ли,
поджигали,  воровали;  увиденные   ночным   зрением,   бумаги   казались
красноватыми,  а  чернила  -  бурыми.   Бумаги   лежали   поодиночке   -
"убил-схватили-казнили" - и пачками, причем  пачки  удерживались  вместе
медными скобами. Получалось, что весь прошлый год господин прево работал
не  покладая  рук,   городской   магистрат   раскрыл   невесть   сколько
преступлений...
   Я отставил выданный мне ящик с бумагами  и,  по-прежнему  в  темноте,
пошел вдоль стеллажа. Шпионящий маг следовал за мной, как чуть отставшая
от хозяина тень; прошло больше часа, прежде чем я нашел, что искал.
   Сведения о нераскрытых похищениях.

***

   "Мой маленький друг! Тебе уже десять, а может быть, и двенадцать лет.
Ты уже подросток, а скоро превратишься в юношу; знаешь ли  ты,  что  это
значит?
   Ты наследственный маг, стало быть,  твое  могущество  досталось  тебе
даром. Ты думаешь, что магия существует для того, чтобы тебе можно  было
запускать в небо крылатых жаб, превращать слуг в столбы из сахарной ваты
и развлекать друзей фейерверками; ты ошибаешься, малыш, магия существует
не для этого, вернее, не только для этого. Давай-ка  поговорим  о  вещах
более серьезных, нежели заклинание личины либо простая ручная молния.
   Хочешь ли ты, чтобы окружающие тебя люди уважали тебя,  а  не  только
боялись? Хочешь ли иметь настоящих друзей? Хочешь  ли,  чтобы  вчерашняя
ссора с бабушкой оказалась последней?
   Безусловно, ты этого хочешь. Кому же приятно слышать за спиной:  "Вон
пошел маг, могущественный, но бестолковый и необразованный"?
   Итак, давай договоримся, что с завтрашнего - нет, уже с сегодняшнего!
- дня ты начнешь следовать моим советам.
   СОВЕТ ПЕРВЫЙ:  Внутри  тебя  с  рождения  живет  огромная  прекрасная
страна; твои шалости с превращениями -  ничтожная  часть  ее.  Для  того
чтобы познать свою магию полностью, каждый день тебе  следует  проводить
не менее часа вдали от людей, в полном одиночестве. Все  равно,  чем  ты
будешь заниматься, лишь бы мысли твои были  направлены  внутрь,  в  твою
душу, обращены к твоей магии.
   СОВЕТ ВТОРОЙ: Всякий раз,  отправляясь  в  уединение,  тщательно  мой
руки, чисть зубы и вычищай сапоги. Твой  внутренний  настрой  во  многом
зависит от состояния твоей обуви - увы, это так.
   СОВЕТ ТРЕТИЙ:  Прежде  чем  использовать  заклинание  в  повседневной
жизни, всякий раз привыкай  считать  до  пятнадцати.  Если  после  этого
желание  действовать  не  пропадает  -  действуй.  Если  возникает  хоть
малейшее сомнение - повремени.
   СОВЕТ ЧЕТВЕРТЫЙ: Тщательно следи за сохранением запаса  сил.  Никогда
не расходуй  запас  больше  чем  наполовину!  Помни:  израсходовав  силы
полностью, ты перестаешь быть магом - надолго, до тех пор, пока силы  не
восстановятся.
   СОВЕТ ПЯТЫЙ: Если у тебя прохудился башмак или порвалась  куртка,  не
поддавайся искушению зачинить их с помощью  магии.  Хозяйственная  магия
унизительна для наследственных магов; обратись к матери либо служанке.
   СОВЕТ  ШЕСТОЙ:  Прилежно  учись  географии,  астрономии,  математике,
чистописанию, химии, по возможности - медицине. Всякий маг  должен  быть
разносторонне образован и знать толк в лекарственных травах.
   СОВЕТ  ПОСЛЕДНИЙ:  Береги  здоровье  смолоду.   Знай:   пошатнувшееся
здоровье невозможно поправить с помощью магии.
   Теперь, мой друг, ты знаешь, что делать  для  того,  чтобы  полностью
осознать свою власть и обратить ее на пользу себе и  людям.  Желаю  тебе
жизненных успехов!"

