нни,  который  стоял  впереди небольшого, сплоченного отряда волшебников,
скрестив на груди руки.
     И тут дрогнула земля.
     "Камень", - безмолвно произнес Кит. Он быстро огляделся, убеждаясь, что
ни  дерево,  ни осколок скалы, рухнув, не придавит его, и сел на землю. Нита
сделала  то же самое. Земля вокруг дыбилась и тревожно стонала. Но, странное
дело,  на  том пятачке, где сгрудились волшебники, все оставалось недвижным.
Впереди,  примерно  в  полумиле  от  них поверхность долины ходила яростными
волнами.  Почва вздымалась под ногами фоморов, с грохотом валились громадные
деревья  и  взлетали,  словно поднятые взрывом, гигантские валуны. Гранитные
скалы  дробились, и острые камни губительным потоком устремлялись к подножию
холма,  захлестывая  первые  ряды надвигающихся монстров. Те падали, вопили,
разбегались,  стараясь  спастись  от  каменного дождя. Но ничто не помогало.
Рассвирепевшая земля поглощала их, увлекая в широкие трещины, переворачивая,
швыряя  на скалы, сбрасывая в реку. Два горных хребта, огораживающих долину,
словно  бы  сдвинулись,  грозя  стереть  в порошок обезумевших, мечущихся на
затесненном пространстве неуклюжих чудовищ.
     Гром,  треск,  вой  землетрясения  слились в единый рев. Нита припала к
земле  и  почувствовала,  как всколыхнулись недра и мощная мускулистая волна
прокатилась под ее телом.
     Орды  темных фигур внезапно исчезли с лица земли. Долина опустела. Лишь
дым да закрученные столбами пыльные смерчи.
     - Идем, - тихо сказал Джонни и двинулся вперед.
     Никто  не  произнес ни слова. Слышалось лишь равномерное шуршание шагов
по  песку.  Цепочка медленно влилась в долину и потянулась по зеленому лугу,
огибая  холмы.  Один  из холмов как бы осел и казался совершенно плоским. По
склонам  другого  змеились  глубокие  трещины.  Волшебники обогнули глубокую
пропасть,  откуда  доносились  слабые  крики  и  стоны. Весь луг был завален
громадными  камнями,  так  что  волшебникам  приходилось  пробираться  между
глыбами,  отыскивая  узкие  проходы.  Поверхность  земли  опасно кренилась в
сторону  пропасти,  и  становилось страшно, когда нога вдруг соскальзывала с
камня.  Сиды-всадники  плыли  по  воздуху,  перелетая через дымящийся провал
пропасти.  И все же, несмотря на все ужасные разрушения, эта долина казалась
Ните  намного безопаснее, чем лежащие впереди сумеречные дали. Сиды охраняли
покой волшебников и придавали им уверенности.
     Мрак  черной  волной натекал в долину. Наваливалась усталость. Нита еле
волочила  ноги.  Лишь  присутствие  Кита, твердо и уверенно идущего впереди,
заставляло  ее  держаться.  "В конце концов они хоть на время оставили нас в
покое, - утешала она себя. - А может быть, их и вовсе больше не осталось?"
     "Будем  надеяться,  - подхватил Кит. - Держись, Ниточка! Смотри, Джонни
остановился на вершине холма".
     Они поднялись следом за Джонни и оглядели то место, где должен был быть
Брей.  В этом мире первозданно цвела испещренная мелкими рощицами долина. Но
сейчас   сумеречный   туман   съел  все  цвета,  укрыв  долину  серо-лиловым
покрывалом.  Там,  где  должна  была  выситься  Ослиная  Голова, раскинулась
плоская, невыразительная и скучная водная равнина. Черное облако тьмы лежало
на ней неподвижной, бугристой горой.
     "Это действительно облако? Но почему оно не движется?.."
     Нита  ошибалась.  Не  облако  это  было,  а скопище темных, застывших в
неподвижности  громад.  Целая  флотилия  кораблей.  Но  кораблей  небывалых,
размером  с  гору  и  с  черными  парусами,  закрывавшими небо. Лишь бледные
отблески  тяжелых  цепей,  которыми  корабли  удерживались у берега, изредка
мерцали   скользящими   бликами.   Эти   черные  корабли,  созданные  черным
