кто может усмотреть в этом гений, кроме безнадежных холуев?
   - Наверно, и Петра ты не любишь?
   - Уж извини.
   - Его-то за что? - удивился Марк. - По нынешней терминологии  он  был
даже западником. А уж как радел за Россию!
   - За себя он радел, наследить спешил в Истории, - возразил  Вадим.  -
Комплекс неполноценности, помноженный на абсолютную власть. "Государство
- это я", слыхал? И ради такой высокой цели Петюся не колеблясь  порешил
бы все подчиненное население. Чтобы копировать чужие моды, не надо  быть
семи пядей, а что он менял по сути? Если и перестраивал страну, то  лишь
под себя, под свои амбиции, - тот еще кровопийца!..
   - Ересь полная, ну да бог с ним! -  махнул  рукой  Управитель.  -  Во
всяком случае, к нашему Первому  его  отнести  трудно.  Уж  он  воистину
Творец!
   - "Велик и славен, словно вечность", - нараспев произнес Вадим.
   - Чего? - не понял Марк, однако заинтересовался:
   - Это стихи?
   Будто прикидывал уже, не  ввернуть  ли  при  случае:  у  рачительного
хозяина каждая щепка в дело идет.
   - Всего лишь цитата - из осуждаемого,  правда,  списка,  огорчил  его
Вадим. - Ведь память пока цензуре не подлежит?
   - И к чему она? Имею в виду цитату.
   - К тому, что мне-то не  надо  заливать  про  его  величие  -  не  на
трибуне, чай! И лучше б ваш  лучезарный  поменьше  высвечивался,  не  то
развенчает в губернцах последние иллюзии насчет  богоданности  верховной
власти.
   - Зачем же так строго? - усмехнулся Марк. - И кого, в общем, заботит,
чего он там говорит, - важнее дела. Разве мы плохо живем?
   - Ну, вы-то с Алиской совсем неплохо, - подтвердил Вадим.
   - И ты как будто не слишком истощен вон какой вымахал!..
   - Есть чем гордиться, - фыркнул Вадим. - С голоду не подыхаем - и  на
том спасибо, верно? Зато свободные, хотя крепостные.
   - А что ваши умники предрекали при Отделении, уже  забыл?  -  спросил
Марк. - Мол, и пары лет не продержитесь, с треском  обвалитесь,  погребя
под собою всех, - да как обосновывали, какие расчеты приводили!.. И чего
все стоит, а? Хороши кликуши!
   Вот на  это  крыть  было  нечем:  действительно,  оконфузились  тогда
гуманитарии. Или тоже - не все знали?
   - Это ты забыл, - все-таки возразил Вадим.  -  Сам  и  кликушествовал
громче  многих!  Это  потом,  когда  пророчества  не  сбылись,  поспешил
заделаться "святее папы римского" - то есть  нашего  славного  и  всегда
правого патриарха, Главы всех отцов.
   Марк укоризненно покачал головой, даже крякнул от неловкости за него,
за Вадима, так бестактно  напомнившего  о  прежних  заблуждениях,  давно
искупленных беззаветным служением  на  благо  Крепости.  ("ТоньшЕе  надо
быть, тоньшЕе!") И Вадим в самом деле ощутил стыд, будто не  прожженного
карьериста подколол,  а  наехал  на  раскаявшегося  грешника.  Умеют  же
ребята, обзавидуешься!
   - Ты же  был  неплохим  экономистом,  -  продолжил  он  упрямо,  -  и
тенденции обсчитывал со всей дотошностью. Что, за  это  время  появились
новые данные? Или в нашей губернии действуют иные гуманитарные законы?
   - Машина-то работает - с этим ты согласен? - спросил Марк. - Чего вам
еще?