***

   Я не пытался надеяться, что прево забудет  свою  угрозу.  Он  пережил
несколько весьма  неприятных  минут  -  и  свидетелем  его  страха  были
подчиненные; он сам был виноват, но я немного жалел теперь, что дал волю
эмоциям. Такой прево подобен кирпичу на крыше.
   Нe надо раскачивать его - грохнется в самый неподходящий момент...
   Хоть мой новоявленный недруг и располагал каналами для скорой  мести,
у меня были основания думать, что торопиться он не станет; тем не менее,
войдя в "Северную Столицу", я выставил пять сторожевых  заклинаний  -  у
входа, в коридоре, под окном, у двери в номер, под собственной  кроватью
- и только тогда, изрядно утомленный, кликнул горничную и велел принести
письменные принадлежности.
   Моя добыча стоила того, чтобы обрести ради  нее  влиятельного  врага.
Поскрипывая скверным гостиничным пером, я выуживал  из  памяти  имена  и
даты - выуживал, чтобы перенести на чистый бумажный лист.
   Бумаги, просмотренные мной в темноте, содержали, как правило, типовую
запись: "Таким-то и таким-то  заявлено,  что  его  родственник  такой-то
такого-то месяца такого-то числа пропал при неизвестных обстоятельствах.
Ущерба имуществу не нанесено... Указанная особа объявлена в сыск". Среди
прочих документов я нашел и заявление ювелира Ягора Дрозда о пропаже его
законной супруги Филлы. Бумага была перечеркнута красной полосой,  внизу
имелась дописка: "Пропавшая явилась домой  в  целости.  Сыск  отменить".
Вспомнилась  саркастическая  улыбка  нечастного  ювелира:  "Да  как  они
ищут"...
   Среди документов о бесследном исчезновении (толстая кипа - всего лишь
за последние несколько месяцев!) штук двадцать были  перечеркнуты  такой
вот красной чертой. Не скажу, что сохранить их в памяти было легко,  тем
не менее вот имена с адресами, выписанные в столбик, и  теперь  остается
только обойти их и выяснить, кто из пропавших...
   Внезапный приступ беспокойства оборвал мои азартные рассуждения. Я не
сразу понял, что это сработало сторожевое  заклинание,  установленное  у
входа в гостиницу; секундой спустя беспокойство усилилось  -  привет  от
сторожа, установленного в коридоре.
   Я развернулся лицом к двери. Не поднимаясь из кресла, соединил ладони
и сцепил пальцы; мой отец не признавал ни жезлов, ни плетей,  ни  прочих
модных побрякушек. Мой отец был натуралист и  в  том  же  духе  воспитал
единственного наследника...
   Неужели  кто-то  из  магов  вне  степени   способен   опуститься   до
государственной  службы?!  Нет,  скорее  всего  это   тот   самый,   что
сопровождал меня в архиве... Первая степень, подкрепленная боевым жезлом
в широком рукаве.
   А мой глиняный дружочек на столе... Где?! Куда подевался?! Шляпу - на
пол, шейный  платок  -  долой...  А,  вот  он,  спрятался  под  небрежно
брошенной салфеткой... Преблагая сова, за  несколько  секунд  поисков  я
взмок, как загнанная лошадь!
   Сработало сторожевое заклинание перед дверью, я сосредоточился  -  но
визита не последовало. Тот, кто пришел ко  мне  в  гости,  способен  был
предвидеть, какую встречу я готов ему оказать.
   Все, уже уходит. Шаги, демонстративно удаляющиеся по коридору  -  при
том,   что   прежде   визитер    передвигался    совершенно    бесшумно.
Последовательный отбой трех сторожевых заклинаний. Тишина, только где-то
под окном лаются торговки...
   Это, конечно, не нападение. Так, примерочка, проверка слуха.

