б не побрезговали. Была
бы ваша воля!..
   - Мы еще встретимся, будь уверен, и тогда поглядим...
   - Боже вас упаси!
   С минуту проповедник пожирал его  глазами,  будто  прикидывал  шансы,
затем круто повернулся и зашагал прочь. Решающий довод, клюка, в ход все
же не  пошел.  Ну,  не  договорились  -  бывает.  "Нет  человека  -  нет
проблемы".
   И Вадим устремился по следу дальше, сокрушенно  качая  головой.  Надо
быть  терпимее  к  старикам...  даже  если  когда-то   они   служили   в
расстрельных командах. Ведь презумпция - поди докажи!
   Некоторое время Вадим следовал узенькой тропкой,  извивавшейся  вдоль
разрушенного забора, на удивление длинного. В проломы виделось всякое, в
том числе промелькнуло пяток сцен из жизни маргиналов, не слишком,  надо
сказать,  презентабельных.  Как  ни  странно,  на  общем  фоне   людоеды
выглядели почти пристойно: аккуратисты, чистюли, - но только  выглядели.
Кто знает, может, они и благотворительностью  занимались:  подкармливали
своих менее удачливых собратьев чем бог послал. Надо  ж  куда-то  девать
худшие куски? Бр-р-р... Вот тут фантазию лучше умерить.
   Довольно скоро след привел Вадима к  небольшому  укромному  строению,
окруженному высоким кирпичным забором. Снаружи забор выглядел брошенным,
зато изнутри был тщательно заштукатурен и выкрашен, только что обоями не
оклеен. Таким же ухоженным оказался двор, перекопанный  почти  по  всему
пространству словно для грядущего сева.  И  в  самом  доме  порядок  был
идеальный,  почти  нежилой.  Тем  более,  там   и   вправду   никто   не
присутствовал: ни хозяева, ни гости, включая сегодняшнюю.  От  последней
осталась только одежда,  тщательно  сложенная  на  спинке  стула,  возле
просторной и тоже пустой кровати. Походило на то, что  Вадим  опоздал  и
сюда.
   Ангелину он отыскал по  отпечаткам  босых  ног,  ясно  различимым  на
рыхлом грунте. Некоторое  время,  совсем  недавно,  она  металась  между
глухих стен двора, затем устремилась  в  дальний  угол,  к  покосившейся
щелистой будке. И там след людоедки наконец оборвался вместе  с  жизнью,
столь же бестолковой. Видимо,  убийца  загнал  женщину  в  сортир,  и  в
отчаянии та  сунулась  в  подвернувшуюся  норку.  Неведомо  как:  может,
благодаря шелковой комбинации, - она ухитрилась протиснуться туловищем в
замызганную дыру, однако пышный зад застрял намертво. И теперь  обмякшие
бедра в приспущенных чулках были разбросаны по сторонам,  а  между  ними
торчал знакомый кухонный тесак, погруженный до рукояти,  из-под  которой
еще пузырилась темная кровь. При  этом  ни  одного  лишнего  следа:  шаг
внутрь, единственный выверенный удар и  -  назад,  пока  не  забрызгало.
Тоже, видать, чистюля! А заколотая еще долго сучила ногами  -  от  таких
ран скоро не умирают.
   Расстроено Вадим покачал головой. Наказание не  уступало  жестокостью
преступлению - стало быть, и палач, кем  бы  он  ни  был,  до  омерзения
походил на осужденную. Он ведь не просто  пресек  дальнейшие  похождения
людоедки, спасая будущие жертвы, он  рассчитался  с  ней  за  что-то;  и
способ  слишком  изощрен,  чтобы  оказаться  случайным.  Стращать  здесь
некого: вряд ли в глухой дворик забредали сторонние, -  значит,  дело  в
ином. Личные разборки? То ли Серафимовна кому-то недодала (что вряд ли),
то ли наоборот, оказалась слишком щедрой.  Может,  один  из  несъеденных
любовников  воспылал  ревностью?  Или   сгоряча   отгрызла   у   бедняги
сокровенное? Или... или... Боже мой!