   - Если бы речь шла о perpetuum mobile, я потребовал бы  новые  законы
термодинамики - как минимум, - сказал Вадим. - Извини, Марчик, но я знаю
людей и помню историю, а в сказки верю слабо. И если наблюдаю  выходящее
за рамки, то сперва предполагаю, что не все вижу,  а  не  спешу  вопить:
"Чудо, о чудо! Слава нашим правителям, мудрейшим из мудрых!" Через такое
мы уже проходили, и лично я накушался этим до тошноты. Что  ж  поделать,
если у меня такая хорошая память!..
   - Действительно, - задумчиво молвил Марк,  -  с  такой  памятью  надо
что-то делать.
   - Выжигать, - подсказал Вадим, - электротоком. Искусственная  амнезия
- не слыхал? Конечно, проще бы гипнозом, но вот  беда:  не  поддаюсь!  А
может, попробовать электромагнитные поля?
   - Ладно, чего ты напал? - улыбнулся хозяин. - Я пока  человечиной  не
питаюсь.
   - Кто знает,  Марчик,  кто  знает  -  все  впереди.  "Мир  наш  полон
радостных чудес!"
   - Хорошо, давай говорить конкретно, - предложил теперь Марк.
   - А кто против?
   - В конце концов, для обывателя что главное? Была б крыша над головой
да похлебка на столе.
   - Не главное, но необходимое, - сказал Вадим. -  Необходимое,  но  не
достаточное.
   - Во всяком случае, первоочередное. Даже твой Вивекананда  наставлял:
сперва, мол, накорми людей, а потом уж забивай головы всякой мурой.
   - Ведь это минимум, Марк, - так сказать, низшая точка отсчета!  А  вы
пытаетесь ее сделать нормой.
   - Но ты согласен, что в Крепости этот минимум гарантирован?
   - Допустим.
   - Не "допустим", а так и есть, - закрепился  на  отвоеванном  пятачке
Марк. - И разве  это  не  достижение?  Многие  ли  в  мире  могут  таким
похвалиться?
   - Ну да, расскажи мне про безработных в "странах капитала", умирающих
от голода прямо на улицах! - со скукой произнес Вадим. - Только  сначала
пустите на это поглазеть.
   - А официальным источникам ты не веришь?
   - Чтобы поверить в такое, надо либо очень хотеть, либо стать идиотом.
Вас послушать, там даже работяги недоедают - при том, что  вкалывают  на
порядок лучше наших, а на еду тратят десятую  долю  заработка.  Странно,
что они еще не бегут к нам целыми толпами!
   - Ты напоминаешь моего  деда,  -  заметил  Марк,  -  который  даже  в
космолеты не хотел верить, потому как чего им на небе делать, ежели  там
живет Бог? "От врут, сукины дети!" - говаривал он, считая  себя  большим
умником, и ухмылялся, как ты сейчас.
   -  Должно  быть  старика  очень  достала  тогдашняя   пропаганда,   -
сочувственно усмехнулся Вадим. - Уж я его понимаю!
   - Ладно, к дьяволу западников, - решил Марк и тут же добавил:
   - А преступность? С нею-то мы разобрались лучше - это ж неоспоримо!
   - Еще бы, - подтвердил Вадим. - Какая уважающая себя  банда  потерпит
конкурентов на собственной территории!
   - "Банда"? - изумился хозяин. - Это ты про "золотую тысячу"?
   Если  он  рассчитывал   смутить   Вадима   лишней   конкретикой,   то
промахнулся. Когда тот набирал инерцию, его не страшили даже репрессоры.
   - А в чем различие? - спросил  Вадим.  -  Люди  всегда  люди,  и  без
обратной связи любая власть становится грабительской  -  закон  Дракона!
Банда и есть, а чего ж? Механизмы-то те же.
   - Разница хотя бы в конечной цели! - с негодованием объявил Марк. - В
нее ты тоже не веришь?
   - В коммунизм как  в  некий  рай  на  Земле?  Отчего  не  верить:  он
непременно  наступит,  непременно  -  как  только  люди  превратятся   в
ангелов... Я не имею в виду бесполость, - с улыбкой Вадим  покосился  на
Алису. - К сожалению, пока тенденция обратная, особенно в верхах.