колдовством, готовы были утянуть эту мифическую Ирландию в открытое море, во
времена  тьмы  и  холода,  в Ледниковую эру. Что станется тогда с настоящей,
реальной Ирландией, Нита и представить себе не могла...
     ...а сквозь эту, казалось бы, непроницаемую стену тьмы...
     Поначалу  затуманенные усталостью глаза Ниты ничего не могли различить.
Ей  казалось,  что  между  колонной  волшебников  и морем высится уродливый,
шарообразный  холм. "Забавно, - подумала она. - Это похоже на растушую прямо
из  земли  голову".  Но  не  могла  быть  голова  столь безобразна! Вспухшие
искривленные  губы.  Лицо  искорежено  и измято, будто кто-то специально его
изуродовал. Химера. Горгулья. Нос скособочен. Один глаз выпучен и вывернут в
сторону.  Другой утонул в складках бородавчатой кожи. Эта гигантская голова,
оказывается,  покоилась  на  сплющенном  теле.  По  бочковатым бокам свисали
огромные  ручищи с корявыми растопыренными пальцами. Жирный выпирающий живот
дополнял  сходство  уродины  с приземистым, расплывшимся в стороны холмом. И
весь   облик  чудища,  застывшего  в  самодовольной  неподвижности,  источал
ненависть  и злобу. Один взгляд на зловещее страшилище вызвал у Ниты приступ
головокружения.
     Она ясно видела, что оно дышит.
     Тело  его  чуть  раздулось  и  опало.  И  опять.  И снова. Размеренно и
неслышно.
     Нита   не  слышала,  она  чувствовала  смрад  мерзкого  дыхания.  Страх
скованнее, отнимая последние силы. "Вот он какой, Балор!"
     Она  не  ожидала,  что  Одинокая Сила явится в таком облике. Прежде она
всегда  видела ЕЕ молодой, быстрой, подвижной, опасной, деятельной, злой. Но
этот  припавший  к  земле  летаргический ужас! Эта инертная полуслепая гора,
источающая застарелую, копившуюся, казалось, целую вечность тупую ненависть.
Прежде,  когда  Нита  сталкивалась  лицом  к лицу с горевшей холодной злобой
молниеносно наносящей удары Одинокой Силой, ей хотелось сразиться и победить
или,  цепенея  от  ужаса,  бежать  без оглядки. ЭТА отнимала всякие желания,
парализовала   волю   и   внушала   омерзение.  Хотелось  просто  исчезнуть,
отвернуться, забыться, лишь бы не видеть отвратную образину.
     Но  именно  эту  мерзкую  уродину  им  надо было уничтожить. Именно она
грозила гибелью Острову и всему миру.
     "Он толстый", - неожиданно для себя подумала Нита.
     "Надо поскорее от него избавиться", - устало помыслил Кит.
     Нита  вяло  согласилась.  Вперед  выступил  Джонни. Плечи его бессильно
опустились, но спина оставалась прямой.
     - Одинокая Сила, - произнес он отчетливо и тихо, - наше тебе презрение.
Ты  надеялась  укрыться под этой личиной. Но мы узнаем тебя в любом обличье.
Довольно!  Пришел  твой  конец! Твои чудища-воины повержены в прах. Убирайся
навсегда, или же мы вытолкнем тебя из всех миров! Выбирай!
     Никакого ответа. Лишь низкое, густое, неспешное, невозмутимое дыхание.
     - Ронан, - позвал Джонни. - Копье.
     Ронан   вышел  вперед.  Но  шаг  его  был  неверным.  Копье,  казалось,
непосильно тяжелило руки. Джонни пристально поглядел на него.
     - Что случилось? - спросил он.
     -  Оно... я не знаю. Оно... не готово. Джонни нахмурился и жестом велел
Ронану отойти в сторону.
     -  Хорошо,  -  вымолвил  он.  -  Тогда Анни... Тетя Анни выдвинулась из
плотного  ряда волшебников, держа Фрагарах обеими руками. Меч тускло мерцал,
словно  угасающий  костер,  в  котором робко вспыхивают прогоревшие угольки.
Тетя Анни смущенно смотрела на Джонни. Тот все понял.
     - Отступать нельзя, - сказал он. - Начинай. Тетя Анни с усилием подняла
Фрагарах  и  произнесла  слово  за  словом заклинание освобождения. Поднялся
ветер.  Но  почти  тут  же  упал. Тучная неподвижная гора не шелохнулась, не