   Вадим  вдруг  понял,  отчего  лицо  старика-проповедника   показалось
знакомым: не далее как сегодня оно мелькнуло на древней фотке,  рядом  с
девчоночьей мордашкой. "И шестикрылый Серафим", надо же! Так это не было
пустой болтовней? Правда, там будущий пророк вовсе не походил на  аскета
- скорее на чревоугодника  и  сластолюбца.  А  "вбивал  послушание"  он,
выходит, не только "через задницы", но  и  через  прочие  подвернувшиеся
места.  И  старался,  видимо,  изрядно,  пока  не  обзавелся  язвой,  да
подагрой, да  склерозом  -  не  постарел.  Из-за  нахлынувшего  бессилия
вспомнил о боге, как и большинство импотентов заделавшись моралистом (не
себе, так и никому). И уж ему было за что  мстить  блудной  дочурке:  за
подростковую  ее   сексапильность,   доведшую   до   кровосмешения,   за
погубленного наследника, за  несбывшиеся  надежды.  К  тому  же  обрубил
опасную нить, а заодно схоронил давний грех. Откуда я тебя породил, туда
и убью, - как и положено у  нас,  наследников  Бульбовой  славы.  А  она
рассчитывала обрести здесь убежище!..
   Аккуратно  прикрыв  дверцу,   Вадим   оплескал   будочку   керосином,
припасенным в кладовке, и подпалил. Конечно, не мешало бы снять  с  ножа
отпечатки, но кто станет этим заниматься -  не  блюсты  же?  А  мавзолеи
плодить не будем - пусть душа поскорей отлетает  от  нагрешившего  тела,
преданного очистительному огню.
   Где же искать  тебя,  старче?  -  спросил  Вадим  у  дымного  столба,
вздымавшегося к близкому  небу.  -  И  "чего  тебе  надобно"  -  теперь?
По-моему, ты не тот конец обрубил, к тому же опоздал лет на сорок. Но мы
еще встретимся, будь уверен. Ты ведь сам этого хотел?
 
2. Лига медведей 
 
   Как уславливались,  Скиф  поджидал  Вадима  возле  портовых  гаражей,
облокотясь на крышу положенного треколесника и  привычно  поглядывая  по
сторонам. Подобно Валету, он заматерел, еще оброс плотным жестким  мясом
и так же отпустил усы и волосы, словно  подчеркивал,  что  при  нынешнем
своем положении вовсе не обязан самолично  участвовать  в  разборках,  -
хотя при случае не оплошает.
   - Точен, как и раньше, - произнес Скиф, глянув на часы. - Это радует.
- Небрежно он протянул Вадиму руку, снисходя к  новому  подчиненному,  и
кивнул за плечо, внутрь гаража:
   - А там твой нынешний напарник. Представлять не обязательно?
   Пригнувшись, Вадим нырнул в темную глубину и едва  не  столкнулся  со
здоровущим парнем, смахивающим на медведя. Тот грозно рыкнул,  но  вдруг
расплылся в благодушной ухмылке. И Вадим его узнал: не раз  пересекались
в подвальных тренажерниках - тоже из старой гвардии,  когда-то  ходил  в
областных  призерах.  Вот  в  ком  жизне-силы  навалом,   хотя   начинал
худосочным задохликом. Волосы у знакомца были подстрижены, но не потому,
что не вышел рангом, - просто  стоял  в  здешней  иерархии  особняком  и
стригся, как самому нравилось.
   - Здорово, Лось! - пророкотал богатырь. Вадим и сам не помнил, за что
его прозвали так в среде качков: за выносливость или вегетарианство. Или
же за то, что он на спор прошибал  кулаком  двери.  Как  и  теперь,  там
любили зоологию - в именах.
   - Гризли, привет! - откликнулся Вадим.