   - Намекаешь: все мы сдвигаемся к аду, и чем выше чин - тем быстрей?
   - Чем выше - тем глупей, - фыркнул Вадим. - То  ли  система  отбирает
таких, то ли сама делает людей идиотами, то ли  это  обычный  возрастной
маразм. А глупости я опасаюсь больше прочего. С умным эгоистом еще можно
договориться, и равные возможности его не пугают. А  вот  дурак  лишь  и
мечтает, чтобы въехать в рай на горбу одаренных, почему-то  называя  это
"социальной справедливостью".
   - Собственно, кто говорил о коммунизме? - спохватился Марк. - Где  ты
слышал о нем в последние годы?
   - Ладно, мне-то  не  заливай!  Думаешь,  поменяли  на  гнилом  товаре
ярлычок - и можно продавать его снова? Общиннички  выискались,  радетели
исконных  традиций!  Откуда  вас  набралось  столько  -  разве   не   из
коммунаров? Сдали кого поплоше, теснее сомкнули  ряды  и  -  вперед,  на
построение  очередного  "светлого   будущего"?   Знаешь,   меня   всегда
раздражали две вещи: когда кто-нибудь принимается вещать от лица народа,
словно лучше всех знает его чаяния; и когда людей призывают идти  против
выгоды - "прежде думай о родине, а потом..." Хватит с меня этих "потом",
наелся! И ведь кто призывает? Чаще всего те, кто сам же  хочет  на  этом
навариться. Нет, если  уж  делать  себе  в  ущерб,  то  по  собственному
хотению, не из обязаловки. Созрел для этого  замечательно;  нет  -  зрей
дальше, никто не осудит...
   - Мужчины, хватит о скучном, - вмешалась  Алиса,  надув  губки.  -  И
охота вам грызться, когда вокруг столько вкуснятины!..  Кстати,  Максик,
ты упомянул "самозваных творцов" - что за новая категория?
   Все же  она  прислушивалась  к  спору,  даром  что  строила  из  себя
обиженную.
   - Не слыхала? - посмеиваясь,  спросил  Марк.  -  Вот  и  я  тоже,  до
недавнего времени. Никто их не знает, к Студии ни единым боком - а  туда
же, "творцы"!
   - Как говаривал прежний директор, - не утерпел Вадим,  -  когда  меня
зазывали на фестиваль: "Чегой-то не слыхал я про такого певца!" Впрочем,
он и знал их с пяток - вряд ли больше.
   - А это к чему? - подозрительно спросил Марк.
   - К тому, что творец или есть, или нет - как мед у Винни-Пуха.  А  вы
вольны  изолировать  его  от  потребителей  либо  навязывать  по  своему
усмотрению - но уж никак не зачислять в творцы. Это, если помните, божий
дар, а вы пока что не боги, даже не демоны - так, кровососы, вампирчики,
мелкие душегубы...
   - Н-да, - со вздохом заметил  хозяин,  -  нельзя  сказать,  чтобы  ты
стеснял себя в подборе выражений. И где - в собственной  моей  квартире!
Хорошенькая награда за угощение.
   - Я сохраняю товарный вид твоей супруге и, к слову  сказать,  ведущей
дикторше Студии, - с усмешкой возразил Вадим, - не говоря о ее здоровье.
Полагаю, это стоит чашки кофе, порции мороженого и пары  пирожных?..  Ах
да, еще яблоко!
   - Как там: "и швец, и жнец, и в дуду игрец"? - ядовито спросил  Марк.
- Ненавижу, когда люди разбрасываются! Чего бы тебе не заняться одним?