***

   - Здоровья и процветания вашей сове, дорогой Хорт  зи  Табор!  Будьте
добры, снимите личинку-то, в нашем клубе не принято...
   Старичок-одуванчик улыбался совсем по-отечески -  я  поймал  себя  на
том, что его улыбка не раздражает меня,  как  прежде,  а,  наоборот,  не
лишена приятности.
   Я оглянулся - конечно, зеркало в гардеробной  настроено  было  ловить
личины. Сейчас  в  нем  отражались  улыбающийся  старичок,  полированная
стойка - и толстый  землевладелец,  причем  этот  последний  походил  на
ломоть подтаявшего студня - сквозь оплывающие контуры приземистой фигуры
явственно просвечивало черное неизменное ядро,  закрыл  глаза,  а  когда
открыл их, из зеркала смотрю на меня  мое  собственное  отражение:  один
глаз желтый, другой синий, куртка потерта  и  сапоги  покрыты  пылью.  Я
явился в клуб, одетый не  по  протоколу;  старичок  укоризненно  покачал
головой, и спустя секунду откуда-то выскочил мальчик с  двумя  огромными
щетками - обувной и одежной. Пока  меня  чистили,  я  с  замешательством
понял, что не могу определить магическую степень старичка-одуванчика. Не
могу - и все тут.
   - Ой, - сказал мальчик.
   На одежной щетке извивался ярко-красный тонкий червяк.
   - Дай-ка, - сказал  старичок  неожиданно  сухо.  Стряхнул  червяка  в
круглую урну для мусора. Плотно задвинул медную крышку.
   Я почувствовал, как наливаются  кровью  уши.  Мальчик  прятал  глаза,
старичок делал вид, что ничего не случилось; я хлопал глазами и никак не
мог понять, как  ухитрился  не  заметить  следящего  заклинания-ниточки.
Когда мне ее привесили? Вчера? Сегодня утром? Днем? Стало быть, прево (а
кому еще пришло  бы  в  голову  следить  за  мной?)  уже  знает,  что  я
последовательно посещаю обнаруженные в архиве адреса...
   Сегодня я нанес визит последним пяти фигурантам из  моего  списка.  И
теперь на боку у меня помещался кошелек-переросток - купленный по случаю
кожаный мешочек. Он был полон и тяжел; он глухо брякнул,  когда  мальчик
случайно задел его щеткой.
   - Брысь...
   Мальчик исчез вместе со своими орудиями; я неловко развел руками:
   - Бывает...
   - Бывает, - подтвердил старичок без обычной своей улыбки. -  Здоровья
вашей сове, господин зи Табор, главное -  здоровье...  Приятно  провести
время.
   И, начищенный как медяшка, уязвленный и злой, я направился в  большой
зал.

***

   Первым человеком, которого я увидел, переступив порог,  была  дама  с
побрякушками. Все в  том  же  черном  платье,  все  за  тем  же  дальним
столиком, она, казалось, и не уходила отсюда после нашей первой встречи.
Так и сидела все эти дни, потягивая красное вино, и на лице все  так  же
лежала гримаска легкого отвращения.
   - О, наш счастливчик зи Табор! Здоровья вашей сове, дружище!
   Я  резко  обернулся;  меня   приветствовала   совершенно   незнакомая
компания, господ магов было пятеро, их  раскрасневшиеся  лица  светились
пьяным  навязчивым  добродушием.  Мой  ответный  кивок  был   сух,   как
бескрайняя пустыня:
   - Здоровья вашим совам, господа...
   Оставляя  компанию  справа  и  сзади,  я  раскланялся  с  несколькими
полузнакомыми завсегдатаями, взял бокал лимонада с подноса запыхавшегося
лакея - и наткнулся на взгляд мага первой степени, одиноко  сидящего  за
огромным, на двадцать человек рассчитанным столом.
   Маг из магистрата первым отвел  глаза.  Я  сжал  челюсти;  вспомнился
красный червяк на одежной щетке, смущенный мальчик, старичок-гардеробщик
без улыбки: "Бывает..."
   - Дорогой господин, простите, не знаю вашего  имени.  Здоровья  вашей
сове... Я могу сказать вам несколько слов - наедине?
   Вряд ли он испугался. Но напрягся заметно:
   - К вашим услугам, господин Хорт зи Табор... Выходя, я успел  поймать
взгляд Оры  Шантальи.  Сквозь  обычную  холодность  в  нем  проглядывало
удивление.
   - Зачем же в сортир? - в замешательстве сказал маг из магистрата. - В
клубе есть множество помещений, где мы могли бы...
   Не слушая его, я  переступил  порог  отхожего  места.  Надо  сказать,
сортир для господ магов был обустроен так, как не всякий барон оборудует
свою гостиную. Из отделочных материалов  преобладали  мрамор,  бархат  и
шагрень.
   По-прежнему не глядя  на  господина  шпиона,  я  вытащил  из  футляра
глиняный муляж - орудие Кары. Некоторое время  любовался  отвратительной
игрушкой - потом обернулся к собеседнику, и выражение его лица доставило
мне некоторое удовольствие.
   - Господин Хорт зи Табор, эти  дешевые  намеки...  Я  опорожнил  свой
стакан лимонада шпиону в лицо.
   - С-с-с-с...
   Капли подслащенной жидкости еще висели на его усах -  а  боевой  жезл
уже смотрел мне  в  живот;  я  положил  указательный  палец  на  затылок
глиняного уродца:
   - Обвиняется некто шпион из магистрата - за  наглое  вмешательство  в
приватную жизнь наследственного мага Хорта за Табора...
   Обвинение было истинным. Боевой жезл дрогнул, но прятаться в рукав не
спешил.
   - Убью на месте, - прошипел облитый лимонадом маг.
   - Давай. - Я улыбнулся. - И - раз, и - два, и...
   - Ты не посмеешь, - сквозь зубы выдавил шпион. -  Заклинание  Кары...
против члена клуба...
   - Тебя вышвырнут из клуба, - сказал я  так  уверенно,  что  сам  себе
удивился. - Ты позоришь звание наследственного мага, отродье.
   Мой собеседник сильно побледнел, но способности соображать все же  не
утратил:
   -  Ты  шантажируешь  меня,  как  до  того  прево.  Ты  не  реализуешь
заклинание сейчас!
   - А вдруг? - спросил я, поудобнее перехватывая муляж.
   Между нами затянулась секунда. Долгая, как струна. Я улыбался, и  под
этой улыбкой маг из магистрата все сильнее бледнел.
   Жезл  опускался  все  ниже;  наконец  исчез  в  рукаве.  Стараясь  не
поворачиваться ко мне спиной, шпион взял с мраморной полочки белоснежную
салфетку и принялся промокать залитое лимонадом лицо;  вот  и  еще  один
смертельный враг, подумал я беспечно.
   Сова, сова, как бы не увлечься! Страх предполагаемой жертвы - убойной
силы наркотик, скоро я ни дня не смогу  прожить,  чтобы  кому-нибудь  не
пригрозить Карой...
   Шпион все вытирал лицо остатками салфетки. Кажется, он  боялся  выйти
из сортира без моего приказа.
   - Постарайтесь не попадаться мне на глаза, - сказал  я  жестко.  -  Я
безо всякого Корневого заклинания могу засунуть  ваш  жезл...  не  стану
уточнять, куда именно. Прощайте.
   И, прикрыв за собой дверь, я направился обратно в большой зал, причем
настроение мое значительно улучшилось.
   Незнакомая хмельная компания на этот раз не обратила на меня внимания
- зато новоприбывшие  так  и  лезли  в  глаза,  спеша  поприветствовать,
раскланяться, рассмотреть меня поближе. Я взял  с  подноса  новый  бокал
лимонада, огляделся в поисках тихого места  -  и  встретился  глазами  с
вопросительным взглядом дамы в черном платье.
   В следующую секунду она демонстративно отвернулась - предупреждая мою
попытку возобновить знакомство.
   Жаль.