   Он протянул знакомцу руку, заранее напрягаясь, и все-таки  поморщился
от хватки  мясистой  клешни.  С  последней  встречи  Гризли  еще  больше
раздался и ширь, и теперь Вадим не сомневался, что тот "химичит". Неясно
только, на какой он уже стадии.
   А затем Вадим  разглядел  машину,  гранитным  утесом  выступающую  из
сумрака.
   - Эх, ни фига  себе!  -  не  удержался  он.  -  Вы  что,  за  золотом
собрались?
   Такого он давно не видал - разве только по  тивишнику,  в  забугорных
программах. Больше всего это смахивало  на  бронетранспортер,  насколько
Вадим его помнил: те же  угловатые  массивные  формы,  могучие  рифленые
шины, вместо окон бойницы, залитые толстым стеклом. И пулеметная  турель
на крыше, перед люком, - пока что пустая.
   - Ну, со старшинством и разделением функций как-нибудь разберетесь, -
произнес  из-за  его  спины  Брон,  заскочивший  в  гараж,  видимо,  для
напутствия. - Вы  же  не  гонористые  пацаны,  коим  лишь  бы  на  рожон
выпереть!.. Впрочем, для надежности последнее слово оставляю  за  Лосем.
Понял, Гризли? У тебя опыт, зато  у  него  голова,  каких  мало.  А  вот
одежку, Вадик, придется сменить - подходящие скорлупки тебе припасли.  И
пара стволов не помешает - мало ли.  Стрелять  ты,  правда,  не  любишь,
однако умеешь, и  лучше,  чтобы  у  тебя  оставался  выбор.  Предпочтешь
собственную смерть - твое право. Только постарайся,  чтобы  не  в  ущерб
делу, ладно? А мне - не в убыток. Засим вас оставляю. Удачи!
   Он обменялся рукопожатиями с обоими бывшими дружками и  сразу  отбыл:
видимо, закрутилась каждодневная карусель, в  которой  контрабанда  была
далеко не единственным и даже не главным его делом.
   -  Гля!  -  гукнул  Гризли,  горделиво  распахивая  дверцы  шкафа.  -
Кольчужки высший класс, достали по особому блату.
   И вовсе это были не "кольчужки": на пластиковых  крюках  разместились
великолепные бойцовые доспехи, напоминающие рыцарские, только полегче  и
поизящней, со складчатыми суставами, с устрашающими шипами и гребнями, с
ребристыми  шлемами  и  вычурной  сбруей,  рассчитанной,  кстати,  и  на
огнестрелы. Еще они походили на хитиновые покровы исполинских насекомых,
отмеченные жутковатой, странной красотой. А габаритов  были  таких,  что
Вадим вдруг показался себе недомерком, словно во времена далекой юности.
Конечно, "Россия - родина слонов", но не динозавров же!.. Хорошо хоть, у
них с Гризли приличная фора перед молодыми.
   - Не боись, - утешил напарник. - Их можно слегка ужать - считай, тебе
сшили на вырост.
   Скорее выплавили - подумал Вадим. В самом деле, из чего это чудо?  На
металл не похоже - пластик. И кто им разродился - снова Институт?  Тогда
скафандры предназначены блюстителям. Но где собрались  штамповать  таких
гигантов? И как доспехи попали к Брону?
   - Что ли, вперед? - подстегнул Гризли. - Имей в виду, до заката  надо
много успеть.
   Следуя его  примеру,  Вадим  разделся  и  забрался  внутрь  доспехов.
Оказалось не так  страшно,  даже  комфортно,  хотя  слегка  подрасти  не
помешало б обоим. В носки сапог пришлось  набить  тряпок  -  тем  более,
Вадим всегда отличался мелкостопием, -  зато  шлем,  напротив,  оказался
тесноват. А вот Адаму доспехи  пришлись  бы  впору,  внезапно  мелькнула
мысль. Где-то он теперь, сей громила?