издала  ни  звука.  Снова закружил ветер. Он усиливался, но казалось, внутри
вихря  была  пустота.  Вот  наконец  воронка  ветра  достигла головы Балора.
Никакого   движения.   Чудище   осталось   невредимым,  а  ветер  опал,  как
продырявленный  воздушный  шар.  Тихий стон пронесся над долиной, а Фрагарах
потемнел, почернел и остыл, будто сунутый в воду кусок раскаленного железа.
     - Дорис! - не сдавался Джонни.
     И   Дорис   выступила  вперед,  держа  в  руках  Чашу.  Она  произнесла
освобождающее  слово  и  перевернула  Чашу  вверх  дном.  Сине-зеленый  свет
сверкающей  лавой  вытек наружу и понесся в сторону Балора. Но, не достигнув
его,  вдруг  с  громким  чмоканьем  всосался  в  илистую землю. А гора-Балор
остался  по-прежнему  недвижным  и невредимым. Опустошенная Чаша потускнела,
превратившись  в  обычный  музейный  кубок,  поблескивающий во тьме золотыми
узорами.
     - Хорошо же! - грозно произнес Джонни, и Нита впервые услышала металл в
его голосе. - Ронан! Готов ты или нет, я приказываю, начинай!
     Ронан весь дрожал, но послушно поднял Копье. Наконечник его пульсировал
звездным светом. Откинувшись назад, Ронан с силой метнул Копье.
     Оно неудержимо понеслось прямо в голову Балора. Ударило...
     ...и отскочило, с деревянным стуком шлепнувшись на землю.
     Тишина. Волшебники обреченно переглядывались.
     ...и  забулькал смех. Он был очень тихим, еле различимым. Поначалу даже
нельзя  было  понять,  смех  ли  это  или  просто дрожит, сотрясается земля,
потрескивая  разрываемым дерном, поскрипывая ссыпающимся в расселины песком,
постанывая  скручивающимися  корнями  деревьев.  Но  в этих звуках явственно
различались злобные хрипы и веселое поквакивание. "Неуязвимый, - мелькнуло в
голове у Ниты. - Но ведь Луг угодил ему копьем прямо в глаз! Неужто ничто не
сможет остановить его?.."
     А  жуткий  смех  усиливался.  Теперь  в  него вплетался грохот падающих
камней.  Низкий  мучительный грохот становился все громче и громче. И земля,
взбудораженная  этим  громоподобным смехом, начала дрожать. Почва под ногами
заходила,  будто  палуба  корабля  во  время  шторма.  Люди, пытаясь обрести
равновесие,  хватались  за  деревья,  но  те  гнулись, трещали, падали. Нита
потеряла  не  только  опору  под ногами, но и былую уверенность. Она впала в
уныние. Ничто уже не могло их спасти!
     Джонни  упал,  поднялся, снова упал. Пытаясь опять подняться, он оперся
рукой о землю.
     -  Камень  исчез,  -  прохрипел  он, обращаясь к тете Анни, которая еще
держалась, не падала. - Связь с ним умерла.
     Тетя  Анни  устремила  взгляд в далекое море, словно бы отрешившись ото
всего происходящего.
     - Тогда, - прошептала она, - все пропало. Ничто не сможет предотвратить
беду...
     Джонни кое-как поднялся. Он стоял, качаясь.
     -  То,  что  происходит  здесь, перекинется в наш мир... - Джонни поник
головой.
     Нита была объята ужасом.
     Постепенно  смех  утих. Земля, как море после шторма, лишь подрагивала.
Люди  один за другим поднимались на ноги. Но по-прежнему перед ними высилась
огромная,  квадратная,  темная,  неподвижная  масса и злобным, торжествующим
взглядом  пронизывала  каждого. Неясный шорох пролетел по рядам волшебников,
горестный вздох слился в единый стон.
     -  Ему  это нравится, - пробормотал Кит. - Мы проиграли. Он знает это и
длит свое торжество ради ЗАБАВЫ.
     -  Тогда  позабавимся,  - послышался внезапно тоненький голосок. Туала!
Она  выбралась  из  рюкзачка,  спрыгнула  на  землю  и  быстро взобралась на
близлежащий  камень. Отдышавшись, кошечка мяукнула, словно прочищая горло. И
вдруг голосок ее зазвенел в тишине. Такого пронзительно-певучего голоса Нита
у кошек никогда не слышала.