***

   "...Э, дружок, и кем я только не был в эти три года! Иной назначенный
маг за всю жизнь того не успеет, что я за это время успел...
   Хозяйственные системы ставил - от самых  простеньких,  крестьянам  на
амбар, от мышей да гнили, до  таких  завернутых-навороченных,  что  куда
там!.. Вот один наследственный заказал мне для матери-старушки: мать его
одна жила в огроменном доме, одна,  больная,  с  постели  не  встает.  И
заказал он мне комплекс с таким условием, чтобы ни одного  слуги!  Чтобы
ни с единым живым человеком  матушка  не  встречалась...  Так  вот  я  и
поставил ему  бытово-иллюзорную  систему:  продукты  сами  подвозятся  и
разгружаются, кухня сама по себе  работает,  пыль  самовыдувается,  моль
самоубивается, стража у дверей стоит, и постель под бабкой  несминаемая,
непромокаемая, вечная... Так еще, пред ставь, в десять утра  открываются
двери спальни, и вбегают внуки к бабушке, иногда шесть, иногда семь, тут
уж по-разному выходило... Играют,  значит,  внуки  на  полу  у  кровати,
зайчики солнечные зеркальцами ловят... На дворе ноябрь, серо, снег  идет
- а они зайчики пускают, во как! Полчаса пошумят, тогда голос  раздается
в глубине дома... "Де-ти, сю-да.. " - вроде как  невестка  зовет  детей.
Дети убегают... Приходит чтица и читает бабке нравоучительные истории по
книге. После обеда - спать, потом снова - внуки, чтица, наперсница...  И
снова спать. Ну, еще какие-то штуки бывали, сам уж не помню...  Да.  Так
вот  бабка  прекрасно  знала,  что  это  все  не  настоящее,   что   это
иллюзии-заклинания, - знала, но даже радовалась. Я, говорит,  на  внуков
смотрю, и хорошо мне... А бояться, беспокоиться за них, что с ними будет
да что с ними станет, - не надо... Тихо так, уютно, внуки за порог вышли
- и нет их... А позову - прибегут... Померла, представь,  счастливая,  а
этот маг - богатый был, страх! Три банки у него  в  подполе  стояло,  из
каждой горстями золото черпал! Заплатил мне по-королевски... Что - вру?!
Я вру? Это почему это? Что, бытовка таких масштабов  нестабильна?  А  ты
видел эти масштабы? Ты язык-то укороти, а то знаешь, я человек  до  поры
до времени добрый...
   ...Ладно, соврал. Во дворе и  на  кухне  слуги  были  и  повара...  А
бытовка только во внутренних покоях стояла. Но какая бытовка!  Два  года
держалась без единого сбоя! Что, опять вру?!
   ...Она слепая была. Какая  ей  разница?  ..Да,  иллюзорка  под  конец
поплыла. Дети вбегали такие... кошмар совий, а не  дети...  Но  она  все
равно слепая была! Глядела на этих чудищ - и улыбалась так по-доброму...
   ...А, иди ты. И выпивать с тобой впредь не буду".