   - Глухая защита от пуль, - похвалился Гризли, - даже разрывных. Можно
прошибить только гранатой.
   - Или лазером, - задумчиво  добавил  Вадим,  разбираясь  в  защелках,
пазах, кобурах. - А мечом не пробовали?
   - Чтоб ты знал, в комплект входят мечи, - хмыкнул Гризли. -  По  паре
на брата. И несколько ножей - или кинжалов, черт их разберет!
   С пренебрежением он  сунул  Вадиму  связку  разнокалиберных  клинков,
показал, куда что крепится,  хотя  тот  и  сам  догадался  на  удивление
быстро.
   - Стал бы я таскать столько железа,  если  б  не  Брон!  -  проворчал
Гризли. - Этот чудила  раскопал  где-то  с  пяток  мастеров-мечников,  и
теперь каждый вечер набивает себе синяки.  Да  я  кулаком  сшибу  любого
узкоглазого вместе с его мечами!
   - Попади сначала, -  откликнулся  Вадим,  пробуя,  каково  ему  будет
хвататься  за  рукояти.  Осененное  свежеразбуженным  знанием,  тело  не
разочаровало: руки сами, вслепую, находили мечи и тут же  порывались  их
вырвать, чтобы запустить убийственную атаку.  Черт  побери,  обеспокоено
подумал он,  с  этим  надо  аккуратней:  как  бы  не  переусердствовать.
Рефлексы ведь опережают сознание, и что толку в позднем раскаянии?
   - Сечешь и в  этом  железе?  -  заметил  наблюдательный  богатырь.  -
Знакомые ухватки - в точности, как у сэнсейчиков Брона.
   - Завидно, что ли? Могу поднатаскать.
   - И без тебя есть кому - до кровавых мозолей.
   - А если без мозолей?
   - Это как же? - не поверил Гризли. - Не бывает такого! Сколько  живу,
все достается мне через пот - или кровь.
   - Тебя  никогда  не  лупили  под  наркозом,  толстый?  -  со  смешком
поинтересовался Вадим. - Перезаписываем рефлексы  напрямую!  Считай  это
разновидностью гипноза.
   - Нет, правда? Мне бы сгодилось. И не только мне: Брон  бы  за  такое
озолотил - у него же сдвиг на холодном оружии!
   - Как-нибудь попробуем - на досуге. Честно  сказать,  до  сих  пор  я
проделал это лишь раз.
   - Даже если и получится - мало, - с  сожалением  возразил  Гризли.  -
Насмотрелся я на этих жонглеров: у них же не  суставы  -  шарниры!  А  у
меня... - Он выставил перед собой  могучую  десницу,  уже  бронированную
пластиком, покрутил громадным кулаком. Действительно, подвижность  кисти
"оставляла желать", а на одной хватке  не  выедешь.  Такие  руки  больше
годятся для кулачных боев, но эти времена уже отходят.
   - Мне бы приличную растяжку в паху, представляешь? - добавил Михей. -
Я ж ногой стены прошибаю, что твой Портос! А скорость у  меня  не  хуже,
чем у тех макак, и прыгаю куда выше.
   - Как гиббон... Ну-ка... - Сняв  перчатку,  Вадим  обхватил  пальцами
толстое запястье богатыря и на минутку прикрыл глаза, посылая  в  ладонь
тепло, прямо через броню расплавляя суставные затвердения.
   - Да ты и вправду -  кладезь,  -  проворчал  Гризли,  снова  покрутив
кулаком. - Ишь, совсем другое дело!
   - Лудим, паяем, - откликнулся  Вадим,  надевая  перчатку  обратно.  -
Настраиваем мозжечки, повышаем  напряжение  нервных  сетей,  впечатываем
двигательные программы... Штампуем киборгов!
   - Только я ж не халявщик, зачем мне это даром?
   - "И даром не надоть, и с деньгами не надоть", - подтвердил Вадим.  -
"Правда-правда!" А как насчет обмена, медведище?