   - Только не надо записывать меня в неумехи: если я "берусь  за  гуж",
то выполняю лучше многих, - сказал Вадим. - Но что занятно:  таких  вот,
"разбрасывающихся", чиновничья братия на дух не переносит -  и  это  уже
возводится в  ранг  Крепостной  политики.  К  чему  бы,  а?  Может,  для
благоденствия пирамид больше годятся подданные с маниакальным уклоном  и
потому их лелеют столь трепетно? То-то  по  ночам  расшалились  садисты!
Издержки, надо думать, отходы производства.
   - Бред! - возмутился Марк. - Что ты несешь, подумай?  Это  же  полная
ересь!
   - Насчет ереси  -  не  возражаю,  -  сказал  Вадим.  -  Остальное  не
убеждает.
   - Тут и говорить не о чем!
   -  Тоже  не  довод.  Что  стало  с  тобой,  Марчик?  Раньше  ты   был
убедительней. И тебя разъедает ржа догматизма?
   - Просто научился отделять зерна от плевел.
   - Это тебя Крепость научила, да? - грустно спросил Вадим. - Бедняга!
   - Черт возьми, Вадим, тебе не надоела  собственная  блажь?  Когда  ты
наконец научишься жить!
   - И вовсе это не жизнь - выживание, - возразил он. -  Тебя  не  тянет
ночами на улицу?
   - Зачем еще?
   - Ну, на луну там повыть, за прохожими погоняться, кровицы испить...
   - Идиот!
   - Скорее маньяк, - поправил Вадим, - как следующая фаза догматика.  И
что станет конечным продуктом - нежить?
   - С меня хватит! - решительно произнес Марк. - Знаешь,  дружок,  тебе
ведь лечиться пора разве нормальному такое придет в голову?
   - Может, и врача порекомендуешь?
   Некоторое время хозяин разглядывал его, будто в прицел,  затем  молча
поднялся и удалился в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь.
   - И  кто  тебя  за  язык  тянул?  -  поинтересовалась  Алиса.  -  Чем
покушаться на святыни, лучше бы меня поимел - такое он еще стерпит.
   - И тебе хорошо, верно?
   - A тебе разве  нет?  -  оскорбилась  женщина.  -  Да  ты  и  вправду
блаженный! Хотя бы в этом Максик прав.
   - Все забываю спросить: почему "Максик"? - поинтересовался  Вадим.  -
Раньше ты так его не обзывала. Подразумевается старина Карл?
   - Ну да: Марк - Маркс - Макс. Последнее время он стал таким идейным!
   - И я о том же, - кивнул Вадим. - Должность обязывает, что ли?
   - А может, он проникся? - возразила Алиса. - Ну, знаешь: общенародное
благо, всегубернская семья, бескорыстная любовь к ближнему...
   - Вот-вот, чтобы самому этой любовью и  попользоваться,  -  подхватил
он, - на халявку-то! Уж не об этих  ли  высоких  идеалах  ты  вещаешь  с
экранов?
   -  Ты  что,  даже  Вестей  не  смотришь?  -  удивилась  дикторша.   -
Совсем-совсем?
   - Господи, на кой мне эта деза!  А  тебя  мне  приятней  лицезреть  в
натуре: я же не Марк - умею ценить красоту.
   - Ах, Вадичек, а как он  за  мной  ухаживал!  -  Женщина  мечтательно
зажмурилась. - Это же песня! Хвостиком увивался, под ноги стлался, ручки
на себя грозился наложить. Вот ты бы так смог?
   - Грозить? - уточнил Вадим. - Наверняка - нет.
   - А повеситься?
   - Вряд ли. Жизнь не исчерпывается  любовью,  даже  большой.  Впрочем,
Марк никогда не любил "разбрасываться" и добивал  цели  последовательно,
одну за другой. Сейчас он так же самозабвенно увлечен карьерой.
   - Точно, - вздохнула Алиса. - И на меня ему  плевать.  Может,  это  к
лучшему? По крайней мере, не мешает мне жить.
   - Что ему теперь до тебя? Пройденный этап.
   - Ну уж!..
   - С карьерой это же ты ему поспособствовала, раз