***

   Они шагнули ко мне с двух сторон - оба в черных плащах,  заговоренных
до негнущегося состояния. Ткань оттопыривалась,  как  картон:  на  ткани
сидела ночная невидимость, защита от чужих  заклинаний,  еще  что-то,  с
первого взгляда неопределимое...
   Глиняный болван, прикосновение к  которому  гарантировало  пониженную
уязвимость, помещался  у  меня  на  поясе  в  закрытом  футляре.  Я  был
беспечен, я слишком привык доверять собственным силам.  И  позабыл,  что
Северная Столица не родимое захолустье, где всякий внестепенной  маг  по
уникальности равен Солнцу.
   - Господин Хорт зи Табор, не надо резких движений. С вами хотят всего
лишь поговорить.
   Было ясно, что они оба ровня мне. Или почти ровня. И что это  "почти"
компенсируется численным превосходством.
   - Господин зи Табор, мы не посланцы господина прево...
   Новости. Но стоит ли верить?
   - Некая особа, столь значительная, что называть ее имя раньше времени
неприлично, желает  переговорить  с  вами  по  поводу  обретенного  вами
заклинания Кары. Карета ждет.
   - Я не привык подчиняться силе, - сказал я сквозь зубы.
   -  В  таком  случае  окажите  нам  любезность...   -   И,   распахнув
заговоренные плащи, ночные посланцы один за другим поклонились.
   Карета была, по-видимому, очень  дорогая.  Легкая  и  бесшумная,  без
излишней роскоши, но чрезвычайно  удобная;  в  сравнении  с  ней  лучшая
карета барона Ятера казалась бы просто грохочущей повозкой. А на двери -
я заметил - был герб. Раньше был, а теперь его зачем-то сбили.
   Мои спутники  (конвоиры?)  уселись  напротив  меня,  спиной  по  ходу
движения. Шторы были накрепко задернуты.  Ехать  предстояло  в  темноте;
ночное зрение позволяло мне рассмотреть оба лица - люди  в  заговоренных
плащах оказались до странности похожи, только одному было лет пятьдесят,
а другому лет двадцать. Отец и сын?
   Я развалился на кожаных подушках как можно небрежнее; правая моя рука
будто невзначай огладила футляр с глиняной фигуркой, а  левая  коснулась
кожаного  мешочка  с  цветными  камушками.  Я  не  решился  оставлять  в
гостинице столь ценное имущество, хотя и таскать его  с  собой  было  не
очень-то удобно.
   Ровный грохот булыжника под колесами сменился  гулким  громом  моста,
потом сбивчивым перестуком колдобин. Мы выехали за город.
   - Не беспокойтесь, господин зи Табор, - сказал старший сопровождающий
в ответ на мой взгляд. - После аудиенции вас доставят обратно, в  то  же
самое место, и это не займет много времени.
   Я  прикрыл  глаза.  Эта  особа,  столь  же  значительная,   сколь   и
предприимчивая, обитает за городом, но не слишком далеко.  И  надо  быть
ежом, чтобы не сообразить сразу же, о ком идет речь...
   Я впервые пожалел, что, получив свой выигрыш,  не  покинул  сразу  же
Северную Столицу и не укрылся в родимой глуши.
   По тракту  мы  ехали  минут  двадцать,  потом  карета  свернула  -  и
колдобины сменились тишью да гладью другой, хорошей, ухоженной дороги. И
еще минут двадцать  прошло,  прежде  чем  под  колесами  снова  загудели
булыжники. Карета замедлила ход, стала; заскрежетал, опускаясь, мост. Ни
окриков стражи, ни паролей, ни вообще чьих-либо голосов я не слышал.
   - Мы прибыли, - сказал старший из сопровождающих.
   - Я догадался,  -  процедил  я  сквозь  зубы.  Замок  Скала,  древняя
королевская резиденция, утопал в  темноте.  Шагая,  будто  под  конвоем,
между двумя молчаливыми магами, я  прекрасно  представлял  себе,  о