   - Чем берешь-то?
   - Не бойсь, мне тоже лишнего не надо.  Ну,  потерпишь  мое  занудство
денек-другой, поделишься сокровенным...
   - И все?
   - Мало не покажется,  -  заверил  Вадим.  -  Я  дотошный.  А  степень
доверительности будет зависеть от размеров твоей благодарности.
   - Ну и все, по  коням,  -  скомандовал  Гризли,  легко  взбираясь  на
вездеход. Последовав за ним, Вадим протиснулся в узкий люк и оказался  в
неожиданно просторной кабине с двумя  роскошными  креслами,  помещенными
перед впечатляющим пультом и разделенными удобным столиком.  Опустившись
за руль, он быстренько разобрался с индикаторами, кнопками,  рычагами  и
педалями,  почти   не   обращаясь   к   руководству,   предусмотрительно
выложенному на видное место. Потом оживил борто-комп и на скорую руку  с
ним пообщался.
   - Что значит спец! - со смешком заметил Гризли, наблюдая  за  Вадимом
из соседнего кресла. - Вот мне бы чего попроще: руль да пара давилок.  -
А пока разберешься в этом компоте! - Он безнадежно махнул рукой.
   - Ну-с, можно выезжать, - объявил Вадим. - Или кого ждем?
   - Погоди - последний штрих. - Запустив лапищу в бэтровский  бардачок,
больше похожий на  сейф,  Гризли  выудил  пару  увесистых  пистолетов  и
протянул напарнику. - И еще не пропусти это. - Он  кивнул  по  сторонам,
где  под  самой  крышей  крепились  два   могучих   огнестрела,   сродни
Валетовому, только с длинными стволами, массивными прикладами и сложными
оптико-лазерными  прицелами,   -   кажется,   крутари   прозвали   такие
убойниками. В дополнение к ним Вадим разглядел в глубине кабины еще одну
пушку, гранатного калибра, - ныне именуемую гранаметом.  Это  не  считая
станкового пулемета, пока что уложенного за спинками кресел.  А  пулемет
был  хорош:  скорострельный,  с   обширным   коробчатым   магазином,   -
совершенное орудие смерти, извергающее  свинцовую  струю  из  полудюжины
стволов. Специально под него вблизи люка было запасено третье  кресло  -
поменьше, но тоже вполне комфортное, как будто предполагалось гнездиться
там часами.
   - А ракетной установкой вы не запаслись?  -  полюбопытствовал  Вадим,
рассовывая пистолеты по кобурам.
   - Все впереди, партнер, не переживай. Пока обходимся  пулеметом.  Ну,
теперь двинулись!
   Запустив моторы, Вадим подивился их деликатному  ворчанию,  никак  не
гармонировавшему с такой громадной мощью. Затем тронул машину с места  и
поразился плавности хода: с  эдакими  амортизаторами  не  страшны  любые
дороги - и бездорожье тоже. Похоже, бэтр  походил  на  армейский  только
внешне.
   Они  выехали  из  гаража  и  покатили  по  пустынному   шоссе,   мимо
заброшенных  домов.  Сумерки  уже  начинали  сгущаться,   а   налетевший
предзакатный  ветер,  студеный  и  порывистый,  уже  гонял   по   дворам
приземистые смерчи, который раз вороша старый мусор, - но в кабине  было
уютно и покойно, словно внутри здания, а вдобавок тепло, чем не баловали
даже в домах.
   - Недурно вы устроились - а, Михей? - позавидовал Вадим. - И вправду:
мускулы в цене! Кстати, почем нынче пушечное мясо?
   - По деньгам, - ответствовал Гризли, расставляя на магнитном  столике
металлизированные тарелки и бокалы. - Не хочешь подкрепиться?
   - Ведь только выехали!
   - А по-моему, самое время.
   - ... сказал Винни-Пух.