          Смотрите, безжалостный Балор, властитель фоморов!
          Смотрите, бессчетны ряды его воинов!
          Смотрите, как гордо проходят они перед ним!
          Смотрите, как топчут Ирландии древнюю землю!

     Нита поначалу опешила, не понимая, к чему клонит Туала. Но ирония, злая
насмешка все сильнее прорывалась в ее голосе и словах. Округлившиеся кошачьи
глаза  светились  веселыми  зелеными  огоньками,  словно  не  грозный  Балор
громоздился перед нею, а бедная, попавшаяся в когтистые лапки мышка.

          Смотрите, могучая сила его неизбывна.
          Он отражает искусно любые удары.
          Навеки решил покорить эту землю бесстрашный Балор!
          Идите за ним по дороге победы и славы!

          Но почему же и дети, и звери бегут от него?
          Зачем собираются люди, бесстрашно презревшие смерть?
          Какое оружие может осилить Балора?
          Кувшин, или камень, или железка на длинном шесте?

          Смотрите, разросся воитель горой безобразной.
          Что это? Шутка равнин зеленеющей Тетры,
          Где мир перевернут и страх обернулся потехой?
          Где ночь притворяется днем, но все ж утопает во мраке?

          Это и есть покоритель миров сопредельных
          С тьмой кораблей, утонувших во тьме,
          С дикой ордою бездушных, тупых истуканов?
          Или бесплотная тень нас пугает обманом?

          Где эти орды? Черные звери, фоморы, кобольды?
          Груды камней бесполезных, осколки, обломки.
          Тьма кораблей? Это просто веками густевшая тьма,
          Тени ночные, которых пугаются малые дети.

          Как сон, улетучились сонмы ужасных уродов.
          Грозный воитель - лишь призрак ушедших времен,
          О прежнем могуществе жалко скулящий,
          Бессильная злоба, что тайно, по капле веками копилась.

          Смотри, пред тобою обычные смертные люди!
          Их силой бессмертной родная земля напитала.
          Вставай! Одолей этих фермеров, женщин, детей неумелых и КОШЕК!
          А может быть, миф - твоя сила, воспетая в мифах?

          Тогда оставайся в легендах навеки,
          Приманкой для толп любопытных туристов,
          Невидимым призраком замков старинных,
          Игрушкой-уродцем в ручонках ребенка.

          Исчезни, оставь наше время и землю в покое,
          Не стой на пороге тебе не доступного мира,
          Ты, жалкий обломок, урод, пучеглазая злоба!
          Ну, шевельнись, не таись, выходи на последнюю битву!

          Вставай и...