   Судя по благосклонной ухмылке, симпатичный сей медвежонок был  Гризли
знаком, и против известного родства с ним громила не возражал.
   - Люблю пожрать, - подтвердил он. - Сколько той жизни, Вадик!..
   Утробно  гоготнув,  крутарь  принялся   загружать   посуду   яствами,
извлекаемыми  из  небольшого  холодильника,  -  откровенно  гордясь   их
разнообразием  и  отменным  качеством.  Впрочем   особых   лакомств   не
обнаружилось, все было по-билдерски добротно, питательно, малокалорийно:
шматы пахучего мяса и ломтики сыра, вареные яйца, орехи, зелень,  овощи,
соки.
   - Всеяден, как любой гризли, - заметил Вадим. - А с меня  довольно  и
яблока, благодарю.
   Скоро они пересекли городскую черту, дальше которой крепостные  редко
забирались - с тех пор как в Крепости отменили пригородные  автобусы,  а
личные  колесники  обобществили  (с  горячего  одобрения   большинства).
Довольно долго бэтрик ехал вдоль шоссе, прямого, как луч,  и  совершенно
безлюдного.  Вообще,  некоторые  дороги,   направленные   к   загородным
резиденциям  Глав  или  к  поселениям  крутарей,  еще  поддерживались  в
пристойном состоянии, но это старое шоссе, похоже,  не  вело  никуда.  А
если и вело, то очень немногих.
   Вгрызаясь в яблоко, Вадим  сосредоточился  на  управлении.  Дома  уже
остались позади, и с обеих сторон к дороге стали  подступать  деревья  -
растрепанные,  замороченные  изменившимся  климатом,  частью   и   вовсе
высохшие либо поваленные. Вадим не выбирался на природу уже лет восемь и
теперь с любопытством озирался, сравнивая впечатления.  Оказывается,  от
ночных гроз и смерчей окрестные леса пострадали не меньше  города,  если
не больше, - даже отсюда, с шоссе, бросались в глаза перемены. Некоторые
участки выгорели напрочь - до остроконечных угольных пеньков, похожих на
черные термитники; другие затянулись мертвыми болотами, а из вязкой жижи
торчали  раскоряченные  голые   остовы,   медленно   разлагаясь.   Можно
представить, какие непролазные буреломы наворочаны по  лесным  чащам,  и
сколько  проселочных  дорог  развезло  до  полной  непригодности,   либо
затопило речными разливами, либо завалило  деревьями.  И  даже  от  этой
магистрали общесоюзного (некогда) значения, по которой так весело  катил
броневичок, сохранилась лишь насыпь, просевшая и оплывшая. Венчавший  ее
асфальт давно был разъеден и смыт дождями,  вместе  с  гравием,  или  же
сметен  ветрами.  Если  городские   улицы   хоть   как-то   защищали   и
ремонтировали, то здесь скоро можно будет разъезжать только на  лошадях.
А каково, интересно, селянам?
   - "Ну вот, поели,  теперь  можно  и  поспать",  -  скрипучим  голосом
объявил Гризли - Не собьешься с пути?
   Смотри-ка, удивился Вадим, еще помнит старые мультяшки!  По  нынешним
временам это почти избыточная образованность.
   - Интересно, как? - откликнулся он. - Разве только откажет борто-комп
- туда ж все заложено!
   - Ага, ну  да,  -  покладисто  согласился  верзила.  -  А  сам-то  не
заснешь?
   - К твоему сведению, комп и водить умеет - подстрахует, если что.
   - Во дела! - поразился Гризли. - И на кой тебя взяли, а?
   Ухмыльнувшись, он вытянул толстые  ноги  и  с  наслаждением  обмяк  в
великаньем кресле, погрузившись в него как в перину.
   - Не расслабляйся, партнер,  -  посоветовал  благодушно.  -  Нам  еще
придется попотеть, будь уверен! Это только  возле  города  смахивает  на
прогулку