     И  вздрогнула  земля от ужасающего рева. Яростная боль пронизала сердце
Ниты,  прошла  по  всему  телу,  будто  вонзилось  в  нее  что-то  холодное,
беспощадное, напитанное ненавистью.
     -  Дайте  взглянуть  на  этого наглеца! - с угрозой прогудел медленный,
злобный голос. - Кто этот безумец, посмевший тревожить меня?
     Туала не двинулась с места.
     - Вставай и рискни. Если только посмеешь... - закончила она.
     И он поднялся.
     Крик  ужаса  всколыхнул  ряды  волшебников.  Казалось,  это устрашающее
зрелище  длилось  бесконечно.  Огромное  чудище начало подниматься из земли,
вспучиваясь  под  сумрачным небом, вырастая выше Ослиной Головы. Мерещилось,
будто  Ослиная  Голова,  наоборот,  сжалась от страха, распласталась пологим
холмиком,  пала ниц перед грозным гигантом. Это уже была не просто громадная
голова.  Заслоняющий  небо  черный  всадник сидел на черном коне, клыкастом,
вздыбленном,   изрыгающем   зловонное   дыхание,   с  глазами,  наполненными
зеленоватым  мерцанием  болотных  огней. Нита узнала этого черного всадника.
ОНА!  Совсем  недавно, во время лисьей охоты ОНА со своей кровожадной сворой
гналась  за  девочкой в ночи. И теперь ЕЕ свора снова собиралась, стекалась,
прячась  в  черной  тени,  чтобы начать охоту за телами и душами беззащитных
перед  этой Силой волшебников. Воя и разевая кровавые пасти, будут они гнать
людей,  как зайцев, пока на их плечах не ворвутся в реальный мир. Они станут
там такой же явью, как жизнь. Но принесут, с собой смерть и разрушение.
     Нита  уже  слышала  нетерпеливые  взвизгивания,  ощущала  запах  гнили,
исходящий  из  разинутых  пастей.  Но  смотрела  она на всадника, не в силах
оторваться  от  ужасного  лица.  Оно  было  словно бы скрыто под неподвижной
маской. Рот изогнулся кривой щелью, напоминающей улыбку. Глаза полузакрыты и
мертвы.  ОНА  все  еще  оставалась в обличье Балора, и эта каменная оболочка
сковывала ЕЕ, словно панцирь.
     "Ронан попал Копьем в глаз, - вдруг подумала Нита, - но глаз мертв! Вот
что! ОНА должна открыть глаза, проглянуть сквозь мертвый камень! И тогда..."
     Кит чуть толкнул Ниту плечом.
     "Начинается, - беззвучно произнес он, - Копье оживает!"
     Она  взглянула на Ронана. Тот поднял над головой вернувшееся Копье. Оно
дрожало  в  его  руках,  поворачивалось  в  сторону  ужасной  черной статуи,
вытягивалось, острилось, волны огня пробегали по темному наконечнику, словно
бы раскаляя его изнутри.
     - Еще рано, - прошептала Нита, - Ронан, еще рано...
     Она  знала,  что  он  не мог слышать, но, даже услышав, вряд ли смог бы
остановить  движение  Силы.  Ронан  боролся  с  Копьем, сдерживая его обеими
руками. Оно рвалось и дрожало, пытаясь устремиться в роковой полет.
     Узкая,  еле  заметная  полоска  света  трещиной  прошла по лицу черного
гиганта.  Свет этот лезвием раскаленной стали резанул Ниту по глазам, опалил
тело,  разъедая одежду и кожу, словно струя кислоты. Она закричала, упала на
землю,  скорчилась,  сжалась, желая уменьшиться, исчезнуть, лишь бы спастись
от  сжигающего  луча.  Вокруг  раздавались стоны и крики других волшебников.
Нита  различила  в  этом  едином  вопле  боли душераздирающий стон Кита. Она
успела  мельком  увидеть,  как  он  катался  по  земле,  извиваясь, словно в
последней  агонии.  Боль  затмила  все.  Она обнажила нервы и сжигала кости.
Слезы заливали лицо, мешались с грязью и пылью.
     И  все  же  что-то  внутри  не  давало  ей  сдаться и умереть. Внезапно
родившийся  гнев,  который  обычно  вскипал  в  ней во время неравной драки,
теперь  вернул сознание. Нита потрясла головой и, упираясь ладонями в землю,
попыталась   подняться.   Сначала   на   колени,   потом,  широко  расставив
подгибающиеся  ноги,  распрямилась. Сквозь слезы и грязь, стекающие по лицу,
она увидела Ронана, который все еще боролся с Копьем. А впереди нависшая над
нею  тьма  рассекалась  светящейся  щелью. Злобный свет бил теперь не тонким
лучом, а лился потоком из постепенно раскрывающегося глаза чудовища.
     "Если успеет глаз распахнуться, светом смертельным землю зальет. Станет
Ирландия  горкою  пепла,  -  услышала Нита поющий голосок Туалы. - Но только
открытый глаз уязвим! Ронан, Ронан, миг улови! Не торопись! Не промедли!.."
     Туала  вдруг  умолкла,  дернулась  и  скатилась  с  камня к ногам Ниты.
Девочка  подняла  крохотного  котенка  с  опаленной  шерстью. Рюкзак куда-то
запропастился,  и  Нита  сунула  вздрагивающее  тельце  за  пазуху.  Кошечка
вцепилась   в   голое   плечо,  но  истерзанное  болью  тело  Ниты  даже  не
почувствовало  острых,  царапающих коготков. Эту боль можно побороть, можно,
нужно! Рядом с Нитой кто-то застонал. Кит!
     -  Поднимайся,  - прохрипела она, протягивая ему руку и пытаясь поднять
его хотя бы на четвереньки. - Давай, Кит! О, Господи! Ронан! Где ты?
     Она  подняла  голову  и  увидела, что ГЛАЗ открылся почти полностью. Но
Ронан продолжал удерживать Копье. Теперь оно ревело, испуская струю пламени,
как  рвущаяся  в  небо  ракета.  Миг  настал!  Ронан не разжимал ладоней, не
отпускал Копья... "Что случилось?"
     - Ронан!
     Он стоял между ней и Всадником и виделся просвеченным по контуру темным
силуэтом,  словно вырезанный из черной бумаги. Этот плоский силуэт корчился,
дрожал,  но  удерживался  на  месте влившейся в него Силой. ОНА держала его,
прибывая, наполняя тело Ронана, как пустую оболочку.
     - Ронан! БРОСАЙ ЕГО! - вскричала Нита. - Кит, он не хочет...
     Их  мысли,  как  и  прежде  в  самые  опасные минуты, соединились. Нита
чувствовала,  что  Кита,  так  же  как  и  ее, охватило смятение. "Что с ним
случилось?  -  услышала  она  мысленный  вопрос Кита. - Вместе, Нита! Единым
порывом!.." "Ронан!" - послали они в пространство общий импульс-призыв.
     Их  сдвоенная  мысль  проникла в его мозг. Казалось, Ронан заколебался.
Копье  рванулось  вперед.  Но  страшным усилием он сдержал пламенное оружие.
Нита  услышала  бившуюся  в  нем  лихорадочным  пульсом волну ужаса: "Если я
отпущу  его  сейчас,  если  брошу Копье, то стану просто Силой! Стану Лугом,
стану воителем. Но никогда больше не буду смертным... Я, Ронан, ис